Иди ко мне

- Иди ко мне, - тяжелые руки обвивали тонкое тело, закрепощая, не давая возможности выбраться. Горячее дыхание обжигало обнаженные шею, плечи. Но Марина не дрогнула в свинцовых объятьях. - Леш, - она пыталась сосредоточить туманный взгляд на его лице и медленно прошептала охриплым голосом, отстраняясь, - я не хочу... Она не хочет? Парень ухмыльнулся этой жалкой бессмысленной попытке сопротивления и лишь сделал свою хватку сильнее. Теперь ее тело вплотную прижималось к нему. Здесь он решает, чего она хочет. Алкоголь разъедал мысли, превращая их в пустые наборы слов, опустошал сознание; стирал все, что было вчера; затуманивал все, что может быть завтра. Сегодня и сейчас. Остального для него не существовало. Все эти вечера по барам, клубам, пьянкам; эта полуобнаженная девушка в его спальне, эти пустые бутылки, этот терпкий запах алкоголя и секса, этот пакетик снега в его сумке, эти вспухшие вены; эти зрачки, что не спрячешь потом даже за темными очками и деньги, деньги, деньги. Это все только сегодня. Но, почему-то, его "сегодня" не кончалось. И день за днем он возвращался на рассвете - и снова эта спальня, эта девушка, этот терпкий запах... - Не ври мне, - прошипел он Марине, касаясь горящими губами ее щеки, сменяя объятья мертвой цепкой - одно движение, и ее тонкие запястья сжаты в его руке. Но она лишь обессиленно приникла к нему, ничему не сопротивляясь. Какая покорная сегодня. Но Леша отпустил ее руки, чувствуя, что сейчас им владеет совершенно другое желание. Пошатываясь, он отошел. В виски било как никогда. Он взглянул на свои руки и понимал, что его начинает трясти. Не до нее. Марина села на пол, обхватив голову; она ощущала, как осевший смог, наполняющий легкие, не дает ей дышать; казалось, что все тело принадлежит не ей вовсе, каждое движение давалось страшным усилием. Осознание старилось...Она наблюдала за Лешей через пелену тумана, света; через призму наложенных кем-то цветов. Он нервно, рывками передвигался по комнате, видимо, что-то ища: перерывая и разбрасывая вещи. - Блядь! - прошипел он осевшим голосом. Раздался звук битого стекла. Марина тяжело подняла голову. На полу лежали осколки, рядом сброшенный с тумбочки светильник. Его в комнате уже не было. Найти. Найти. Где? Где? Смирнов носился по квартире сбивая вещи, круша столы и гарнитуры. Вспоминай. Он ушел в гостиную. Здесь, точно здесь, вчера...вчера ведь было здесь...Выгребая содержимое всех ящиков, он судорожно пытался понять мысли самого себя. Но все шло к чертям: путались дни, время суток, люди, места...Тяжело дыша, он опустился на диван. Словно в лихорадке, его колотило от ненависти ко всем и от собственного бессилия; сознание ему не принадлежало, но он больше не мог ждать...Вдруг в памяти всплыл новый образ...Она... Леша стремительно вернулся в спальню и осмотрелся в поисках Марины - она лежала на полу, то ли сонная, то ли без сознания. Он мгновенно оказался рядом, поднимая полуголую девушку с пола. - Слышь! - он тряс Марину, пытаясь вернуть ее к сознательному состоянию. После нескольких рывков, она открыла глаза и пусто смотрела на него, лежа абсолютно изнемогавшая в его руках. - Сядь! - он схватил девушку за руку и прислонил к стене. - Леш, - она тяжело дышала, убирая слабой рукой сбившиеся на лицо волосы. - Где?! - парень безумно смотрел на нее; взгляд безостановочно бегал по ее лицу, словно ища в ней ответ. - Где?! - яростно завопил Смирнов. Он еще раз вздернул девушку, но это не помогало - она бесцельно смотрела на него, кажется, не понимая ни вопроса, ни того, чего от нее хотят, лишь вышептывая неясные слова. - Тупая шлюха! - озлобленно бросил он. Жар разлился по щеке Марины от последующего удара, она отвернулась, пряча лицо, но молчала. - Смотри на меня! - Смирнов схватил ее за волосы, разворачивая к себе лицом, впиваясь в девушку безумным взглядом. - Где доза?! Она молчала. Леша отпустил ее волосы и, замахнувшись вновь, вдруг опустил руку и взглянул на руки Марины...Вцепившись в запястья, он пытался всматриваться в ее предплечья, сгибы у локтя, но силуэты расплывались, взгляд не фокусировался. Он ощупывал ее руки, сжимал, в некоторых местах надавливал, но никакой реакции, она неподвижно сидела перед ним, откинул голову и прикрыв глаза, как будто не чувствовала ни боли, ни страха. Смирнов отпустил ее. И вышел. *** Предрассветная тьма превращала все в один сплошной поток черных фигур и теней. Жуткое зрелище. Марина зашторила окно спальни. Он ушел, как уходил всегда. И он вернется только когда найдет дозу. Почти каждую ночь его кроет, и, если он не находит ничего в доме, он ищет это у Марины. Она коснулась припухшей щеки. Голова казалась такой тяжелой, что любое движение ей приравнивалось к удару по ней же. Сознание очень медленно начинало просветляться. Все происходившее несколько часов назад всплывало отрывками, жалкими следами в памяти. Не стыдно, не страшно, не больно. Никак. Она разучилась бояться этих ночей, разучилась чувствовать эти удары. Марина медленно села на постель. Если бы ей дали возможность все изменить...Она бы ничего не изменила. Она не может быть счастлива с теми, кого выбирает, но она может научится быть счастливой с тем, кто выбрал ее. Счастье? Что такое счастье?А счастье - это когда ты успеваешь закинуться или занюхать раньше, чем он захочет "наказать девочку". Тогда тебе все равно, а если выпить, то даже нравится. Марина коснулась стонущих запястий...Наверно, будут синяки. Зачем ей это нужно? Потому что уже не уйти. Ты в сетях. А если попробуешь сбежать...тебе скорее всего сломают ноги. Тем более, в дневное время суток все совсем не страшно, даже хорошо. Зачем это нужно ему? Наверно, потому что приручать какую-то другую будет слишком долго. Тем более, с Мариной все очень просто - несколько затяжек/бутылок/колес и она согласна на все. Марина ухмыльнулась. *** - Сладкая, - шептал знакомый голос сонной девушке. Марина приоткрыла глаза - зашторенные окна, разбитый светильник у кровати, лицо Леши над ней. Голова раскалывалась, все тело болело. Смирнов медленно опустился к Марине, осыпая поцелуями ее лицо - отекшую щеку, опухшие глаза, обветренные губы...Словно зализывая раны, нанесенные им. Он обвивал ее тело, блуждая руками по спине, животу, груди. - Нет, - Марина скинула его руки, отворачиваясь. - Ты, кажется, не поняла, - спокойствие в голосе сменила подходящая злоба, - я хочу тебя, сейчас, - Смирнов развернул к себе девушку и в одно мгновение оказался над ней. Марина бессильно подняла руки, пытаясь отторгнуть парня, но он тут же схватил ее за больные запястья. Она вскрикнула. Он издевательски улыбнулся. - Больно? - спросил он, выжидающе всматриваясь в Марину. - А может быть еще больнее, - угрожающе проговорил он, но отпустил ее. - На меня не надо обижаться. Я думал, ты уже запомнила, - одним движением он раздвинул ее ноги.