Булочка с корицей

В гастрономе на углу около университета Валя купила мороженое: «Каштан», в шоколадной глазури. У них в городке такого никогда не продавали. Она держала в кулаке желанный брикетик и все не решалась распечатать его. Мороженое казалось ей каким-то необыкновенным лакомством, которое должно было знаменовать начало новой жизни и новой свободной Вали. Мысль о том, что она может провалиться на вступительных экзаменах, и ей придется вернуться домой, под деспотичный домашний контроль, ей в голову не приходила.  Она остановилась, не дойдя нескольких шагов до ступенек, ведущих в таинственное темно-красное здание, стояла, запрокинув голову, и кажется, даже раскрыв рот, и смотрела на высоченные колонны, очерченный черным фронтон, летящие по ветру облака над крышей. - Помочь? – раздался рядом насмешливый голос. Валентина оглянулась. Она не улыбалась, эта светлоглазая девушка, просто, хитрая складочка в углу рта. Симпатичная и доброжелательная. Валя пожала плечами: подумаешь, проблема! Но ответила вежливо: Спасибо, справлюсь. Она развернула уже начинающее плавиться мороженное, откусила кусочек. Девушка наблюдала, все так же улыбаясь уголком губы. Лопать мороженное так, как ей того хотелось – быстро и неинтеллигентно-жадно, чтобы побыстрее добраться до сладкой прохладной сердцевины, Валя, разумеется, не могла, поэтому грызнула еще раз то же место: опять шоколад. Через десять секунд она поняла, что брикетик состоит из одной шоколадной глазури! Глаза девушки округлились, да и сама Валя была удивлена не меньше. - Вот это да! Такого производственного брака я еще не видела. Тебе повезло, пичужка! – сказала девушка. – Это неспроста. Загадывай желание. Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на желании: хочу... хочу... Следовало загадать что-нибудь этакое, судьбоносное, необыкновенное. Например, поступление в универ, крупный выигрыш в лотерею, путешествие на Луну... Она открыла глаза, взгляд встретился с холодными серыми глазами незнакомки. Она так и не сформулировала своего желания словами, она ощутила его каждой клеточкой своего тела, каждой каплей закипающей крови, каждым вздохом испуганной пичужки Валентины Антоновой.. Желание обрело слова несколько месяцев спустя, горячей ночью, горячей, несмотря на мокрый декабрь, на ледяную кашу под ногами, на полное отсутствие сказки в природе... Хочу тебя, Ветер. Унеси меня за облака. А тогда она стояла и смотрела, как она уходит, потому что ее кто-то позвал... На прощанье оглянулась и помахала ей рукой: до встречи, пичужка. Валя проглотила последний сладкий кусочек удачи и шагнула под  темно-красные колонны ... А потом была лихорадка вступительных экзаменов, и мгновения острого страха, когда стояла перед вывешенными списками: прошла – не прошла... И огромная, больше неба, радость – я смогла, я прошла, я победила! Я – сама! Иногда поздно ночью, падая с ног от усталости, перегруженная информацией и впечатлениями,Валя думала о том, как она счастлива, она – живет, наконец-то, и у нее все по-настоящему, не придуманное – реальное: вот эта комната в общежитии, которую они  с девчонками превратили в подобие дома, наполнили уютом, мелкими безделушками, милыми девчачьими секретами. Гулкие своды коридоров старого университета, загадочные закоулки верхних этажей и полуподвальных помещений, где, казалось, бродили призраки прежних поколений господ студиозусов, запахи книг, шуршание магнитофонных пленок , серьезные практикумы по анатомии, когда надо было работать с трупом. Постоянные перебежки из корпуса в корпус, по аллейке старого парка, мимо памятника ... - Эй, пичужка, - окликнули ее. Она улыбался все так же, хитро, вроде бы даже и не улыбка, а просто складочка у губы, и слегка подвинулась на скамейке. - Ну что, сбылось твое желание? – спросила девушка. – Помогло тебе чудо-мороженое? - Не знаю, мороженое ли, а может, я сама чего-нибудь стою? – ответила Валя. - Может, и стоишь, - ухмыльнулась девушка. – Давай знакомиться? Галя. - Валя. - И на какой же факультет приняли такую? – продолжала посмеиваться девушка. - Обзываешься, да? – возмутилась Валя на ее реплику о пичужке. - Так я ж любя, - просто ответила Галина. А потом она перестала замечать все, что происходило вокруг: остался только Галя, ее океанические глаза, и то, что она говорила, и как смотрела на нее, и как улыбалась.