В борьбе за Королей

По многолюдной улице шли студенты старшей школы Домино, что-то беззаботно обсуждая. Занятия закончились, и подростки спокойно гуляли по городу. Сегодня Кацуя и Хонда не составили компанию Юги и Анзу, сославшись на какие-то свои дела. Но это ж Джоночи. Поэтому скоро всё раскроется. Идиллию разрушил неожиданный возглас с явным акцентом: — Любимый! Все прохожие обернулись на закричавшую девушку. И мужчины, и женщины, и даже дети. Но её это не волновало. Она нашла его! Они встретились! — Ребекка? – удивлению Мууто не было предела. Увидеть американку здесь и сейчас он не ожидал. – Когда ты... – вопрос утонул в её объятьях. Были ли они приятны парню? — Я так рада тебя видеть! — Когда ты прилетела? – шокировала была и Анзу. Юги не говорил, что она приедет в Японию. Не сказал специально? Не может быть. Юги никогда так не сделал бы. – Что-то с профессором? Конечно, девушка волновалась о профессоре Хопкинсе. Ведь он был другом Сугороку, дедушки Юги. И не только его – можно сказать, он стал другом и для Юги и его друзей. Как и Ребекка. Но Масаки боялась услышать другой ответ, возможную истинную цель приезда Ребекки. — С дедушкой всё хорошо. Я приехала к Юги. Ты рад? Ответить что-то внятно Мууто, конечно, не смог. Или потому, что американка ещё прижималась к нему, чем смущала парня. Или потому, что не хотел что-либо говорить. А Анзу. Больно. Где-то внутри, в душе. Больно видеть этих двоих. Видеть, как она обнимала его. Как он с румянцем на щеках улыбался. Ребекке. Не Анзу. Он? Кто из них? Почему на месте Юги и Ребекки Анзу отчётливо видела себя и Другого Юги? Да, сам Мууто нравился девушке. Добрый, отзывчивый, пусть и немного наивный, как ребёнок. Но его вторая душа привлекала Масаки по-другому. Да, они все друзья. Однако именно Второй вызывал иные эмоции. Несмотря на то, каким он иногда был. Но. — Покажешь мне Домино? — А где твои вещи? – вот он, вечно волнующийся о других Юги. — Они уже у тебя дома, — так же радостно ответила Хопкинс, а у Анзу внутри что-то резко передёрнулось. – Пойдём скорее! — Да. Анзу, идём, — он не забыл о ней. Никогда не забывал. Но. — Нет, спасибо, я домой, пожалуй. — Анзу? Всё хорошо? — Да, только устала немного. До завтра. Они ушли. Вернее, это она сбежала от них, не в состоянии больше сдерживаться. Невозможно дальше смотреть на двух улыбающихся подростков. Стоило Мууто только показаться, как американка начинала буквально светиться от счастья. Неужели это правда? А Юги улыбался, просто глядя на неё. Оттого, что счастлива она. Все они, окружающие его люди. Только он не знал про Анзу. Девушка ему не говорила. И не скажет. Снова и снова она вспоминала ту первую прогулку с Другим Юги. Почему? Он тогда казался чужим. Холодным. Не таким, как Юги. Но именно он забрал её сердце. И не знал об этом. Ему она тоже не говорила. А есть ли смысл? Ребекка догадывалась о чувствах Анзу. Не к любимому, к его второй душе. Но только она приняла Мууто таким, каким он был, с Другим Юги. Она видела в нём Юги, того самого Юги. Можно ли было сомневаться в чувствах самой Ребекки? Возможно. Но только вначале. История с печатью Орихалкоса расставила всё по местам. Когда Юги спас свою вторую душу от этой печати. Ребекка всё поняла тогда. Она действительно любила его, не прикидывалась. Действительно любила. И смертельная обида накрыла её. На Другого Юги, за любимого. Он не уберёг! Проиграл опасную дуэль! Простила ли? Просила, не сразу, но всё же. Он ведь тоже страдал от этого. А девушка порой плакала в подушку, представляя, что Юги больше нет. И плакала, но уже от счастья, когда он вернулся. У него на груди. Когда увидела его глаза, добрую улыбку. Никто так не улыбался, как любимый. Анзу. Она всегда была рядом с Мууто, и до знакомства Хопкинс с парнем, и после. Живут в одной стране, даже в школу одну ходят. В дуэлях. Она была рядом, но не видела Юги. Или хотела видеть только Безымянного. Конечно, Ребекка понимала Масаки. Ей нелегко. Но девушка не могла ничего с собой поделать. Когда любимый рядом, мир казался ярче и прекраснее. Анзу Масаки и Ребекка Хопкинс. Две девушки, нашедшие свою любовь. Но вынужденные делить её. А ведь скоро одному из парней придётся уйти. Навсегда.