Breathe.

Сердцебиение Гарри участилось. Его желудок скрутило, а дыхание стало поверхностным. Слезы собрались в уголках его глаз, и он задыхался, пытался успокоиться, но в легких не было воздуха, боль в сердце давила все сильнее, голова была переполнена страхом. Его руки тряслись, щеки покрылись влагой. Он пытался найти тот самый номер в контактах, на который собирался позвонить. Он знал, кто ему поможет, кто заставит его дышать ровно, усмирит сердцебиение и прогонит страх. - Алло? - Лу, - он выдыхает, рыдая. Гарри уже забыл, как он начал плакать. - Лу, ты мне нужен. Забери меня отсюда или я умру. Луи точно помнил, когда Гарри впервые позвонил ему во время панической атаки. Он едва смог разобрать слова, что бормотал парень сквозь слезы, но он понимал, что Гарри нуждался в нем, поэтому он сбежал из школы и, торопясь, помчался к Гарри домой. Луи нашел его посреди спальни, мокрого после душа, с полотенцем, завернутым на поясе. Его лицо было красным, щеки покрылись пятнами, слезы лились ручьем. Но ничего из этого не имело никакого значения, ведь он лежал на земле, свернувшись клубочком, сотрясаясь и задыхаясь. По ночам Луи кажется, что он слышит эти громкие вздохи, смешанные с рыданиями. В такие кошмарные минуты он просыпается в холодном поту и всякий раз напоминает себе, что с Гарри все в порядке. С Гарри все было в порядке до того дня, как он позвонил Луи и прошептал: "Я хочу себя убить". Гарри сказал, что в больнице было слишком плохо, и он чувствовал себя не в своей тарелке. Все это Луи передал маме Гарри, и, пока Гарри спал на диване, используя колени Луи вместо подушки, они с Энн искали другие варианты лечения в Интернете. Это называется дневной стационар. Гарри приходил и оставался в этом маленьком здании с двумя комнатами и несколькими офисами на целый день. Утром парень ходил в группу поддержки, где он и его одногодки с похожими проблемами собирались вместе и обсуждали свои беды с психологом. Гарри как-то сказал Луи, что это его любимая часть дня. Потому что в такие моменты он понимал, что есть и другие люди такие же, как он, что он не один, что он не фрик. После обеда Гарри говорил с терапевтом тет-а-тет. Он рассказывал врачу все, иногда даже плакал. Но он никогда не плакал перед другими больными. Луи говорил ему, что плакать - это нормально. По вечерам группа вновь собиралась, но уже с другим психологом, родителями, а иногда с братьями и сестрами. Хотя Луи не родственник Гарри, но он подписал несколько бумаг и приходил каждый вечер. Примерно через неделю посещений Луи заметил, что на каждом занятии Гарри сидел рядом с Зейном. Руки этого парнишки были полностью покрыты татуировками, и еще, по мнению Луи, Зейн был чересчур задумчив. Луи знал, что юноша страдал биполярным расстройством, знал, что разноцветные тату лишь покрывают порезы. Поэтому ему становилось страшно, когда Гарри говорил, что они с Зейном друзья. Еще некоторое время Луи наблюдал за изменениями в поведении Гарри. Каждое утро по пути в университет Луи заходил к нему домой, и они вместе завтракали. После пар он отправлялся в стационар вместе с Энн. А домой он уезжал только в 11 вечера, когда Гарри уже спал. Десять месяцев назад, когда у Гарри случился первый приступ, и ему поставили диагноз тяжелой депрессии, Луи приходилось постоянно его будить. Сначала он вытаскивал его из постели и вел в душ. Он включал воду и, сидя на раковине, подслушивал, не давая другу уснуть в душе. Потом он помогал Гарри вытереться, одеться и почистить зубы. Они спускались вниз на кухню, где Гарри садился за стол, кладя голову на сложенные руки, пока Луи пытался приготовить завтрак. Луи все время подталкивал Гарри, чтобы убедиться, что он не спит. Иногда Гарри плакал и умолял вернуть его в кровать, а Луи обещал ему, что они пойдут вздремнуть попозже. Потом они вместе завтракали, не промолвив ни слова. Раньше такого не было. Они вместе выросли, и их всегда окружал шум. Не было ни минуты покоя. Они доедали и перебирались в гостиную, чтобы посмотреть телевизор. Гарри ложился на грудь Луи, иногда плакал. Когда случались приступы, Луи его успокаивал. Так было каждый день в течении трех месяцев. Луи бросил учебу и оставался с Гарри, так как его мама была занята. Он говорил себе, что для этого друзья и нужны. Вскоре Гарри стал принимать лекарства. Он начал самостоятельно просыпаться по утрам и не спал днем. Но он по-прежнему был не в себе, и Луи знал, что им предстоит долгий и нелегкий путь к выздоровлению. Летом, через шесть месяцев после первого приступа, состояние Гарри действительно стало улучшаться. Луи решил не посещать летние курсы. Они проводили каждый день вместе, занимаясь чем-то чтобы Гарри постоянно оставался в движении. Терапевт сказал, что физические нагрузки помогут Гарри лучше любого лекарства, и Луи обеспечил ему эти нагрузки. Наконец-то Гарри снова стал шутить. Они начали много разговаривать и не только о том, как ему грустно или как у него немеет тело. Он все еще был не в себе, но он уже почти у цели. К началу семестра Луи вернулся к учебе, усердно стараясь, чтобы наверстать упущенное. Он писал Гарри смс каждый день. Обычно он отвечал. Через месяц после начала семестра Луи позвонили во время пары. И его курсовую по истории пришлось отложить. "Я думаю, я хочу умереть". - Мне кажется, я нравлюсь Зейну, - как-то по дороге из стационара поделился Гарри. Он уже почти два месяца посещает это место, и Луи видит искорки в глазах парня. Луи заметил, что Энн крепче взялась за руль. - Нет, - сказала она. Ее голос звучал грубо и решительно. Глаза Гарри снова померкли, Луи стало тяжело на сердце. - Лу, - грустно прошептал Гарри, - почему мама против? Луи хотелось плакать. Но он не мог. Потому что Гарри уже и так видел слишком много слез Луи и мамы в этом году. - Малыш, - произнес он, взяв Гарри за руку. Гарри, свернувшись калачиком, казался таким маленьким. - Ну... Вам обоим плохо. Ему больно, тебе больно. Вы оба пытаетесь исцелиться. Представь себе, что вы оба выздоровели, а потом вдруг одному из вас снова станет плохо. Другому сразу же тоже станет плохо, понимаешь? Так нельзя. Есть правила, которые запрещают встречаться людям из одной группы. Вы просто должны помогать друг другу лечиться. И все. Вы можете быть друзьями, но вы не можете.... Вы не можете надеяться на что-то большее, потому что он болен, как и ты. Глаза Гарри блеснули из-за навернувшихся слез. - Но я же нравлюсь ему, Лу, - хрипло промолвил он. Луи еще сильнее сжал руку Гарри. Три дня спустя Луи попросили остаться в зале ожидания. Он был в замешательстве. Смущение отступило только тогда, когда он узнал, что просто состоялась встреча между Гарри, его матерью, Зейном и миссис Малик. Энн, сидя на водительском сидении, в ярости разглагольствовала о том, как вредно это может быть для здоровья Гарри, для его лечения. Она сказала то же самое, что Луи пытался объяснить Гарри, но в более грубой форме. - Я не могу поверить, что ты взял за руку этого мальчика вопреки тому, что я просила тебя не делать этого, - возмущалась Энн, тяжело дыша, - я не могу поверить, что этот чертов психолог не остановил вас! - Я сказал тебе, мам, это он взял меня за руку, - спорил Гарри. - Ты хотя бы сейчас понял, что это плохо? - Да, вы все достаточно хорошо объяснили. Я все еще зол, потому что никто не верит мне. Он первый парень, которому я понравился. - Гарри вздохнул Луи опустил взгляд. - Гарри, на самом деле он тебе не нравится, - уже спокойнее продолжила Энн. - Тебе это только кажется, потому что ты нравишься ему. - Ладно,- наконец-то произнес Гарри, и в машине на мгновение воцарилось молчание. Луи, вытирая слезы с лица Гарри, думал, что делать дальше. Зейн покинул стационар через неделю. Никто ничего не говорил об этом. Гарри же ушел из этого места во вторник. В тот вечер Луи вместе с Энн сидели рядом с Гарри, а другие дети и их родители – в другом конце комнаты. Руки Гарри тряслись, когда он произносил свою речь. Сначала он поблагодарил маму за ее поддержку и любовь. Затем сказал несколько слов о каждом, кто сидел в комнате, и, наконец, пришла очередь Луи. - Лу, ты был моим лучшим другом всю жизнь, и ты тот единственный друг, который не отвернулся от меня, когда я бросил школу из-за всего этого. Невозможно сосчитать, сколько панических атак ты помог мне пережить. Даже когда я не был полностью сломлен, ты заботился обо мне как мог. Прошу тебя как самого любимого человека - не оставляй меня, пожалуйста. - На глазах Гарри выступили слезы. - Луи, - начал психолог, - может ты хочешь что-нибудь ответить? Луи кивнул и прокашлялся: - Ты тоже мой самый-самый любимый человек в этом мире, и мне так жаль, что это все случилось именно с тобой. Я никогда тебя не оставлю. Клянусь. Я всегда буду рядом. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Я знаю, что это сложно, что это займет много времени, но мы пройдем через это вместе. Я люблю тебя, слышишь? Я люблю тебя, и ты снова будешь счастлив. Клянусь. Гарри получил степень эквивалентности, поэтому ему можно было не возвращаться в колледж. Но его руки тряслись, когда они с Луи подъезжали к универу в его первый день учебы. - Все будет хорошо, малыш. И у Гарри все было действительно хорошо. Семестр он закончил с хорошими оценками, еще и обзавелся двумя новыми друзьями. И он был счастлив. Каждый раз, когда Луи видел имя Гарри на экране звонящего телефона, он немного нервничал. Они все время переписывались, и Гарри звонил только во время приступа. - Алло? - Луи? - Да? - Мне кажется, я вел себя глупо, - произнес Гарри. - Почему ты так говоришь, малыш? - Можешь зайти ко мне? Пока Луи парковался, Гарри уже стоял на улице в ожидании. Он еле удержался на ногах, когда Гарри навалился на него, когда он почувствовал его губы на своих. Это было столь сладко. Секунду он собирался с мыслями, а потом поцеловал Гарри в ответ. - Привет, - сказал Гарри, улыбаясь. Его глаза снова светились. - Эм... Не то, чтобы мне не понравилось, но зачем ты это сделал? Гарри закусил губу. - Ну ты был рядом все это время, не так ли? Даже когда мне было плохо, ужасное настроение, когда я ненавидел себя. Я нравился тебе всегда, даже когда не нравился самому себе. Луи кивнул, а его щеки налились румянцем. - Я думал, что Зейн был первым мальчиком, которому я понравился, но я был неправ. - Действительно, ты был не прав, - Луи вздохнул. - Почему ты не сказал мне этого тогда? - спросил Гарри, и Луи наклонился, чтобы поцеловать его еще один раз. - Ты не нравился даже самому себе, Гарри. Ты не можешь любить кого-то другого, если не любишь себя. Ты нравился Зейну, а тебе нравилось внимание, которым он тебя одарил, потому что ты считал, что недостоин этого. Я не хочу, чтобы у нас было так же. Если мы вместе, то я хочу, чтобы все было по-настоящему. - Все по-настоящему, - усмехнулся Гарри, - и я люблю тебя. - И себя любишь? Он засмеялся. - Да, себя я тоже люблю.