Broken

Темнота. Мое тело словно окаменело. Я лежу и смотрю невидящим взглядом в потолок, медленно считая секунды, которые отмеряют часы на стене. В душе уже нет боли. Я просто прикрываю глаза, позволяя пустоте наполнять меня, и она разливается по моему телу терпким ощущением безысходности. Мысли отсутствуют, от чего становится немного легче. Замечаю начало рассвета, который робко начинает освещать комнату своим нежным светом, и медленно поворачиваю голову в сторону окна. Я сейчас на его кровати, в его комнате, в его доме. И боль возвращается резким толчком в грудь, когда в голове отчетливо звучит его голос: «Кай, если с ее ведьминской раздражающей головы упадет хоть волос, я убью тебя и...». Я улыбаюсь, едва подняв уголки губ, и закрываю глаза, потому что предательские слезы опять собираются в глазах. Резко сажусь на кровати, и широко распахнув глаза, сжимаю в руках покрывало. Это ничего не изменит. Слезы ничего не изменят. Быстро соскакиваю с кровати и буквально бегу в ванную. Холодная вода немного приводит меня в порядок и я, кивнув своему отражению, покидаю ванную комнату. На кухне особняка Сальваторе все точно так же, как и во время нашего последнего завтрака. – Привет, несносный вампир, – мой голос звучит тихо, с нелепой надеждой на то, что ты ответишь. Я грустно улыбаюсь, осознавая собственную глупость, но уже не могу остановиться. – Как думаешь, уже все потеряно? – Подхожу, к холодильнику доставая яйца, масло, молоко и ставлю на стол. – Думаю, ты бы сказал, что я пессимистичная ведьмочка, – усмехаюсь и достаю муку и сахар. - Или что-то более обидное, – согласная сама с собой, я киваю. Ингредиенты будущего завтрака уже в миске и я ритмично взбиваю жидкую смесь, слепо смотря перед собой. - Надеюсь хотя бы у Тебя там все хорошо. Хотя, разве может быть по-другому? – Горько усмехаюсь своим мыслям. - Ты с Еленой. Надеюсь, Ты сказал ей, как сильно ее любишь. Готовка уже подходит к концу, и вот передо мной на тарелке небольшая горка блинов, украшенных черникой. Я застываю, смотря на свой завтрак и воспоминания опять отзываться ноющим ощущением в груди. Принимаюсь за еду, хотя каждый кусок застревает в горле. Но я вталкиваю в себя завтрак, давясь этими чёртовыми блинами и болью. Закончив с трапезой, ухожу в гостиную, и мой взгляд цепляется за бутылки с алкоголем. Не раздумывая, подхожу и наполняю стакан бурбоном. Медленно сажусь на диван, потягивая янтарную жидкость, которая неприятно обжигает. Но я делаю глоток за глотком, морщась от неприятного чувства в горле и сердце. Мысли переполняют меня, но я сосредотачиваюсь на погасшем камине, стараясь просто не думать. Вот только у меня ничего не получается, и его образ возникает у меня перед глазами помимо моей воли. Я даже не поняла, когда он успел стать таким близким для меня. Мы пробыли в этом аду 4 месяца, которые были наполнены поиском выхода. Но уже к концу первой недели я была рада, что в этом проклятом месте я именно с ним. Никогда не признавалась в этом ему и не признаюсь, даже если каким-то немыслимым образом опять его увижу. Ведь мы что-то вроде врагов. Когда-то я ненавидела его. Я обвинила его в смерти бабушки и многих невинных людей. Но, я замечала, как он меняется, как становится лучше рядом с Еленой. Как пытается добиться ее любви, переступая через себя и свои привычки. И, в какой-то момент, я поняла, что он не меняется, а просто становиться тем, кем был когда-то. Каким был всегда, просто где-то глубоко в душе. Простым парнем, который готов, ради дорогих ему людей, отдать все. Даже свою жизнь. Он грустил по Рику, по-своему, но грустил. Он переживал за Джереми, когда тот чуть не умер в аварии. Он хотел вернуть Энзо, и был готов уехать с ним, при этом бросив все. Он умер, что бы спасти своего брата. Он даже готов был отпустить Елену, потому что не хотел менять ее, как он думал, к худшему. Разве это поступки бесчувственного вампира? Нет. Это поступки настоящего человека с большим сердцем. И пусть он пытался скрыть свою человечность за масками сарказма, бесчувственности и холодности, это у него не очень получалось. Именно поэтому я никогда не осуждала Елену, как Керолайн. Я понимала ее. В тот момент, когда мы стояли рядом, а «та сторона» рушилась, он не был напуган. Он смирился, как будто и ожидал чего-то такого. Ожидал, что вселенная предъявит счет, за спасённые жизни. И он был готов заплатить. А когда наши пальцы соприкоснулись, я вдруг почувствовала покой. Нет, я и так была готова к этому, готова к смерти, но его присутствие добавило мне сил. Я просто знала, что он постарается защитить меня, не смотря на то, что ждало нас дальше. Не смотря на нашу показательную вражду. А потом тянулись месяцы совместного пребывания в этом странном месте. И хотя мы постоянно спорили и ссорились, я все равно отдавала себе отчет о том, что я рада, что здесь именно он. Я не помню момента, когда именно я так увлеклась им. Возможно, это было в один из наших обычных завтраков, или когда он, как всегда, шутил сидя на качелях возле дома Гилбертов. Возможно, это случилось, когда он передавал мне газету, что бы я продолжила решать кроссворды, или когда мы, в очередной раз, пошли в супермаркет за покупками. Я не знаю. Просто в один момент я поняла, что он забрался в мое сердце и крепко держится там. Не как друг, а как нечто большее. Я сопротивлялась этому, но изменить ничего уже не могла. И я смирилась. Смирилась с неразделенной любовью, с тем, что влюбилась в того, кого еще не так давно ненавидела, с тем, что если мы вернемся, мне придется видеть как он счастлив без меня. Но также, я поняла что, во что бы то ни стало, мы должны вернуться. Потому, что видеть боль в его глазах, когда он вспоминал Елену или говорил о ней, я не могла уже физически. Я должна была сделать его счастливым. И я сделала это. Я сделала все, для того что бы он снова увидел ту, которую любит. Я сама не замечаю, как осушила уже третий стакан. Сознание приятно обволакивает пьянящий дурман, и я улыбаюсь, представляя его реакцию на то, что Бонни Беннет, правильная, во всем и всегда, сейчас напивается с горя и досады его любимым виски. Наполнив очередной стакан, я поднимаю его, и все еще улыбаясь, громко произношу: – За тех, кто никогда не сдается. Я сдалась. Я понимаю это, но ничего не хочу менять. Нету ни желания, ни смысла. Я сломалась, когда придя в дом Гилбертов никого не обнаружила. В тот момент во мне что-то щёлкнуло, и я просто опустилась на колени, давая волю слезам. Я была настолько уверена, что они спасут меня. Он спасет меня. Но все оказалось ложной надеждой, которая и нанесла решающий удар. Теперь все казалось не важным. Даже Кай, этот психопат с замашками серийного убийцы, не волновал меня. Единственное, чувство, которое выныривало из пустоты во мне, это грусть и досада, что я не успела, хотя бы, взглянуть на него. Я хотела увидеть Елену, Кер и всех тех, по кому так скучала все это время, но он был для меня жизненно необходим. Я хотела увидеть его глаза, хотя бы на секунду, так как тоска по нему стала невыносимой. – Угораздило же меня влюбиться… – Мой голос разрезает тишину особняка, но уже через секунду она восстанавливается и становится еще более угнетающей. Когда опустел пятый стакан, я ложусь на диван, аккуратно, насколько это позволяло задурманенное сознание, ставлю стакан на пол. Боль и опустошённость уступили место ноющему чувству тоски за вампиром, что был со мной столько времени. А теперь он в настоящем мире, обнимает и целует Елену, а она отвечает ему взаимностью. И он счастлив. Наконец-то по-настоящему счастлив. Эта мысль не вызывает у меня ревность, наоборот, я бесконечно рада за него. Ведь это то, чего он хотел больше всего на свете. И он получил это. - Не потеряй ее на этот раз. Я хочу, что бы ты был счастлив. Пустой взгляд упирается в потолок и мне даже кажется, что это все только сон. Что сейчас я проснусь у себя дома, в своей кровати, и спокойно вздохну, осознавая, что это все неправда. Вот только это не сон. Этот день, единственный день, я посвящаю жалости к себе. Только этот день. А завтра я снова буду искать выход, чтобы вернуться. Снова буду сильной, независимой Бонни, что может справиться со всем на свете. Но это будет завтра, а сегодня я хочу быть слабой девушкой, которая нуждается в поддержке близких и друзей. Сегодня я разрешаю себе плакать и напиваться. Потому что это будет только сегодня.

***

Утро встречает меня головной болью и ярким солнечным светом. Тело отзывается неприятными ощущениями на каждое движение, и я боюсь даже открыть глаза, чтобы не усугубить свое, и так не радужное, положение. Вчерашние события настигают меня яркими вспышками воспоминаний и ноющим чувством в районе груди. Стараясь взять себя в руки и не расклеиться опять, я медленно и глубоко вдыхаю, но моментально застываю, от внезапного чувства. Это его запах. Дорогой одеколон и виски. В душе моментально разливается коктейль из надежды и тепла. В недоверии вкидываю бровь, но все еще не открываю глаза, боясь нарушить эту иллюзию. Минуты тянутся невероятно медленно, но тишина остаётся все такой же звенящей, а мои глаза все так же закрыты. Я прекрасно понимаю, что если бы он был здесь, то не молчал бы, но хочется растянуть это ощущение ложной надежды подольше. Просто осторожно вдыхаю этот, ставший уже родным, запах и в голове всплывают воспоминания о прошедших четырех месяцах. Улыбка освещает мое лицо, когда я вспоминаю то, как он танцевал во время готовки, и как сделал вид, что ничего не было, когда заметил меня на кухне. – Позволь спросить, и почему это ты улыбаешься? – Этот бархатный голос заставляет меня сделать резкий шумный вдох, но я сдерживаю себя от того, чтобы открыть глаза. Сердце пропускает несколько ударов, а потом начинает биться как бешеное о грудную клетку, будто пытаясь догнать, упущенное им. Я крепче закрываю глаза, потому что мне вдруг кажется, что если я сейчас открою их, то все исчезнет как мираж, а лишаться возможности хотя бы слышать его голос, мне совершенно не хочется. Я уверена, что его нет здесь, а голос, скорее всего, звучит в моей же голове. Как иначе было объяснить, что очутившись снова в этом гребаном 1994 году, он не разбудил меня сразу и не утащил в настоящее время. Тем более, еще больше подвергалось сомнению, что он явился сюда без Елены, а в том, что ее здесь нет, я уверена на все сто, ведь если бы было наоборот, то я точно уже давненько бы не спала. – Это последствия вчерашнего алкоголя или я просто сошла с ума? – Мой голос звучит хрипло, а губ касается улыбка, и я просто расслабляюсь, полностью отдаваясь во власть моему же подсознанию. – Ну, это смотря, сколько ты вчера выпила, мисс Спасу-всех-кроме-себя, – его голос весел, и он никуда не спешит, что еще больше заставляет меня убедиться в моей теории. – Эм?… Много? – Это вопрос скорее самой себе. – Наверное, слишком много, потому что голова просто раскалывается. Он тихо смеется, и я даже представляю, как огоньки веселья зажигаются в его невероятных глазах цвета весеннего неба. – Что-то праздновала? – В его голосе я вдруг улавливаю едва заметную грусть, и это заставляет меня усмехнуться. – О, да, – моя усмешка становиться еще шире. - Потерю моей надежды. Осознание того, что я уже вряд ли спасусь отсюда. Короче говоря, вчера был день моей слабости. Но сегодня новый день, а значит, слабость больше проявлять нельзя. – Прости меня, - его голос просто пропитан сожалением, и я окончательно убеждаюсь в том, что все это только игры моего подсознания. – Ну, вот и подтверждение моей теории о том, что я сошла с ума, – взмахиваю рукой. - Настоящий ты никогда бы не сказал такого. – Ты, правда, думаешь, что я плод твоего воображения? Ты не веришь, что я мог появиться здесь, чтобы спасти тебя? – В его голосе опять звучит грусть, и мне даже становиться как-то не по себе. – Я верю, что ты мог пытаться спасти меня, ради Елены, – горькая улыбка накрывает мои губы, - но у вас не получилось. И где гарантия что получится? Или гарантия того, что вы снова попытаетесь? Лучше если у меня не будет надежды. Потому что еще одно разочарование, как вчера, я вряд ли смогу перенести. Я была честна с ним, потому что понимаю, сейчас я просто разговариваю сама с собой. А какой смысл врать себе? Я расслабленно лежу на диване с крепко закрытыми глазами, боясь даже случайно открыть их. Я боюсь потерять его опять. – Ты поэтому не открываешь глаза? – Видимо он решил сменить тему разговора. А я не стала ему перечить. – Потому что тогда ты исчезнешь, – согласно киваю. - А я не хочу, чтобы ты исчезал. – Почему? Мне всегда казалось, что ты не очень меня жалуешь, - его голос удивлен. Я лишь хрипло смеюсь, от чего голова начинает болеть с новой силой. Скривившись, зажимаю руками виски. – Потому что я скучаю по тебе, – мой тон спокоен, я слегка улыбаюсь, представляя себе реакцию реального его на мои слова. Скорее всего, он бы вскинул бровью и удивленно уставился на меня. А потом отпустил очередную шутку в своем стиле. Тишина поглощает меня, и я вслушиваюсь в щебетание птиц на улице. "Хорошо, что я застряла в дне с такой отличной погодой", эта мысль заставляет меня улыбнуться. Он молчит, и я уже немного напрягаюсь, думая, что после моего признания, мой воображаемый друг покинул меня, но все равно не решаюсь открыть глаза. – Открой глаза, – его голос взволнован и звучит, как мне кажется, слишком громко. Я удивленно вcкидываю бровь, а потом отрицательно качаю головой. – Открой! – Его голос звучит еще более громко и властно. Я глубоко вздыхаю, но упорно держу глаза закрытыми. – Я не хочу терять тебя опять, – говорю это почти не слышно, потому что в голосе скользит такое отчаяние, что мне самой, невольно, становится страшно. - Тогда зачем ты отправила меня тогда? Ты могла оставить меня, - его голос буквально сочится болью, от чего во мне все вздрагивает. – Я отправила тебя к Елене. Ты любишь ее и должен быть с ней. У вас никак не получалось нормальных отношений, но после твоего возвращения, я надеюсь, у вас все получилось. – Говорю тихо и, как мне кажется, довольно спокойно. Будто мне не больно это произносить. – Бонни, открой свои чёртовы глаза! – Боль в его голосе заставляет меня сжать кулаки. Но в следующее мгновение, я ощущаю его руки у себя на плечах и буквально начинаю задыхаться. Распахиваю глаза и упираюсь взглядом в пронзительно голубые глаза. Чувство удивления и невероятной радости смешиваются с недоверием. – Деймон? – Шумно выдыхаю от нахлынувших чувств, и резко сажусь на диване. Я впервые за столь долгое время называю его имя. Я просто не могла заставить себя произносить его, пока его обладателя не было рядом. - А кого ты ожидала увидеть? – На его губах играет привычная ухмылка, вот только глаза не улыбаются. Они кажутся грустными и потерянными, а его рука продолжает лежать у меня на плече, будто он сам не может поверить, что я перед ним. – Ты же разговаривала со мной. – Но… Я не… – Мой голос становиться тонким и непривычным от напряжения. Осознание, что это действительно он, заставляет сердце разрываться от радости, а голову кружиться, и, поддавшись порыву, я крепко обнимаю его, утыкаясь лицом в его грудь. – Ну-ну, маленькая ведьма, - его голос нежен, а руки бережно прижимают меня. – Я тоже очень скучал. Я застываю, а в голове возникает мысль, которая заставляет меня тут же покинуть его объятия. – А где Елена? – Начинаю осматриваться, поднявшись с дивана, но не вижу ее и вопросительно смотрю на вампира. – Она ведь тут? - Нуу… вообще-то, нет, - его ответ удивляет меня, и не столько смыслом, сколько интонацией. Я всматриваюсь в его глаза, но нахожу только боль и пустоту, при упоминании его любимой девушки. Нехорошее предчувствие закрадывается в сердце, и я, чуть вскинув подбородок, осторожно спрашиваю: – С ней ведь все в порядке? – Мой голос напряжен, и я боюсь его ответа, потому что его взгляд говорит мне, что что-то случилось. – Да. Она жива и здорова, – он как-то странно усмехается, опустив взгляд, но потом вдруг начитает смеяться и поднимает глаза обратно на меня. – У тебя точно какие-то проблемы с сочувствием. Ты заперта в прошлом, одна, мы не смогли забрать тебя, дав надежду на возвращение, и первое чем ты интересуешься, как Елена? Тебе надо поработать над твоим инстинктом самосохранения. Его слова о целости и невредимости Елены заставляют меня немного успокоиться, но его вид все равно тревожит меня. Но не сейчас. Я все выясню, когда мы будем дома. – И как мы будем выбираться? – Складываю руки на груди и придаю лицу серьезное выражение, пытаясь скрыть чувства овладевающие мной сейчас. Радость, эйфория и счастье - все это накрывает меня с головой, ведь он здесь, он пришел спасти меня и я наконец-то буду дома. А еще смущение, от того что показала Ему свою слабость и сболтнула лишнего, когда думала, что он просто мой глюк. Вампир вальяжно потягивается в кресле, и расслаблено закидывает руки за голову: – Без понятия. – Что?! – От удивления и ужаса, мне кажется, что я не могу дышать. - То есть, как это "без понятия"? Моментально нависаю над ним, положив руки на подлокотники кресла, на котором он расселся, и впиваюсь в его лицо разъярённым взглядом. Сердце отплясывает нечеткий ритм из-за злости и ощущения близости с ним, но я резко одёргиваю себя за такие мысли. Он смотрит на меня с неподдельным интересом, хитро прищурив глаза и растянув губы в своей фирменной усмешке. – Ух, мне даже почти страшно, – он улыбается, и мне вдруг очень хочется Ему врезать и поцеловать одновременно. – Расслабься, банши. Я без понятия как это сделать, потому что это сделаешь ты. Я удивленно смотрю на него, и вдруг осознаю, что он не знает, что у меня нет магии. Стон разочарования вырывается из моей груди, и я со злостью бью кулаками по подлокотникам его кресла. – Черт! Деймон, я не смогу вытянуть нас отсюда! У меня нет магии! – Срываюсь с места и начинаю мерить шагами комнату. - Я запечатала ее в своем мишке и отправила к вам… Мы застряли здесь опять, да и еще неизвестно что задумал Кай. Он забрал асцендент! Черт! Черт! Черт! Почти не осознавая, что делаю, хватаю стакан и со злостью бросаю его в стену. Кажется, мои нервы окончательно вышли из-под контроля. Хватаю еще один стакан, чтобы отправить его вслед за предыдущим, но вдруг ощущаю, как его пальцы смыкаются на моем запястье, и застываю. – Успокойся… - Его голос спокоен и даже нежен, а лицо так близко, что я невольно вздрагиваю, и с силой закусываю губу. - Я все это знаю, – он поднимает вторую руку, которой держит за лапу моего мишку и я удивленно вскидываю бровь. - Лив немного помогла разобраться во всем этом. Так что у нас есть все, что нужно. Ведьма, сила и заклинание, - он добродушно улыбается, а я в это время пытаюсь переварить ту информацию, которую он только что свалил на меня, хотя этому очень мешает его ладонь на моем запястье. Я медленно перевожу взгляд с мистера Обнимашки на вампира, и мне вдруг кажется, что время вокруг нас остановилось. Внимательно всматриваюсь в глаза Деймона и замечаю в них странную нерешительность, будто он борется сам с собой. Сердце начинает трепетать с бешеной скоростью, а в голове вдруг ощущается странная легкость, и я случайно перевожу взгляд на его губы. «Это не правильно, не делай этого, не делай этого!» - рассудок вопит во мне, но я заворожено уставилась на красивые, чуть пухлые губы этого несносного вампира, и, черт меня побери, не могу отвести глаз. Я медленно поддаюсь вперед, силясь сократить расстояние между нами и получить, наконец, то, чего так сильно желаю, но резкий звук битого стекла разрезает тишину и я, будто выходя из транса, резко отшатываюсь и отворачиваюсь от Деймона, так и не успев закончить начатое. Стакан, который я до этого держала в руке, мелкими осколками лежит между нами на полу. Осознание того, что только что чуть не произошло, заставляет мои щеки вспыхнуть, а в голове рождаются самые разнообразные проклятия в сторону моей слабой силы воли. Его рука все еще держит мою, и я, пряча взгляд, пытаюсь аккуратно высвободить ее, но у меня ничего не получается. Он крепко держит мою руку, и, похоже, даже не собирается ее отпускать. – Почему ты сказала, что не хочешь опять потерять меня? – Его хриплый голос, в который раз заставляет меня вздрогнуть, но я не решаюсь посмотреть на него, боясь увидеть в его глазах осуждение. - И почему именно я был твоей «галлюцинацией», а не Елена, Керолайн или тот же Джереми? – Не знаю… - Мой голос звучит настолько неуверенно, что я не смогла бы обмануть даже ребенка. От осознания этого хочется разрыдаться, потому что, прекрасно понимаю, что он не поверит мне. – По-че-му? – Четко проговаривая каждый слог, он сжимает мою руку сильнее, и от этого сквозь меня будто проходят электрические разряды. – Деймон, не надо… – Я умоляю его, потому что не могу ответить на его вопрос. Если я сделаю это, уже ничего не будет как прежде. – Бонни, почему?! – Он почти срывается на крик, и я резко развернувшись к нему, все-таки вырываю свою руку. – Да потому что ты нужен мне, несносный вампир! Потому что я скучала по тебе, даже больше чем за всеми своими друзьями вместе взятыми! И когда я отправила тебя обратно, в нормальный мир, я даже дышать не могла! И я прекрасно знаю, что не нужна тебе, что у тебя есть Елена, любовь всей твоей жизни, но ничего не могу с собой сделать! Это то, что ты хотел услышать? Все?! - Я кричу все это ему в лицо, словно эти мои слова причинят ему боль. Я хочу, чтобы он чувствовал то же что и я. Всю тяжесть моего положения, все через что я проходила каждый раз, когда понимала, что у меня совершенно нет шансов. Хотя, осознание того, что он и сам проходил через все это заставляет меня прикусить язык. Мой пыл утихает с последней фразой, а понимание ситуации, которое приходит даже слишком резко, заставляет меня закрыть глаза и опустить голову. Я сказала. Я открылась ему. И будь что будет. Когда мы вернемся домой, я сделаю все, чтобы мы больше не пересекались. Даже если для этого мне придется вырвать и сжечь свое сердце. Но мои мысли вдруг прерывает ощущение ладони у меня на щеке и его горячее дыхание на моем лице. Я в недоверии поднимаю глаза, и мои губы тут же оказываются в плену его губ. Он целует меня с такой нежностью, что ноги подкашиваются, и я почти теряю равновесие, но он подхватывает меня второй рукой за талию и бережно прижимает к себе. А я отдаюсь своим чувствам, да простит меня Бог и Елена, но я не хочу терять это мгновение. Я отвечаю ему, стараясь вложить в свой поцелуй всю свою любовь и нерастраченную ласку, я хочу показать ему, насколько он любим мной. Вампир сильней прижимает меня к себе, а его ладонь почти невесомо касается моей щеки, и от этого я теряю способность думать. Я не знаю, сколько времени проходит, секунда или столетие, прежде чем эта глупая людская привычка, дышать, напоминает о себе. Медленно отстраняюсь от него и еще на мгновение замираю взглядом на губах, которые только что касались моих губ. Затем поднимаю глаза и внимательно всматриваюсь в его лицо, надеясь получить ответ на свой вопрос, но кроме неподдельного счастья и радости, не вижу ничего, поэтому решаюсь спросить вслух: – И что это значит? - Мое дыхание все еще сбито от пережитого поцелуя и чувств, что нахлынули на меня, но я сосредоточена на его лице, а сердце готово в любую секунду упасть и разбиться на такие же мелкие осколки, как еще пару минут назад, разбился стакан. Он улыбается, его ладонь все еще нежно поглаживает мою щеку и, прислонившись своим лбом к моему, он тихо произносит: – А это значит, что ты тоже нужна мне, Бонни Беннет. И я больше никогда не оставлю тебя, даже если ты очень этого захочешь.