В вихре из обещаний

Помню, как будто это было вчера. Залитая солнцем поляна, рядом ни души, кроме него и меня. Мы сидим на мокрой от расы траве, и я глажу её руками, стряхивая мелкие прозрачные капли. Раннее утро и воздух еще не успел прогреться, но я этого не замечаю, пока он не снимает свою ветровку, накидывая её мне на плечи. Я улыбаюсь, она согрета теплом его тела и мне так уютно, что я утыкаюсь носом в ворот и прикрываю глаза. — А ты разве не мерзнешь? – Спрашиваю я обеспокоено, но он только отмахивается. – Пахнет тобой. — Я, вроде, с утра мылся… — Нет, — встрепенувшись, возражаю я. – Это приятный запах. Он смеётся. Пошутил, да? А я никогда не могу понять, говорит он серьезно или как сейчас шутит. Всматриваюсь в его лицо, кажется, он чем-то обеспокоен, но спрашивать неловко, подумает еще, что я слишком любопытный. — Как ты думаешь, наши родители разведутся? – Спрашиваю, как можно беспечней, но выходит не очень убедительно. Он вздрагивает, и я отвожу взгляд, опасаясь, что он заметит мое волнение. Неужели брат правда думал, что я ничего не замечаю? — Откуда ты знаешь? — У нас тонкие стены, а они кричали так, что невозможно было не услышать, — сказав это, я подполз к нему и, положив дрожащие руки на плечи брата, все же решился посмотреть ему в глаза. – Но мы ведь останемся вместе? Я хочу быть рядом с тобой…навсегда. — Успокойся, — после небольшой паузы ответил он, всклокочив мои волосы. – Я всегда буду с тобой. Обещаю. Лжец. Брат такой лжец! Лучше бы он ничего не обещал, потому что через пару месяцев он уехал с отцом заграницу. По решению суда, нас все же разлучили. ****** — Мам, а это еще кто такой? – Раздраженно спросил я, показывая пальцем на разгуливающего по нашей кухне парня. – Ему обязательно ходить в трусах? — Ой, да ладно! Вскрикнула она, прикуривая тонкую сигарету. – Только посмотри, какое у него шикарное тело. Так бы и съела! Я закинул ноги на стол и взглядом знатока осмотрел его от макушки до кончиков пальцев. Действительно, фигура у него была — просто закачаешься. Тренированное тело, плоский живот, без намека на жирок, а бедра такие упругие, что у меня самого возникло желание сжать их и, возможно, даже поцарапать. — Судя по отметинам на его шее, ночью ты пыталась это сделать, — со смехом отозвался я, получая порцию свежесваренного дымящегося кофе. – Что-то твои любовники с каждым разом становятся все моложе. — Да я сама еще молода. – Тряхнув золотистыми кудрями, мамаша шлепнула своего бойфренда по ягодице и жестом указала на стул. – Убери ноги со стола, Нами! Я, конечно, подчинился, но лишь потому, что мне захотелось немного пошалить. Парень уселся между нами и уставился в свою чашку, не смея поднять на меня глаз. Такой милый, что даже тошно. Какой нормальный человек будет молчать, если его открыто задирают и провоцируют? — Эй, ты, — позвал я, медленно поднимая под столом ногу и скользя кончиками пальцев по его колену. – Может, хоть имя назовешь? Его волнение выдавало лишь покрасневшее лицо и вздрогнувшие от моего прикосновения руки. «Придурок, держи кружку крепче», — подумал я, поглаживая его бедро и едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. — Меня зовут Маки, — тихо сказал он и перевел взгляд на мою мать. — Нами, милый, прекращай свои домогательства, — строго предупредила она. – Я тебя знаю, как облупленного. Сейчас же убери ногу на место! Он мой мужчина. — Твой-твой, — недовольно ответил я, поднимаясь из-за стола. – Я еще вернусь, так что постарайся не разгромить дом своими игрищами, ладно? — Разве я могу такое устроить? – Невинно опустив глаза, женщина едва заметно усмехнулась. – И к тому же, как ты разговариваешь со своей мамочкой? Ты меня совсем не любишь. Начинается! Или точнее продолжается. Актриса с неё, скажем прямо, никакая и она это прекрасно знает, но все равно я ведусь на её уловки. Мы живем вдвоем уже шесть лет, и я со временем понял, почему отец ушел от нас. Понял, но не простил. И, наверное, не прощу никогда. Мне тогда было двенадцать, но я понимал, что значит развод и какие он приносит последствия, вот только я не был готов к тому, что меня лишат самого ценного – моего брата. Тот день начался суетно и радостно, ведь меня, наконец, приняли в волейбольную команду. Даже мама пришла посмотреть на то, как я играю. Но то, что я сначала принял за слезы радости, на самом деле оказались слезами боли. Я догадался об этом лишь тогда, когда мы вернулись домой, а их уже не было. Вот так просто, не сказав ни слова на прощанье, они бросили нас. Мы плакали вместе, обнимая друг друга и утешая. Я даже не знаю, кому из нас было больнее, наверное, это было равноценной потерей, но после этого, без какой-либо договоренности, мы перестали упоминать их имена. Я никогда бы не подумал, что мама окажется такой сильной и гордой, но она решала все возникающие проблемы сама, не прося помощи. Мы начали новую жизнь без них, хотя ни на секунду не забывали. Просто делали вид, что ничего не произошло. Сняли квартиру, чтобы ничего не напоминало нам о прошлом, я даже школу сменил, потому что там знали моего брата. Когда ничего не изменить, нужно идти вперед не оглядываясь. Я видел, как ей тяжело приходится, но в силу своего возраста, ничем не мог помочь. Сейчас все вошло в повседневное русло. У неё появился небольшой бизнес и вместе с тем новые, порой безумные, увлечения. Я же, сразу после школы пошел работать, чтобы хоть как-то помочь ей. Я почти счастлив. Почти, потому что мне до сих пор не хватает его. **** Перебирая пальцами кожаные напульсники, которые были разбросаны на заваленном всяким хламом столе, я то и дело бросал взгляд на репетирующую группу, а точнее на их гитариста. Когда он играет, то выглядит очень сексуально, наверное, увидев его таким, девчонки пищат от восторга. Я не знаю этого точно, поскольку никогда не ходил на их выступления. Мне и здесь хватает этого шума. Он тоже смотрит на меня и я, откидывая голову назад, потягиваюсь, как будто устал. Слышу, что он сбивается, и едва заметно усмехаюсь. Глаз не открываю, и без того знаю, что он бесстыдно пялится на мое тело, а мне только в кайф. Я вообще люблю, когда на меня смотрят, так можно чувствовать себя нужным и желанным. Репетиция почти окончена, но я успел устать от их музыки. Она не была плохой, просто навивала странные мысли и неожиданные воспоминания, которые я оставил очень далеко. Наверное, это и есть признак мастерства, а если так, то я могу гордиться тем, что знаком с ними. Я не в силах открыть глаза, так и сижу, хотя слышу, как ребята убирают инструменты, прощаются, расходясь по домам. Даже когда прохладные, чуть влажные ладони касаются моей тонкой шеи, я лишь довольно улыбаюсь, прекрасно понимая, чего он от меня хочет. Пусть так, он может делать со мной все, что взбредет в его голову, я не против. Лишь бы поскорее заставил меня отвлечься от мыслей о предательстве. Я благодарен ловким пальцам, которые проворно пробираются под мою одежду и ласкают покрывшуюся мурашками кожу. Забыть. Раствориться в стонах и волнах наслаждения, хотя бы ненадолго. Навязчивая ностальгия, для меня это слишком.