Часть 9
23 февраля 2018 г. в 21:32
Сворованный год назад темно-серого цвета плащ давно истрепался, впрочем как и остальная одежда на худом болезненно бледном мальчишке. Неделю не мытые волосы сосульками падали на глаза, под которыми залегли чёрные тени. Грязный оборванец. Вот кем он теперь являлся. Бродяжка. Вор, по которому давно плакала виселица.
У него не было ничего, что могло согреть душу. Лишь воспоминания о прошлом, мрачное настоящее и высокая вероятность отсутствия будущего. Лишь грязь под ногами, бесконечное небо над головой да семейная реликвия, хранившая свои тайны за семью печатями.
Однако всё это Саске давно не трогало. Есть ли хоть какая-то разница, когда твой дом превратился в пыль, а семья в прах? Что может взволновать человека, в груди которого то ли стучит замороженное сердце, но столь тихо, что и не разобрать, то ли под ребрами могильная пустота.
Учиха посмотрел на небо: скоро солнце начнёт садиться, а до ближайшей деревни ещё далеко. Вновь придётся ложиться с пустым желудком, что почти прилип к позвоночнику. Надо будет вновь украсть еды, да и обувь пора обновить. Правый сапог уже скоро совсем по шву разойдётся. Да, еще один неправедный поступок, однако чаше «добра» в любом случае уже ни одно доброе дело не поможет.
Внезапно Саске упал в дорожную пыль и приложил ухо к земле. Минуту другую он находился в таком положении, а затем стремглав бросился в придорожные кусты и затаился. Некоторое время ничего не происходило, а затем вдали показались силуэты трех всадников. Когда те подъехали ближе, то мальчишка разглядел, что на двух мужчинах и женщине были не форменные доспехи городской стражи, а всего лишь видавшая виды легкая защита. Одежда также переживала свои не самые счастливые дни, а лошади практически валились от усталости, так что компании приходилось ехать достаточно медленно. Однако что не вызывало сомнений, так это опыт участия в боях. Под внешней расслабленностью скрывалась готовность дать отпор в любую минуту. Саске таких людей всегда старался обходить стороной. Пока силы ещё не были равны. Однако когда-нибудь, он дал себе зарок, он сможет одолеть и не один десяток вот таких вот то ли наемников, то ли разбойников, что по своей сути не всегда отличались друг от друга.
Компания уже начала удаляться, как вдруг женщина что-то сказала своим спутникам и те натянули поводья, останавливая лошадей и рассматривая кусты, где прятался Учиха.
— Твой нюх и в этот раз не подвёл тебя, Таюя, — бросил смуглый мужчина, спрыгивая с лошади и быстрой походкой приближаясь к Саске.
Последний, в свою очередь, в панике перебирал варианты отступления. Сейчас победить эту троицу он был не в состоянии, бежать — не убежишь, а его заметили точно. Что ж, как это ни плохо, пришлось действовать экспромтом.
— У меня ничего нет, — сказал он, медленно выходя из своего убежища, стараясь держать руки на виду.
— Сейчас и проверим, — зло улыбнулся мужчина, вынимая остро заточенный меч и продолжая приближаться, — эта сучка никогда не ошибается.
— Не расслабляйся, — неожиданно низким и хриплым голосам ответила женщина. — А то сучка-то останется без кобеля, — всадница рассмеялась, если конечно подобный звук можно было принять за смех. Однако все это время она не сводила пристального взгляда с мальчика, словно прожигала того насквозь.
Учиха понял, что настал момент напоить маки кровью. Пусть это получалось ещё с трудом, но время, проведённое в тренировках, медленно приносило долгожданные плоды. Бутоны распустились, мужчина замер, и не составило труда окрасить его бок красным при помощи длинного ножа, спрятанного за поясом и появившегося на свет отточенным практикой движением. Теперь появился мизерный, но шанс добежать и скрыться в тени деревьев, что в пятидесяти метрах от дороги образовывали чащу, сквозь которую угнаться за мальчишкой верхом представлялось крайне затруднительным.
Ведьма опомнилась первой. Она достала из-за пазухи длинный предмет, чем-то похожий на флейту, и приложила его одним концом к губам. Раздалась тягучая мелодия. Саске спустя пару секунд показалось, что будто из-под земли внезапно появились корни, которых до этого не было. Он споткнулся и упал. Попытался подняться, но его словно бы оплели сетью так туго, что невозможно и пошевелиться. «Конец, — отстранённо подумал мальчишка и прикрыл уже начавшие болезненно покалывать глаза. — Так глупо». Тяжелые шаги послышались совсем близко, из руки ботинком выбили нож, а по голове ударили чем-то тяжелым. Сознание оставило Учиху Саске.
Он очнулся, когда на небе уже давно хозяйничала луна. Саске был крепко связан, а рот заткнут не слишком приятно пахнущей тряпкой. Голова раскалывалась, однако не время было себя жалеть. Мальчик осторожно огляделся. Совсем рядом пламя костра освещало шепотом споривших между собой всадников.
— Да говорю тебе, нужно сначала вырезать его глаза, а потом уже развлекайся с ним сколько хочешь!
— А если он коней двинет?! — возмущался толстяк.
— Забыл, что было в прошлый раз, когда ты сделал все по своему, старый хрыч? -поддержал ведьму до этого молчавший раненый мужчина.
— Будет вам! Завяжем зенки, да напои его чем-нибудь, Таюя! У тебя навалом всякого дерьма.
— Ор-р-р, — низко буквально зарычала женщина. — С тобой спорить невозможно! Осел! — и она полезла рукой в сумку, что не сняла с пояса даже на привале, достала темный флакон и капнула ярко-зеленой жидкостью в жестяную чашку, наполненную водой.
— Очнулась твоя детка, — сказала она, взяла лоскут ткани и, стараясь не смотреть Саске в лицо, подошла к тому и завязала глаза. Затем она отошла к костру и вернувшись через минуту одной неожиданно сильной рукой надавила ему на челюсть, заставив раскрыть рот, а другой вливая внутрь зелье.
Мальчишка слышал, как поднялись из-за костра мужчины, как презрительно усмехнулась ведьма, он почувствовал, что сильные грубые руки подняли его с земли и положили животом на поваленное дерево. Один из сучков больно впился под ребро, однако это было ничто, по сравнению с тем, что ждало впереди. Конечно, Саске бы сопротивлялся, но тело было ватным и плохо слушалось, да и веревки на конечностях не позволяли сделать лишнее движение. Конечно, Саске было страшно. Страшно слышать звук рвущейся ткани, страшно слышать зловонное сопение у себя над ухом. И было больно. Очень больно. Словно его насаживают на остро заточенный кол.
Боль. Отчаяние. Страх. И шумное чужое дыхание. Боль — и по бёдрам медленно течёт что-то горячее. И снова боль, боль, боль. Бесконечно.
Саске старался абстрагироваться от происходящего, но получалось хуже не куда. В какой-то момент он подумал о том, что будет интересно, найдут ли насильники после его смерти магик. Тот непостижимым образом Учихе удалось спрятать. В самом надежном месте. В себе.
Как-то раз, в самом начале пути, когда Саске ещё даже не научился распускать маки в глазах, к его горлу один ублюдок приставил нож, а второй тем временем обыскивал. Учиха больше переживал за книгу, чем за свои жизнь, и так отчаянно представлял, что магик за пазухой сольётся с телом и воры не найдут его, что, к удивлению, так в действительности и произошло. Жаль лишь с другими предметами подобные фокусы не получались.
Сознание не покидало насилуемого парня, как он ни просил. Его бросили прямо там в путах на бревне у давно потухшего костра. Один мужчина хотел его взять с собой, чтоб еще разок развлечься следующей ночью. Второй же предлагал перерезать горло, как старой суке. Они вновь начали было спорить, но женщина, до того глядевшая в огонь и монотонно раскачивающаяся, словно в трансе, вдруг резко встала и произнесла:
- Он проклят. Оставьте его судьбе. Поехали.
Что стоит мое тело, когда важнее жизнь? Так Саске старался думать вытирая кровь с истерзанного тело обрывками одежды. Из тела выпала книга. Капля крови сорвалась с руки и упала на обложку, постепенно скатываясь на страницы. Казалось, магик сам притягивает жизненно важную алую жидность и пьет ее.
Тогда магик в первый раз открыл Саске один из своих черных секретов.
"В настоящем отчаянии и невозможное становится действительностью," - подумал Саске, оглядываясь через плечо на всё отдаляющийся дом. Время течёт со скоростью горной реки, и стоит ли его тратить на подобные авантюры? Разум подсказывал, что нет, однако слова будто сами сорвались с губ.
Впереди маячила спина Узумаки. Закралась нотка сожаления, что он не повстречал его на своем пути чуть раньше. Но тогда бы Наруто уже был глубоким стариком, если не мертвецом, а Учиха все также оставался молодым. «Прочь из головы! Он никогда не заменит тебе прошлого!» - ругался колдун про себя. Лишь станет будущим, причем для одного.