Standing in the eye of the storm My eyes start to roam To the curl of your lips In the center of eclipse In total darkness I reach out and touch © Troye Sivan ― Touch
Таканори запрокидывает голову, и Акиру словно бьет током. Он хочет прикоснуться, но всегда себя останавливает. Ему двадцать один, и ему страшно. Но это грустные слова для начала небольшой истории, позвольте я попробую по-другому. Таканори любит очень горячий чай и в меру крепкие сигареты, очень громко смеется и в меру пикантно шутит, очень внимательно слушает и в меру позволяет расклеиться. Таканори не нравится промозглая зимняя погода, но нравится снег. Таканори наслаждается тишиной и покоем, но хочет завести собаку. Таканори очень противоречив и в меру странен. В Таканори Акира любит сочетание великоватых толстовок и постоянно обветренных губ, грудной заразительный хохот и толику фривольности в поведении, а еще то, как он, вслушиваясь, опускает голову, поджимает губы и неосознанно коротко кивает каждые три-четыре секунды. Таканори двадцать два, Акире на год больше. В этом возрасте наконец получается задуматься, что ты на самом деле хочешь от своей жизни.#YOLO
Спустя долгие два года для Акиры и молниеносно пронесшиеся два года для Таканори они делят постель, сигареты и порой едят с одной тарелки. Таканори часто задумчиво перебирает хаси пальцами, смотря в окно и в небо, а Акира замирает, прикрыв глаза, слушая звенящую тишину и дыхание мужчины, ― да, уже мужчины, ― напротив. Акира часто думает, как сильно два года могут все изменить. За закрытыми веками он видит Таканори, ― нет, Таку, ― два года назад, с неумело выбеленными волосами и легко рдеющими щеками. Открыв глаза, он видит Таканори, все так же смотрящего в начинающее темнеть небо. И на душе сразу уютно. Акира любит проводить вечера вместе с Таканори, ― с включением в гостиной теплого света он становится Такой, ― лежащим на его коленях или на диване, закинувшим на него ноги в протертых джинсах двухгодовалой давности или сидящим на полу и обхватившим колено Акиры, как игрушку. Така все так же наслаждается тишиной и покоем, и у них пока нет собаки. Год спустя, ― он пролетел одинаково быстро для обоих, ― их вечера, ночи, утра, дни разбавляет пока еще маленький щенок чихуахуа. Акира любит возиться с ним, сидя по-турецки на покрытом бежевым ковром полу новой, более просторной квартиры. Их трое, они не мешают друг другу, но им нужно много места. Таканори любит с задумчиво-хитрой полуулыбкой смотреть, как только-только окрепший Корон воюет с загрубевшей от тугих струн баса ладонью Акиры. И воюет он успешно. Таканори этого не скажет, но он испытывает непонятную гордость, глядя на этих двоих. И где-то в груди несмело щемит. В течение следующих трех лет Акира и Таканори осознают, что всё, ― вообще всё, ― только в их руках, и обнимают друг друга еще крепче. Корон всегда безошибочно понимает, когда нужно тихо сесть у стены и блестящими влажными глазами смотреть на своих хозяев. Иногда Корон хочет сказать им, что их объятия настолько греют его верную и преданную собачью душу, что вполне могут присниться в одну из уютных ночей, когда квартиру накроет та тишина, что бывает только спокойной ночью, ― обволакивающая, не дающая проснуться, будто ласкающая изнутри. Таканори двадцать восемь, Акире двадцать девять. Они точно знают, чего хотят от своей жизни. Корону четыре, и он преданно разделяет желания своих хозяев. Спустя четыре года, ассоциирующиеся у Таканори с голубым-фиолетовым-синим, они все так же порой сидят на кухне в три часа ночи. Таканори смотрит в окно, Акира смотрит на Таканори, Корон лежит на полу и переводит взгляд полуприкрытых глаз с одного на другого, шевеля ушками. Корону всегда было интересно, как они общаются, ведь они молчат в течение, пожалуй, целого часа. Только Акира водит подушечками пальцев по тонкому запястью Таканори, а Таканори, ссутулившись и нахмурившись, останавливает свой взгляд чуть выше середины окна, замерев. Акире интересно, о чем Таканори думается в такие моменты. Таканори вспоминает. Он любит вспоминать, анализировать, пробуждая в себе уже испытанные когда-то чувства. Таканори переводит взгляд на Акиру, смотрящего на него с толикой волнения. С окна на лицо Таканори, бледное в полутемноте, падает теплый свет ночной улицы, окрашивая вновь светлые волосы мужчины в золотисто-рыжий цвет. На мгновение это снова Така. А за прохладную руку, ― ни Така, ни Таканори не любят, когда тепло, ― его держит снова Аки. Потому что помимо их троих в кухне есть еще кое-что. Воспоминания. Таканори запрокидывает голову, и Акиру словно бьет током. Он хочет прикоснуться, но всегда себя останавливает. Ему двадцать один, и ему страшно. Таканори улыбается, протягивает прохладную руку и касается едва подрагивающей ладони Акиры.Reach out and touch
Таканори любит. Акира тоже.