Выдержка из сообщения на первой полосе «Нью-Йорк Леджер»:
К нашим читателям
Друзья, мы вынуждены уведомить вас о печальном и грустном событии. Вчера утром редакция газеты «Нью-Йорк Леджер» вместе со своими читателями понесла невосполнимую утрату. На шестьдесят пятом году жизни, после продолжительной и тяжелой болезни скончался отставной корреспондент нашего издания Джозеф Бакли, один из наиболее известных и популярных колумнистов "Леджера", опытный журналист, статьи которого всегда пользовались неизменным интересом у общественности. Мы скорбим об этой потере вместе с супругой Джозефа, двумя его детьми и другими родными и близкими. Джозеф, ты был не просто одним из нас – ты скреплял наш коллектив своим оптимизмом и верой в добро. Ты был и останешься для всех нас человеком, не умеющим и не желающим предавать и подставлять. Человеком, истово верящим в торжество правды и справедливости. Ты был для кого-то из нас братом, для кого-то отцом, но для всех – наставником в трудном деле поиска истины. Наставником, чьи уроки навсегда изменили жизнь каждого, кто вольно или невольно становился твоим учеником. Ты был и останешься для наших читателей другом, что делился с ними частичкой своего сердца через свои статьи. Мы никогда не забудем тебя, Джо. В каждом сердце, в каждой душе тех, кто читает «Леджер» и тех, кто удерживает его на плаву – ты навсегда занял особое место. В мире, куда придет однажды каждый из нас, тебе не придется скучать – ведь даже там ты сразу же встретишь доброту и искренность. А уж над твоими веселыми шутками и розыгрышами с удовольствием посмеется и сам Господь. Ты ушел – но твоя вера осталась. Она жива в нас, твоих коллегах. Будь спокоен, Джозеф – твое дело в надежных руках. Семь лет назад, в две тысячи двадцать втором году, Джозеф взял интервью у супружеской пары, которое наша газета так и не опубликовала. Это интервью стало последним, так как после него Джозеф покинул ряды журналистского сообщества, объяснив это ухудшением здоровья и желанием «пожить исключительно для семьи». Мы с уважением и пониманием отнеслись тогда к этому решению. К сожалению, содержание интервью долгое время оставалось неизвестным, так как журналист по одной лишь ему ведомой причине отказался предоставить материалы для публикации. Теперь же, отдавая дань памяти нашего друга и соратника, его вдова, миссис Бакли, согласилась предоставить редакции все материалы по тому интервью, включая и личный дневник Джо, в котором он вручную сделал первичную, черновую стенограмму этой записи. Мы также заручились разрешением на публикацию от одного из тех людей, у которых он в то время и брал интервью – в память о Джозефе миссис Касл разрешила путем опубликования материалов приоткрыть некоторые аспекты своей жизни и своих отношений с мужем, о которых они рассказывали тогда Джозефу. И вот сегодня мы предлагаем нашим читателям интервью из прошлого. Разговор, в котором поднимались аспекты, актуальные даже сегодня, как никогда. Более того – эти аспекты межличностного общения всегда были, есть и останутся актуальными для всего человечества. Итак, вашему вниманию – последняя работа Джозефа Бакли.Стенограмма, черновик. Репортер – Джозеф Бакли. Интервьюируемые – писатель Ричард Касл и его супруга, начальник двенадцатого участка полиции Нью-Йорка, капитан Кэтрин Касл (Беккет).
Бакли: - Кхм… Я в гостях у известного писателя, перу которого принадлежат нашумевшие в свое время детективные серии о Дереке Шторме и Никки Хит. А с некоторых пор – публициста, автора таких серьезных произведений, как «Теория заговора», «Многогранный мир», «Истинные лица»… Добрый день, мистер Касл, миссис Касл. Касл(с усмешкой): - Лучше говорить «Беккет». Ей так привычней. Бакли: - Да? Что ж, если миссис Касл, простите, миссис Беккет согласна… Касл: - Забавно звучит, да? Я сам порой удивляюсь: если Беккет – то мисс, а если Касл, то миссис. Недавно думал об этом – едва голову не сломал… Беккет (заговорщицки улыбаясь): - Что само по себе звучит странно. Там что, есть чему ломаться? Мистер Бакли, можете называть меня просто Кейт. Все нормально. Не слушайте моего мужа, у него прокладка между мозгом и языком подвержена частым износам. Поменять ее могут только члены семьи, но это не всегда помогает. Он и писатель такой же, Господи прости. Касл (комически распахнув глаза): - И это говорит женщина, которая по ночам запоем читает мои книги, сжигая тонны электричества и семейный бюджет? Бакли (с улыбкой): - Спасибо, Кейт. В таком случае я для вас, если вы оба не против, просто Джозеф. А еще проще – Джо. Начнем? Касл (вальяжно скрестив руки на груди): - Да, пожалуй. Задавайте ваши вопросы, Джо, я постараюсь ответить на каждый так полно, как смогу. Беккет (с удивлением): - Минутку, а я тогда здесь для чего? Касл: - Дорогая, ты же не станешь отрицать, что в таких делах я обладаю неизмеримо большим опытом? Мои интервью зашкаливают по количеству, а твои можно пересчитать по пальцам. По одному пальцу, если быть точным. Из нас двоих писатель только я, и вполне естественно, что я лучше знаю, как общаться с репортерами. Солнышко, не хмурься. Мы оба знаем, что единственная фраза, которую от тебя слышат газетчики, это – «Без комментариев». Как-то нелепо будет выглядеть такое интервью в «Нью-Йорк Леджер», согласна? Беккет смотрит на журналиста, страдальчески приподняв брови: «Ну что с ним поделаешь». Бакли: - Итак, первый вопрос. Пусть он и прозвучит банально, но все же: как вы познакомились друг с другом? Касл: - О, это целая история, которая могла бы стать сюжетом для сногсшибательного детективного романа… Это было в разгар криминального сезона (Беккет с иронией смотрит на мужа). Преступность под темным плащом коварства и подлости выползла из всех щелей. В тот солнечный день я сидел в библиотеке, куда любил приходить ради тишины и спокойствия. Я работал над материалами по делу, и был уже близок к разгадке личности таинственного убийцы. В какой-то момент дверь распахнулась, и я услышал за спиной уверенный стук каблучков и громкий голос, окликнувший меня: «Мистер Касл!». Даже не оборачиваясь, я понял, кого сейчас увижу – женщину умопомрачительной красоты, но с острым умом и жестким характером, перед которой трепетали самые жуткие злодеи нашего города. Однако и она пока еще не догадывалась, что ей предстоит скрестить клинки интеллектов с умудренным жизнью мастером пера, прошедшим огни и воды. Детектив в своей самоуверенности (…еще один иронический взгляд со стороны Беккет…) даже не понимала, что ее ждет не очередное признание со стыдливым опусканием глаз, а твердый взгляд человека со стальной волей и титановыми яй.… Упс. Извините. Со стальной волей и титановыми нервами. Беккет: - О боже… Касл: - А если коротко - в общем, она зашла и арестовала меня. Надела наручники и… Беккет (перебивая): - Впервые мы встретились на презентации его очередной книги, Джо. Преступник выстраивал места преступления, копируя манеру одного из вымышленных персонажей Касла. Естественно, как детектив, я обязана проверять все подозрения. После допроса и установления неоспоримого алиби подозрения были сняты, но вместо того, чтобы отправиться восвояси, он воспользовался случаем и, уходя, э-э… кое-что прикарманил. Нашла я его уже в нью-йоркской публичной библиотеке, Джо. По сути, Касл вмешался в ход расследования, и я была вынуждена…э-э, пригласить его в участок, чтобы объяснить недопустимость подобного поведения. Касл (с изумлением): - ПРИГЛАСИТЬ?! А как же наручники? Беккет: - Не думаю, что Джо это будет интересно. Бакли (с улыбкой): - Что вы, Кейт, это выглядит забавно и многообещающе. Так все-таки были наручники или нет? Касл, косясь на супругу, кивает с ухмылкой. Беккет: - Ну хорошо. Да, были. Но это стандартная процедура. Касла доставили в участок, ну и…там мы с ним немного повздорили. Касл (бархатным голосом, с ноткой сладострастия): - Не помню такого. Я помню, как мы сидели в допросной. Помню, как ты смотрела в мои глаза страстным взглядом с поволокой желания… Беккет (пытаясь не расхохотаться): - О да. Я страстно желала дать тебе хорошего пинка! Касл: - Ты до сих пор в это веришь? Беккет: - Я не верю. Я знаю. Касл: - Милая, ты сейчас не стоишь на бомбе, так что можешь признаться… Бакли: - На бомбе? Это уже интересно. О чем идет речь? Беккет: - Нет-нет. Давайте по порядку, Джо. Бакли: - Хорошо, хорошо, простите. Итак, вы сначала не доверяли мистеру Каслу и не собирались позволять ему участвовать в полицейском расследовании? Беккет: - Конечно. Да и с какой стати? Нет, конечно же, мы иногда привлекаем гражданских специалистов, но уж точно не писателей. Обычно это либо отставные копы, занимающиеся частной охранной или сыскной деятельностью, или же бывшие военные. В любом случае, они умеют хранить тайну и знают о методах следственной работы достаточно, чтобы не мешать, а как раз помогать. Чего не скажешь о некоторых писателях… Касл гримасничает. Бакли: - Однако мистер Касл был все же допущен к расследованию. Что побудило вас согласиться на это, Кейт? Беккет: - Откровенно говоря, Джо, меня не побуждали. Меня принудили. Оказалось, что наш капитан предпочтет вытянуться в струнку перед мэром, а тот, как оказалось, поддерживал тесную дружбу с Каслом. Как думаете, что я могла противопоставить? Пришлось согласиться, скрепя сердце. Касл: - Да ладно, Беккет. Скажи честно – услышав от Монтгомери, что мэр требует моего присутствия в расследовании, ты дико обрадовалась. Беккет (с оживлением): - Еще как. Я была просто в восторге от того, что смогу хоть на ком-то оттянуться. Ведь Эспо и Райан – давние коллеги и друзья, таскать их за уши как-то, знаешь ли, не комильфо. А тут такой шанс! Никто бы не отказался… Бакли: - Вы хотите сказать, что Касл присоединился к расследованию помимо Вашей воли? Беккет: - Да. Он позвонил своему приятелю мэру, а тот позвонил Рою… Бакли: - Капитану Монтгомери, вашему начальнику? Беккет: - Именно. Касл: - И в этом не было ничего предосудительного. Мне требовался материал для новой книги, а где еще взять его, как не в ходе настоящего полицейского расследования? Беккет: - О да. Касл тогда был в творческом кризисе. Если Вы помните, Джо, на тот момент серия о Дереке Шторме практически перестала продаваться в должном объеме и вообще начала терять популярность. Что неудивительно, ведь Касл угробил его в последней книге. Касл: - Да. Он мне надоел. Я же автор! Персонаж мой, хочу – живет, хочу – отдаст концы. Бакли: - Итак, Касл вошел в состав следственной группы. И что дальше? Беккет: - Я бы так не сказала – «вошел в состав». Просто оказывал посильную помощь. Касл (слегка подпрыгнув в кресле): - Ага! Все-таки ты признаешь, что я с первого нашего дела оказывал помощь в расследовании! Беккет: - А зачем отрицать очевидное? Я это подтверждаю. Как и то, что ты дико доставал меня и ребят, а иногда просто бесил (саркастически улыбается). Бакли: - Дело, насколько я понимаю, было успешно завершено. Беккет: - Да, но оно было не очень сложным, если можно так ска… Касл (оживленно перебивая ее): - Это было наше первое грандиозное дело! Финал был просто потрясающим, Джо. Видели бы вы, как хладнокровный и расчетливый преступник взял меня в заложники! Беккет целится в него из пистолета, предлагая сложить оружие и сдаться, он держит ствол у моей головы, ситуация накаляется… И в какой-то момент, когда преступник отвлекается и отводит руку, я наношу ему точный удар в челюсть! Удар отбрасывает убийцу, и я мгновенно выхватываю пистолет из его ослабевшей руки, спасая прежде всего жизнь любимой женщины и не думая о себе! Беккет (с гримасой изумления): Что… Да что за ерунду ты несешь?! И как я могла быть твоей любимой женщиной на тот момент? И потом, он бы не смог стрелять, потому что забыл снять пистолет с предохранителя. Ты сам мне об этом сказал, когда я надела на него браслеты! Бакли (смеясь): - Вы хотите сказать, Кейт, что ни вашей жизни, ни жизни Ричарда ничего не угрожало? Беккет (со смехом накрывая ладонью губы протестующего Касла): - Конечно, нет! Он вам такого напридумывает… Бакли: - Что же было дальше? Беккет: - Откровенно говоря, я не думала, что из всего этого что-то получится, Джо. Но со временем он действительно показал себя человеком, способным подмечать малейшие неувязки и странности, мельчайшие детали. Знаете, он ведь писатель. И писатель очень хороший, на самом деле (с едва уловимой ноткой нежности и гордости). Рик обладает массой различных познаний, которые не раз помогали нам в расследованиях. Касл (улыбаясь, словно наевшийся сметаны кот, придав скромности голосу): - Ну, об этом судить читателям, Джо. Я не люблю всего этого пафоса…. Вы же понимаете. Беккет: - Серьезно? Касл: - Да, я вот такой. Кейт, ты же лучше знаешь, насколько я скромен. Беккет: - Без комментариев. Бакли: - Кто из вас двоих обычно первым раскрывает дело? Беккет и Касл (вместе, хором): - Мы оба! Беккет смеется, Касл жестом показывает: «Вот видите? Видите? Вот так всегда…». Бакли: - А точней? Беккет: - Одновременно. Мы с ребятами собираем и классифицируем факты по делу, Касл генерирует идею. Правда, чаще всего эта идея звучит абсолютно безумно. То у него зомби убивают, то пришельцы или люди в черном. То какой-нибудь Марти Макфлай прилетел из будущего в прошлое и проездом забежал в настоящее к нам кого-нибудь убить мимоходом. То призраки за что-то обиделись на охотника за привидениями. Или очередная Чарли чуть не спалила военную лабораторию с помощью пирокинеза. В общем, более приземленные варианты у него возникают крайне редко - по пальцам можно пересчитать. Касл: - Но я же… Беккет: - Знаю, знаю, я это и хочу сказать. Твои идеи фантастичны и невообразимы, но благодаря этому мы и находим зерно истины. Понимаете, Джо, как бы ни безумна были идеи Касла – они вроде как расширяют горизонты сознания, открывая нам двери к иным возможностям найти зацепку… Господи, это сейчас я все это говорила? Касл (ликуя): - Да-да! Да! У Джо все записано, отрицать не получится! Беккет (язвительно улыбаясь Каслу): - Да уж. Замужество тут ни при чем, определенно. Это нечто заразное, наверно… Касл: - Ничего, позже сходим к доктору. Можно к твоему, по женским делам… Э-эй! Только не ухо! Беккет со смехом тянется пальцами к его правому уху, Касл с улыбкой уклоняется. Бакли: - Кейт, все же, что именно привлекло вас в нем? Пусть не на первом же деле, но впоследствии, когда он действительно стал неофициальным помощником вашей группы. Беккет: - Понятия не имею. Знаете, я тогда была другой. Другим человеком. Я, скажем так, была замужем за своей работой и просто-напросто не желала знать о других сторонах жизни. Касл, погасив улыбку, несколько раз молча кивает, глядя куда-то в сторону. Беккет: - Как-то раз Рик довел меня до точки, и я пошла прямо к Монтгомери. Зашла, вся такая на эмоциях, и потребовала убрать Касла из моей жизни. Конечно, он не сделал этого. Но знаете, Джо… Рой тогда сказал: «Кейт, я тебя знаю с того времени, как ты была обычным патрульным. И все время, что ты работаешь детективом. До его появления в участке ты даже не улыбалась – а сейчас то и дело смеешься над его шуточками». Он был прав. Так все и было. Касл появился – и я, сама еще не осознавая этого, потянулась даже не к нему, а к тому, что он принес. К жизни. К оптимизму. К умению жить полно, видеть вокруг не только папки с делами или стены допросной. И это было…знаете, словно росток пробился сквозь асфальт в огромном душном городе, по улицам которого несутся сотни машин. А он пробился – и держится. Одиноко, но с ощущением, что смог. Что прорвался к солнцу. Бакли: - Если позволите… Встреча с Каслом пробудила в вас и память о прошлом. Я говорю о вашей семье. Беккет: - Да. Теперь это уже не та тема, прикосновение к которой могло бы вывести меня из себя, так что о ней можно говорить спокойно. С того дня, как я пошла работать в полицию, я жаждала раскрыть убийство моей мамы. Со временем жажда утихла, но не потому, что я стала равнодушной. Нет. Касл (положив руки на подлокотники, мягко перебивает): - Ты позволишь, Кейт? Понимаете, Джо… До нашей встречи это была скорее жажда мести, а не справедливости. Если бы она продолжала искать – эта жажда сгубила бы ее. Иссушила бы ее душу. Только по той причине, что ей не с кем было поделиться своей болью. За исключением отца, конечно, но тут другой случай. Беккет сознательно приглушила эту жажду поиска. И вместе с ней приглушила и часть души, став чуть ли не полицейским киборгом. Знаете, она ведь даже Рождество не отмечала до встречи со мной. Каждый год оставалась в участке на дежурстве. Бакли: - То есть, если я правильно понял, это была своеобразная жертва – но необходимая, чтобы не позволить горю окончательно завести вас в тупик, Кейт? Беккет: - Да. Именно так. Я закрыла для себя эту дверь. И спрятала ключ так далеко в своем сердце, как могла. А потом…потом появился Касл. Бакли (глядя на Касла): - Как вы узнали об этом деле? Касл: - Это уже неважно. Важно другое, Джо. Наверное, именно с этого момента я тоже изменился. Когда впервые открыл папку с надписью «Джоанна Беккет». Признаюсь честно, до этого я просто жил в свое удовольствие. Растил Алексис… Бакли: - Алексис – это ваша дочь. Касл: - Да, совершенно верно. Так вот, я жил в своем веселом сверкающем глянцевом мире, который мне уже порядком поднадоел, и меня не особо волновал тот факт, что у живущих за его пределами людей тоже есть свои горести, свои тайны и скелеты в шкафу. А потом…я прочитал дело матери Беккет. И понял, что.… Понял, что я обязан что-то сделать. Не для себя. Для нее. Беккет с любовью смотрит на Касла. Касл: - В тот момент я впервые осознал - я совершенно не хочу однажды почувствовать, что накопил достаточно материала, и что мне надо уйти из участка и вернуться в свою стихию. В мир писателей, актеров, банкетов, презентаций и так далее. Для меня словно открылся еще один маленький мирок. Когда я его рассмотрел – в нем было пусто и холодно. Знаете, как в сторожке егерей, в которой давно никто не был, и которую лишь изредка посещают на пару ночей проходящие мимо охотники. Все заброшено, все покрыто пылью… Извините за метафоры, я же писатель. Бакли: - Ничего, я понимаю. Беккет (неосознанно накрыв пальцы Касла, лежащие на подлокотнике): - Сначала я его возненавидела за то, что он ворошит прошлое. Мое прошлое. От которого я не отказывалась, но боялась вновь вернуться к нему. Боялась упасть в бездну и не суметь подняться наверх. Рик оказался настойчивей, чем я думала. Чем многие думали… В конце концов, он добился от меня… В общем, я решила, что пришло время снова начать поиски. Вот только теперь я уже была не одна. Он был рядом. И я знала, что всегда могу положиться на него. Понимаете, Рик – он словно скала. Не только потому, что он такой высокий и крупный. Не в этом дело. Он надежный. Он всегда рядом. Если ты спотыкаешься – он тут же подставляет руку. Он может делать это с юмором, с хохмой – но всегда готов оказаться рядом. Встать плечом к плечу. Касл с благодарностью смотрит на жену. Бакли: - Но никто не отменял и других расследований. Кейт, я так понимаю, полицейская работа не всегда связана с бумажной рутиной. Иногда приходилось доставать пистолет, и даже драться? Беккет: - Приходилось, конечно. И не раз. Вы хотите спросить, участвовал ли в этом Касл? Ну а как вы думаете – с его-то способностью все время лезть куда не просят. Я даже не смогу вспомнить, сколько раз вытаскивала его из такой задни…гм.… Скажем так, из опасных ситуаций. Бакли: - Спасали ему жизнь? Беккет (с усмешкой): - И такое случалось. Касл: - Не будем забывать тот неоспоримый факт, что и я многократно спасал жизнь Беккет. У меня где-то в блокноте записано соотношение... сейчас, минутку…(тянется к внутреннему карману пиджака). Я считал все случ… Беккет: - Господи, опять.… Не надо сравнений, пожалуйста! Касл (убирая руку): - Ну ладно, ладно.… Как скажешь. Но я, хм…мог бы… Ну хорошо, если ты не хочешь – я не буду,…раз уж ты просишь. Бакли: - Рик, а насколько часто вам угрожала опасность? Касл: - Нередко. Тут надо понять кое-что обо мне, Джо – меня не очень сложно испугать, но сложно удержать страхом от каких-либо действий. Как бы вам это поточней сформулировать… Бакли (с улыбкой): - Вы же писатель, Рик. И не можете сформулировать? Беккет: - Я помогу, если позволишь, милый. Все просто, Джо. Касл – личность с высоким уровнем стрессовой устойчивости. Например, он может находиться под дулом пистолета или, как тогда, в числе заложников в здании банка, но стоит ему почувствовать, что что-то не так, что он близок к разгадке, и никакая опасность не заставит его усидеть на месте. Я в свое время сначала бесилась из-за этого, потом стала страшно бояться его желания совать свой нос в любую щель…да я и сейчас боюсь. Но, по крайней мере, я знаю, что зачастую именно благодаря его нежеланию сидеть смирно и не дергаться мы раскроем очередное дело. Или предотвратим чью-то гибель. В том числе и нашу, как тогда, с «грязной» бомбой. Бакли: - Вы о том случае, когда в Нью-Йорке едва не начали массовую эвакуацию в связи с угрозой теракта с применением ОМП? Касл: - Да, именно это дело. О-о, это было, скажу я вам, то еще дельце. Жуть. Хищный оскал смерти навис над городом. Городом, не подозревающим, насколько он близок к невообразимой катастрофе. Беккет (с добродушной усмешкой и ноткой гордости): - И тысячи жизней спас один-единственный человек. Мой муж. Не поверите, Джо, но я даже готова признать, что всего лишь помогала ему в раскрытии этого дела, а на пъедестале почета в тот день стоял только он. Касл, задрав нос и довольно улыбаясь, щурится, явно наслаждаясь словами жены. Бакли: - А поподробней можно, Кейт? Что именно сделал ваш муж? Беккет: - Ни много ни мало, Джо – обезвредил бомбу. Да-да, я не шучу, не раскрывайте так глаза. Причем сделал он это именно за несколько секунд до взрыва. Пошел на риск, как настоящий боец. Просто схватил провода и рванул их изо всех сил. И все. Я была рядом, так что именно так все и было. Касл: - Подождите. Вы же это все вырежете, не так ли? Всю эту историю про бомбу. Нельзя же, чтобы жители города узнали… Бакли: - Не о чем волноваться, мистер Касл. Я в курсе той операции, у меня друг в ФБР. Он рассказал, что полиция Нью-Йорка и Федеральное бюро работали вместе, так, как у них это редко получается – слаженно, как единый организм. Ситуация была под контролем. Так что в публикации не будет ничего такого, что вызвало бы возмущение у наших граждан и недоверие к правоохранительным органам. Касл (задумчиво): - Ну да, ну да… Но это же… Это же не отменяет моего, хм… Бакли: - Вашего героизма? Ни в коем случае! Можете не волноваться, я верю словам вашей жены. Если она говорит, что вы спасли этот город - значит, вы его действительно спасли. Беккет: - Именно так. Об этом я и говорю, Джо. Он никогда не боится идти вперед. И истово верит в то, что всегда стоит драться до последней секунды. Наверное, за это я и полюбила его (улыбается, с нежностью глядя на Касла). Бакли: - Так что же с делом вашей матери, Кейт? Вы, насколько я знаю, все же довели его до конца. Беккет: - Да. Не сразу. Прошло много времени.… Практически все, кто был к этому причастен, погибли. Но мы с Риком все же добрались до истины. Нашли того, кто все это устроил. Кто подослал к маме убийцу. И отправили его за решетку. Вместе. Не «я посадила», а «мы посадили». Вместе с ним. Знаете, когда я выводила арестованного к патрульной машине, и вокруг бесновались репортеры, я мельком глянула в сторону своего автомобиля. Рядом с ним стоял Рик. И вот что я скажу, Джо: в тот миг я видела не писателя. И не консультанта. И даже не человека, с которым к тому времени мы уже признались в наших чувствах. Нет. Я видела копа. Настоящего полицейского. Честного и непримиримого, уж простите мне эти штампы. Полицейского, который страшно устал, но никак не мог пропустить этот момент – момент, когда его напарник ведет к патрульной машине преступника, за которым они вместе так долго гнались. Шли по следу. Искали зацепки, рискуя карьерой, а порой и жизнью. И наконец, нашли – и загнали преступника в угол, с помощью неоспоримых фактов и надежных доказательств. Сделали все так, как и должно быть. Как и положено в нашей с ним работе. О, я сказала «в нашей с ним», да? Словно он тоже коп со значком. Бакли: - Да, я заметил… Касл (внимательно слушавший, словно очнувшись): - Да, я тоже заметил! Беккет: - Что ж… Я не думаю, что оговорилась. Я сказала именно то, что хотела сказать. Осталось лишь добавить, что все это произошло благодаря Каслу. Он мог оставить все, мог уйти, мог бросить меня со всем этим наедине и никто не осудил бы его. Даже я. Тем более, что однажды я и вовсе посчитала его предателем. Долгая история, я не хочу вдаваться в подробности, но у него были все, АБСОЛЮТНО все основания развернуться и уйти. Так он и сделал, Джо. Бакли: - Шутите? Беккет: - Нисколько. Был период, когда я слишком уж заигралась. Точней, слишком близко подошла к разгадке тайны убийства моей мамы. И когда я узнала, что Рик…э-э, скрывал от меня некую информацию – я была в бешенстве. Столько времени верить ему, и вдруг… Я почувствовала такую пустоту, что чуть с ума не сошла. Знаете, что он сделал? Он взял да и сказал, что любит меня. Прямо в глаза. И что сокрытие информации было способом меня защитить. Защитить мою жизнь. Бакли: - То есть, если я правильно понял, имела место некая сделка, в которой мистер Касл вынужден был из любви к вам, пойти на меры, которые вам показались бы неприемлемыми? Беккет: - Да, так и есть. Но тогда я не могла смириться с его поступком. В общем, в конце концов, он ушел. И я его не виню! Беккет поглаживает предплечье супруга, он накрывает ее пальцы своими. Оба смотрят друг на друга и улыбаются своим воспоминаниям. Беккет: - Его не за что винить. Уже после, гораздо позже, я поняла, насколько он сам был измучен. Желанием все рассказать – и пониманием того, что с этим знанием я только нажму на педали, и тогда вся сделка полетит к черту. Он страшно, безумно боялся меня потерять, потому что любил давно и бесповоротно, понимаете? И не видел другого выхода. Но и бегать со мной по кругу он тоже не мог. Добежать до момента, когда меня пристрелили бы? Ту, кого он любит? Чтобы потом всю жизнь терзаться мнимой виной? Если бы он так поступил – он, как человек чувствительный, впал бы в депрессию. В самую черную яму отчаяния. И своим отчаянием, своими мучениям причинил бы боль Алексис и Марте. Рик сделал свой выбор, но, Господи прости, я до сих пор боюсь и думать о том, каких душевных усилий он ему стоил... Понимаете, Джо? Бакли: - Да, я понимаю… Беккет: - Поэтому он и ушел. Потому что не мог больше стоять на развилке - всегда приходит момент, когда надо осознать, по какой дороге ты пойдешь дальше. Ведь у него есть мама, есть Алексис. Нельзя зацикливаться на человеке, если он сам не желает выбраться из колеса, в котором бегает по кругу подобно той белке. Надо ставить точку и идти дальше, надо жить. Поэтому Рик ушел. А спустя несколько часов я…мне пришлось,…в общем, я пережила кое-что. И многое поняла. Собственно, главное, что я поняла – если выживу, то пойду к нему. И будь что будет. Касл: - И пришла, представляете? А если бы я отказался и даже не пустил бы тебя? Да я вообще мог и дверь не открыть... Беккет (нежно глядя на него): - Ты ведь знал, что я приду. Не ответил на звонок, но понял, что меня это только подстегнет, верно? Признавайся, Рик. Касл (с такой же нежностью и любовью глядя в ее глаза): - Ну-у… Да. Честно – да. Не то, чтобы знал – чувствовал. Правда, все равно было очень тяжело…когда увидел тебя, открыв дверь. Немножко успокоился, и тут ты…а после нашего разговора кто мог подумать...и, ну-у, я же не знал, что еще сказать, и думал, что… Черт, до сих пор не могу забыть, и все время путаюсь, так что... Беккет (перебивает тихим виноватым голосом): - Я знаю, любимый. Это была моя вина. Прости. Касл (смущенно, но искоса посылая журналисту ребяческий взгляд): - Я тогда чуть не потерял ее... Но мы женаты уже не первый год, и я пока не собираюсь разводиться… А значит, я тебя давно простил. Беккет (счастливо улыбаясь и посмеиваясь, разгадав его тон): - О, благодарю вас, мистер Касл. Простите, я ошиблась. Правильней назвать вас «мистер Беккет»? Касл притворно закатывает глаза. Бакли (добродушно смеясь): - Знаете, вы просто идеальная пара. Возможно ли вообще так любить друг друга? Касл (потянувшись к жене, целует ее в уголок губ, которые она с готовностью подставляет): - Возможно. Еще как возможно. Знали бы вы, Джо, что творилось у меня в душе, когда мы обменивались клятвами в нашем доме в Хэмптонс. Я думал, что из костюма выпрыгну от счастья. Беккет (проведя рукой по его волосам): - И выпрыгнул. Но позже. В интимные подробности вдаваться не будем, ок? Касл (поймав ее руку, сплетает ее пальцы со своими): - Ваше желание для меня закон, миссис Касл. Небольшая пауза. Оба смотрят друг на друга, словно забыв о присутствии журналиста, улыбаются, Беккет заботливо поправляет отворот пиджака Касла, он жмурится от удовольствия и счастья. Бакли: - Кхм… Знаете, что? Я принял решение, но все же стоит обсудить его с вами. Я сейчас подумал и понял, что…На этом стенограмма обрывается. Увы, но аудиозапись интервью так и не была обнаружена, а миссис Касл предпочла не вдаваться в детали, ограничившись разрешением на опубликование черновика стенограммы. Однако мы можем пойти дальше, и с позволения миссис Бакли, опубликовать также последние записи в личном дневнике Джозефа:
«Неожиданно представил себе: а что если бы капитан Беккет в будущем внезапно оказалась бы в Сенате? Учитывая, как яростно кипит этот котел политических страстей и акульих схваток – смогла бы она остаться той же Кэтрин Беккет, неумолимой по отношению к преступникам разного рода, непоколебимо верящей в силу закона, но сочувствующей даже преступнику? И даже тогда, когда общество бешено осуждает его. Смогла бы она остаться той же сильной женщиной, умеющей драться до конца, отстаивая свою точку зрения? Смогла бы она изменить нашу страну, наше мировоззрение? Смогла бы на равных противостоять тем высокопоставленным личностям, что идут к власти, невзирая ни на что? Тем, кто ради лишнего миллиона нефтедолларов готов презреть идеалы свободы и независимости? Смогла бы успешно бороться с теми, кто считает единственными избранными даже не американский народ, а только себя и небольшую группу себе подобных? Бороться с засильем тех, кто априори уверен в своем праве указывать другим нациям и народам, что им делать и как строить свою жизнь... Смогла бы? Ведь в одиночку выжить в стае акул не сможет даже большая белая, несмотря на ее размеры, ярость и размах челюстей. Смогла бы. Почему-то я в этом уверен. Смогла бы только потому, что рядом с ней – человек, который никогда не отступает. Никогда не сдается. Человек, ради справедливости готовый продираться сквозь шипы и колючую проволоку, оставляя на них клочки души и сердца. Человек, которому плевать на любые опасности – куда бы ты ни влез, он сделает все, даже отдаст собственную жизнь, лишь бы спасти твою. Когда тебя любит такой человек – он каждую секунду дает тебе силы, подпитывает тебя мужеством. И тебе уже не страшны челюсти других акул, тебя не пугают их возможности и связи. Тебя не пугают их миллионы и миллиарды, заработанные, а точнее, присвоенные за счет тех, кто их избирал. Ты веришь в правду. Веришь в истину. И эта вера – самое могучее оружие против зла. Сколько бы ни было у них денег, адвокатов и наемных убийц – ты знаешь, что в этой вере твоя сила. Еще в молодости я не раз бывал в России, в этой потрясающей стране, граждане которой представляют собой одно из самых удивительных в мире сообществ. По сути, ни один народ в мире не способен сравниться с ними в умении пережить ЛЮБЫЕ жизненные трудности, в умении улыбаться даже перед лицом великого зла, в способности помочь нуждающемуся даже тогда, когда сами они на пороге беды и лишений. У меня много русских друзей, которых я очень люблю и которых безмерно уважаю. Я и тогда был уверен, и сейчас, и не намерен изменять своей точке зрения: русские – нация, с которой не только можно, но и нужно жить в мире и дружбе. У них есть замечательная поговорка – «русские на войне своих не бросают». Так вот, познакомившись с ними поближе, я окончательно понял: эта поговорка у русских применима не только к этническим «своим». Если ты дружишь с ними и заслуживаешь их доверия и ответной дружбы – русским наплевать на твою национальность. В этом случае, попади ты в передрягу, они тут же применят эту поговорку к тебе: «русские в беде никого не бросают». Потрясающе, но практически каждый из них не просто думает точно так же, для них это смысл жизни... Они этим живут, они так чувствуют. Для них это норма, незыблемый принцип. Это аксиома русской души. Наверно, поэтому русские пользуются такой любовью и уважением во всем мире. К чему я это пишу? Я в то время, будучи в России по роду репортерской деятельности, смотрел с друзьями один русский боевик (хотя боевиком его назвать сложно, это скорее экшен с мощным, но скрытым философским посылом, заставляющим многое осмыслить). В нем главный герой, русский парень, воевавший в горячей точке и после возвращения узнавший, что его сослуживца и друга убили, через какое-то время приезжает в США и находит заказчика убийства - крупного американского финансиста, делающего деньги на преступных деяниях. Русский, убирая охрану, спокойно проникает в офис до смерти перепуганного миллиардера. Кстати, режиссер фильма очень хорошо показал эту сцену: правосудию неважно, какие возможности ты используешь чтобы его избежать. Правосудие может настигнуть тебя, даже если ты окружишь себя армией. Ну вот, значит, в фильме русский приходит к нему, садится за стол, на котором тот пересчитывал очередную кучу отмытых денег. И спрашивает у миллиардера: "Как думаешь, в чем сила? В деньгах? Ну много у тебя денег, и что? Я вот думаю, что сила в правде." Это всего лишь пример, но я верю: стань Кэтрин Беккет сенатором – ее непоколебимой жизненной позицией навсегда стал бы этот слоган. «Сила – в правде». Удивительно. Я провел с ними не более двух часов – но успел полюбить эту пару всем сердцем. Успел полюбить добродушную ухмылку мистера Касла и его неистребимое чувство юмора. И веселые искорки в глазах Беккет, когда она заразительно хохочет над шутками мужа. Полюбить эти короткие взгляды, которые они бросают друг на друга исподтишка и быстро, украдкой, пока я задаю очередной вопрос – взгляды, преисполненные неизбывной любви, тепла и обожания. Успел увидеть и запомнить, как миссис Беккет изредка поглаживает длинными тонкими пальцами крепкую кисть Касла, лежащую на подлокотнике, а он, отвечая на мой вопрос, машинально отвечает ей маленькими, едва заметными пожатиями. Я увидел это – и поразился скупости жеста и одновременно его наполненности ЛЮБОВЬЮ. Я искренне и без памяти влюбился в этих двоих, ибо передо мной сидели не известный писатель-публицист и женщина-полицейский, руководящая целым участком – передо мной была сама ЛЮБОВЬ. Сейчас я пишу эти строки и в мыслях буквально вижу, как на другом конце города, на Брум-стрит, Ричард Касл и его взрослая дочь Алексис играют в «кучу малу» с маленькой шестилетней Джоанной, рядом на диване сидит Марта Роджерс, что-то рассказывающая четырехлетнему Кевину. Время как раз подходящее, рабочий день кончился. И наверно, именно сейчас в их лофте открывается дверь, и в проеме появляется Кэтрин. Видно, что она устала и хотела бы прилечь хоть на полчаса, но при виде семьи на ее лице тут же появляется улыбка. Маленькая Джоанна с довольным визгом бросается к матери, за ней со смехом, изображая рычащего льва, идет отец. Лофт светится не столько от ламп на потолке и подставках, сколько от счастья. От их маленького счастливого мирка. Может быть, еще и поэтому я решил не отдавать редактору запись интервью. Не хочу. Не хочу, чтобы все увидели это, не хочу, чтобы обсуждали, смакуя каждую деталь. Пусть то, что принадлежит только им – останется только для них. Придется, конечно же, найти другой материал, чтобы успокоить Перкинса, иначе он взбесится и уволит меня к чертовой матери. Хотя нет…конечно, не уволит. Скорее всего, Рэй покричит, позлится, будет долго ворчать, можем даже слегка разругаться «на публику» – но мы с ним слишком давно в нашем деле. Мы столько раз прикрывали друг другу задницу, когда я был всего лишь начинающим колумнистом, а он мотался по горячим точкам планеты, рискуя жизнью… Нет, не уволит. А материал…что-нибудь в темпе накопаю. Что-нибудь убойное. Профессионал я или нет, в конце концов? Профессионал. И журналист. И навсегда им останусь. Кстати, Касл объяснил, что человек, известный как тройн...замазано маркером…сих пор, но он уверен, что новая встреча не замедл...замазано маркером...йт хорошо знает, чего жд...неразборчиво, наполовину замазано маркером.»Это - последние строки в дневнике Джозефа Бакли, журналиста и друга.