Субботник

Боже, как я ненавижу эти субботники! А еще я ненавижу Узумаки Наруто, и, словно в насмешку, именно его мне подсунули в напарники. Спросите, почему я его так ненавижу? А очень просто: нельзя быть таким жизнерадостным, улыбчивым и всегда всем помогающим. А он именно такой, как я описал выше. Встав ни свет ни заря, я припёрся в универ, хотя мог хотя бы в выходной день поспать до обеда. И, как назло, прямо в дверях я столкнулся с этим недоразумением. – О, привет, Саске! – заулыбался этот добе. – Знаешь, Какаши-сенсей велел нам в подвале найти грабли и отнести их за седьмой корпус, чтобы там сгрести листья в бо-о-ольши-и-ие кучи, – и этот… Узумаки засмеялся, как… ненормальный, ненавижу… – Пошли, добе, – бросаю я, – чем быстрее принесём, тем быстрее я от тебя избавлюсь! – и направляюсь к лестнице, ведущей в подвал. – Сам ты теме, и чего ты такой придурок, Учиха, – пряча смех, нахмурился Наруто, следуя за мной. На лестнице не оказалось света, и пришлось идти на ощупь, а сзади топал Узумаки, буквально дыша мне в затылок. Спустившись вниз, я запалил зажигалку и, подняв её вверх, осветил коридор. Слева от меня находилась большая металлическая дверь. – Кажется, нам сюда, – сказал я, распахивая дверь и освещая помещение. Чего тут только не было: старые изломанные спортивные снаряды, порванные маты, какие-то железяки, вёдра, тряпки, швабры и нужные нам грабли. – Эй, Узумаки, ты чего там встал в дверях, иди сюда, я же не потащу все грабли один, – крикнул я белобрысому, застывшему у входа. – Что, без меня слабо? – съехидничал он, за что я его одарил таким взглядом, что, если бы мои глаза умели сжигать, то от него осталась бы кучка пепла. Он толкнул дверь и пошёл ко мне; когда он подошёл, я стал совать ему в руки грабли, после чего взял себе приличную охапку в одну руку, в другой же была зажигалка, и, не оглядываясь на Узумаки, направился к выходу. Когда я подошел, то обнаружил, что дверь заперта – видимо, захлопнулась, пока мы собирали инвентарь. Я бросил грабли на пол и толкнул дверь, но она не поддалась, тогда я поискал ручку, но на её месте была… дырка?! – Ты чего застыл, Учиха? – Узумаки ткнул меня черенком в спину. – Добе, ты идиот!!! – заорал я. – На хрена ты захлопнул дверь? Теперь из-за тебя мы в полной жопе! – я резко развернулся к нему, от чего он выронил из рук грабли, которые благополучно приземлились мне на ногу. – Сам ты идиот, просто открой её, и всё! – выкрикнул он. – Думаешь, я не пытался? И если ты такой умный, то сам попробуй открыть, – я отступил в сторону, давая ему дорогу. Он подошёл, провёл рукой в поисках ручки и, толкнув неподдающуюся дверь, повернулся ко мне и сказал: – Ты прав, Учиха – мы в полной жопе! Я застыл, размышляя, когда же нас хватятся, но вдруг почувствовал тычок в плечо. – Эй, Учиха, ты чего замер, испугался замкнутого пространства? – озабоченно спросил добе. – Я ничего, я не боюсь, – проворчал я, – просто я думаю, что нам делать два часа… раньше нас вряд ли хватятся, а если подумают, что мы сбежали, то и до понедельника не будут искать, – поделился я своими мыслями с собратом по несчастью. – Ты что, правда думаешь, что нас могут не начать искать? – в его голосе прозвучали панические нотки. – Что такое, добе? Похоже, это ты боишься замкнутых пространств, – рассмеялся я, приземляясь на полуразодранный мат и ставя рядом зажигалку. – Ничего я не боюсь… – обидчиво произнёс он, опускаясь рядом. – Слушай, а что мы будем делать всё это время? – Что ты будешь делать, я не знаю, – ответил я, – а я, возможно, вздремну, слишком мало спал ночью, – я смачно зевнул. – И чем же ты всю ночь занимался, если не спал? – ехидно спросил Узумаки. – А тебе не всё равно? – я внимательно посмотрел на него: когда он не смеялся и был таким вот серьёзным, как сейчас… он был очень даже ничего. – Я просто… чтобы поддержать разговор, потому что я ночью сплю, – гордо просветил он меня. – А я занимаюсь сексом, – пренебрежительно заявил я, наблюдая за реакцией добе, который развернулся ко мне всем корпусом и пристально всматривался в мои глаза, словно искал в них правду. – И… с кем? Если не секрет, – вдруг тихо спросил он, не сводя с меня настороженного взгляда. – А что, если я скажу… с Неджи? – склонив голову на бок, я наблюдал, как плечи Узумаки вдруг поникли, или, может, мне показалось. – А ты что, гомофоб? – напрямик спросил я. – Я… нет, наверное, я спокойно отношусь к гомосексуалистам, – вздохнув, ответил он. Мы помолчали немного, каждый размышляя о своём. И вдруг он отвернулся от меня и спросил: – Учиха, скажи мне, почему ты ненавидишь меня? – Я думал, это у нас взаимно, – пожимая плечами, ответил я. – Но я тебя не ненавижу, – он снова повернулся ко мне, – я… ты… – он оборвал себя и опять замолчал, отворачиваясь. Я молча смотрел ему в спину и вдруг поймал себя на мысли, что я… любуюсь им. «Что за бред, – одернул я себя, – тебе никто не нравится, тебя интересует только секс и всё, тебе никто не нужен, тем более этот… добе». Но глаза не могли оторваться от его стройной фигуры, кажущейся хрупкой, но на самом деле довольно накаченной, его волосы переливались в пламени зажигалки. Внезапно огонёк мигнул и погас, погружая помещение в темноту. Я схватил зажигалку и попытался опять зажечь её, но смог только высечь искры. Тяжело вздохнув, я бросил это пустое дело и откинулся на мат. – Похоже, света у нас не будет, зажигалка пуста, – констатировал я. Узумаки ничего не ответил, но я почувствовал, что он придвинулся ближе, и его бедро прижалось к моему. По телу пробежали мурашки, реагируя на близкий контакт. – Эй, ты чего… темноты боишься? – вдруг осенило меня. – Ничего я не боюсь, – буркнул он, прижимаясь ко мне чуть плотнее. Моя рука инстинктивно потянулась к его бедру и провела по внутренней стороне. Узумаки вздрогнул, но не отодвинулся и даже не оттолкнул мою руку. Я стал действовать более настойчиво, гладя и сжимая его бедро, и почувствовал, как стало тесно в джинсах. – Слушай… Наруто, а ты когда-нибудь спал… с парнями? – напрямик спросил я его. – Нет, – ответил он, сглотнув. Его дыхание стало учащаться. – А с девушками? – не унимался я, продолжая его поглаживать. – Н-нет… и с девушками тоже не спал, – хрипло ответил он. – Да ты у нас девственник, оказывается, добе. Что, неужели ни одна девчонка не дала? – усмехнулся я, решив поиздеваться над ним. – Да они на меня вешаются… – заносчиво заявил он, – только я… – он оттолкнул, наконец, мою руку и отодвинулся от меня на другой конец мата. – Что «ты»? Ты им отказывал? – я пододвинулся к нему и вновь опустил ладонь на его бедро. – Но почему? – Я… Мне….. – промямлил он. – Что-то ты сегодня совсем неразговорчивый, Узумаки, – я обхватил его за плечи другой рукой, притягивая к себе. – Учиха, ты чего добиваешься? – вдруг повысил он голос. – А ты как думаешь? – спросил я, продвигаясь по направлению к паху, и когда я почувствовал под рукой его напрягшийся член, меня словно озарило: – Блин, Узумаки, тебе что, тоже парни нравятся? Он вскочил и отлетел он меня, раздался грохот чего-то падающего и отборный мат. – Добе… Ты как там? – я всмотрелся в темноту. Слава богу, мои глаза к ней уже привыкли, да ещё и откуда-то с противоположной стороны пробивался тусклый свет – видимо, там было заколоченное окошко. Но оно меня совершенно не интересовало, меня вдруг очень заинтересовал Узумаки, его реакция на мои действия и моя реакция на него. Приглядевшись, я увидел, что он сидит рядом со сломанным «козлом» и потирает ушибленную ногу. Я поднялся и медленно пошёл в его сторону. Его глаза, видимо, тоже привыкли к темноте и, заслышав шорох моих приближающихся шагов, он поднял голову и громко сказал: – Не подходи ко мне, Учиха, стой, где стоишь. – Это еще почему? – я намеренно не остановился, подходя всё ближе. Он попытался встать и тут же снова упал, тихо застонав. Услышав это, я почувствовал, как мой член недвусмысленно дёрнулся. Я и не ожидал, что Узумаки может так эротично стонать, меня всегда возбуждали стоны. Я подошёл к нему и, протянув руку, сказал, следя за его реакцией: – Давай помогу, добе. Он, секунду помедлив, принял мою руку и подтянулся, опираясь только на здоровую ногу, запрыгав на ней в сторону мата. Когда на одном из прыжков он начал падать, я просто подхватил его на руки и прижал к себе, наслаждаясь теплотой его тела. – Учиха, отпусти меня, быстро! – прошипел он, тем не менее, не вырываясь. – А что, если не отпущу? – прижимаясь губами к его уху, тихо шепнул я. – А я… тебе сейчас как вмажу! – выпалил он с отчаянием. – Попробуй, – сказал я, проводя языком по его ушной раковинке. Наруто в ответ только громко выдохнул сквозь зубы. А я молча отнес его к мату и аккуратно положил. Опускаясь рядом с ним, я чувствовал, что мне очень нужно кое-что сделать с этим добе, ну просто необходимо… трахнуть его. Чёрт, и это после бурной ночи… но желание никуда не делось, а наоборот, только увеличилось. – Добе… Знаешь, что… – я вновь наклонился к его уху, обдавая теплом своего дыхания. – Чего тебе, Учиха, – он нервно дышал, но отстраниться не пытался. – А ты правда темноты боишься? – вдруг спросил я и сам удивился, с чего это я вдруг. Узумаки замер, видимо, ожидая от меня подвоха, но я отодвинулся и сел рядом. – Правда, – горестно вздохнул он, – это самая страшная моя тайна, и я стараюсь, чтобы никто об этом не узнал… – А мне почему рассказал? – удивился я. – Потому что… – он замялся, робко глянув на меня, – потому, что «почему» все кончается на «у», – пошутил он. – А почему боишься? Ведь это совсем не страшно, – старался я вывести его на чистую воду. – Знаешь, родители работали по ночам и часто оставляли меня одного, а я просыпался, вставал и включал везде свет, чтобы не чувствовать… одиночества, – неожиданно признался он, обхватив согнутую в коленке здоровую ногу и опуская на неё подбородок. Он был таким… милым?.. просто притягивал взгляд, и я вдруг не выдержал, обнял его и тихо сказал: – Но ведь здесь-то ты не один… Наруто, я рядом, – он оторвал голову от коленки и опустил её мне на плечо, и от этого вдруг стало так тепло, как никогда в жизни не было, даже когда меня обнимала мама. Я уткнулся носом ему в волосы и глубоко вдохнул, а он пах… апельсинами. Мне всегда нравился аромат цитрусовых, этот запах кружил мне голову и… возбуждал. И желание проснулось вновь, но с гораздо большей силой. Я взял его голову за подбородок и, повернув лицом к себе, провёл языком по его губам. Я никак не ожидал, что его рот приоткроется, и мой язык свободно проскользнёт внутрь. Внезапно я ощутил вкус апельсина и, задохнувшись от желания, углубил поцелуй, завоёвывая, подавляя, прося ответа и получая его. Почувствовав, что воздуха стало не хватать, я отстранился от него и прошептал: – Боже, ты словно купаешься в апельсинах, ты весь пропах ими. – Я их обожаю, – только и смог выдохнуть он, теперь уже сам опуская руку мне на затылок и проникая языком в мой рот. О, да он умеет целоваться???? Не знаю, откуда он этого набрался, но от его поцелуя у меня просто сносило крышу. – Ты же вроде девственник, откуда такой профессионализм в поцелуях, – поинтересовался я, вновь отрываясь от него. – А я не говорил, что ни с кем не целовался, – улыбнулся он. – Я сказал, что ни с кем не спал, – он обнял меня, опрокидывая на спину. Я больше не мог сдерживаться, и, пока мы в очередной раз целовались, принялся судорожно срывать с него одежду: куртку, футболку и, наконец, джинсы вместе с бельём. Ох, что за тело, даже при таком скудном освещении оно поражало… разглядывая распростёртого подо мной парня, я стал сам раздеваться. Я хотел его так сильно, что… если он сейчас мне откажет и не даст, то я его просто… изнасилую… да, я так и сделаю. Но он молчал, часто дыша, и только следил за моими действиями. Когда я, разоблачившись, опустился на него, и наши тела соприкоснулись, мы застонали в унисон, и я тут же начал покрывать его тело поцелуями, а он просто запустил пальцы в мои волосы и легонько подталкивал меня ниже… Я понял, чего он от меня ждёт, и не стал его разочаровывать… Слегка лизнув сочащуюся головку, я тут же вобрал полностью его член, на что он охнул и подкинул бедра, но я отстранился и припечатал его к мату, сдерживая порывистые движения. – Не надо торопиться, я не люблю спешки… – предупредил я и вновь заглотил его член. Минет я делаю виртуозно, пока никто не жаловался, думаю, и он не станет исключением. Я его сосал, потом вылизывал, слегка покусывал, а он метался по мату и громко стонал, пока я продолжал пытку лаской. Когда же я почувствовал, что его член напрягся и вот-вот готов уже выстрелить мне в рот, я выпустил его изо рта и сдавил у основания. Наруто поднял голову и разочарованно заскулил. – Ну-ну, ты же не хочешь меня обидеть, – усмехнулся я, рукой шаря по мату в поиске своих джинсов. Он только сбивчиво дышал и ничего не говорил. Наконец, я нашёл то, что искал: достав из кармана небольшой квадратик фольги, я разорвал его и, достав резинку, быстро натянул на член. Хоть презерватив и был со смазкой, но я сомневался что девственная дырочка легко пропустит меня, и поэтому я поднёс пальцы к его рту и велел облизать их. Он приоткрыл рот, вбирая мои пальцы, и тут же принялся их посасывать и облизывать. Да, это у него тоже получилось просто превосходно, и я даже засомневался, что он девственник, но всё же решил не рисковать. Вынув хорошо увлажнённые пальцы, я приставил их к анусу и протолкнул один внутрь. Боже, как же там узко… нереально узко и горячо. Таких тесных дырочек я раньше не встречал. Я стал натрахивать его одним пальцем, а он замер, терпя причиняемый мной дискомфорт… Для него это действительно было в новинку и, чтобы не затягивать, я протолкнул внутрь второй палец и стал раздвигать их в стороны, растягивая его и подготавливая к главному. Он стонал, но стонал не от удовольствия – похоже, ему было больно, но он лежал смирно и не вырывался. А я, чтобы успокоить его, взял в руки его опавший член и задвигал по нему рукой, гоняя нежную кожу и побуждая восстать. Он отвлёкся, подаваясь навстречу моей руке, а я продолжил его растягивать, пытаясь проникнуть глубже и найти то, что доставит ему удовольствие и сотрёт боль. Заветная точка была в нужном месте, и когда я задел её, Наруто вскрикнул, вздрагивая всем телом, и я понял, что тянуть больше нельзя. Вынув пальцы, я подхватил его под колени, подтягивая их к его груди, и, приставив свой член к разработанной дырочке, нажал, входя в него. Я постарался сделать это осторожно, но у меня не получилось – слишком долго я сдерживался. Когда я проник в него и замер, он закричал, и мне пришлось заглушить его крик поцелуем. Я целовал его со всей нежностью, на которую был способен, и терпеливо ждал отклика, поглаживая его язык своим. Наконец, он ответил, а я, обрадовавшись, качнулся вперёд, входя до конца. Он застонал, а я принялся поглаживать его тело, уже разгорячённое и податливое, продолжая его целовать. Сжав его сосок, я почувствовал, как его бёдра дёрнулись мне навстречу, и начал движение, сначала медленно и размеренно, продолжая пощипывать его соски и не прекращая поцелуев, спускаясь от подбородка к шее и вновь возвращаясь к губам. Но долго я продолжать не мог, и поэтому задвигался энергичнее, так, что слышались шлепки моего живота о его ягодицы. Вдруг его ноги обвили мою талию, теснее прижимая меня к нему, а руки обхватили меня за шею, не давая отстраниться. Я, подхватив его под плечи, приподнялся, сажая его на себя, и вошёл максимально глубоко, задевая простату, а он, вскрикнув, запрокинул голову и излился мне на живот. Стенки его ануса так плотно обхватили мой член, что стало невозможно двигаться, а ведь он и так был очень тесным. Я, не выдержав, кончил вслед за ним и, увлекая его за собой, повалился без сил на многострадальный мат. – Саске… – тяжело дыша, сказал он. – Что? – выдохнул я, не в силах вымолвить больше ни слова. – Я хотел тебе признаться… – продолжил Наруто. – В чём? – всё так же односложно спросил я. – Ты давно мне нравишься, – пробормотал он, – но я всё понимаю, что у тебя есть парень, и ты совсем не обязан… бросать его… – тут он грустно вздохнул и продолжил: – Но просто я не мог упустить такого случая… чтобы хоть раз побыть с тобой… – Боже, Наруто, что ты такое говоришь… – я поглаживал его по груди, переваривая то, что я от него услышал. – Я давно хотел тебе признаться, но я думал, что тебе нравятся девушки, и поэтому молчал и так себя вёл с тобой, – торопливо заговорил он, словно боясь, что я прерву его, не дав закончить. – Но когда ты рассказал мне, что спишь с парнем, я не мог упустить… этого, ну… то есть, не переспать с тобой, – он смущенно замолчал. – Знаешь, а у меня нет постоянного парня, так что, думаю, как порядочный человек, который лишил тебя девственности, я обязан сделать… – …предложение? – разразился он заливистым смехом, который раньше почему-то раздражал меня… раньше, но не теперь. – Нет, не предложение, – он перестал смеяться, видимо, решив, что я сейчас скажу, что это была только шутка, но у меня было несколько иное мнение на этот счёт. – Обязан сделать тебя своим парнем… ты ведь не против? Он удивлённо приподнялся на локтях, стараясь рассмотреть моё лицо и увидеть, прикалываюсь я или нет. – Наруто, я не шучу, – серьёзным тоном произнёс я. – И если ты сейчас мне откажешь… Но он, счастливо вздохнув, крепко обнял меня и поцеловал. И на душе у меня стало так хорошо, как будто именно этого я и ждал всю свою жизнь. Немного отдохнув, я поднялся и стал одеваться, Наруто тоже. – Ну что, нам нужно отсюда выбираться, и, кажется, я знаю как. Я взял обломок какой-то трубы и направился к тусклому свечению. Подойдя, я просунул трубу в щель и попытался отодрать доску, что мне благополучно удалось. Когда же я повернулся к Наруто, чтобы приободрить его, то я увидел, как он стоит у… открытой двери?!! Он хитро улыбнулся и так это невинно сказал мне: – А может, лучше через дверь? Эпилог. Только потом, вечером, Наруто мне всё рассказал. Оказывается, он давно это спланировал. Запереться со мной где-нибудь в укромном местечке и соблазнить меня. Сделать своим. А тут подвернулся такой удобный случай – субботник. Он попросил у Какаши ключ от подвала, выкрутил там все лампы, забил окно, вывернул ручку и спрятал её внутри. В общем, подготовился весьма основательно. А я-то, наивный, думал, что это я его соблазняю. Короче, мой парень просто самый непредсказуемый выдумщик на свете, но я очень надеюсь, что он нас больше нигде не запрёт. Ведь так, Наруто?