Рокировка 2: Пешка, дошедшая до противоположного края.

      Между блокпостом и стенами Дансана были поля. Десятки километров, засаженные по примеру Японии модифицированной пшеницей, и выкрашенные в одинаковый зеленый цвет постройки, в которых располагалась уборочная техника. Сейчас они выглядели, словно игрушки в огромном супермаркете, который Когами еще помнил со времен своего беззаботного детства. Не сошедший снег белоснежным холстом, выстланным по обеим сторонам от Дансана, таял в дымке закатного неба.       Дес сдержал свое слово. Помотав своего нанимателя по своим делам в качестве личного водителя, он провел его тайными тропами, через ангары и прибрежные сооружения, сдав на поруки капитану грузового судна, следующему в порт Йокогамы, расположенному на западном берегу Токийского залива. Прощание было недолгим. Несколько маловажных советов и обоюдная просьба держаться подальше от неприятностей, воспринятая обоими не более, чем шуткой.       Путешествие, длиной в несколько дней оказалось сложнее, чем Когами помнил с прошлого раза. Постоянная качка, косые взгляды команды на старающегося держаться в стороне японца и солёный морской ветер развеивали остатки прежней самоуверенности. Приобретенная привычка контролировать ситуацию стремительно изъедала его изнутри, мешая заглушить чувство опасности, не оставлявшее с того момента, как он ступил на палубу. Покидая свою каюту лишь изредка, Шинья старался сосредоточиться на том, что ему предстоит сделать по прибытии. Раздобыть местную валюту, сменить одежду, организовать безопасное передвижение и многое другое, от чего теперь будет зависеть его следующий шаг. Вновь чуждый для него город, ограничения в возможностях, необходимость думать о местах для ночлега и пропитании про запас. Словно его побег из Японии, сиквелом к новой жизни, обернулся повторением пройденного материала, но на этот раз от прежних ошибок его ограждал приобретенный опыт. Единственное, на что он мог теперь положиться.       Сойдя на берег Когами пренебрег дружеским советом и не принял помощи от втершегося в доверие капитана. Не стал он на этот раз и ждать удачного случая, словно крыса, забившись меж разгруженных контейнеров на складе. Восприняв окружение как чужеродную среду, вчерашний законопослушный гражданин, без единого намека на угрызения совести, вернулся к образу Сётоки Тайси. Слегка помятый костюм и усталый взгляд делали свое дело. Вместе с членами экипажа он прошел на оформление документов, где нужно расписался, на какие хотели услышать ответы вопросы, ответил. Пограничная служба Японии, под надзором сканеров Сивиллы, не смогла уличить во лжи спокойно ведущего себя мужчину. Вернула документы и попросила обратиться в ближайший полицейский участок, чтобы разобраться с обстоятельствами подачи заявления о своем исчезновении и открыла для него двери в его новую прежнюю жизнь.       - Конечно-конечно, - раскланялся на прощанье Шинья, торопясь быстрее покинуть кабинет начальника службы охраны.       Его история о желании скорейшего возвращения на Родину после странного инцидента в чужой стране, ничуть не удивила служителей правопорядка. И пусть настоящий Сётоки Тайси к этому времени уже как сутки был выпущен из полицейского участка Дансана, забранное заявление об его исчезновении позволило Когами без проблем под его именем пройти паспортный контроль, не боясь быть раскрытым.       Дальше действовать приходилось быстрее. На ближайшем рынке он на последние деньги по невообразимому обменному курсу приобрел комплект сезонной одежды, заменив свои выделяющиеся камуфляжной окраской вещи на осеннюю куртку с меховым воротом и классические черные джинсы в комплекте с обычного кроя рубашкой, непривычно легшей на немытое тело. Продавец в довесок сунул еще и кепку с эмблемой местной футбольной команды, которая оказалась как раз кстати, когда речь зашла о скрытности. Бронежилет и верно служившую несколько месяцев униформу пришлось сдать в комиссионный магазин, выручив достаточное количество йен на пропитание на пару дней вперед. Продолжая прятать лицо под кепкой и капюшоном, ему предстояло проделать путь до Токио через Йокогаму и префектуру Минато и, чтобы не делать длительных остановок на поиски быстрого заработка, он решил просчитать такие мелочи с самого начала. Вдобавок, полюбившаяся внешность офисного клерка, спасшая его в стольких случаях, теперь могла привлечь ненужное внимание, ведь настоящий Тайси все-таки рано или поздно должен был после произошедшего вернуться домой. Потому, действуя с осторожностью, Шинья принял решение больше не скрываться под его именем и передвигаться, сторонясь только лишь городских камер.       До района Кавасаки ему удалось добраться этим же днем, и первую ночь на родной земле он провел на третьем этаже заброшенного дома с видом на железнодорожный мост и находящуюся на той стороне реки пожарную часть.       Показавшееся безлюдным строение светом от самопальных костров выставило свою истинную суть, как только его заполнили люди без определенного места жительства, нуждающиеся, как и он, в безопасном месте для ночлега. Доказавшая свое превосходство в промышленном и экономическом развитии страна, спустя столько времени процветания, так и не смогла искоренить пережитки двадцатого века. Обиженные своим социальным статусом, они были вынуждены довольствоваться такой жизнью по причине, никак не связанной с их желаниями. Сивилла решила так. За них. До чужака им дел не было, также, как и до его нехитрого скарба, лишь вновь настороженные взгляды на прилично одетого нового поселенца и тихие перешептывания, к которым он уже успел привыкнуть.       Тогда-то дождавшись десяти вечера, Когами впервые, не выдержав ожидания, попробовал вновь набрать Аканэ. Сигналы отсутствия соединения с другой стороны ранили своей неоднозначной тишиной. Повторяющиеся гудки, холодным безразличием по очереди сменили друг друга и оборвались ровно через минуту. "Абонент недоступен, попробуйте связаться позже". Пепел, оторвавшись от тлеющей сигареты, плавно осел на подоконник разбитого окна и, прожигая залетевший снег, превратился в еле различимое серое пятнышко. Хотелось что-нибудь разбить, выплеснуть накопившееся на боксерской груше, в спарринге с самоубийцей или перестать чувствовать. Но Когами стоял и молча курил, смотря через разбитую раму перед собой, ничего не видя. Он понимал, что за этим молчанием может крыться все, что угодно, вплоть до вещей, думать о которых Шинья себе запрещал, продолжая верить, что эта неизвестность - всего лишь часть плана Гино, о котором ему попросту не хотят говорить. Лишь потушив окурок, он на мгновение вспомнил ее смех, чтобы придать себе решимости, и вновь сковал воспоминания холодным расчетом, не разрешая себе впадать в ностальгию об утраченном времени.       Оборвав соединение, сместив установку поиска сети на отсутствие сигнала, Шинья убрал коммуникатор в карман. Молчание с обеих сторон должно быть обоюдным ровно до десяти ноль-ноль вечера. Теперь это было особенно важно. В Руинах он был всего лишь тенью, пока по его желанию пеленгатор не высвечивал его зеленой точкой на трехмерной голографической карте в штабе у Камиля. Тут же, среди мира, отдавшегося в объятия электроники, это устройство при желании того, кто заполучит коммуникатор Аканэ, отследит его месторасположение почти до метра. Опасная перспектива, проверять вероятность которой слишком рискованно в его положении.       С полудня второго дня историями из своей шоферской жизни его развлекал водитель-дальнобойщик, остановившийся рядом с неспешно идущим по трассе путником. В Когами он нашел хорошего слушателя и не стремился озадачивать своего попутчика расспросами, кто он таков и откуда направляется пешим ходом. Водитель был еще довольно молод, без умолку тараторил что-то, лаская слух Шиньи родной речью без примеси чужого акцента, пока его пассажир, уставившись в окно, изучал пейзажи местности. Распрощались они уже в Токио. Почти у самого центра, куда крупногабаритному транспорту проезд был запрещен.       Оставшийся в памяти огромный муравейник, увязший в своей беспечности, меняться не торопился. «Стерильные» улицы, улыбающиеся люди, музыка, голоса доносящиеся с рекламных билбордов. Городская суета, разбавленная жуткой принципиальностью поведенческой натуры. Слишком шумно, много и часто для привыкшего к тишине гостя. А еще слишком открыто. Вкупе всех этих «слишком» зарождалась та самая тревога, постепенно становящаяся назойливым чувством опасности, от которого хотелось скорее скрыться. Еще ее называли паранойей. Но Шинья сейчас видел все происходящее с ним с высоты прошлого опыта работника БОБ, смотря на себя как на добычу, учуяв след которой когда-то рванул бы, игнорируя указы руководства. А значит, зная заранее действия преступника, он может предугадать свои же действия, огородив себя от шаблонного поведения, коим руководствовались бы аналитические программы, желая вычислить его. Это было просто. В чем-то даже забавно и точно не так, как от него бы ждали.       По привычке вычислив ближайшие камеры городского слежения он выбрал подходящую траекторию пути, и закурив, как ни в чем не бывало пошел к намеченной станции метро. Обычный городской житель в обычный будничный день.       Все предшествующие выработке порядка достижения цели идеи, так или иначе, спотыкались о скудный набор имеющейся информации. Сунуться в объятия родного БОБ было даже для него слишком безрассудно, только иного способа, как связаться с Гино, опустив его указания оставаться на связи, он так и не сумел придумать. Ай-ди Аканэ оставался единственным источником связи, и раз на другом конце его упрямо игнорировали, значит, стоило самому решить эту проблему.       Место и время для этого он выбрал неслучайно. Для подобранного им механизма действия требовалась нечего не подозревающая толпа, в которой ему удастся затеряться и немного актерского мастерства вкупе с толикой удачи. Все это он мог получить на линии подземного метро в час-пик. По воспоминаниям, сутолокой такие моменты было назвать сложно, скорее распланированный хаос, людскими волнами набегающий на несколько уровней движущихся поездов, живой массой растекающейся по эскалаторам, мини магазинчикам и закусочным-бистро. Станция, на которой Когами остановил свой выбор, была многоярусной и уходила глубоко под землю. Пути располагались почти перпендикулярно друг над другом, и каждая такая платформа заканчивалась большим холлом с несколькими лестницами-эскалаторами по кругу и стеклянными лифтами, которые помогали передвигаться посетителям метро между ярусами и этажами с пестрыми витринами подземных супермаркетов и ресторанов. У самого края одного из таких пролетов Когами и остановился, выбрав наугад первое попавшееся на глаза заведение. Даже не акцентировав внимание на голограмме вывески, он прошел внутрь, сел за столик напротив стеклянной витрины, и только после того, как робот-официант подъехал к нему, чтобы принять заказ, осторожно осмотрелся. До часа «Х» оставалось не так много времени, уже скоро тут будет не протолкнуться от посетителей. Студенты, школьники, работники близлежащих офисных зданий ринуться в подземку, чтобы как можно быстрее добраться до дома или скоротать вечер развлечениями, предлагаемыми сферой обслуживания и торговли. По крайней мере, именно так ему подсказали отголоски его студенческой жизни, когда еще не увязшему в правилах студенту дозволялось находиться там, где он хотел и делать то, что ему хотелось. Благодаря в скором времени, появившемся людям Когами планировал вырвать Гинозу из-под надзора его следователя чтобы, наконец прижав к стенке, заставить молчаливого исполнителя рассказать о произошедшем. А пока Шинья лишь наслаждался минутами покоя, отгоняя почувствовавшую момент усталость.       Держать себя в форме - означало соблюдать режим и относиться к себе как дрессировщик, воспитывающий определенные навыки у собаки. Теперь же он чувствовал себя скорее загнанным псом, в порыве достижения цели забывшим про сон и еду. Постоянное ощущение тревоги и уже вошедшее в привычку вычисление траекторий движения камер изнуряли больше разум, чем тело, но стоило ему сесть на обшитый мягким материалом стул и вдохнуть аромат свежего кофе, как все тело воспротивилось хозяину, требуя отдыха. Если бы Шинья знал адрес Аканэ или мог связаться с ней, чтобы договориться о встречи в доме профессора Сайги, тогда бы он непременно воспользовался ближайшим шансом, чтобы сполна восполнить силы. Но, за неимением ни того, ни другого, ему осталось лишь снять куртку, повесив на плечо соседнего стула и продолжить пить искусственный напиток, совсем не придающий бодрости. Вдобавок безумно хотелось курить. Толи нервы требовали свое, толи вынужденное безделье навевало желание расправиться с остатками сигарет в последней пачке. Благо, в общественных местах курение запрещалось, а не привлекать к себе внимание сейчас - было очень важно.       В последний раз взглянув на коммуникатор, одновременно служивший ему часами, Шинья подозвал робота-официанта, расплатился за заказ и, подхватив только рюкзак, вышел из заведения, оставив куртку и лежавший в ней ПНР на все той же спинке соседнего стула. Со стороны это выглядело обычным делом - забывчивый посетитель, опаздывая на свой поезд, второпях оставил что-то в кафетерии. Обслуживающий персонал в лице запрограммированного дрона в таких случаях поспешил встать рядом с забытой вещью, сигнализируя о запрете занимать данный столик другими посетителями, но спустя пять минут никто так и не вернулся. Через десять механизированная рука-манипулятор осторожно обхватила ворот, приподняв ценный груз над полом. Стандартная программа потребовала убрать находку до прихода владельца в подсобное помещение, тем более, ожидаемый поток посетителей, как по расписанию постепенно заполнявший помещение, не мог проигнорировать пустой столик у окна.       - Прошу прощение. Это принадлежит мне.       - Ваше имущество сохранено в целостности, - механическая рука тут же раскрылась, выпуская ткань из рук-клещей, - пожалуйста, будьте внимательны и не забывайте свои вещи в общественных местах. Желаете сделать заказ?       Когами буквально плюхнулся на стул, успокаивая сбившееся дыхание от скоростного забега по нескольким этажам за короткий срок. В горле пересохло, и желание постоянно оглядываться по сторонам с новой силой начало овладевать им. Он быстро надел куртку, проверил содержимое карманов и, чтобы сохранить за собой место, вновь повторил заказ.       - Кофе, чёрный, – как можно спокойнее произнес он, - это все.       «Семнадцать десять. Надеюсь, этот риск будет оправдан».       Теперь оставалось только ждать.       Просматривая людей через стекло витрины, в поисках знакомых лиц, он надеялся, что его выходка непременно привлечет внимание работников Бюро. Завышенный коэффициент преступности, да еще и в общественном месте, не мог не остаться без внимания. Пробираясь назад сквозь толпу, нагрянувшую в час-пик, он уже заприметил несколько полицейских дронов, торопившихся оцепить этаж, только то были машины, настоящую работу по обнаружению и совершению ареста могли выполнить лишь люди. Вопрос оставался лишь в том, кто удостоится этой чести и не успел ли он засветить свое лицо, когда гулял под сканерами за пределами данных Ирит десяти метров. Ответом его наглости послужит время, ориентировочные плюс пятнадцать минут, именно столько, по его подсчётам, потребуется дежурному инспектору, чтобы сопроводить свою группу на место. Отсчитывая секунды, растворяющегося в толпе людей времени, Когами застывшей статуей не сводил глаз с идущих в метре прохожих. Молодые, старые, женщины, мужчины, единым потоком ворохом пестрой одежды проходили мимо, не замечая внимательного взгляда из-под темной кепки, сидящего в кафетерии мужчины. Кофе в руках потерял всякую интересность, разговоры других посетителей, сливаясь в единый гул, фоном затихали за, казалось, слышимым сейчас стуком собственного сердца.       - Ну же...       Другого плана у Когами не было, а тратить еще день на выискивание других путей для встречи с Гино, было слишком опасно. Если за отведенное время ничего не измениться, ему попросту придется уйти, возможно, проделав тот же фокус в другом общественном месте. Опять подвергнуться риску или сделать расчет на другой источник информации, к которому, несмотря ни на что, доверия будет меньше. Но это был лишь запасной вариант. Сейчас он ждал. И с каждой прошедшей минутой продолжал надеяться, что все еще может получиться.       Инспекторская куртка промелькнула в толпе лишь на мгновение. Синий. Почти ядовито-синий цвет, оттенки которого навсегда врезались в память за время работы. Рядом классического кроя мужской укороченный плащ, в котором был Гиноза на той крыше в Руинах, и неизменно черные тона Кунидзуки.       - Бинго!       Натянув кепку как можно ниже, он кинул на стол купюру, оплачивая заказ и направился следом, держась на расстоянии. Идти пришлось придерживаясь стены, так как живой поток в обоих направлениях был постоянным препятствием, а соблюдать его скорость никак не удавалось из-за все реже мелькавшей впереди процессии. Сейчас он рассуждал как инспектор, ставя себя на место следователя. Ему бы следовало занять самую высокую точку, запустив исполнителей в толпу в зоне видимости. Сначала спугнуть жертву, а уже потом загнать ее подальше от ничего не подозревающих граждан, где и произвести арест. И эта позиция была как раз в конце этого коридора, заканчивающегося разветвлением в виде двух эскалаторов и смотровой площадкой на галерею нижнего этажа. Словно со строк из методичек, одобренных Министерством, представители Бюро остановились в намеченном месте, после начался короткий инструктаж и над головами прохожих из ниоткуда появились три очертания голов голограмм полицейских дронов. Когами повезло, что Гиноза был единственным мужчиной в первом подразделении на данный момент, так как мгновение, когда "дроны" начали расходиться в разные стороны, он все же проглядел. Огромные, непропорциональные головы с бантами его больше не интересовали, а вот третья, спускавшаяся теперь по правую сторону, стала целью, ради которой он все это и затеял.       Преследуя, Когами уходит чуть вперед, ближе к перрону, где спуск к служебному ходу преграждает решетчатая дверь. Замок поддается сразу и улетает вниз вместе с рюкзаком. К его удивлению, ждущие на перроне поезда люди нисколько не удивляются такому откровенному правонарушения, и не кидаются сообщить о происходящем работникам станции. Чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание, приходится идти на весьма опрометчивый шаг. Выбрав наугад жертву, заранее про себя извиниться и толкнуть несчастного, стараясь задеть при этом как можно больше людей.       - Осторожнее!       - Не стой у меня на пути!       Обернувшись, Когами увидел, что голова голографического дрона прекратила движение, расслышав угрожающий тон в голосе, но в его сторону пока не собиралась.       - Жить надоело? – как можно наглее выкрикнул он вновь в сторону "счастливчика".       – Слушай, парень, мне не нужны проблемы.       Теперь Гиноза уже не сомневается, начинает пробираться сквозь толпу, выискивая причину подозрительного поведения. Когами же, полностью поддерживая желание работников Бюро ограничить от лицезрения насилия сторонних граждан, скрывается в служебном переходе, приветливо оставляя за собой открытую дверь. Уверенность исполнителя, что он загнал жертву в ловушку, только способствует его затее. Каждый убежден в своей победе по-своему.       В строительных коммуникациях легко затеряться. Камер или сканеров тут не ставят, отсутствие случайных свидетелей обеспечивает валявшийся под лестницей сорванный замок. К тому же, то подсвеченное лишь аварийным светом огромное помещение, куда вывел находящийся в состоянии ремонта коридор, давало очень много возможностей для маневров человеку, который последние несколько месяцев проводил по шестнадцать часов в полумраке ночных улиц Руин. Возможно, тут велись строительные работы по расширению станции, или реконструкция какого-то старого ответвления, но процесс по неизвестным причинам остановили, заморозив до лучших времен. Во многих местах с потолка, которого почти не было видно, свисали провода, под ногами хрустели мелкие камни, повсюду стояли еще не распакованные контейнеры, между которыми валялся строительный мусор и упаковочный материал. Если бы не звуки проходивших за стеной поездов, от которых содрогалась все вокруг, то это место очень бы напоминало ангары железнодорожной станции, в стенах которой Когами провел последнюю ночь на материке. Пожалуй, только сырости тут было поменьше, а в остальном - все оказалось на удивление привычно.       Пройдя как можно дальше и затаившись в ожидании преследователя, Когами надеялся, что его бывший коллега не станет связываться с инспектором, прося поддержки. Не будет и геройствовать, рискуя задержать возможного нарушителя, а лишь даст шанс коротко обсудить случившееся и, возможно, повременит с докладом о его обнаружении, даря своей жертве фору, для того, чтобы скрыться.       Оставалось только вслушиваться в шаги. Шаг за шагом. Прежде, чем очередной, проходящий за стеной, поезд не заглушит все звуки, на полминуты делая его "слепым". Гулом уходящий грохот оставляет после себя только тишину. Конечно, где-то далеко еще вполне разборчиво диспетчер объявлял остановки, рекламные зазывалы приглашали поучаствовать в распродажах или опробовать новое средство для осветления психо-паспорта, но это было настолько ненужно, что эти звуки просто не брались в расчет, отгоняемые здешней тишиной. Уже не тревожимая ни шагами, ни хрустом мелкой строительной крошкой под ногами, она становится абсолютной, и Когами приходится выглянуть из укрытия, на доли секунды раскрывая свое месторасположение.       Шорох. Он выхватывает пистолет и интуитивно направляет в темноту. Палец на спусковом крючке готов сорваться, как только глаза признают угрозу, и сердце замирает, натренированно отсчитывая секунды.       - Когами, не делай глупостей.       - Гино.       Доминатор первым появляется из темноты, словно часть человека, державшего его. Дежавю. Только тогда выставленный режим «порализатор» лишь поставил точку на его карьере инспектора, сейчас же единичный выстрел навсегда может остановить уже саму жизнь. Но ничего не происходит. Направленное оружие фиксирует лишь пустоту, смотря насквозь, а вот оружие Когами цель видит. Не задумывается, не анализирует, а просто подчиняется своему хозяину. Ждет.       - Как ты это сделал?       - Проблемы, Гино? - Шинья первый опускает пистолет, не желая дальше провоцировать оппонента, но по-прежнему не сводит взгляда с исполнителя. - Все еще отказываешься признать несовершенство Сивиллы?       Доминатор продолжает молчать. В поле зрения устройства, которое должно было вершить суд над неуместными в обществе гражданами, не появлялось никого, кто бы вообще имел какие-либо черты, свойственные живому человеку. Пустота. Гиноза сильнее сжимает рукоять, как будто это способно устранить возможную неисправность устройства, и опускает свое оружие, понимая, что проблема вызвана не неполадками техники, а очередным фокусом, о котором он пока нечего не знает.       - Что тебе нужно?       Стараясь скрыть гнев Гиноза убрал доминатор в кобуру, жалея об отсутствии огнестрельного оружия, и вновь посмотрел на бывшего коллегу, на этот раз замечая, как он перестает быть уверенным в себе хозяином ситуации, коим был еще мгновение назад.       - Я должен знать, что произошло с Цунэмори?       - Ты слишком рискуешь, ища с ней встречи, - спокойно отвечает он, не торопясь так легко сдаваться. - На кону ее карьера в Бюро, ее будущее.       - Гино, я не намерен навредить ей, лишь помочь в расследовании дела, к которому она не готова. Так ли важно кто я сейчас, если на кону стоит ее жизнь.       И снова это не свойственная ему речь, поведение. Гиноза видит это, удивляясь внутри себя. Так ли много времени прошло с их последней встречи, чтобы он не узнал его прежнего в этом, старающемся подобрать нужные слова, человеке? Прежний Когами не стал бы сейчас вести беседы, а сделал бы все как считал нужным, не думая о последствиях. Прежний... Хотя и он сам когда-то был прежним, упрямо, принципиально верующим в свою работу, значимость и правоту в мире Сивиллы.       Гиноза задумался над быстро выстроенными в голове выводами, и непроизвольно вспомнил знакомое еще с совместной работы с детективом Когами его упрямство, когда речь заходит о расследовании дел. Этим качеством теперь в совершенстве овладела его ученица Цунэмори, сделав это своей сильной чертой характера, из-за которой и возникает столько проблем. Нет смысла отрицать очевидное. Именно упрямство заводит этих двоих так далеко в своих намерениях. Гиноза знает это и не хочет признавать, глядя на оригинал, копией которого постепенно становится дорогой ему человек.       Очередной вдалеке проносящийся поезд дает ему немного времени подумать. Только когда грохот затихает, возвращая возможность говорить и быть услышанным, Гиноза косится на коридор, откуда пришел, и все же задает вопрос.       - Что тебе известно?       - Немного, - признается Шинья, вынимая из внутреннего кармана куртки исписанный пометками блокнот. - Просто можешь ей кое-что передать от меня?       - Я не намерен передавать ваши любовные записки.       - Просто сделай это. Тут все, что мне удалось собрать на группу возможных подозреваемых в деле об убийстве в префектуре Кохайдо.       На протянутую с потрепанным блокнотом руку Гиноза даже не взглянул.       - Она и об этом тебе рассказала?       Было видно, что ситуация его раздражала своей открытостью. Неосведомленность о личной жизни инспектора не должна была становиться объектом разговора, как он хотел бы, будучи уверенным в доверительном отношении к себе старшего следователя. Но и имя источника информации, благодаря которому беглый преступник так спокойно влезает в расследование Бюро, не вызывало сомнений.       - Гино, я ни о чем больше не прошу, просто сделай это.       Все происходящее, в его понимании, было неправильно. Начиная с утаивания сведений об общении инспектора с неугодным Сивилле человеком, до его же не приемлемого для исполнителя поведения - ведения переговоров, взамен доклада об обнаружении цели своему инспектору. Но о последствиях он почему-то не думает. Не задается вопросом ни о явно потемнеющем теперь психо-паспорте, ни о перспективе на всю жизнь оказаться запертым в реабилитационном центре. Желание обезопасить и уберечь от своей участи запутавшуюся девушку, которая слишком увязла в этих глупых отношениях, встает на первый план.       - Почему бы тебе самому это не сделать?       - Что? - не веря услышанному, Шинья все же решается задать вопрос напрямую, - Ты поможешь организовать с ней встречу?       - Если ты выберешь более подходящее место, я смогу передать ей это на словах. Не считай меня настолько плохим человеком, думаешь, я не вижу, как вы друг к другу относитесь? Но не обольщайся. После ты должен будешь уехать и оставить ее в покое. Мне нет нужды тебе объяснять, что вы зашли слишком далеко и это не может больше продолжаться. Не как инспектор Бюро и беглый исполнитель.       Слова не имеют должного эффекта. Когами уже давно понял свое место, стерев все "если" и "возможно". Сказанное лишь эхом отражается в стенах подземки, затягивается в черноту небосвода и исчезает, показав, кем за время их разобщения пришлось стать Гинозе. То, кем он хочет быть и кем никогда не будет.       - Тебе известно, где она живет?       - Тиёда, Отяномидзу, 2-25-KH, - отвечает Гиноза без раздумий. - Одна ночь.       - Будь по-твоему, - бросает Когами на прощание. Разворачивается и уходит, оставляя бывшего друга наедине со своими выводами.       Лишь у самого выхода он слышит отголосок сказанных в спину слов. Оборачивается, и на секунду потерявшись в воспоминаниях, все же решает, что для угрюмого прежде Гинозы еще не все потеряно, раз он не разучился видеть очевидные вещи.       - В следующий раз твои фокусы тебе не помогут.       - Время покажет, - отвечает ему Шинья.       Слова вновь разбиваются эхом о каменный небосвод помещения.       К тому моменту, как Гиноза все же решается доложить об отсутствии источника повышения стресса на нижней платформе метро, Когами успевает подняться на поверхность, закурить последнюю сигарету и поправив кепку все же понять для себя, что вернуться домой было не такой уж и плохой идеей.