Маленький ад для Малфоя

      Очередной день Гермионы Грейнджер начался с дикого вопля из спальни детей. Дочери часто ругались, из-за чего в доме стоял вечный гвалт. Что случилось в данный момент, было совершенно не ясно. Женщина устало поморщилась, приподнимая голову с подушки. Казалось, что она буквально пару минут назад забралась в постель, укрывшись от невзгод под стёганым одеялом. Только сделать это, как в детстве давно не получается. Это раньше думалось, что спрятаться под покрывало, погасить свет, зажмурить глаза и заснуть, а утром мир перестанет быть таким неприветливым. Увы, во взрослой жизни подобные трюки не работают. Мир остаётся хмурым и серым, проблемы становятся лишь больше, разрастаясь словно снежный ком.       Гермиона подняла покрасневшие от усталости глаза на циферблат часов. Шесть часов утра. Что можно делать в шесть часов утра? Ну кто, скажите на милость, встает в шесть утра и начинает безумную ругань? Полежав ещё несколько минут и поняв, что шум не прекратится, она со стоном поднялась с кровати, натягивая на плечи длинный халат. — Что здесь происходит? — раздражённо спросила она с порога детской, наспех стягивая буйные кудри в хвост. Это было единственное решение в борьбе с её волосами, так как она уже неоднократно пробовала различные способы по их укрощению, но так ничего не добилась до сих пор. Был даже такой момент, когда она в безысходности психанула и обрезала их невероятно коротко. Тогда вьющиеся пряди едва прикрывали ей уши, чем в последствии раздражали ещё сильнее. Поэтому данный способ угомонить и спрятать буйные пряди стал единственным верным. Кроме того, казалось, что волосы живут своей собственной жизнью, накапливая в себе магию и пощёлкивая гриффиндорку по носу, щекам и шее стоило ей попытаться взять над ними верх. Гермиона предполагала, что ни стали эдаким вместилищем её не растрачиваемой магической энергии.       На полу небольшой комнатки сплелось три тела. Девочки с каштановыми всклокоченными локонами бойко дёргали друг друга за них, пихались ногами и кусались. Это было обычное их занятие. Они были похожи между собой внешне практически абсолютно, но характерами значительно разнились. Поэтому, наверное, никак не могли ужиться друг с другом, ругаясь и задирая друг друга. Девочки постоянно находили множество причин, по которым у них не получалось мириться с сестрами и родной матерью. И так на протяжении уже восьми лет.       Гермиона устало вздохнула, она никак не могла совладать с этими маленькими бестиями, которые в упор отказывались её слушаться и выполнять то, что им велено. Они словно специально были посланы ей в наказание за что-то. И молодая женщина уже практически готова была расписаться в своём бессилии, но что-то держало её. Возможно, упрямство, а может быть её крепкое понимание того, что если не она, то кто ещё? И, что раздражало больше всего - они совершенно ничем не походили на неё, разве что волосами. Ни усидчивости, ни тяги к знаниям, ни пунктуальности. Как так вообще получилось, что они её дети? Грейнджер часто задавалась этим вопросом, но не находила ответов, сколько бы не выискивала информации в справочниках и энциклопедиях по материнству, генетике и психологии. — Вы чего шум подняли в такую рань? — хмуро проговорила молодая женщина, окидывая дочерей напряжённым взглядом. Те даже не сразу обратили внимание на мать, продолжая возню. Гермиона сделала глубокий вдох, но успокоиться никак не получалось. Возможно, тому причиной был дикий стресс и недосып, но она сорвалась: — Сегодня выходной! Мой единственный выходной на неделе! Я хочу поспать!       Гермиона еле сдерживалась, чтобы не перейти на крик, хотя по лицу уже и так стало понятно, что она была зла. Вообще, она всегда старалась сдерживать себя и не повышать голос на детей, ведь считала это неправильным, да и родители никогда не поднимали на неё руки или выражали свои эмоции криком. Но с каждым годом в ней копилась неведомая до сего момента обида, что останавливать себя становилось всё труднее. Она несказанно устала всё тащить на своих плечах, и всё же она сама выбрала этот путь, поэтому свернуть с него ей не позволяли упорство и непоколебимость. — Мама, Ви опять стащила мои заколки и цепляет их на свою куклу, — обижено воскликнула одна из девочек, выбираясь из клубка маленьких тел и поднимаясь на ноги. — Нет, это всё Айрис… — протянула вторая девочка с копной густых волос, вставая рядом с сестрой. Вид у них был потрёпанный, но уж очень смешной. И если бы Гермиона не была так напряжена, то определённо посмеялась бы над ними и потрепала их по этим всклокоченным кудрям. — Неправда! Я ничего не делала! — закричала третья сестра, вставая рядом с остальными перед матерью и бросая злой взгляд на товарок.       Гермиона мысленно сосчитала до десяти, чтобы не накричать на детей. Силы молодой женщины в последние дни всё чаще подходили к критической отметке. К тому же проблемы с деньгами и работой не прибавляли сил, как моральных, так и физических. Но дети ни в чём не виноваты, они же цветы жизни и должны приносить лишь радость и успокоение. Хотя всё, в случае с Гермионой Грейнджер, весьма спорно. Женщина вновь сосчитала до десяти, затем приблизилась и обняла дочерей всех разом. — Милые мои, красавицы, обещаю разобраться с вашими большими проблемами и выяснить кто прав, а кто виноват, — она поцеловала розовые щёчки девочек. — Но только давайте всё это будет чуть позже. Ваша мама жутко устала за прошедшую неделю и хочет поспать хоть немного дольше, чем до шести утра. — Гермиона посмотрела на дочерей, губы которых надулись, и они усилено отводили глаза. Женщина вздохнула и продолжила. — А вместо драк и словесных перепалок вы могли бы взять книги и почитать. В прошлые выходные мы с вами как раз купили три познавательные энциклопедии. — Ну, мама… — практически в унисон простонали девочки и попытались вырваться из объятий матери. — Почему мы должны читать в свой выходной день? — сложив на груди руки, сказала одна из сестёр, которую звали Айрис. — Тогда, — Гермиона нахмурилась, окидывая усталым взглядом тройняшек, — когда я встану, вы покажете мне свои выполненные домашние задания. Завтра ведь в школу. — Ну-у-у… — вновь в унисон протянули девчонки. — И в кого вы такие лентяйки… — сокрушённо промолвила одними губами мисс Грейнджер так, чтобы дочери её не услышали. Она поднялась с колен и направилась к двери. — Чтобы ни единого звука я от вас не слышала до девяти, — развернувшись, строго сказала она, слегка пригрозив пальцем, и отправилась в свою комнату.       Глупо было спрашивать про то, в кого же малышки были такими, наверняка в своего отца. Только кто их отец Гермиона не знала. И даже думать не хотела о том, чтобы выяснить это. Проще было бы даже не знать об этом, в надежде, что все воспоминания канут в лету и будет легче дышать. Хотя, как забыть, когда по маленькому дому ходят три напоминания о времени, проведённом в темнице. Женщина вздрогнула и забралась с головой под одеяло, стараясь вновь провалиться в сладостный сон. Но поспать ей, конечно же, не удалось. За стеной вновь раздались крики и звуки падения. Грейнджер застонала, почти плача, и натянула на голову подушку. Она чувствовала, что каждая клеточка её тела противится тому, чтобы подняться, что слёзы готовы навернуться на глаза от усталости и бессилия. — Если они сейчас не замолчат, я достану из закромов палочку и наложу на них силенцио, — пробормотала она, всё сильнее прижимая к ушам подушку, которая вовсе не заглушала яростные крики борьбы тройняшек, — а потом приправлю всё это петрификусом, чтобы спокойно поспать в тишине и покое…       Конечно же, ничего подобного молодая женщина никогда не делала, и не собиралась делать, но мысли всё равно прорывались беспокойными стенаниями. Она уже и не помнила, когда полноценно спала и ела, когда могла выделить себе время на чтение, на поход на выставку или куда-либо ещё. Что и говорить, она уже давно не могла себе позволить нормальную одежду, лишь заклинанием обновляла свою прежнюю, что не могло не удручать. Гермиона совсем перестала уделять себе внимание, погрузившись в пучину отчаяния и депрессивного угнетения. Не то, чтобы она раньше усиленно следила за собой, но и такой чушей ходить ей не доводилось. А всё эта ужасная ситуация, в которой она оказалась не по своей вине. И нет, молодая женщина не винила в этом своих дочерей, она просто понимала, что, проведя достаточно большое время в мире волшебников, многое потеряла, окунувшись в безмагический мир практически с нуля. — Как же всё достало… Хочу обратно в восемнадцать лет… Хочу ходить на занятия… веселиться с Гарри и Роном… — Гермиона начинала рыдать, сама не понимая, как так получается, и утирая слёзы тыльной стороной ладони, кусая губы. — Хочу в Хогвартс… Хочу в Косой переулок… Даже в королевский лес Дин… Ну, почему всё так?.. Зачем мне всё это?.. За что?.. — рыдания перерастали в истерику с необычайной быстротой. Видимо сверхурочная работа, приставания начальника, бесконечные счета и долги взяли своё, и женщина начинала впадать в чёрную депрессию. — Хочу вернуться обратно!.. Хочу снова стать нужной… Осточертели долги… Хочу замуж, наконец… свадьбу… белое платье… гостей полный двор… Хочу в «Нору»… — всё это женщина причитала в подушку, чтобы дочери не услышали и не подумали чего-нибудь не того, ведь в отношении волшебства она держала их в полнейшем неведении и не собиралась до поры до времени ничего говорить. Ей сейчас просто нужно было выговориться, пусть и в пустоту. Но всё постоянно держать в себе сложно и больно. Так можно и с ума сойти.       Постепенно рыдания сошли на нет, и Гермиона Джин Грейнджер забылась сном. Она и не заметила, как уже давно стихли крики за стеной, не слышала, как три пары ног притопали к двери в её комнату, не слышала, как они шептались, переживая за плачущую мать. Всё это сейчас её мало интересовало, так как боль от всего, что творилось в её жизни, застилала всё.

***

— Мисс Грейнджер, Вам сегодня снова придётся задержаться. Отчёт был сделан не совсем корректно, и нужно его срочно переделать, — проговорил лысоватый мужчина средних лет с объёмным пивным брюшком и тремя подбородками, — а чтобы не задерживать вас слишком долго, я решил помочь.       Гермиона сидела на стуле, сцепив руки и стараясь не смотреть на своего начальника. Она была просто в бешенстве, ведь запороть отчёт она просто не могла: трижды проверила его и ничего подозрительного, и неправильного в нём не заметила. Да и в чём-чём, а в составлении отчётов ей не было равных, она на них собаку съела. Никто и не подозревал, но ей на самом деле нравилось их составлять. Этот мерзкий похотливый хлюст просто в очередной раз подыскивал повод, чтобы остаться с ней наедине и облапать. Как же это всё бесило бывшую гриффиндорку. Тот уже не раз пытался приставать к ней, зажимая то в комнатке для отдыха, то у себя в кабинете. И в последнее время эти его нападки участились, да так, что уже практически было невозможно скрыться или что-либо придумать для бегства. У неё уже трижды болела тётушка, дважды ломал руку племянник, раз семь приходилось встречать родителей из путешествия, раз десять уходить на собрания родительского комитета в школе дочерей. Вот и сейчас требовалась уважительная причина, чтобы остаться на своём месте и не быть изнасилованной. — О, мистер Саммерс, сегодня мне никак нельзя задерживаться. Роза подхватила ветрянку, и я боюсь, как бы не было последствий, — затараторила женщина, всё так же не глядя на начальника, — кроме того, переживаю, как бы Айрис с Виолой не подхватили…       Но договорить ей не удалось, так как мистер Саммерс сегодня явно не был настроен выслушивать очередной бред своей подчинённой. Он, набычившись, подскочил к Гермионе и навис над ней, пыхтя то ли от резких движений, то ли от злости. Грейнджер слегка испугалась, но виду не подала, в конце концов, что ей может угрожать в кабинете директора, за дверями которого полно народу. Она вздёрнула нос и упрямо посмотрела на начальника, всем своим видом показывая, что будет стоять на своём. Она стояла, не шелохнувшись даже в момент невыносимой близости неприятного субъекта, ведь стоит только дать слабину, как тут же раскатают катком и косточек не останется. — Знаете что, мисс Грейнджер, ваши уловки на сей раз на меня не подействуют, — мужчина, пыхтя и оплёвываясь, наклонялся всё ближе к лицу молодой женщины. — Я жду вас сегодня в своём кабинете, и никакие отговорки не принимаются. Если вас тут не будет, то считайте, что вы понижены в должности до секретаря. — Что? — изумилась Гермиона и воззрилась на начальника, который тем временем уже отошел от неё и стоял возле окна, ухмыляясь. — Вы не имеете права, в договоре подобного не было. Я знаю, я читала, — до чего же молодой женщине хотелось испепелить этого человека, но она просто сложила руки на груди, с прищуром глядя на него. Ему её не раздавить, как бы он не старался. Уж она-то свои права знает. Правда что-то в голове тут же щёлкнуло — до сих пор она почему-то не обратилась в общество по защите женщин от приставаний. Она держала номер их телефона, но что-то её из раза в раз останавливало. Она чего-то страшилась, потому и молча сносила все эти ситуации. То ли от того, что прямых рукоприкладств от начальника не было, как, например полгода назад к статистке мисс МакКоррел, то ли от того, что она не хотела, чтобы на неё как-то странно и с жалостью смотрели. Но факт оставался фактом — она молча сносила навязчивое поведение босса. — А вот в новых правилах это есть, — улыбнулся мужчина, радуясь растерянности в глазах подчинённой, которая поняла, что её подставили. Он давно желал обладать ею, ещё с того дня, когда она впервые вошла в его кабинет, вся такая строгая и правильная. Но если все другие женщины, окружавшие его, были падки на деньги и сами порой вешались на него, то мисс Грейнджер была крепким орешком. Как бы он ни старался соблазнить её дорогими подарками, милыми словами, премиями и внеочередными отпусками, с ней ничего не работало. Подарки она возвращала, в отпуска не ходила, на комплименты отвечала холодным равнодушием. Это дико бесило мистера Саммерса, и он уже подумывал уволить её к чертовой матери и забыть, как страшный сон. Но нет, что-то в нём так держалось за Грейнджер, что он сам же себя останавливал в этих порывах. А не так давно он был на семинаре по улучшению качества работы и услышал один очень занятный разговор, в котором обсуждалась научная статья о методах завоевания расположения. Вот теперь, следуя советам из этой многообещающей статейки, мистер Саммерс пытался подчинить себе горделивую мисс Грейнджер. — Что ж, тогда я хотела бы их прочитать. И если всё так и есть, нам придётся распрощаться, — Гермиона говорила это спокойным тоном, хотя в голове билось множество мыслей, разъедающих душу. Что делать с долгами? Где на скорую руку искать работу? Как прокормить детей? Нужно платить аренду и обучение девочек в частной школе. Сердце билось о рёбра тяжёлыми ударами практически доставляю физическую боль. — Хм… — Саммерс явно не ожидал такого поворота событий и в обескураженности уставился за окно. Он минуту молчал, покусывая язык и не глядя на подчинённую. — Не стоит поступать так радикально, — проговорил он. — Я лишь хочу от вас, мисс Грейнджер, полной отдачи своему делу, и что я вижу? Запоротый вами в очередной раз отчёт и невероятные отговорки, в которые уже никто давным-давно не верит. — Хорошо, я попробую кого-нибудь найти, чтобы посидеть с дочерями. — Гермиона устало вздохнула, потопав носком туфли в раздражении, — Могу я быть свободна?       Мистер Саммерс лишь кивнул, явно довольный сложившейся ситуацией и её ответом. Гермиона спешно поднялась, одёрнула вниз юбку и вышла из кабинета. Находиться с этим человеком было выше её сил, а уж наедине оставаться, вообще было чем-то схожим с адом. Женщина прошла к своему столу и взяла сумку, чтобы проверить не забыла ли она свою секретную боевую подругу. Нет, волшебная палочка, как и всегда, лежала на дне сумки, прикрытая бумагами, давно не имеющими никакой важности и надобности. Теперь можно немного вздохнуть с облегчением, теперь это пухлое подобие человека ничего не сможет ей сделать. Расслабившись, мисс Грейнджер смогла вникнуть в работу и даже погрузиться в неё с головой до такой степени, что пришлось ощутимо вздрогнуть от раздавшегося над ухом голоса. — Похвально, мисс Грейнджер. А теперь, я думаю, уже пора приступить к исправлению ошибок в вашем отчёте, — мистер Саммерс противненько улыбался, обнажая свои пожелтевшие от курения зубы. Гермиона натянуто улыбнулась лишь уголками губ, кивнув в знак того, что сейчас освободится. Мужчина ещё шире растянулся в улыбке и развернулся, направляясь в свой кабинет. — Жду вас у себя, — Гермиона практически видела, как он, отвернувшись, злорадно ухмыльнулся и почесал друг об друга руки. Женщина почти со стоном поднялась со стула, разложила по местам все используемые для работы документы и направилась вслед за начальником, не забыв, однако, захватить свою палочку.       Войдя в кабинет, женщина увидела лепестки роз, разбросанные по всему кабинету, свечи, шампанское и цветы. Всё, что нужно, чтобы создать романтический настрой. Только вот Гермионе это категорически не нравилось и на подобное настраиваться, тем более с Саммерсом, она не собиралась. Но, видимо, у мужчины были совсем другие планы, потому что, как только женщина зашла в кабинет, дверь защёлкнулась на замок. — Что это значит? — строго спросила Гермиона, хотя только дурак не понял бы, к чему всё это ведёт. — Предполагалось, что я буду исправлять ошибки в отчёте за прошлую неделю. — Да ладно вам, мисс Грейнджер, — Саммерс скинул с себя пиджак и ослабил узел галстука, подходя всё ближе и ближе к ней. — Может хватит уже ломаться? Не хочешь афишировать наши отношения, то будем скрываться. — Саммерс подошёл почти вплотную и положил свои большие, с толстыми пальцами руки на плечи Гермионе. Та вздрогнула от омерзения, но, возможно, мужчина воспринял это как-то иначе, потому что он расплылся в довольной улыбке. — Послушайте, мистер Саммерс… — пылая от едва сдерживаемого гнева, проговорила Грейнджер, стряхивая руки с плеч. — Джозеф, — перебил её между тем Саммерс. — Не желаете ли вина? — Нет. — отрезала Гермиона и отодвинулась от начальника как можно дальше. — Я не намерена с вами ничего распивать, мистер Саммерс. — Она специально постаралась сделать акцент на фамилии и на том, что не собирается переходить на неформальное обращение. Голос её был холоден и резок. — И меня крайне возмущает ваше поведение! Мне пришлось оставить дома больного ребенка, а вы пытаетесь свести всё к постели! — от негодования, казалось, даже волосы зашевелились на голове молодой женщины. — Почему к постели? Я к вам с серьёзными намерениями. Хоть сейчас замуж. — Саммерс вновь приблизился к Грейнджер. На сей раз он не просто положил свои руки ей на плечи, а больно стиснул их, чтобы та не смогла вырваться и уйти. — Я не намерена ничего подобного больше терпеть! — воскликнула Гермиона и, вытащив палочку, направила её в живот своему начальнику. Она свирепо с прищуром на него посмотрела. — Если вы сейчас же не отпустите меня, то вы глубоко пожалеете об этом. — Что за шуточки? — зло спросил Саммерс, чувствуя, как что-то острое уперлось в его большой живот. — Вы носите холодное оружие? — А что? — в свою очередь оскалилась Грейнджер. Она пылала от ярости и едва сдерживалась, чтобы не заскрипеть зубами. — Я слабая женщина, нужно же как-то обороняться от маньяков.       Саммерс опешил и выпустил из своих огромных рук Гермиону. Он, если честно, сильно-таки струхнул, поняв, что может поплатиться чем-либо, за свою маленькую прихоть. Но тут же в нём вскипели раздражение и бешенство. Тогда-то он, перед этим правда отойдя на безопасное расстояние, огрызнулся в ответ: — Вы уволены, мисс Грейнджер. Я, конечно, пойду вам на уступки и не буду предъявлять никаких обвинений из-за покушения на мою жизнь. В конце концов, у вас дети и им будет плохо в приюте, когда их мать окажется за решёткой.       Гермиона глубоко вдохнула и шумно выдохнула, стараясь держать себя в руках. Да как он смел так с ней разговаривать? Как смел угрожать, когда сам её хотел изнасиловать? Негодованию молодой женщины не было предела. Палочка в её руке задрожала и даже заискрилась, повинуясь внутреннему импульсу. К счастью, Саммерс уже отвернулся к своему столу и этого не заметил. Гермиона быстро спрятала её за спину и поспешила покинуть кабинет. — Я сделаю это с огромной радостью! — в сердцах воскликнула она, хлопая дверью и убегая по коридору к лифту. Уже нажимая кнопку вызова, Гермиона сокрушённо подумала, что никак нельзя ей сейчас оставаться без работы. По крайней мере до момента нахождения нового места. Да, она была зла, но можно было бы как-то решить этот вопрос иначе, чем увольнением. Что же ей делать сейчас? Как теперь-то выкрутиться из этой мерзкой ситуации? Грейнджер покрутила перед собой палочку и с прищуром вдруг уставилась на неё. Мгновение, и она уже быстрым шагом возвращается к злосчастному кабинету. — Мистер Саммерс! — громко сказала Гермиона, открывая дверь и заходя внутрь. Саммерс обернулся, и на его губах заиграла мерзкая самодовольная ухмылка. Он явно подумал, что она передумала и вернулась, чтобы отдаться ему, лишь бы он не выгонял её с работы. Но в лицо ему была направлена какая-то странная штуковина, сильно напоминающая прут. Мужчина даже не успел ничего сказать по этому поводу, как Гермиона тихо произнесла: «Обливейт!»

***

      Черт его подери! — мысленно ругалась Грейнджер, отпирая дверь своего небольшого домика. — Ненавижу это делать. Ну почему бы этому ослу не перестать уже меня доставать. А то такими темпами я превращусь в злостную ведьму, помышляющую колдовством в свою выгоду и для пыток окружающих… Я же не Пожиратель, в конце концов, — от воспоминаний о Пожирателях Смерти женщину кинуло в дрожь. В голове всё также всплывали неприятные моменты времён Магической войны, о которых она тщетно старалась забыть. Вдобавок стоило подумать над тем, как бы не было последствий такого поступка на самом деле. Она прекрасно помнила, что всплески колдовских потоков отслеживаются в специальном отделе министерства магии. И если аппарация в безмаггловским месте могла иметь место и на неё порой закрывались глаза, то использование серьёзных заклинаний при магглах или на них рассматривались в суде и за это можно было понести серьёзное наказание. Как же она безрассудно поступила, при том не в первый раз. Ужасно ещё и то, что это придётся расхлёбывать Гарри.       Женщина ввалилась в холл, поборов-таки дрожь, и замерла на месте. Ковёр был залит водой, да неспроста, перед этим он явно горел ярким пламенем. О чём свидетельствовали следы от языков пламени на стенах и мебели. Потолок был закопчён чёрной сажей и теперь был похож на свод пещеры. Повсюду валялись обрывки бумаги, щепки, сломанные стулья. По всей видимости девочки пытались развести костёр или же вообще спалить дом к драклам. Сокрушённо вздохнув, Гермиона наконец смогла пошевелиться и двинуться в сторону кухни. Перешагивая через чёрное пятно на ковре и обгорелые ножки стульев, женщина старалась держать себя в руках, ведь на дворе была практически ночь и соседей своими воплями будить совсем не хотелось. На кухне чище не оказалось. Помимо горы посуды в раковине, стены были заляпаны чем-то липким, стекающим на пол и неприятно попахивающим. В некоторых местах виднелись вмятины, будто кто-то с силой лупил по стенам кувалдой. Как такое могло произойти? Вряд ли восьмилетние девочки могли проделать подобное, даже если они держали молот все вместе. Сомнения закрались в душу Гермионы, и она поспешила вверх по лестнице к комнате дочерей. Страх, что что-то случилось сковал её сердце. В мгновение ока женщина взлетела на второй этаж, распахивая дверь с грохотом.       Но всё было совершенно в порядке. Девочки лежали в своих кроватях и мирно спали. Что же тогда вообще произошло, как в одночасье дом превратился в зону боевых действий? И тут Гермиону словно прострелило, а где же их соседка миссис Фогет, которая должна была присматривать за девочками в отсутствие матери? Быстро пробежавшись по всем помещениям в доме и не найдя ни единого признака присутствия пожилой дамы, Грейнджер приуныла. Она вдруг осознала, что если оставит случившееся без внимания, то подобное точно повторится ещё не раз. — Что вы сделали с миссис Фогет?! — ворвалась она в комнату дочерей, включая свет. — Где она? И что вообще творится в нашем доме? Как прикажете объясняться с арендодательницей?       Девочки заворочались в своих постельках, явно не желая просыпаться, но яростный голос матери мог мёртвого из могилы поднять. Гермиона незаметно взмахнула палочкой, накладывая заглушающее заклинание, чтобы не переполошить соседей, и пошла сдергивать одеяла с трёх встрёпанных и сонных девчонок. Те, потирая глаза, удивлённо смотрели то на мать, то друг на друга. Как ни странно, сонливости на их маленьких личиках не было, что могло говорить только об одном – эти проказницы не спали. — Хватит играть в переглядки! — возмущённо топнула ногой Гермиона, складывая на груди руки и с прищуром глядя на дочерей. — Что вы сделали с нашим домом? Что вы сделали с миссис Фогет? Почему вы одни в доме? Что случилось с гостиной? — Мы, мы… мы ничего не делали… — пробормотала одна из девочек. Другие закивали. — Ну, вернее мы не специально… так получилось… — Ничего не делали? Случайно? Вы разнесли половину гостиной и это, по-вашему, ничего? — придушено вскрикнула Грейнджер и вцепилась руками в волосы. Она была разбита и не могла взять в толк, как у первой ученицы Хогвартса, героини войны, могли родиться такие дети? Почему она не в силах их воспитать подобающим образом? Может, её обманули? Эти три девочки вовсе и не её дети? Может она вообще спит и ей снится кошмар, а на самом деле она сейчас в «Норе» и никаких детей у неё нет? — Мы не знаем, как так вышло. — в один голос проговорили, понурив головы, девчонки. — Оно само. — Что мне с вами сделать, чтобы вы перестали так себя вести? Не помогаете по дому, не выполняете домашние задания. А теперь ещё и это… — мисс Грейнджер устало осела на пол. В голове молодой женщины продолжали метаться безрадостные мысли, которые всё чаще подводили её к тому, что она совсем не справляется с ролью матери. — Ну за что мне всё это? — Кстати, тебя к директору вызывают, — вдруг ляпнула малышка с кровати рядом с окном. Сёстры тут же на неё сердито зыркнули и перевели взгляд на мать, ожидая, что та сейчас снова взорвётся. — Что? — воззрилась на дочерей Грейнджер. — Ну, что вы ещё натворили? Почему ни одна мать самого отъявленного хулигана столько не была у директора школы, сколько я? Ладно, — Гермиона махнула рукой и поднялась с пола, — вы пока спите, завтра обо всём расскажете, а я пока пошла убираться.

***

— Здравствуйте, мисс Грейнджер! — директор Уилсон указал рукой на стул, но Гермиона лишь мотнула головой и стала всматриваться в лицо мужчины, желая разгадать его намерения. — Мне неприятно говорить об этом, но секретарь уже готовит документы на отчисление ваших дочерей из нашей престижной школы, — он говорил мягко и спокойно, сцепив перед собой пальцы и положив на них подбородок. — Постойте… — Гермиона подошла чуть ближе к столу и заглянула Уилсону в глаза. — Мне казалось, что мы решили все разногласия. Кроме того, я плачу вашей школе большие деньги, гораздо больше, чем каждая семья в ней. — Дело не в деньгах, мисс Грейнджер, — проговорил Уилсон таким тоном, словно объяснял что-то умалишённой. — Ваши дочери не обладают достаточными способностями, чтобы находиться здесь. Ум и знания у них крайне посредственны, что огорчает, поверьте. Ведь все учителя прикладывают поистине титанические усилия, чтобы вложить в них хоть толику необходимых знаний. — Мужчина на секунду замолчал, поглаживая свои каштановые усы. — Кроме того, их поведение несколько не соответствует необходимому воспитанию в нашей школе. Что уж говорить, оно крайне ужасно и негативно сказывается на других учениках. Я уж не говорю об ущербе имуществу и психике практически всего педагогического состава. — Вы так говорите, будто мои дети исчадия ада, — начинала закипать внутренне Грейнджер, хоть внешне пока и оставалась невозмутимой. — Как три восьмилетних девочки могут держать в страхе всю школу, словно банда отъявленных преступников? О чём вы таком говорите? — А вы не помните, как Виолетта подожгла туалет пару недель назад? — взорвался директор и привстал со своего кресла. — Нормальные дети не устраивают поджогов и не подвергают опасности окружающих. Я уже не говорю, что ремонт и вызов пожарной команды обошёлся нам в довольно-таки приличную сумму. А как долго нам пришлось устранять последствия потопа после того, как пожарная команда залила очаг возгорания?       Гермиона отчётливо помнила те несколько дней, что были для неё как в аду. По невероятному стечению обстоятельств и при непосредственной помощи Гарри Поттера это дело всё-таки не получило большой огласки и не повлекло штрафов. Гермиона примерно догадывалась, каким образом Гарри помог ей, но старалась не думать над этим, ведь отплатить ей ему было нечем, да и вообще странно было то, что он всё ещё её друг, даже после того, что с ней случилось. — Я думала, мы уладили эту ситуацию и устранили все разногласия, — спокойно сказала Гермиона, расправляя плечи и возвышаясь над мистером Уилсоном. Она не собиралась давать себя и своих дочерей в обиду. — В прошлый четверг Айрис залила волосы миссис Робертсон клеем. Нам чудом удалось спасти её от нервного срыва. Хорошо, хоть это оказался парик, иначе вы так легко не отделались бы. — Уилсон покусал губы и продолжил. — Но ваша Розалия побила все рекорды. Недавно она угнала мою машину, припаркованную на школьном дворе. Естественно, разбила её… — директор на сей раз поднялся из-за стола и начал расхаживать по кабинету взад и вперёд. — Что? — поразилась Гермиона, не скрывая уже своего изумления и крепко стискивая в руках ручки сумочки. — Что вы такое говорите? Ей только восемь лет! Чисто по физическим параметрам она не смогла бы этого сделать. Вы хотите списать на моих детей всё, что неординарное творится в этой школе? Не кажется ли вам, что это переходит всякие границы? — Мисс Грейнджер, мы вообще подумываем над тем, чтобы отправить к вам социального работника для проверки нормального воспитания и условий проживания детей. Кроме того, как я понимаю у девочек нет отца, — директор вздохнул и вновь опустился в кресло, — я вижу, что вы не справляетесь с обязанностями матери и нужно что-то с этим делать. Например, отправить девочек в интернат и забирать их на выходные. Кроме того, там помогут исправить все пробелы с воспитанием.       Гермиона задохнулась от негодования. Всё внутри поднималось, чтобы противостоять этому наглому мужчине, который вообще ничего не понимает и не желает понять. Но нужно было держать себя в руках, показать себя с хорошей стороны, не сорваться. В голове промелькнула мысль, что надо бы прибегнуть к волшебной палочке, но женщина тут же откинула её и со вздохом спокойно и холодно произнесла: — Что ж, я думаю, ваша школа не способна дать хорошего образования моим детям. Поэтому я с удовольствием заберу документы, и мы перейдем в более подходящую школу. И хочу вас заверить, вы ещё пожалеете о том, каких учеников упустили. — Конечно, конечно, — хмыкнул Уилсон. — Документы можете забрать у секретаря. Всего доброго, мисс Грейнджер. Но подумайте об исправительном интернате. — Прощайте, — бросила Гермиона, захлопывая дверь кабинета, и в негодовании направилась к секретарше.       Как он посмел так с ней разговаривать? Что же это такое, с кем не приходится общаться, все какие-то невозможные идиоты. Невероятно, предложить отдать детей в интернат. Да ещё не просто в интернат, а в исправительный для сложных детей из неблагополучных семей, хулиганов. Этому не бывать, однозначно! И, наверное, опять придётся подключать к делу своего проверенного лучшего друга.

***

      На небе собирались серые кустистые тучи, намекая на скорые осадки. Гермиона уверенно вышагивала по мостовой, отстукивая каблуками и стараясь не думать о том, что зонт не взяла и может оказаться под проливным дождём. А если честно, то такие мысли просто не могли сейчас посетить её и без того загруженную проблемами голову. Сейчас всё вертелось вокруг её дочерей. Нужно было что-то срочно предпринимать, иначе проблем будет ещё больше. Но что именно нужно сделать, Грейнджер не знала. Кроме того, её беспокоили последние несколько выходок девочек, ведь раньше они о таком и не помышляли. Нужно было поговорить с ними в обязательном порядке и выяснить причину происходящего.       Подходя к дому, Гермиона заметила, что к ней кто-то спешит. Приглядевшись, она с ужасом поняла, что это была арендодательница, старая и вредная мисс Коллинз. Всё внутри молодой женщины перевернулось. Вспомнились слова о долговом обязательстве и прочая ерунда, сказанная этой старухой в прошлый раз. Также Гермиона осознавала, что денег заплатить у неё сейчас нет, хотя бы за месяц. Саммерс не оплатил ещё сверхурочные, а за школу девочек она заплатила за три месяца вперёд. Понятно, что она стребует с администрации школы всё до копейки, но сейчас-то денег у неё не было. — Гермиона, милочка, — писклявым голосом проговорила мисс Коллинз, цепляясь за рукав пальто. — Надеюсь, ты помнишь какое сегодня число? — Гермиона помнила это отчётливо. И это её не успокаивало. — Да, мисс Коллинз. Знаете, на работе ещё не заплатили. Можно ли подождать хотя бы до пятницы? — Гермиона постаралась не выказать брезгливости, высвобождая рукав из цепких скрюченных пальцев старушки. — Дорогуша, это уже ни в какие рамки, надеюсь, ты понимаешь, — мисс Коллинз прокряхтела, — я всё ждала и терпела… ведь у тебя детки. Видишь ли, у меня есть клиент, который готов оплатить за год вперёд. Но если бы ты сегодня заплатила хотя бы за месяц, я бы отказала ему. — Мисс Коллинз… — в голове Гермионы завертелись мысли. Она пыталась придумать, у кого можно было бы взять взаймы до зарплаты. Но в мире магглов у неё не было ни друзей, ни даже знакомых. — Прости, милочка, даю вам неделю на то, чтобы собрать вещи и подыскать новое место для жилья, — и ничего не говоря больше, старушка резво припустила прочь.       Гермиона осталась стоять как вкопанная, поражённая всем происходящим. Начал накрапывать дождь. Его капли тяжело, со стуком ударялись о землю, разбрасывая в стороны пыль с земли. Дождь набирал свою силу, а женщина продолжала стоять. Руки её опустились, сумка выпала из рук, приземляясь на мокрые камни. Она была обречена. Из школы детей отчислили, из дома выселили, на работе практически уже на птичьих правах держится. Ад продолжается. И нет ему ни конца, ни края. Всё рухнуло, весь её почти счастливый мирок.