Ландыш серебристый

Осенним дождем накрыло Сейретей, он гулко прошелся по крышам зданий, легким влажным ветерком заглянул в каждое приоткрытое окно. Веяло прохладой и старыми воспоминаниями. Как ветхий свиток они шелестели под пальцами, когда к ним прикасаешься – вспоминаешь. Они шуршат, грозясь рассыпаться, перепутаться между собой, и захватить разум в тягостную ностальгию. Воспоминания о том, как впервые попал в этот мир. Мир духовной силы, где ей обладал каждый второй, мир белых хаори с четкими линиями номеров отрядов. Вспоминать начало этого пути можно было бесконечно, окунаясь снова и снова в такой же ненастный день, далекий осенний… давно забытый.. далеко ушедший. А сильные руки все так же не отпускали запястья, напоминая о «сейчас». Под чужими пальцами на бледной коже выступили следы, алые, призывающие к осторожности. Человек, оставивший их, не остановится. -Айзен-тайчо…- прошептал ошарашенный Гин, вздрагивая, и всхлипывая, когда влажный язык лизнул его в ухо, а обветренные губы прошептали что-то пошлое, и непривычное для слуха студента,- Айзен..тайчо. Тонкая нить…она быстро прошла сквозь пальцы Ичимару, и он не успел ее поймать. Она ускользнула из ладони и исчезла. Гин не разглядеть ее цвета, хотя готов был после поклясться, что она отливала золотом, была мягкая как лепесток ландыша, и пахла осенним дождем.. Так чувствуется реацу, сильная, очень сильная – она проскальзывает рядом с тем, кто мог.. хотел ее почувствовать. И исчезнув, она ударяет новой волной, снося тех, кто не твердо стоит на ногах. -Гин,- раздался спокойный, идеально поставленный голос. Вид спереди был закрыт телом, которое тут же упало к ногам Ичимару, и перед парнем предстал сам Айзен Соуске,- опять ты играешься? -Простите, Айзен-та~айчо, я не удержался,- Ичимару расплылся в любимой невинной улыбке, и спрятал руки за спину. Айзен направился в его сторону, широко переступив через лежащее тело, он подвел блондина к стене. По хозяйски взял его руку, одарил взглядом синяки, и заявил: -Когда-нибудь ты допрыгаешься, Гин,- далее он улыбнулся, поцеловал нежную кожу, едва не касаясь свежих следов, попутно вжимая хрупкое тело Ичимару в стену. Тот улыбчиво постанывал в ответ, обводя языком контур своих губ, тем самым привлекая Айзена, вынуждая припасть к этим губам поцелуем. Вместе скрывались от любопытных глаз, прятались между стеллажами книг. Годы шли, и впереди был выпуск из Академии, и место лейтенанта. Прочь от любопытных, полных восхищения глаз, туда, где он лишь твой. Туда, где его глаза смотрят только на тебя.. туда, где ты в полной мере можешь ощутить его. Он думает… -А можно мне потом и с вами поиграть, капитан? – и в ответ Айзен улыбается. Тонкими пальцами Ичимару обхватывает его шею, сжимает ее, выдавливая наружу хриплых стон, и слегка недоумевающую улыбку. Он думает… это игра. Он думает… что это не всерьез. Гин широко, почти безумно улыбается, наслаждаясь мгновением, жалея, что пока его придется отпустить. Набраться сил, и через сотню лет повторить попытку снова. А после дождя, остается тонкий аромат свежести, мелкие капли на нежных лепестках ландыша. Капля медленно скользит по бархатистому лепестку, как смычок по тонкой струне, как лезвие бритвы по вене…как слеза по бледной щеке, и вновь по лепестку ландыша, единственному ядовитому растению из эмблем отрядов. Как слеза по бледной щеке…как лепесток ландыша…ускользает.. прощай, Готей Вперед туда, где никогда не будет дождя, и не будет времени вспоминать прошлое. Где каждая мысль будет мыслью о будущем.