Оттенки бежевого

... «Кас, ведь ты же не...» В воздухе послышался легкий шорох крыльев. Ангел улетел. «Пернатый идиот!» прорычал Дин, от злости ударяя кулаком в стену. У Каса была дурацкая привычка исчезать, не окончив разговор, и Дина это ужасно раздражало. Бесцельно побродив по комнате из угла в угол, Дин обратил внимание на большой кусок бежевого материала, валяющегося на темно-синем диване. Пальто Каса. Потрепанное, кое-где грязное, с порванной подкладкой. Неуверенно помявшись и оглядевшись по сторонам, словно проверяя, нет ли случайно кого-нибудь в абсолютно пустой комнате, Дин подошел к дивану, сел и начал разглядывать пальто. Память рисовала яркие картинки воспоминаний. На всех этих картинках был Кас. Кас, убивающий своих братьев, чтобы защитить Дина. Кас, поедающий гамбургеры. Кас, сидящий рядом с полуспящим Дином на кровати и внимательно рассматривающий его лицо. На нем всегда было пальто. Неизменное, дурацкое пальто. Что-то кольнуло у Дина в сердце. Он протянул руку и, помедлив несколько секунд, нерешительно прикоснулся к пальто. Ткань была грубой на ощупь, но Дину было невероятно приятно прикасаться к ней, и даже показалось, что нее исходит приятное тепло, которое мягко проникало в его тело и заполняло собой каждую его клеточку. Тяжело выдохнув, Дин взял пальто, поднес к лицу и вдохнул его запах. Оно пахло сыростью и сухими осенними листьями. Запах Ангела. Его Ангела. Дин сжал пальто и ему стало наплевать, что он ведет себя странно. Приятные ощущения в теле нарастали. Разум заволокло туманом. Положив пальто рядом с собой, он освободился в начале от майки, а затем и от джинсов с трусами. Проведя ладонью по полувозбужденному члену, Дин слабо застонал и потянулся за пальто, вновь прижал его к лицу и вдохнул, пытаясь вобрать в себя весь запах Каса. Положив пальто на колени, он снова прикоснулся к члену, который уже налился кровью и был твердым, как камень. Дин крепко сжал его и начал водить по стволу вверх-вниз – в начале медленно, а затем ускоряя и ускоряя темп. Задыхаясь от возбуждения, он издавал хриплые стоны, в которых едва ли, но можно было расслышать имя Ангела. Ощущение пальто у него на коленях сводило его с ума. Он хотел чувствовать его ближе, крепче - не пальто, а Каса, но пальто было вещью, которая пропиталась его запахом, его теплом. Пальто было вещью, которая олицетворяла его Ангела. Он вновь схватил его и, в приступе вновь накатившего возбуждения, перемешанного с нежностью, обернул свой сочившийся смазкой член рукавом пальто, положил обе руку поверх жесткой материи... Вверх-вниз... Трение от губой материи обжигало нежную кожу члена, но он уже не мог и не хотел замедлить темп. Осенние листья. Синие глаза. Низкий, но мягкий голос. Дин громко застонал. Низ живота наполнился тягучим теплом, тело напряглось, Дин застонал еще громче... «Здравствуй, Дин! Кажется, я забыл здесь свое па....» Ангел возник как всегда из ниоткуда. Он стоял прямо перед диваном, на котором Дин, хрипя от возбуждения, яростно водил по члену двумя руками, под которыми был рукав его пальто и, приоткрыв рот, смотрел на него своими огромными синими глазами. Увидев силуэт Ангела прямо перед собой, Дин издал протяжный стон, тело его пронзила судорога и он обильно кончил прямо в рукав пальто Кастиэля. Кас покраснел, и, нервно теребя брючину, хрипло произнес: «Прости, Дин, я не знал... Пальто... Потом вернешь...» Дин только и мог, что согласно помотать головой. Ангел улетел. В этот раз даже шороха крыльев не было слышно.