Ты мой...

- Привет, - говорит Сегрей, и я по голосу понимаю — что-то с ним не так. - Я выезжаю. Скоро буду. - В магазин зайдешь? - я забрасываю пробный камень. - Хлеб кончился. - Нет. - Ясно. Жду тебя. Поосторожнее, - говорю я, все понимая по этому короткому слову. Сегрей не выйдет из машины, пока за ней не закроются ворота нашего гаража. Дай-то бог, чтобы он спокойно сумел дойти до автомобиля, на подземной парковке их офиса постоянно столько народу... Я проверяю замки на всех дверях: у нас прочные двери и мощные засовы, и сейфовые замки. И ставни на окнах. Я проверяю связь: телефон работает, интернет тоже, еще вот лежит рация... Мало ли. Я проверяю припасы: впечатление такое, что их хватит даже на случай ядерной войны, и хлеба достаточно, но... Мало ли. Иногда я жалею, что мы живем не на необитаемом острове. Только я и Сегрей. Там было бы тяжело, конечно, но мы бы обзавелись хозяйством и худо-бедно протянули отпущенный нам срок. Но мы ведь не Робинзон Крузо, мы бы свихнулись, разговаривая только друг с другом, это точно. Я невероятно общительный человек, но вот беда — при этом я интроверт, мне более чем хватает общения в сети, а поскольку зарабатываю я фрилансом, то зачастую мне даже с работодателем видеться нет нужды. Ну, на крайний случай, я могу включить видеоконференцию. То есть мне-то на необитаемом острове — с безлимитным интернетом - было бы чудо как хорошо! А Сегрей наоборот — экстраверт. Он любит людей, любит общение, ему нравится быть в центре внимания... до поры до времени. Он отличный, удачливый бизнесмен, может, не финансовый воротила, но общих доходов нам хватает на жизнь и маленькие радости. И на очередной взнос за тот самый крохотный необитаемый остров. Мы уже выбрали его — на туземном наречии он называется Таилуу, "покой". Люди годами копят на собственный дом и автомобили — мы снимаем жилье и арендуем машины или ездим на такси. У нас другая мечта... Еще мы непременно купим маленький гидроплан, чтобы Сегрей в любой момент мог слетать на большую землю. Мне это не нужно, я, думаю, как упаду в шезлонг под пальмой, поставлю ноутбук на живот, а бокал с холодным лимонадом под руку, так и забуду о том, что на планете кроме нас с Сегреем живет еще несколько миллиардов людей. Звук мотора заставляет меня очнуться от мечтаний. Ну наконец-то! Я нажимаю кнопку, ворота гаража открываются, пропуская машину Сегрея, и тут же закрываются, чуть не прищемив выхлопную трубу, так я тороплюсь. Из гаража можно войти в дом, хотя мы нечасто так поступаем. Сегрей так и делает — я слышу его шаги на лестнице. - Ли... - он устало вздыхает, когда я его обнимаю. - Извини. Не до хлеба было. Я чувствую этот запах, а значит... - Не вовремя, - словно читает он мои мысли. - Цикл сбился начисто, ну да ты помнишь... Конечно, я помню. Врач сказал: цикл не выровняется, пока Сегрей не начнет жить нормальной половой жизнью. Нормальной для омеги, имел он в виду, Сегрей это понял, вырвал свою медкарту из рук у эскулапа и ушел, хлопнув дверью. Сегрей не хотел быть омегой. Он и не был омегой, если судить по внешним признакам: высоченный, на голову выше меня, худощавый, жилистый, широкоплечий и очень сильный — он запросто может раскидать двоих-троих нападающих. В обычные дни, конечно. Он умудрился открыть свое дело (я не знаю, чего ему это стоило, а спрашивать просто боюсь) и удержать его на плаву. Его знают и уважают, а считают, скорее всего, успешным бетой. С этой точки зрения его плавающий цикл даже на пользу: вычислить закономерность отсутствия Сегрея на переговорах или еще где-то не получается. А если он вдруг переносит встречу или еще что-то в том же роде... такое бывает у всех бизнесменов. И, повторюсь, никто еще не отменял видеосвязь! Сегрей мог бы жить и радоваться, если бы не проклятая физиология... Примерно раз в полгода, а то и чаще (говорю же, цикл к его тридцати с лишком годам так и не устоялся) Сегрея срывает с резьбы. До встречи со мной он просто закрывался в квартире, отключал все средства связи и пережидал это время. Ему было больно, он сам говорил, но не настолько, чтобы переступить через себя и выйти на улицу в поисках альфы. "Я встречал как минимум троих подходящих альф", - сказал он мне как-то, когда после бурной ночи мы курили кальян для расслабления. "И что же?" "Я сбежал, - ответил Сегрей и поцеловал меня. У табака был вишневый привкус. - Чувствовал: еще немного — и всё. Я стану чьей-то собственностью." "А хотелось?" "Непередаваемо, - помолчав, сказал он. - Тебе просто не понять. Не обижайся." "Я не обижаюсь, я знаю, что мы отличаемся." "Ты даже не представляешь, насколько, Ли, - серьезно произнес Сегрей. - Мне с тобой... хорошо? Приятно? Здорово? Это все не те слова. Главное, когда я с тобой — я человек, а не... животное, которому лишь бы засадил какой-нибудь самец... Понимаешь?" "Конечно, понимаю." У моего омеги темные волосы с заметной проседью: он сжег слишком много нервов в постоянной борьбе с самим собой... - Иди в душ, - говорю я, стараясь не морщиться — в первые часы запах особенно силен и не то чтобы неприятен, просто он какой-то душный, что ли? - Я проверю двери. - Хорошо... - Сегрей уходит, ссутулив широкие плечи. Я смотрю ему вслед и думаю: а у меня получилось бы жить вот так? Стараться быть не тем, кто я есть на самом деле, постоянно скрывать свою истинную суть? (Я знаю, какую битву Сегрею пришлось выдержать с родителями, когда наступил пубертат и стало ясно, что он омега; возвращаться в колледж он отказался наотрез, доучивался дома.) - Знаешь, Ли, сегодня это было кстати, - усмехается он, вернувшись в гостиную. От него почти ничем не пахнет, но я знаю, что это ненадолго: никакие средства, спреи, дезодоранты и прочее не способны перебить запах омеги в охоте (это выражение нравится мне больше, чем "течка"). - Очень неудачные переговоры, так и так пришлось бы сбежать... но у меня хотя бы есть оправдание перед самим собой. - Хватит оправдываться, - говорю я, как много раз до этого. - Ты голодный? Он кивает, я быстро разогреваю ужин и смотрю, как он ест. Ну точно, опять весь день на кофейной тяге, времени съесть заботливо приготовленный мною обед не было. Даже сандвич развернуть некогда... Но это я ворчу про себя, зная, что его не переделать, а если переделаешь — получится не Сегрей. Мне не жалко: пускай мои сандвичи слопали мальчишки-программисты, а салатом перекусили секретарши, они тоже голодные, это раз, а два — Сегрею было не до того. - Воняет, да? - спрашивает он, перехватив мой взгляд, и брезгливо морщится. В такие дни Сегрей ненавидит себя. Утешать его не стоит, будет только хуже. - Немного, - отвечаю я. - Гель хороший, почти все... - Не ври, Ли, - отмахивается он. - Даже я чувствую. Я... черт, я смертельно боялся, что мне не хватит бензина, придется остановиться на заправке и... - Я знаю все твои фобии наизусть, - говорю я. - Пей свой кофе и ложись, я только двери проверю. - В который раз? - Четвертый за сегодня, - совершенно серьезно отвечаю я и вынимаю из оружейного сейфа дробовик. У меня есть разрешение и на хранение, и на ношение, а по мишени размером с человека я не промахнусь. - Ложись, Сегги! Я сейчас... Периметр чист, и я ставлю ружье у изголовья. Смешно: я куда мельче и легче Сегрея, но с оружием, как и с прочей техникой, умею обращаться только я. Настроить телевизор, починить компьютер, понять, что не так с машиной (в мотор я все-таки не полезу) — это удел Ли. Наверно, так проявляется омежья суть Сегрея: ну не переносит он возни с техникой! А я что, я люблю паять, приворачивать, сверлить... Мне это в удовольствие. Лишь бы с людьми не разговаривать сверх необходимого. - Ли, я... - Я закрываю ему рот ладонью. Я и без того знаю, что в дни охоты омега испытывает болезненное желание, а он каждый раз зачем-то об этом мне напоминает. С удовлетворением желания тоже не все так просто: мы перепробовали множество вариантов, в том числе и с игрушками из секс-шопа, но... Ясно, что для полной разрядки омеге нужен его альфа, но Сегрей сознательно не подпускал их к себе, довольствуясь, как в анекдоте, жалким подобием левой руки... Впрочем, для него это было лучше, чем ничего, да и мне тоже нравилось: в такие дни Сегрей делался буен и даже свиреп, и его легко было склонить к таким экспериментам, на которые он ни за что бы не пошел в нормальном своем состоянии. * Мне легко сдвинуть свой график, я все равно работаю на дому, Сегрею сложнее, он общается с людьми, но невозможного не существует. И вот мы пару суток не вылезаем из койки, потому что иначе Сегрею делается настолько плохо, что хоть скорую вызывай, а чем помогут медики? Вколют успокоительного изнывающему от неутоленного желания, трясущемуся, как наркоман в ломке омеге? Это и мне под силу, но с лекарствами лучше не перебарщивать. На третье утро Сегрей уже более-менее адекватен, хотя из дома выходить еще не рискует. Дни охоты у него недолгие, но настолько... гм... выразительные, что за ним еще какое-то время тянется шлейф специфического запаха. А Сегрей не хочет, чтобы кто-то узнал, что он вовсе не бета, особенно сейчас, когда нам так немного осталось скопить на собственный Таилуу с белым песком и кокосовыми пальмами, с аборигенами, которые по утрам ловят рыбу и продают ее, еще живую, за бесценок глупым белым, которые и готовить-то не умеют; с невероятными восходами и закатами, с бесконечным звездным небом, отражающимся в волнах... Но молчать было уже нельзя. Как невовремя! Это должен был быть сюрприз, но... - Сегги, не спишь? - Нет... ты же знаешь, не до сна. А что, Ли? Что-то случилось? - У меня будет ребенок, Сегги, - эти слова дались мне нелегко. - Твой. - А... - Выражение его лица не поддается описанию. - Но... Ли! Так же не бывает! Я же... ну... - Ничего не знаю, член у тебя есть, трахаться ты можешь, ни с кем другим у меня секса не было, значит, ребенок твой... и результаты анализов вон там, на комоде, - выдаю я на одном дыхании и отворачиваюсь. Жду. Надо же, мы почти десять лет вместе, а я не могу предугадать, как поведет себя Сегрей! Вроде бы наизусть его знаю, все его привычки, обыкновения, и даже как-то пришлось пальнуть по не в меру настырному альфе... А сейчас не могу предсказать реакции. Да ладно, в общем, моих сбережений и заработков хватит на то, чтобы поднять не одного, а как минимум троих, но дело-то не в том! - Сегги? Ты что?! - Ли... - А он плачет, по-настоящему плачет, как-то по-дурацки размазывая слезы по небритым щекам. - Не может быть... - Скажи это спецам в перинатальном центре. Говорю — результаты анализов на комоде. Твоего генетического материала, - усмехаюсь я, - у меня предостаточно. Сомнений быть не может. - Но я... я не слышал даже никогда, что такое возможно! - Знаешь, если природа уже так над нами прикололась, то что говорить о невозможном? Сегрей улыбается и смотрит мне в глаза. Я втягиваю воздух — сейчас мое обоняние чувствительно, как никогда прежде, - запах омеги не то чтобы пропадает, но изменяется, не раздражает меня больше. - Я продам дело, - говорит он вдруг. - Давай поскорее уедем на Таилуу. Ты работаешь удаленно, я тоже смогу... - И не думай, я чокнусь с тобой наедине. Ты будешь работать, как все нормальные люди, - говорю я, улыбаясь про себя, - и прилетать на выходные. Там порт рядом, забыл? - Да я помню, но в одиночку с ребенком... на острове... - Сегрей вздрагивает, а я смеюсь. - Что? Что не так, Ли? - Я же говорю, порт рядом. Если что, катер оттуда прискачет быстрее, чем скорая по нашим пробкам доедет! Или вообще вертолет вышлют... - Тогда ничего... - расслабленно улыбается он. - Как же я хочу туда... Просто жить, как... не знаю, как пара обычных бет! Кстати, а... девочка или мальчик? - Пока неясно, срок слишком маленький, - говорю я, посмеиваясь. - А какая разница? - Никакой. Просто интересно, кем будет... ребенок, - Сегрей отворачивается. - Только бы не омегой. - Этого предсказать нельзя, - говорю я и глажу его по спине. - Кем будет, тем и будет. Ты вот омега, но я не помню, чтобы тебя так называли! Как есть бета! - Ну да, и семья вполне обычная, - наконец-то улыбается он и целует меня. Я знаю, Сегрей запретил себе даже думать о традиционном для парней-омег сексе, ему тошно делалось от одной мысли об этом, и никакое обещанное неземное наслаждение не могло пересилить его воли. Пока ему хватало наслаждения простого. - Папа, мама... - Ну да, - улыбаюсь я, потянувшись. - Пользуйся, пока можешь, скоро будет совсем-совсем нельзя! Хотя... если нельзя, но очень хочется... - То можно, - завершает Сегрей, осторожно лаская мою грудь. - Мы извращенцы, Ли, ты в курсе? Омега и... - А тебе не наплевать? - спрашиваю я с прежней улыбкой. - Наплевать, - искренне отвечает он. - Я... я до сих пор не рехнулся только благодаря тебе. И я... - А с признаниями давай подождем до Таилуу, - обрываю я. - Вот посидишь под пальмой, обгоришь, укачаешь мелкого... или мелкую, кто уж там получится, меня удовлетворишь, поработаешь... Тогда и будешь говорить. - Беты все такие уравновешенные? - весело интересуется он. - Не знаю, - пожимаю я плечами. - Наверно. Я ведь мало с кем общаюсь... И вообще, ты долго будешь трепаться? - Нет... - Сегрей целует меня, отрывается на мгновение и говорит: - Если бы у каждого омеги была бета вроде тебя, альфы бы просто вымерли! - Не исключено, - улыбаюсь я, отвечая на поцелуй. Запах уже почти совсем не ощущается, хотя охота в самом разгаре. Вот, значит, как это бывает... Теперь Сегрея придется отбивать у меня силой, ну да ружье всегда под рукой! - Кем бы я был без тебя, Лилит?.. "Тебя бы сделал своей подстилкой твой партнер. Или кто-то еще, коллега или даже подчиненный. Ты же не понимаешь, почему они терпят, когда тебя накрывает в очередной раз, ты просто знаешь, что они альфы — и бежишь ко мне, прятаться, отсиживаться. Зато они прекрасно понимают, что подходить к тебе небезопасно — от тебя уже пахнет альфой, и настолько сильно, что они и намекнуть-то побоятся! А ты..." - Пропал бы, - улыбаюсь я, отбрасывая длинные волосы за плечо. - Спи уже. Рассвет скоро. - Спокойной... - бормочет он и отключается. - Спокойной, - отвечаю я и зеваю. Спать пора, в самом деле... Быть бетой очень удобно: их не замечают. Не дискриминируют, просто не замечают, они такие полезные винтики в механизме общества... Все прочее крутится вокруг альф и омег, эти интриги, страсти! Да, они просто вымерли бы, если бы не беты. Я поняла это очень рано и решила, что быть бетой — это здорово. И не разочаровалась, а потом еще встретила Сегрея... Надеюсь, он никогда не узнает правды обо мне. А если узнает, то сумеет понять и простить, он ведь тоже столько лет прикидывался бетой, будучи омегой. А я не омега и не бета. Я — альфа.