Песочные часы

пустившись в гараж, мы подошли к черной «Вольво» с тонированными стеклами, да и салон был из черной кожи. «Настоящий вампир, любящий всё готического стиля», - подумал я. Тоби отключил сигнализацию, и мы сели в машину. - Мад, а почему ты в комнате стоял, словно памятник, и мечтательно улыбался? – поинтересовалось мое солнце. Его голос вырвал меня из легкой дремоты. - Я вспоминал наше знакомство и начало наших отношений, - зевая, проговорил я. - А почему ты вдруг об этом вспомнил? – с интересом спросил мой вампир. - Просто я всегда помню каждую минуту, проведенную с тобой, – задумчиво проговорил я. - Да ты стал романтиком, Учиха. Значит, стареешь, и мне пора от тебя уходить, – съехидничало моё солнышко. Он ехидничает только тогда, когда знает, что меня что-то тревожит. Да и он прав - плохое предчувствие грызет мне душу как хомяк. На это заявление я промолчал и посмотрел в окно. Дома и деревья пролетали мимо нас. Он опять гнал больше 180 км/ч. Так и разбиться не сложно. - Мад, не пугай меня, пожалуйста, – просящий тон Тоби заставил меня оторваться от разглядывания пейзажа за окном и посмотреть на него. Руки на руле сжаты так, что костяшки побелели. Взгляд устремлен на дорогу. Губы сжаты в тонкую линию. Понимаю, он тоже чувствует что-то плохое. - Все будет хорошо, малыш, – знаю, что только мне он позволит называть его так. Я вновь перевел взгляд на окно. Весь солон был пропитан его запахом. Темный шоколад. Вот как пах мой мальчик. И все было бы хорошо, вот только к его запаху ощутимо примешивается запах женских духов. Уж в этом-то я разбираюсь - на протяжении пяти лет матери духи дарю на каждый праздник. - Тоби, солнце мое, – елейным голосом зову я его. - Ммм? - Что ещё за запах бабских духов у тебя в машине? Тут ими все провоняло. И что ты делал тут с бабой, если даже этот запах въелся в обивку сидений? – ну насчет сидений я, конечно, преувеличил, но все же, это сути не меняет. - А я думал, что хорошо все проветрил, – очень тихо проговорило мое солнце. Даже возникло ощущение, что он бурчит себе под нос. Но я все равно все слышал. - Что ты там сказал, мой сладкий? - Ничего. А ты что, ревнуешь что ли? – его довольная улыбка начала меня бесить. - Я тебя спросил, что ещё за бабу ты возил в этой машине. Я, конечно, понимаю, что деньги на мотель тебе жалко, но все же не т*****ся, пожалуйста, с этой с***й больше в тачке, которую я тебе подарил, – прорычал я. - Хватит. Мадара, не сходи сума от ревности. Ты знаешь что... - Нет, бл*дь, не знаю, может, просветишь? – перебил я его. - Ну, эту бабу, как ты выразился, зовут Тсунаде, и она моя младшая сестра. Неделю назад я давал ей машину на выходные. Она с подругами ездила на пикник, – спокойно проговорил он. - Скажи мне на милость, что она тут такого делала, что обивка сидений пропахла ее духами? – пытаясь успокоиться, спросил я. - Откуда мне это знать, - проговорил Тоби. Смерившись с тем, что он мне все равно ничего не скажет, я вновь перевел взгляд на окно. Мое пустое разглядывание улиц нарушило прикосновение к колену. Машина завернула в какой-то темный переулок. После чего остановилась. - И что мы тут делаем? – спросил я его. - Ты знал, что в семь утра в больнице всегда идет обход и туда никого не пускают? - потягиваясь, спросил он. - Нет, не знал, а откуда ты узнал, что мне надо в больницу? – спихивая его руку с колена, поинтересовался я. - Ну, я эту дорогу наизусть знаю, и адрес, который ты мне, как таксисту, продиктовал, является адресом больницы, - переплетая пальцы наших рук, пояснил он. - Да ты что? – иронично проговорил я, выдергивая руку из его ладони, - как интересно. Тогда, может, ты скажешь мне, зачем меня попросили приехать? - Тебя попросили приехать из-за того, что машина, в которой был Изуна, попала в аварию. Не выпрыгивай из машины ради Бога, я еще не договорил. Мне Тсунаде написала и попросила передать тебе, что встречу придется перенести - из-за большого количества пациентов, они итак еле справляются, и на тебя у них нет пока времени. Она откладывается на неопределенный период. Когда в больницу начнут впускать родственников пострадавших, нам позвонят и скажут, во сколько нужно будет подъехать, – на одном дыхании проговорил Тоби. - И что, по-твоему, я должен делать сейчас? Сидеть и не беспокоиться, так что ли? – воскликнул я. - Нет, просто сидеть и не мешать врачам своей истерикой, если ты там появишься в таком состоянии, им придется откачивать тебя, а не пострадавших. Тем более там Хаши, - смотря в окно, ответил он. - И что он там делает? – скрипя зубами, спросил я. - Его девушка врезалась в машину Изуны. - Чего? Шлюха твоего братца… - Погибла на месте. Такая цена за жизнь Изуны тебя устроит? – он говорил все это голосом старика. Как будто наша с Хаши ссора выпила из него всю жизнь и молодость. - Прости, малыш, я не хотел тебя расстраивать, – извиняясь, я взял его за руку и потянул на себя. Он, как всегда, поддался, и я понял, что без него я бы не пережил смерти родителей, ссоры с Хаши и этой аварии. Он всегда будет рядом, я сделаю для этого все возможное и невозможное. Мои губы нашли его рот, и мы слились в страстном, нежном и голодном поцелуе. Такими они у нас были всегда. Машина - не самое удобное место для занятия любовью. Но то, как он умел находить плюсы даже в таких ситуациях, заставляло меня хотеть его снова и снова. И боже, какие это были плюсы. Мы опробовали все позы. И несколько из них мне были не известны. Правда, выяснять, где он им научился, сил уже не было. Вот такая у нас с ним любовь. Переходящая от всепоглощающей страсти к тихому обожанию. Держать его в своих объятьях и знать, что он только мой, это все что мне нужно. Я начал четко осознавать, что для меня есть счастье. Счастье - это когда он вот так вот доверчиво и тихо посапывает в моих объятьях, благополучие Изуны и дружба с Хаши. Правда, за два последних не ручаюсь, но в первом я уверен точно. Да и с последними все наладится, я уверен. Примерно через два часа мы все же отправились в больницу. Но на этот раз за рулем был я. А Тоби сидел с закрытыми глазами и хмурился. Я не пытался выяснить, что его беспокоит, ибо он не скажет все равно, пока не будет готов. Неожиданно он открыл глаза и повернул голову в мою сторону. Где-то глубоко в его глазах металось чувство, похожее на грусть. Но что является ее причиной, мне никогда не узнать - Тоби так близко не подпускает даже меня. Сенджу закрыл глаза, но через мгновение вновь их открыл. Теперь же он спрятал все чувства за каменный панцирь и сжал кулаки. - Здесь налево, – хрипло проговорил он. - Знаю, что с голосом? – невинно поинтересовался я. - Ничего, забей, – отвернувшись, сказал он. Хорошо, забить, так забить. И почему-то недавно осознанная и принятая мной схема начала давать трещины. Сейчас в этой чертовой машине между нами как будто выросла невидимая бетонная стена. Что он знает такого, чего не знаю я? Ненавижу чувствовать себя дураком. Но именно им я сейчас и являюсь. Складывается такое ощущение, что я один единственный человек на Земле, который не знает, что она вращается вокруг солнца, но, даже узнав, не хочу этого признавать. От чего выгляжу еще глупее. Продолжить думать об этом мне не позволил Тоби, который наглым образом начал рыскать в карманах моей ветровки. - Черт, что ты ищешь? – прошипел я. - Сигареты. Я свои забыл дома, а где они у тебя? – недовольно ответило мое солнце. - Я бросил курить неделю назад, – отчеканил я. - А почему я об этом ничего не знаю? – сощурившись, спросил Тоби. - Дома надо чаще появляться! – не смог отказаться от возможности упрекнуть его. - Мы уже приехали, – он перевел тему. Но и продолжить мы бы не смогли. Так как на пороге больницы стояла, злая как собака, Тсунаде. А ещё говорят, что собака - друг человека, так по мне они намного хуже кошек. Вот только на одно из таких моих заявлений Хаши ответил, что на Суде Божьем кошка будет говорить о тебе только плохое, а собака только хорошее. Но это заявление не уменьшила моей любви к этим милым созданиям. - И где вы шлялись столько времени? – проорала на нас Тсунаде, едва мы к ней приблизились на сто метров. - Какая тебе разница? Все равно будешь нас ждать, – зевая, проговорил Тоби. - Зачем это? – захлопала глазками девушка. - Тебе надо будет Мадаре объяснить, что ты такого делала в моей тачке, что там сидения провоняли твоими духами, – пояснил мой вампир. - А… э… ну… я ни черта не обязана объяснять! – задрав подбородок, нахально проговорила девушка. - Мне сейчас не до нее, - ответил я, проходя мимо блондинки. Не знаю, почему, но с этой женщиной я не могу найти общий язык. А вот Изуна мог. Тсунаде даже плакала, когда узнала о разрыве Изуны и Хаши. Изу сказал, что она любит его за то, что он считает ее равной, а не маленькой девчонкой. Да, считать ее маленькой просто глупо, ведь ей уже… - Здравствуйте. Вы Учиха Мадара? – спросил меня мужчина преклонного возраста, выходя к нам на встречу. Обычный человек, в котором не было ничего интересного. Но, в то же время, он производил впечатление человека с большим жизненным опытом. Что в нем и подкупало. Этот тип людей называется а-ля «добрый дедушка Айболит». - Да, он самый, а Вы… - Доктор Согава. Нам нужно о многом поговорить, так что не будем терять время. Давайте пройдем в мой кабинет, – проговорил он, поворачиваясь ко мне спиной. Мы шли примерно минут десять. В конце коридора он остановился и открыл передо мной дверь. - Прошу, проходите. - Спасибо. Входя в кабинет, я был готов ко всему, что он скажет. Мне так казалось. Быть сильным и стойким, так всегда говорил мой отец. А я ведь хороший мальчик и должен слушаться старших. - Так что случилось и как самочувствие Изуны? – без промедления спросил я. - Дела обстоят очень плохо, не буду ничего приукрашивать, сейчас он находится в коме. Ваш брат получил сильную черепно-мозговую травму. Если он и выйдет из комы, то проживет недолго, у него появляются признаки Терминального состояния, что очень плохо. Выживание в таких случаях, как правило, невозможно. Все жизненно важные функции организма критически нарушены. Мне очень жаль, но мы ничего не можем сделать. И думаю… - Сколько? - глухо спросил я, сжимая кулаки, чтобы не было видно, как дрожат руки. - Полгода, если он выйдет из комы и будет бороться за жизнь. Это в лучшем случае. Мне очень жаль, - шёпотом проговорил он. Ничего больше не слушая, я встал и направился к двери на негнущихся ногах. Было больно, как будто внутри меня пробили дыру, и она, как черная дыра в космосе, поглощает всего меня, тихо всасывает все, что я знал, пережил и чувствовал. Эта рана кровоточила кислотой, и от этого становилось ещё больнее. Мне было плохо настолько, что возникло чувство, что весь мир рухнул. Хотя нет, он и рухнул. Ведь если его не станет, то и мир перестанет существовать. Я не помнил, как и у кого узнал, в какой палате он лежит. Прийти в себя я смог только тогда, когда увидел его лежавшего на кровати, бледного как простынь, с множеством проводов и кислородной маской. Ещё секунд пять я смотрел на него, а потом мир покачнулся, и наступила темнота…