***
— Я дома! — переступаю порог квартиры и стаскиваю кеды с ног. — Ая-я-яй, не успеваю... С возвращением! — раздался родной и любимый голос близкого человека, который стоял в проёме между комнатами с растрепанными волосами и полотенцем в руках и улыбался, а я весьма опешила, ведь не ожидала, что кто-нибудь будет дома, произнеся фразу на автомате. — Привет, мам, — отойдя от секундного замешательства, улыбнулась я. — У тебя сегодня смена в больнице, разве нет? — А ты сегодня улетаешь, разве нет? — вопросом на вопрос ответила она, а я стояла напротив нее и продолжала улыбаться, как идиотка. Нет, это не моя настоящая мама. Но она по-настоящему заслуживает, чтобы ее так называли. Ёшино Айда — женщина, член семьи, которая в буквальном смысле спасла мне жизнь. Именно семья Айда смогла зародить в моей душе огонек надежды незадолго до встречи с грузовиком. Именно они не отходили от меня в больнице, заставляя каждый раз превозмогать себя. Именно они поставили меня на ноги, дали в руки баскетбольный мяч, сердцу — любовь, под попу — мотивирующий пинок. Теперь я гордо и официально считаю себя частью этой замечательной семьи, женская половина которой крайне обидчива и во время ссор с мужской грешит привычкой уезжать к маме, моей бабушке, в Америку. Моя средняя школа тут окончена, позволяя мне с чистой совестью поступить в старшую другой страны, поэтому, думаю, мама снизит частоту перелетов с одного континента на другой. — А что гремело, когда я зашла? — с нескрываемым интересом я пыталась заглянуть за спину матери, но тщетно. — Д-да, ничего, я там... просто... — преградив мне проход, начала мямлить она, а я, смекнув, что к чему, отошла на шаг назад. — Ладно, продолжай готовить свой кулинарный сюрприз, а я ухожу на проводы, буду ближе к девяти, так что у тебя еще полно времени, — я хитро улыбнулась и прошествовала в свою комнату. Нервное хихиканье мамы и облегченный вздох — вот, что я успела услышать прежде, чем закрыла дверь. Минутная стрелка опасно приближалась к тридцати минутам, начав отсчет каких-то жалких полчаса на сборы и дорогу к месту встречи. Беру первые попавшиеся под руку вещи — футболку и спортивные штаны — накидываю поверх легкую кофту и подхожу к зеркалу. Парой движений расческой привожу отросшие ниже лопаток волосы в надлежащий вид и всматриваюсь в вульгарное красное пятнышко возле брови. Прыщ… — Рейн, опоздаешь! — послышался крик мамы, спасая меня от кровавого месива на лице и заставляя меня в миг выпорхнуть из комнаты. Завязывая шнурки и параллельно убеждая маму, что нигде не упаду, я крайне нервничала, ведь время поджимало не хуже этих кед, мозоли от которых по возвращению домой мне обеспечены. Пулей из снайперской винтовки я выбежала из квартиры, держа путь прямиком к кафе, где меня, наверно, уже проклинали, ведь минутная стрелка только что передвинулась на пятьдесят шестую минуту, оповещая обратный отсчет до моей смерти. — Успела! — я ворвалась в кафешку, когда на часах стрелки сошлись ровно в шесть часов. Но, оглядев все помещение, я не обнаружила ни одного из приглашенных — лишь ошалелые лица посетителей. Скромно извинившись, я выползла оттуда и оказалась на улице. Все очень странно и до жути подозрительно... — Рейн! — звонкий голосок подруги и мяч, который я чисто из рефлексов поймала, вернули меня в реальность. — Реакция есть — еще не все потеряно! — Что? — я вопросительно изогнула бровь и бросила ей мяч обратно, который Энди ловко поймала и приблизилась ко мне. — Просто на наши крики вон с той площадки ты никак не отреагировала, — указывая рукой в сторону, где через дорогу действительно была площадка, сказала девушка, а я почувствовала, как что-то легко ударило меня по голове. — Ты точно идиотка, — невозмутимым тоном протянула Алекс, а я обернулась, тут же заметив брюнетку и Майка, стоящего с ухмылкой на лице. Кто только что отвесил мне легкую затрещину боковой стороной ладони — не трудно догадаться. — Пойдемте уже, — буркнула я, направившись в сторону площадки, где находилась часть баскетбольной команды, за исключением Майка, идущего наравне со мной, как и девушек. Напяливая спортивную одежду перед выходом, я догадывалась, что ребята захотят последний раз сыграть со мной, которая стала частью мужской баскетбольной команды и прошла с ними не столь долгий, но очень породнивший нас путь к победе. И нет, я не менеджер клуба, как идущие рядом две девушки. Будучи малышкой, мои глаза, наверно, искрились от воодушевления, когда видели отца с мячом. И потухли, как только его не стало. Долгие годы я пребывала в смятении, не решаясь снова прикоснуться к мячу, один взгляд на который одновременно вызывал счастливые воспоминания и приносил неимоверную боль. Пара случайных событий — и я все же взяла его в руки, жадно впитывала немногочисленные видео с папиными играми, играла с ребятами во дворе, нашла тренера и пересеклась с грузовиком... Как оказалось, любовь к этой игре у меня настолько сильная, что я снова встала на ноги и пробилась в основной состав мужской баскетбольной команды ввиду отсутствия в нашей школе женской. Сотворила историю своими руками и ногами, став первым игроком женского пола и разделив с ними радость победы. Свисток прерывает мои размышления. Матч начинается. Я уверенно веду мяч, также уверенно запутываюсь в глазах и, потеряв равновесие, стремительно лечу вперед. Во время падения успеваю ухватиться за футболку Джейка, который планировал прежде закрыть меня. Теперь падаем мы благополучно вдвоем только отнюдь не на асфальт, а на Тима, который рассчитывал поймать меня одну. Парень оказывается придавлен двумя тушками. Капитан, который хотел помочь нам подняться, запнулся о ногу кого-то из лежачих и полетел на нас сверху. Игра закончилась, так и не успев начаться. Нет, никто не покалечился, просто сразу же после этого резко полил дождь, и мы, будучи запутанные друг в друге, нервно и быстро пытались распутаться, чем вызвали дикий смех остальных, оставшихся в стороне.***
— И почему вечно так? — ворчала я, направляясь в сторону детдома в компании Энди, которой было со мной по пути. Проводы мы, разумеется, продолжили в том самом заведении, но неприятное чувство ненасыщенности игрой осталось. Я хотела поиграть, но будучи далеко не любимицей Госпожи Удачи, опять накосячила. — Ты разве еще не привыкла? — протянула Нейтан, так сладко зевая, что и самой захотелось. — Вполне, но может, это когда-нибудь закончится? — Вспомни, как убегала от воспитательницы в детдоме, умудрилась перепрыгнуть через наклонившегося парня, избежать падения с лестницы, спокойно выпрыгнуть из окна, но в конце просто запнулась о корень дерева и была поймана. Как ты свалилась со скейтборда, но смогла сгруппироваться и в итоге выйти невредимой, но, оказавшись на своих двоих, в тебя прилетел футбольный мяч, отправляя в нокаут. В школе ты сломала баскетбольным мячом носы завучу и директору. Оба раза совершенно случайно. Матч две недели назад. Мы выиграли кубок. Но благодаря тому, что ты принесла себя в жертву, встав на защиту. Тебя толкнули, ты опять вырубилась. Три штрафных очка спасли нашу команду за две секунды до конца игры. Сегодняшний день я пересказывать не буду, — закончила перечислять девушка, в то время как я в красках вспоминала все эти моменты. А они — лишь малая часть всего произошедшего со мной. — Ты все еще надеешься, что это закончится? — с явной насмешкой в голосе спросила Энди, а я отчаянно припечатала ладонью ко лбу, мысленно совершенно соглашаясь с ней. Эта шатенка знает мою жизнь во всех подробностях, ведь именно она все семь лет, проведенных мною в детдоме, жила в соседней комнате и являлась моим сообщником во всех шалостях. А я была еще той хулиганкой! И упомянутая девушка помогала мне во всем, точнее, чаще я ей помогала, ведь она раньше меня в детдоме оказалась. Невероятным образом мы сошлись при первой же встрече, а что было в последующие года лучше не знать, иначе мнение обо мне испортится окончательно. В вышеупомянутое место я направлялась для прощания с воспитателями, которые за все то время заняли отдельное место в моем сердце. Джейн — подруга моей мамы, которая следом за мной устроилась работать в детдом для присмотра за пятилетней малышкой. И Оливия — женщина, злейший враг всех обитателей этого дома, которой я сейчас только благодарна, ведь именно из-за ее вечных придирок и возмущений я выросла с волевым характером и острым языком. За словом в карман я точно не полезу, но порой ляпаю что-то, совершенно не подумав о последствиях. Думаю, мы обе друг от друга достаточно натерпелись, и, надеюсь, она не будет гнать меня шваброй из детдома, когда увидит мою шалость напоследок.***
— А я думала, ты изменилась! — Это на память! Я вас тоже люблю, но, пожалуйста, поставьте метелку на место, — успокаивала я вновь разъяренную Оливию, выставив вперед руки и готовясь в любую секунду рвануть отсюда. По сторонам только и слышался смех обитателей детдома, которые пришли посмотреть на прощание, но в частности на расправу за содеянное мной. — Разве это не искусство? — Это вандализм! — восклицает женщина, а я уворачиваюсь от первого замаха оружия. На каменном ограждении внутри территории детдома красуется огромное граффити «Спасибо», полностью сделанное моими руками прошедшей ночью. Именно поэтому я благополучно дремала на уроках. — До свидания! — громко выкрикнула я, увернувшись от полетевшей в меня метелки, и убежала за территорию детдома. Только выбежав за забор, я обернулась последний раз поглядеть на всех. Энди с Джейн до сих пор истерично смеялись, как и большинство присутствующих. Оливия стоит, уперев руки в бока и еле заметно улыбаясь, всем своим выражением лица показывая: «Она не исправима». Может, и в начале моего пребывания в детдоме я ее ненавидела, но со временем я к ней привыкла, а наши постоянные стычки считала чем-то обыденным и будто неотъемлемым в моем воспитании.***
— Мама, мама, — легонько дергая свою маму за черные локоны, позвала я, продолжая сидеть у нее на коленях, — а почему небо плачет? И такие страшные звуки издает? — Какая же ты любопытная, — одарив меня самой теплой и такой родной улыбкой, сказала мама, - потому что ему грустно, что ты заболела. Так что быстрей выздоравливай, и на небе вскоре покажется солнышко, — нежно прижимая меня к себе, ответила мама. — А когда мы домой приедем? — отстранившись от матери и заглянув в ее карие глаза, тихо спросила я. — Если мы не будем отвлекать папу нашими разговорами, то очень скоро, — сказала мама, ласково поглаживая по моим волосам. — Вы меня не отвлекаете, Макото, — весело сказал папа, на мгновение повернувшись к нам на задние сиденье. — Роберт, смотри на дорогу, — сразу же ответила мама, но все с той же улыбкой на лице. — Ни машин, ни поворотов почти нет, — вновь обратив свой взгляд на дорогу, сказал папа, — а нет, все-таки есть машины, — я перевела свой взгляд в окно, в котором мелькали деревья. — Доченька, ты довольна поездкой? — вновь обернувшись к нам, спросил меня папа. — Да, — кивнула я головой, счастливо улыбнувшись. — Смотри на дорогу. Небезопасно, там дождь во всю идет, — снова оговорила мама отца, сильнее прижимая меня к себе. — Не переживай. Ты же знаешь, какой из меня хороший водитель. — Роберт, смотри на дорогу, — повторила мама уже более серьезным голосом, а в ее глазах я увидела что-то, похожее на страх... — Все будет хорошо, дорогая, — улыбнувшись нам, он повернулся и посмотрел на дорогу. Перед тем, как мама прижала меня к себе, я успела заметить на дороге большую машину, движущуюся нам навстречу. — Роберт, машина! — закричала мама и легла на сиденье, сильно прижимая меня к себе и прикрывая от неизвестно чего. Она нервно шептала мне на ушко успокаивающие слова, еще сильнее сжимая в объятиях, ее тело била дрожь, в то время как небеса вновь разразились страшным треском... — Чёрт, — я распахнула глаза и переводила сбившееся дыхание, схватившись рукой за голову, боль в которой отдавалась с новой силой. — Девушка, девушка, — раздался со стороны тихий голос стюардессы, заставивший меня убрать от головы руку и посмотреть на нее сонным взглядом, перед которым по-прежнему пролистывались картины прошлого, — с вами все в порядке? Может, воды принести? — я отрицательно покачала головой, отказываясь от ее предложения. С неким подозрением поглядывая в мою сторону, она все же оставила меня в покое и удалилась. Сон, скорее воспоминание, в последнее время начинает часто тревожить меня. Наверное, это никогда не закончится, и головная боль не утихнет. Темнота царила в длинном салоне самолета буквально считанные секунды, а после сменилась бледно-розоватым светом восходящего солнца над горизонтом Тихого океана. Красиво, но летать я ненавижу, как и ездить на машинах. Пусть я и выросла чутка безбашенной, но боязнь высоты побороть у меня еще не выходило. Разве не страшно лететь над самым огромным океаном, в котором достаточно много обитателей плотоядной фауны? Мне — страшно, поэтому я сразу же глотаю таблетку снотворного, чтоб весь путь спать. Авария же, произошедшая с родителями, сильно повлияла на меня по отношению к технике, вроде автомобилей: очень тяжело садиться в машину, а живя в современном мире, мне приходится чуть ли не каждый день преодолевать свой страх. Все же у каждого нехило пошатнется психика после пережитой автокатастрофы и в пять, и в сорок лет. Прошло семь часов с момента моего отлета — осталось пять. Путь от Америки до Японии далеко не короткий. Родина настоящей мамы — какая она? Да, моя мама коренная японка, серьезно поссорившаяся с родственниками и уехавшая в Америку для начала новой жизни. Там знакомство с отцом, свадьба, рождение меня, пять лет счастливой семейной жизни, а затем — смерть. А сейчас я лечу в Японию с той же целью. Что же ждет меня, истинную девушку-удачу, в неизвестной стране?***
— Все? — Нет. — Все? — Нет. — Ну все? — Нет. — А теперь? — Все, — скомандовала сестра, позволяя мне вернуться в нормальное вертикальное положение — с рук на ноги, а затем на мягкое место от усталости. Моя семиминутная стойка на руках — завершающее испытание организма. — Могу поздравить! На данный момент твои показатели сравнимы с показателями полностью здорового человека, — с радостью и еле слышимыми нотками гордости в голосе провозгласила результаты моего тестирования Рико — девушка, являющаяся родной дочерью семьи Айда. Слова сестры заставили победно вскинуть руку с криком: «Да!», обнять девушку и радостно ушлепать в раздевалку, по пути также обняв отца, который хотел что-то сказать мне, но дверь раздевалки захлопнулась раньше, чем он успел открыть рот. За считанные минуты переодевшись, я, планируя покинуть помещение, задержалась перед зеркалом. В отражении на меня смотрела полностью восстановившаяся девушка с искрившимися от радости глазами. Последний год я занималась баскетболом и чувствовала себя полностью восстановившей силы, а сегодня Рико своем наметанным тренерским глазом и опытом официально объявила о моем полном возвращении в нормальные показатели. Теперь без всяких противопоказаний и предупреждений врачей могу заниматься любимым делом, без которого не представляю жизни, — баскетболом. А сейчас я, пятнадцатилетний подросток по имени Касами Рейн, чуть ли не вприпрыжку направляюсь домой, обделенная компанией сестры, у которой намечена тренировка в школе. Интересно, как она оправдала свой пропуск уроков из-за моего обследования? Однако больше меня тревожит, как я смогу адаптироваться в стране с иным менталитетом. Несмотря на японскую кровь в своих жилах, думаю, я далека от типичных местных представителей, к тому же не отличаюсь дружелюбием. Пусть я и пережила замкнутость, стала более общительной, но осадок остался — к людям, которые мне с первого взгляда не нравятся, я вообще не подхожу, свожу встречи с ними к минимуму и в целом игнорирую их существование. Характер — тоже не подарок… Я умудрялась строить баскетбольную команду парней в момент отсутствия капитана, что уже в последствии строил и меня. А жизнь в детдоме, как я говорила, оказала сильное влияние. Неусидчивая, в то же время ленивая, любящая поиздеваться и подурить. Такой холерик с примесью меланхолии и приправленный сарказмом. Ужасная смесь. Но что еще важнее — не может моя задница прожить без приключений, чаще, конечно, они сами ее находят и в весьма неподходящее время. Если обобщить, то я та самая ходячая катастрофа и опытная девушка-косяк. Не радужная картина выходит… И совсем не то, что нужно, чтобы влиться в новое общество. Внешностью окупить черты характера тоже не выйдет… Гены отца-американца со своими светлыми волосами и голубыми глазами сделали свое дело. Если же многие дети получаются похожими в частности на кого-то одного из родителей, то я по-настоящему получилась наполовину такой и наполовину другой. В прямом смысле. Светлые волосы, как у папы, низкий рост — мамины гены японки. Правый глаз — карий, как у матери, а левый — голубой, как у отца. Откуда у меня появилась гетерохромия — черт ее знает. По началу меня это немного напрягало и было время, когда я специально отращивала челку с одной стороны, чтобы прикрыть половину лица, но потом просто приняла себя такой, какая я есть — начала закалывать челку или убирать за уши, представляя всем свой выделяющийся профиль. Со временем челка сравнялась с основной длиной до лопаток — и жить стало легче. Осознание того, что я нахожусь впервые в этой стране, вырвало меня из размышлений... Черт возьми, и как мне в голову взбрело отказаться от предложения отца довезти меня до дома? Какого я поперлась пешком домой, не зная, где находится дом? Идиотка... — Эй! Поосторожней! — меня оттолкнул в сторону один из прохожих. — А?! Че сказала? — грубым голосом незамедлительно последовал ответ на мою фразу, и меня снова толкнули. На этот раз, не удержав равновесия, я грохнулась на асфальт, недовольным взглядом уставившись на него. Разве японцы не до жути вежливые люди? Или такой тип людей присутствует даже здесь? Кажется, вежливая Япония — очередной стереотип. — Обязательно толкать было? Тротуар, знаешь ли, не самый чистый, а еще я могла пораниться, — спокойным голосом протянула я, медленно поднимаясь на ноги. — Да мне похрен! Я требую извинений! — от услышанного у меня был готов начать дергаться глаз, а нахлынувшая волна возмущений просто душила меня, но я старалась сдержаться и обойтись без рукоприкладства. — А больше тебе ничего не надо? Может, шнурочки завязать? По секрету скажу: они у тебя правда развязаны, — метод сработал: парень нагнулся, планируя завязать шнурки, в эту же секунду я развернулась в обратную сторону и намеревалась рвануть изо всех сил. Сделать мне это помешала помеха, нежданно схватившая меня за кисть руки. Рефлекторно я разворачиваюсь назад, резко тяну на себя уже перехваченную руку помешавшего, ставлю заднюю подножку, ловко укладывая того на землю. Я сделала это на инстинктивном уровне. Будучи одиннадцатилетней маленькой и хрупкой девочкой мне хотелось научиться постоять за себя. Не помню, куда именно я ходила, но будем называть это курсами самообороны. Хотя после этих курсов я вполне могу отбиться от двух недоброжелатей чуть больших меня по размерам. К слову, ростом я не вышла — на данный момент около ста пятидесяти шести сантиметров. Поэтому не всегда у меня получается постоять за себя... Но все эти приемчики настолько прижились со мной, что если неожиданно подкрасться ко мне сзади, то будет риск, что я тут же применю их неосознанно. Руку парня я благополучно отпустила и рванула вдоль улицы. Один нюанс — за мной побежали. И это был не один парень — их оказалось двое! Забегая в первый попавшийся парк и резко заворачивая налево, я параллельно возмущалась, почему же мне никто из прохожих помогать даже и не думает. Серьезно, тут столько народу, но даже чисто из вежливости не спросили, нужна ли мне помощь. Нужна! Крайне нужна! Последняя стадия опасности — парни хилого телосложения продолжали бежать за мной, да еще и при этом нагоняя. Я оглянулась назад, потом снова вперед... и больно вписалась носом в чью-то грудь. По прямым законам физики отскочив от преграды, я с трудом устояла на ногах и уставилась на объект, помешавший мне продолжать дальнейший путь. Передо мной стоял высокий блондин смазливой внешности, удивленно уставившись на меня. Отвернись и не смотри на меня, я не привидение! Справа от него стоял второй, черноволосый, чуть ниже ростом. Блин, как такое может быть... — Дай мне эти ресницы... Ой! Твою налево! — резко встрепенулась я, поняв, что ляпнула и услышав выкрики моих преследователей. — Прости, что врезалась, так далее и тому подобное! Но спасите мою жизнь! — воскликнула я, мигом перебежав за их спины. — Пожалуйста! Моя смерть будет на вашей совести! — Что ты им сделала? — спросил черноволосый, чуть повернув в мою сторону голову. — Просто не обладаю способностью держать язык за зубами, — буркнула я, а блондин подавил смех, кашлянув в кулак. Я перевела взгляд на подбежавших парней и черноволосого, который разминал руки... Дальше пошла нецензурная брань, удары, крики и мольбы о помощи моих преследователей. Ужасно... Когда же эти двое убежали, точнее, ухромали, парни, что помогли мне, развернулись в мою сторону, а я коротко, но эмоционально поблагодарила их. — Дай номерок, — только и сказал блондин, как тут же последовал сильный удар под ребра от второго. — Касамацу-семпай, больно же! — Завязывай с этим, представился бы хоть! — прикрикнул на того, как я услышала, Касамацу и перевел взгляд на меня. — Касамацу Юкио, а он — Кисе Рёта, — он поклонился, а я протянула руку, назвав свое имя. Оба уставились на мою руку, и я, поняв, в чем причина, тут же припечатала этой же рукой ко лбу. — Извините, забылась, — на выдохе произнесла я и, глянув на дисплей телефона, быстро попрощалась, убежав в сторону выхода парка. Когда же я оказалась уже за его пределами, то наконец позволила себе перейти на шаг и спокойно продолжить путь домой. Я, разумеется, никуда и не спешила. Просто эти двое мне показались какими-то странными: один синяки раздает направо и налево, нецензурно выражаясь, а второй высоченный, обычный крушитель женских сердец с модельной внешностью. Еще и телефон попросил. В таком обществе мне было как-то неуютно находиться. Время медленно переваливало за третий час, а я по-прежнему блуждаю по улицам Токио в поисках своего дома, который ни разу в жизни не видела. Если же я отказалась от предложения отца, то тогда почему мне в голову не залетела мысль спросить адрес дома? Люди спрашивают, как я так вообще живу. Мой ответ — не знаю. Серьезно, такая супер-удачливость — крайне редкий дар и дается лишь исключительно избранным счастливчикам. Внезапно затрезвонивший телефон в кармане джинс заставил меня подорваться со скамьи, на которой и пребывала последние десять минут. Дожили, в пятнадцать лет я уже забываю, что у меня в кармане телефон, а что будет через десять?! Маразмы? — Да, папочка? — пролепетала я в трубку. У него, в отличие от меня, голова все еще на плечах и обо мне он не забывает, поэтому сейчас я с огромными подробностями описываю местность вокруг себя.***
Дома меня ждало крайне сложное задание — разобрать сумку, которая просто не имела дна, и я, каждый раз засовывая туда руку, иду на риск остаться без конечности. Моя комната находится в комнате Рико, которая так любезно согласилась делить неимоверное пространство со мной. Помещение благополучно разделилось на два почти симметричных сектора — мой и сестры. По обеим сторонам комнаты находились кровати, два стола на противоположной от двери стене соединены в один под окном, два шкафа, на половине Рико диванчик, на моей — небольшой отдельный столик с крайне удобным креслом. Вещь, что меня крайне радует в этой комнате — есть отдельный от основного санузел. Собственно, больше жить в этом доме мне было негде: кухня, кладовка, прихожая и туалет отпадают сразу, гостиная есть гостиная, а еще одна комната папина. Около часа упорной работы — и я наконец позволила себе прилечь на кровать и полюбоваться проделанным. Вся одежда аккуратно сложена в шкафу. На полке расставлены мои книги: прочитанные и которые я планировала прочитать. Обувь расставлена в прихожей на специальной подставке. На столе разложено немного канцелярии и освобождено место для учебников, которые мне, как и школьную форму, возможно, принесет Рико. Все принадлежности для рисования, который достаточно много, бережно убраны в ящики стола. Страсть к рисованию была всю жизнь, к тому же меня постоянно подпитывало желание рисовать как мама, которая творила действительно умопомрачительные картины. Мысль, внезапно залетевшая мне в голову, заставила зашуршать по комнате, запихивая в рюкзак альбом с карандашами. Япония — страна Восходящего Солнца, а значит, и закаты здесь тоже завораживающие. Пусть и сейчас только пять, но к тому моменту, как я найду подходящее место, время должно будет перевалить минимум за шесть. Не желая лишний раз напрягаться, я направилась в лифт, вот только вспомнила, что еще на первом этаже заметила надпись про сломанный лифт, когда уже находилась в нем и успела нажать на кнопку... Ну, что же... Ты хотела себя занять на долгое время до заката - получай, до полуночи. Кричать и звать на помощь бесполезно, ибо все равно никто не услышит. Остается только звонить по указанному номеру именно для таких случаев. «Висит табличка возле лифта — не лезь» — мудрость со стороны Рико, которая неоднократно попадала в похожие ситуации именно в этом доме. Душно. Жарко. Как в коптилке. Прошло около полутора часа, а ни одна душенька не соизволила мне помочь! Да у меня здесь скоро воздух закончится! Даю слово, что когда выберусь от сюда, то либо в суд на этих тиранов подам, либо сама их кокну где-нибудь в подворотне! — Девушка! Вы еще там? — ага, стоит только пригрозить мысленно... — Куда я, по-вашему, могла деться?! - я резко подскочила с пола. - Разве что закоптиться тут до смерти! — Успокойтесь, сейчас мы вас вытащим! - обнадёжили, ничего не скажешь. Около получаса они открывали двери лифта. А потом на них обрушилась тонна ругательств от меня. Полностью выпустив всю свою накопившуюся злобу за день, я покинула подъезд, оставляя спасших меня людей в полном недоумении. Почти семь... Стоит поторопиться и найти место, иначе я просто не успею, или придет Рико и.. — Рейн, ты куда? — послышался голос сестры, заставивший меня передернуться от неожиданности и нахлынувшей волны страха. Помяни черта... — Рисовать. Я недалеко и ненадолго, — сразу же заверила я сестру и обратила внимание на ее серьезный и недовольный взгляд. Я знаю, о чем она. Просто всегда, когда я говорю, что не надолго, то выходит допоздна, и Рико это прекрасно знает. — До девяти вернусь! — уверенно произнесла я и с минуту переглядывалась с сестрой. — Ладно, — сдалась та, а я победно вскинула руку вверх и поблагодарила шатенку. — Я убежала! — я быстрым шагом отправилась прочь отсюда, ибо она может в любой момент передумать и силой утащить меня домой. Вот что значит старшая и жестокая сестра-тиран. И почему она не пошла в свою милую и невинную мать? Я глубоко вдохнула свежий воздух, позволив себе расслабиться, и направилась в поисках подходящего места, когда скрылась из зоны видимости сестры. Порядка часа я бродила по разным местам района, выискивая подходящее место, пока мне не приглянулась баскетбольная площадка, рядом с которой цвела сакура. Солнце в самый раз начинало опускаться, и все вокруг становилось еще красочней. Воодушевившись таким пейзажем, я ускоренным шагом направилась туда. Баскетбольная площадка пустовала, а недалеко находилась скамейка, с которой хорошо видно сакуру. То, что нужно! Вскоре на моем альбомном листке красовался набросок сакуры на фоне заходящего солнца. Джейн часто, увидев мои рисунки, упоминала схожесть с работами мамы. Встряхнув головой, отгоняя неприятные мысли, я принялась доделывать работу, иногда поднимая взгляд на место, где расположилась сакура. Я с головой ушла в раскрашивание и совершенно не обращала внимания на внешний мир. Сейчас для меня существовали только я, альбом, сакура и солнышко. — Красиво... — раздался шепот возле моего уха, заставляя меня невольно вскрикнуть, подорваться со скамьи и хренакнуть альбомом по голове незнакомца. — Ой, — я начала понимать степень вины моего преступления. Это был тот самый блондин, что планировал подкатить ко мне утром. Кажется, его имя Рёта. Или это фамилия, а, вроде, Кисе — имя. До сих пор путаюсь в японских именах и фамилиях — они все и под фамилию, и под имя подходят! — Больно вообще-то, — протянул парень, потирая ушибленное место, а я, нервно улыбнувшись, убрала за спину альбом. — Извини, конечно, но нечего подкрадываться, — буркнула я, убирая альбом в рюкзак. — Ладно, сам виноват, но не так же сильно, — причитал тот, усаживаясь на скамейку, а я продолжала стоять на своих двоих, не планируя садиться рядом. — Слушай, а мы нигде раньше не встречались? — я внимательно рассматривала лицо Рёты. — Утром, вообще-то... — Да не, еще до этого, — перебила того я, напрягая мозги еще сильней. — В журнале? — с какой-то ухмылкой на лице спросил тот. — Я не читаю журналы, — махнула на того рукой я. Внезапно врезавшаяся в мою голову мысль заставила меня аж подпрыгнуть на месте и радостно уставиться на блондина. — Десятый матч средней школы Тейко против какой-то там другой, счет: сто два-тридцать пять! Состав команды: Акаши Сейджуро, Аомине Дайки, Мурасакибара Атсуши, Кисе Рёта, Мидорима Шинтаро и призрачный игрок — Куроко Тецуя! Ты из Поколения Чудес! — словно из пулемёта тарабанила я и проследила за реакцией Кисе. Челюсть просто висит. Рико мне часто привозила диски с играми этой команды средней школы. Причем абсолютно все их матчи. Именно вышеописанный матч больше всего мне запомнился. Я эту команду досконально изучала, пыталась повторить некоторые финты, но больше всего по душе мне пришелся стиль Аомине, слово уличный баскетбол — стритбол, в который я часто играла в Америке с парнями. — Ты о нас и личную информацию знаешь? — удивленно и с некой опаской спросил Рёта. — Дальше имен не добилась, я только за вашими играми и стилями следила. — Докажешь? Что я умею? — ухмыльнулся блондин, облокотившись спиной на скамейку и скрестив руки на груди. — Копирующий стиль. Увидев игру другого, ты можешь ее повторить, а иногда и с большей силой, — сказала я и самодовольно ухмыльнулась, наблюдая за еще одним удивлением парня. Я его уделала. Через секунду мой телефон бешено затрезвонил, оповещая о моей смерти. Вытащив его из кармана и увидев на дисплее «Рико», я сглотнула подступивший к горлу ком. — Да, Рико, — как можно более спокойно сказала я и тут же убрала от уха телефон, так как на меня тоннами и очень громко посыпались ругательства сестренки, которая, кажется, была чем-то недовольна. И я даже догадываюсь чем. — Буду через двадцать минут! — прокричала я в трубку и тут же сбросила вызов, запихав телефон обратно в карман. — До свидания! — сказала я парню, что только что отошел от шока, и убежала в сторону своего дома, надеясь, что не заблужусь. Обратный отсчет пошел. Вся запыхавшаяся и с неимоверно растрепанными волосами на голове я ворвалась в квартиру, за считанные секунды стянула кроссовки, привела себя в надлежащий вид и более спокойно вошла в комнату. Все переживания по поводу моей смерти мигом улетучились, и я позволила себе выдохнуть с облегчением, так как моя любимая сестричка увлеченно что-то черкала на листочке за столом, надев очки. В такие минуты она становится чудо-ребенком. В моем случае, чудо-сестрой. Спокойная, не ругается, сосредоточена на работе и не проедает плешь. Только пугает меня огромная вероятность того, что она пишет очередную тренировку, в которой я приму непосредственное участие. Беззвучно и на носочках, я быстренько подошла к ней и только перегнулась через ее плечо, дабы подробней все рассмотреть, как мне в лицо тут же сунули какой-то листок. — Ты ведь просила взять тебе заявку в клуб, — пояснила свои действия Рико, а я, убрав от лица лист, внимательно его прочитала. И правда, заявка. — Школьная форма в твоем шкафу, учебники на столе. Не спрашивай, как я все это дотащила. — Спасибо, Рико, я тебя обожаю! — выкрикнула я и в порыве эмоций обняла свою сестру, которой была действительно благодарна. Она могла просто не принести мне заявку — раз. Не заставила меня саму за учебниками и формой пилить — два. И она не наорала на меня за поздний визит домой — три. Доброта Рико пока в действии, поэтому я решила еще чуточку ей попользоваться, но лучше не наглеть. — А ты там тренировку ведь пишешь, да? А если пишешь, значит, что-то будет? — Буд... Просто тренировка для первогодок, — сразу же поправилась Рико, а я уже все поняла. Кое-кто пытается скрыть наметившуюся игру. — Я-я-ясненько, — протянула я и с довольной миной ушла в ванную, по пути прихватывая чистую одежду. — Что тебе там ясно? И почему ты опять задерживаешься? — похоже, я перегнула палку с использованием доброты — лимит на сегодня исчерпан. Пусть я не особо люблю нежиться в ванной, но придется остаться тут на ближайшие полчаса, ибо выходить раньше опасно.***
Осторожно выглянув из-за двери и убедившись, что опасность миновала, я полностью вышла в комнату и, стянув с кровати Рико плед, накрыла заснувшую за столом сестру, предварительно аккуратно сняв ее очки. Имея еще хоть каплю совести, я сдержалась и не посмотрела на листок Рико, на котором все было подробно расписано. Если она не хочет сейчас говорить, то и не надо. Она лучше меня знает. Часы показывали половину одиннадцатого, а я, не желая есть на ночь, залезла под одеяло и последовала примеру своей сестры. Отец вернулся с работы, когда я была в ванной, по крайней мере, хлопок двери я слышала, а значит, я теперь могу со спокойной душой ложиться спать и не переживать за папу.***
Едва услышав тихий звон будильника Рико, я подскочила с кровати и встала в полный рост. Я сделала это на автомате. Оглядев помещение, я лишь увидела сестру, которая сонно протирала глаза и пыталась выключить будильник. Чтобы я проснулась на чей-то чужой будильник, да еще и такой спокойный — редкость. Все время, что собиралась, я была словно на иголках. Кажется, сказывалось волнение перед приходом в новую школу с неизвестными мне людьми. Я чуть не пролила так любимый мною горячий шоколад, когда услышала из уст Рико про весьма перспективного первогодку Кагами Тайгу. А дело в том, что еще до аварии сдружилась с ним и его друзьями — Алекс и Тацуя. И все сложилось так, что я периодически играла вместе с ними, и если с последними двумя мне удалось хорошо поладить, то с Тайгой у меня вечная война. Я встала перед зеркалом на финальный осмотр своего образа. Форма подошла идеально по размеру, и матроска, что была похожа на футболку, совершенно не сковывала движения в отличие от блузок, являющиеся формой во многих других школах. Серый свитер меня заставила напялить Рико из-за переменчивой весенней погоды. Белая с полосочками юбка казалась мне неимоверно короткой, и каждую секунду хотелось одернуть ее вниз. Светлые волосы, которые так сильно будут выделяться на фоне японцев, завязаны в высокий хвост, за исключением передних прядок. Вид на свои глаза я сделала неимоверно ясный. Я знаю, что все будут пялиться, но я есть я и ничего в себе менять не собираюсь. — Ты долго там еще собой любоваться будешь? Мы опоздаем! — прикрикнула на меня Рико, заставив в считанные секунды запихнуть учебники и спортивную форму в рюкзак, которым я заменила школьные сумки, и выбежать из комнаты. Я обула кеды и в последний момент успела выпорхнуть из квартиры, так как Рико ее уже захлопывала. Отец снова ушел в рань страшную, поэтому дом придется закрывать нам. А чем закрывать? Ключом, который я оставила в комнате, как и сестра свой. Не желая снимать обувь, я прямо так вбежала в квартиру, на носочках, конечно же, но это никак не снизило жестокость последствий. Я едва успела переступить порог на выход, как тут же получила затрещину от сестренки. — Виновата, — выдохнула я, нервно улыбнувшись, и последовала за Рико, что быстрым шагом удалялась в лестничном пролете.***
Утешая себя оставшимися пятнадцатью минутами до звонка, мы шли по территории школы, попутно обсуждая планировку самого здания, чтобы я смогла самостоятельно добраться до кабинета директора. Даже учитывая тактичность японцев, я неоднократно замечала косые взгляды на новую ученицу несвойственной для этой страны внешности. Именно поэтому я старалась идти более уверенной и твердой походкой, чтобы меня не приняли за какую-нибудь размазню. В новой школе надо сразу установить свой авторитет, чтобы потом было куда легче. И какими способами я это сделаю — еще не решила, но вариантов у меня предостаточно. Получив моральный пинок и слова напутствия от Рико, я ушла в поисках кабинета директора, найти который не составило огромного труда, ибо он находился возле учительской, около которой была на тот момент я. Уложила волосы, отряхнула невидимую пыль с одежды, глубоко вдохнула и выдохнула... С Богом!