Игрушка

Пап, ну что со мной не так? Что я делаю неправильно сейчас? Почему Земля тут выглядит как ад? Почему я не дышу по разу в час? Пап, зачем я вдруг люблю? Зачем смотрю в его глаза с благоговением ? Зачем я лишь себя гублю, Лелея душу тем мгновеньем? Пап, а страшно там, за той чертой? И больно это, умирать? И уходить какой туда ногой? Что там нам нужно ждать? Может, как у Гарри, поезд? Или свет, как у других? И чем оплачивать проезд? А может нет там денег никаких? Ты знаешь, я к чему вопросы... Я лишь к тому что страшно тут и там. Что тут высокие запросы Рвут мне сердце по частям. А я лишь малого хочу, Немного просто быть счастливой, Я в жизни много не прошу, Только чуть улыбок милых. И глаз, добрее волшебства, И сказку о семье большой и полной, И чтоб вокруг без воровства, И в доброте чтоб жить по полной. Наверно все же это много, И мне досталась боль в ответ, Что ждёт с утра перед порогом, Когда иду в университет. Я не хочу чтоб было так. Несправедливо всем дарить любовь, И не спасаясь от атак, Разбиваться раз от разу в кровь. Пап, прости, я знаю что вам с мамой больно, Ведь не могу найти пути И вечно всем я недовольна. И я хочу вперёд идти. Но путь мой по любви идёт. Скорее даже по болезни. Она ведь натыкается на лёд, Но как осел, вперёд, и бесполезно. Страдать? Я не хочу, отец. Я очень уж устала. Я положу любви конец. Она меня так в край достала. Я игрушка, знаю, папа. Прости. Но я смирилась с этим. Я как у мишки брошенная лапа. То с тем смеюсь, то разговариваю с этим. Они пустые, не мои. И душу рвут на части постоянно. Они как в городе огни. То гаснут, то сияют странно. А я к нему тянусь магнитом, К его глазам как шоколад, К губам, другой, зашитым. На самом деле это ад. Прости, пап, извиняй. Я глупая твоя дочурка. Только ты не отпускай, И руку, дай мне свою руку...