***
Толпа людей собралась вокруг пылающего дома. Если, конечно, это еще можно назвать домом. Деревянные балки, нещадно опаляемые пламенем – все, что осталось от крыши некогда жилого строения. Ситуацию усугубил ветер, под воздействием которого пожар перекинулся на амбар. Как все это случилось? Случайно. Ужасно нелепо и банально, и оттого еще более трагично. Свечка, маленькая восковая фигурка, забытая детьми, послужила причиной катастрофы. Огонь заметили слишком поздно, уже нельзя было что-либо изменить.***
Сколько прошло времени? Она не знала. Минуты казались вечностью и от этого становилось еще тяжелее. Она бежала так, как никогда раньше, перед глазами стоял ее дом объятый пламенем, но она до последнего отказывалась верить в произошедшее. Сейчас своими собственными очами женщина видела крушение своих надежд, она видела осколки своей разбитой вдребезги жизни. Нет, теперь, с этого самого дня - просто существования! Слезы не прекращали обильным потоком скатываться по щекам. Отчаяние нахлынуло словно морская волна, и крик, готовый сорваться с ее губ, внезапно превратился в прерывистый шепот «нет...». Цепляясь за последнюю нить надежды, она подняла голову оглядывая всех собравшихся людей, в ее глазах застыли немой вопрос и мольба. Ответом же послужили сочувственные взгляды, от которых становилось не по себе. Она стояла перед ними в разорванном платье, босая, с растрепанными волосами и лихорадочным блеском в изумрудных глазах. Медленно, и оттого еще более мучительно, приходило осознание случившегося. Будто раскаленная игла, пропитанная ядом, оно пронзало ее тело, а яд циркулировал по ее кровеносным сосудам, и в конечном счете разил прямо в сердце. Шок. Боль. Отчаянье. Казалось, сердце вот-вот разорвется. Из содрогающейся от рыданий грудной клетки, вырвался хрип, наполненный безысходностью. Он впивался в мозг, но был не в силах отразить даже сотую толику тех чувств, которые испытывала женщина. Отчаянный вопль, обращенный к небесам, что так жестоко поступили с ней. А в голове вопрос «За что?» Задыхаясь от кома, застрявшего в горле, она падает на колени. С ожесточением бьет кулаками в землю, проклиная судьбу. И вновь кричит, разрывая голосовые связки, пытаясь хоть как-то избавиться от сжигающей ее боли. Сжалившись над ней, ангелы послали ей спасительное забытье. Измученное сознание погружалось во тьму, женщина потеряла сознание.***
Она видела все… Видела Их смерть - Мучительную, гибель Трех невинных детей… Она смотрела на все будто со стороны. Словно это был просто фильм, который идет по заданному сценарию, а ты ничего не можешь изменить. С ужасом наблюдала она за тем, как языки пламени подбираются к ее маленьким крошкам, что забились в угол, испуганно озираясь по сторонам, пытаясь найти выход. Она видела! Видела, но не могла помочь. Сердце разрывалось, стоило только взглянуть на них. Огонь подбирался все ближе, и дети понимали, что обречены. В их отчаянных криках о помощи они звали ее. Их голоса подобно колокольчику звенели в ее голове. Медленно, но верно она сходила с ума… Не в силах более терпеть, она затыкала уши и закрывала глаза. Только бы не слышать их вопли, не видеть их лица, Но это не помогало, их голоса доносились из ее сердца. А образы навсегда въелись в память. Пламя не щадило малышей. Она видела лица, искаженные от страха, видела как огонь поглощает их, видела как они испуганно мечутся из стороны в сторону, а возгласы разрывали барабанные перепонки. Не выдержав такого напряжения, она воскликнула: -Хватит! Но становилось только хуже. Она не желала более лицезреть эту картину, прикрывая тяжелые веки, женщина надеялась избавиться от образов столь дорогих ее сердцу людей. Затыкая уши, она надеялась не слышать мольбы о помощи и, раздирающий душу, детский плач. Но это не помогало. Она все так же слышала тоненькие голоса, видела их лица и с ужасом понимала, что от них не избавиться никогда. Детские образы и громкие крики услужливо рисовала память, которая вечно будет хранить их. Она никогда не избавится от этого Никогда и это – Приговор судьбы! Ее нелегкое бремя – крест, который она обязана нести. Но за что? За какие грехи она расплачивается? Почему же Создатель так прогневался на нее, что лишил самого дорогого? Слишком много вопросов и ни одного ответа.***
Она очнулась в маленькой комнате, с далеко не ровными стенами. Первые несколько минут женщина пустым взглядом буравила явно требующий побелки потолок и пыталась вспомнить, каким же образом она оказалась в этой комнате и что это за комната вообще. По непонятным ей причинам лодыжка болела, а на ладонях и локтях были ссадины и мелкие ранки. К тому же в горле першило, и каждый вдох сопровождался страшным хрипом. Но почему-то у нее никак не получалось собраться с мыслями. Ее охватило чувство страха: одна, в незнакомой комнате и не помнит совершенно ничего. Тишину нарушало лишь тиканье настенных часов, которое уже начинало нервировать. Медленно она поднялась с постели, мышцы противно ныли и резкие движения причиняли боль. Осторожно выглянув в окно, брюнетка поняла, наконец, где находится. Это же дом ее соседей, но что она тут делает? Раскрыв деревянное окошко и высунувшись на улицу, она почувствовала, как свежий воздух резанул по ее легким. Женщина повернула голову влево – туда, где по ее предположениям находится их дом. И с ужасом замерла, уставившись на то, что осталось от некогда жилого здания. Воспоминания вернулись быстро. И теперь боль снова начала жечь сердце. Резко развернувшись, она побежала к двери, забыв обо всем на свете, брюнетка неслась к своему дому. Добежав до "крыльца", она остановилась и замерла с отрешенным видом. Тело не слушалось и коленки предательски подгибались выдавая ее слабость. Медленно она осела на землю, не отрывая свой, ничего не выражающий, взгляд от останков дома. Не выдержав, женщина опустила голову. Соленые слезы потекли по щекам, а сама она содрогалась от беззвучных рыданий. Поглощенная своими переживаниями, она не услышала тихий шорох за спиной, не заметила, как кто-то сел рядом и, только когда чьи-то теплые руки легли на ее хрупкие плечи, брюнетка словно очнулась. Резко запрокинув голову, она столкнулась с тяжелым, полным боли и сочувствия взглядом своего брата. Он медленно опустился на землю рядом с ней и шершавой рукой начал стирать жемчужины слез с ее щек, при этом нашептывая какие-то слова, пытаясь успокоить. Словно находясь в трансе она хриплым от слез голосом прошептала «Все погибли…все.». Затуманенный взор зеленых глаз настораживал, а в голосе слышалась не столько обреченность сколько какая-то ирония. Испугавшись, что она простудиться, сидя на холодной земле, мужчина помог ей подняться и попытался увести в дом. Но сестра, оттолкнув его развернулась, вновь устремив глаза на пострадавший дом. А потом раздался громкий хохот. Дикий. Яростный. Безумный. Ее безудержный смех эхом отзывался по всей округе, многократно усиливаясь. Казалось, что все вокруг тонет в ее сумасшествии. Мужчина, обеспокоенный состоянием сестры, осторожно коснулся хрупкого плеча, но тут же резко одернул руку. Мурашки пробежали по его коже, заставив содрогнуться. Ее лихорадочно блестящие глаза словно смотрели в душу – прямо, безжалостно, с непонятной агрессией. Она пугала его. Сводила с ума, пытаясь утянуть за собой в бездну полоумия.Эпилог
Белые стены и белые потолки. Белье лежащее на железной кровати тоже было белым когда-то, но после многочисленных стирок приобрело серый оттенок… Ее жизнь когда-то тоже была светлой, но после страшной трагедии превратилась в простое существование. И ничто уже не будет как раньше - ткань испорчена и белой ей уже не стать; жизнь разбита, а всех осколков теперь не соберешь и даже если удастся их вновь найти и склеить все равно останутся трещины – шрамы от которых никогда не избавишься. Психиатрическая клиника. Противный запах медикаментов, вызывающий тошноту, деревянные окна с облупившейся краской и массивными решетками, кровати, что страшно скрепят, если ты на них ляжешь, с проваливающейся вниз старой пружиной, пытающиеся засосать людей глубоко в недра своих пыльных матрасов. Но большинство душевнобольных не обращают на это внимание, и она тоже, словно не замечала ничего вокруг. Не слышала она, конечно, и монотонного голоса своего лечащего врача, который достаточно спокойно, но уже явно теряя терпение, который раз объяснял ее брату ситуацию. - Нет ничего удивительного в том, что ваша сестра почти не реагирует на внешние раздражители. Ну как вы не понимаете, она отказалась мириться со случившимся и ушла в себя. Это свойственно слабым духом людям и легко объяснимо. Такое случается нередко и это далеко не единичный случай. Я не могу ничего обещать и, даже наоборот, советую вам готовится к худшему. Вашей семье тяжело пришлось, прошу вас не отчаивайтесь и помните, что жизнь продолжается. Я искренне вам сочувствую, однако помочь ничем не могу. От меня здесь мало что зависит. До тех пор пока она сама не признает, что с помощью самообмана пытается убежать от боли я практически бессилен. Мне жаль. - Аааа...аааа...аа, – головы мужчин синхронно повернулись в сторону брюнетки, которая с усердием укачивала свою «дочь», вяло напевая мелодию старой колыбельной. И пожилой доктор, немало видавший на своем пути, лишь тяжело вздохнул, понимая, что дальше будет еще хуже. А молодой человек с нескрываемым ужасом созерцал эту картину и даже не пытался остановить ручейки слез бессилия, текущие по щекам. И плевать, что горец должен быть суровым, и плевать, что мужчины не плачут – все это не имеет значения. И разве можно быть холодным когда родной тебе человек медленно тает, а ты ничего не можешь сделать. Абсолютно ничего! Она так и не смогла расстаться с этими образами, так и не смогла принять жестокую реальность и отпустить самое дорогое. Она не смогла, нет. Скорее просто не захотела мириться с судьбой. Она отказывалась слушать родных и близких, что отчаянно пытались спасти ее. Не желая верить случившемуся, она убегала от этого мира, уходила глубоко в себя, в то неизведанное царство безумия, в котором она построила новый мир. Мир, где нет слез и печали. Мир, из которого никто и никогда не уйдет. Мир, который видит лишь она. Мир, созданный для нее. Ее мир, ее собственный и больше ничей. Ее реальность, которая пугает и в то же время манит к себе. Реальность, в которой хочется забыться, утонуть в фантазиях и мечтах, которые, наконец-то, смогли найти воплощение. Жизнь прекрасна! У нее и ее родных деток все хорошо: близнецы отлично учатся в школе, а дочурка уже делает первые шаги. Женщина с улыбкой наблюдает за ними и выглядит действительно счастливой, вот только во взгляде ее, на дне этих бездонный омутов, безжизненной тенью сквозит обреченность, ведь где-то там, в глубине души, она осознает, что все это –мираж. Самообман, который приносит лишь видимость спокойствия и счастья. Ее единственное спасение, которое ускорит ее смерть, но это неважно если она умрет с улыбкой на устах. Ложь подарившая надежду.