Взломай меня, если сможешь - 2

Я — вампир. Долбанный кровосос, и, кажется, это точно со стопроцентной вероятностью. И честно, лучше бы меня утром прокололи осиновым колом, чем заставили идти на эту… мутотень. Моя долгая жизненная установка: ночью — работа, днём — сон! А ведь Эрик с утра был очень убедительным — так расписывал о нашей новой жизни, что я встал (спать при таких громких восторгах было невозможно). Два солнца радостно поднялись, жаля своими гребанными лучами, обжаривая новоиспеченных студентов чуть ли не до хрустящей корочки. Мы кипели на этой сковородке вот уже десять минут. Десять минут моей жизни. Десять минут, которые можно было потратить на сон! Непростительно. Ну почему нельзя было устроить приветствие в здании — их же здесь, как звезд на небе. Но нет, нас затащили на улицу, в самостроительные стадионы. Самострой — это когда постройка нужна на время, или вообще раз-два в год, как в нашем случае, она сама себя собирала и убирала, но была довольно хлипкой. Несколько десятков стадионов сейчас отстроились на планете, по четыре или две специальности в каждом. Наша специальность была популярной, поэтому наименований было два: «Информационная безопасность» и «Киберостроение». Я сидел вместе с Аки — мы из одной группы, как я и думал. Эрик где-то напротив, как и все, смотрит вниз, где готовится выйти один из ректоров, пара преподов из тех, кто вовремя не улизнул, и абсолютно точно деканы наших двух специальностей. Надеюсь, что мы с ними не свидимся… Надоело мне уже на ножах быть с руководителями образовательных сфер! Директора с учителями наконец-то вздохнули спокойно, а вот эти люди ещё знать меня не знают. Я даже попробую поучиться, вдруг хоть здесь будет что-то новое и интересное, желательно ещё и на практике применимое. — О, вон наш декан и руководитель основного курса теории. Говорят, он раньше работал на совет Двенадцати и военных, доставал им данные, выискивал сталкеров, — возбужденно зашептал на ухо Аки. Я подавил всплеск страха и как можно больше непринужденно пожал плечами: — Наверно, как обычно бабушкины сплетни. — Будет круто, если правда. — Мы можем это проверить. — Как? — Аки явно заинтересовался. — Можно взломать его личное досье?.. Судя по паническому ужасу на лице моего сокурсника, я явно перестарался. Черт, хоть мы тут все как бы полухакеры, но некоторые ребята на деле ничего никогда не ломали. — Это ж уголовное преступление! — Нет, преступлением это станет, если нас поймают, — я подмигнул ему, пытаясь отшутиться, но, кажется, снова сказанул лишнего. — Нет-нет-нет… С меня такого хватит… — прошептал он феерично-подозрительную фразу, но прежде чем мой мозг обработал эту информацию, грянул звук. Нет, даже не так… Грянул ЗВУК! Звучище! — Кх-кх, — прокашлялся ректор, — простите, мои дорогие, — громкость явно снизили, но студенты всё ещё потирали звенящие уши. Посреди поля, в нашем круге прямо в воздухе появился огромный торс мужчины. Я глянул поверх стадиона — голограммы заработали повсеместно. Шоу началось! Я потянулся к валяющемуся под ногами рюкзаку и выудил стакан попкорна. — Э-э, — Аки почему-то удивленно посмотрел на меня. Я что-то не так сделал? Представление же… стадион… А! Он тоже хочет! Я протянул ему стакан, и Эберт зачерпнул горстку, странно пялясь на неё, а потом едва заметно хихикнул и захрустел вместе со мной. Круто! Я такими темпами тут кучу друзей найду, стану королем социальности! Мужик в голограмме представился Альем Тарькашеркотом. Офигенная фамилия — прям идеальный пароль: и не забудешь, и хрен кто разгадает. Альем описывал наше прекрасное будущее под тихую классическую мелодию, муторно-скучно-однообразно, но при этом хотя бы мило. Он то и дело промокал лоб платочком, приглаживал усы и краснел, аки девица на выданье. Иногда прекращал говорить и обводил трибуны любовным взглядом, разве что не ахал и руку к сердцу не прикладывал. Вот мужик на правильном месте, явно свою работу любит! Не то, что мой прошлый директор! Ах, свобода, ах, эта жизнь без упреков. Следующим в этом цирке пошел наш декан — Мелон Партер. Когда подключилась голограмма, наконец-то можно было его рассмотреть. Легкая щетина, красные глаза, помятый махровый халат на помятый костюм, и он вечно поглядывал на голограмму своей инфокарты, даже отсюда я видел, что исполняется какой-то код. Его речь была такая обрывочная, ни одной законченной фразы! А когда он явно мысленно послал всех нахуй и свободной рукой стал кодить прямо на месте в прямом эфире, ректор его чуть отодвинул, давая место другим. Этот Мелон мне очень понравился! Если он действительно что-то кодил, а не в ферму шпилил, да и почти не тратя времени на весь официоз, то возможно (только возможно!) он сможет меня научить чему-то ещё. Потом был декан факультета Эрика — бородатый бугай — Хаачур Зоркин. Нейман, наверно, в восторге, прям прототип его братьев, разве что не рыжий, а русый. Широкие плечи, огромные ручищи, пояс с кучей нацепленных емкостей со всякой всячиной. Этого парня, скорее всего, выудили прямо из лаборатории, разве что вид у него был не такой невыспавшийся как у Мелона. Дальше я уже не слушал, кого надо — посмотрел, а с остальными преподами и на парах дознакомимся. Тем более, кроме пар основного курса, нам впаяли всякие побочные, гуманитарные, типа всеобщего или философии с историей. А эта лабуда у меня сдавалась на раз, главное в легкие побольше воздуха и тарабанить, пока с зачетом не выставят вон. — Эй, — я ткнул Аки локтем. — Чего? — он наклонился ко мне, краем глаза наблюдая за голограммой с молоденькой преподавательницей, которая расписывала, как здорово мы все вместе повторим основы всеобщего. — Я так понял, ты немного… хакер? Его глаза можно описать только в сравнении с моими, когда я чувствую опасность из-за тайны о сталкерстве. Меня даже на секунду посетила мысль, что я снова встретился с родной душой, но как прилетела, так и улетела. После шока, Эберт чуть не затрясся от страха. — М-м-м, а что такое? — он сглотнул, ожидая моего ответа. — Просто показалось. Я вот это делал ради работы, а раньше, в средних классах ради забавы и проверки. Хочешь что-то выудить из человека, дай ему кусочек своей тайны… Ладно-ладно. Это не моя мысль. Я читал книги об общениях с людьми. — А я как-то нет. Никогда. Ни с кем! Херня эти ваши руководства для чайников!.. — Ну, значит, мне показалось, что я нашел кого-то похожего, — я напряг мускулы, складывая лицо в умильную моську, вовсю пародируя Эрика, и сделал вид, что отстал. А вот няшная харя дала зеленый свет. Аки как-то смутился и придвинулся ещё ближе. Эй-эй! Люди напротив подумают, что мы целуемся! Если Эрик даст мне в глаз ещё раз — череп точно не выдержит. — Ну, я немного. Но директор спалил, и меня отстранили, ну и ещё много чего… — Так меня тоже! — я аж поперхнулся от удивления. Этот трясущий хлюпик что-то ломал?! — Есть такой ресурс — ХСО… — О-о-о! Я там тоже есть, но погоди! Ники раскрывать пока не будем, ладно? — Угу, — он кивнул. — Так вот, я там брал задания… И как-то… увлекся… Но это давным-давно в прошлом! Теперь я хочу защищать ресурсы! — он выпятил грудь, а я приподнял бровь. — Чтобы защищать, нужно уметь ломать! — заявил я ему своё кредо, но Аки лишь поджал губы. Видимо, его как-то хорошо поймали; разница лишь в том, что я забил на людей, а он — нет. Даже не знаю что хуже. — Кстати! — я крикнул непозволительно громко и все вокруг недовольно покосились. Ох, зануды одни… — Кстати… — уже тише снова начал я. — Мы вчера твоего соседа видели! — В смысле? — Ну, панка, с синими волосами. — Когда я проснулся, то был один. — Странно… Мне это точно не приснилось, так как утренний стояк был такой же болевой, как и все в последние дни. Да и зад не болел… И у Эрика тоже. — Вы в зал выходили? — не унимался Аки. — Он через окно влез! — Пффф! — Эберт обеими руками схватился за рот и весь затрясся в приступе смеха. — Правда! — Ага, с крыши по тросу, наскалолазничал! Аки, похлопал меня по плечу, будто я сейчас выдал неебически охрененную шутку, а я вдруг задумался — тросы. Был ли трос? Нужно проверить! На инфокарту пришло сообщение от Эрика: «Я тут познакомился с группой, мы вместе сходим в деканат, встретимся вечером». Эх… Ну вот и настал тот момент, когда мне нужно делить его и с другими. Я подавил в себе ревнивца и сбросил ему ответ: «Но вечером ты полностью мой! Продолжим вчерашнее ;)». Интересно, он покраснел или ухмыльнулся? Этот чудик всегда реагирует одной из строго противоположных эмоций? Ответа не было. А это значит, что молчание — знак согласия! Надо только окно забаррикадировать, дверь на всякий случай и можно творить что угодно! Преподы внизу почти заканчивали, судя по всеобщей усталости, да и жара не спадала, кто-то даже сбежал с трибуны. — И последнее! — Альем снова завладел голограммой. — Каждому лично сейчас придут инструкции, правила безопасности, расписание комендантских часов, пропуски и расписание пар. Также данные о вашем личном кураторе-помощнике из старшекурсников — он или она вам помогут со всем разобраться. Куратор — это необязательно, только если сами ему напишете. Спасибо всем большое за внимание, спасибо коллегам, что пришли поддержать. До свидания, можете расходиться. Мы с Аки благоразумно остались на местах. Ещё бы! Толпа ломанулась так, что любой неверный был бы затоптан и вколочен в сидушки. Мы же с Эбертом проверяли инфокарты: всё, как и обещал директор — пришло, только вот у меня было одно странное письмо, помеченное как «Важно!». «Добрый день, мистер Фишер. С вашего предыдущего места учёбы пришла рекомендация о выдаче вам особого наставника, временно вместо куратора. Им назначен университетский психолог Герхард Оханс. Вам нужно в течение восьми часов прийти к нему, чтобы лично обговорить время. Вся дополнительная информация в приложениях А, Б и В» Я поморгал. Перечитал. Перечитал на пару с Аки. Ну охренеть теперь! Гребанный директор из школы, зараза пухлая! Ну я ему ещё устрою попозже вирусную атаку — будет легче вынуть инфокарту и забыть о ней, как о страшном сне, да уехать за город! — Они имеют на это право? — шепотом спросил Аки, глядя, как я задыхаюсь от злости. — Имеют, в моем случае сто процентов, — со злостью выдохнул я и задумался. Ведь психолог не виноват, и он не может заставить меня говорить — я только обязан являться пред его очами. Хм… А ведь можно… — О! — я резко подскочил и почти решил сбежать, как Эберт, схватил меня за локоть. — Ты куда? — Как куда? — я улыбнулся во все тридцать два. — Печь печеньки!