Когда будет ливень

      Причин для ненависти нет. Это чувство сильно само по себе. Оно перетекает внутри, обмывая внутренности, проходит по всем струнам и клапанам души, периодически извергаясь лавой и усеивая окружающее пространство пеплом. Всё гибнет. Но ненависть с гневом, отвращением и яростью пышут здоровьем. При каждом удобном случае они примешиваются к остальным эмоциям и создают очень хороший повод подраться, разорвать противника в клочья.       — Сколько раз я говорил тебе не появляться в этом районе, а? Блоха сраная. — Сто лет бы рожи твоей не видел, мразь, — нараспев протянул информатор. — Ну вот и вали, хули стоишь тут, пространство занимаешь, мне настроение портишь. — Настроение? Физиономию-то свою давно в зеркало видел? Да у тебя хорошее настроение будет только тогда, когда весь люд подохнет, а его место займут зомбаки. Ты даже будешь превосходить всех по интеллекту. Только в те дни сможешь, наконец, сказать хоть что-нибудь умное. В их понимании, разумеется, — если Изая кинулся в пространные рассуждения, значит, он отвлекает внимание для проведения своих грязных трюков с флик-лезвием.       Шизуо напрягся. Он сверлил взглядом карие глаза и учащённо дышал, намереваясь в скором времени кинуть в блоху что-нибудь потяжелее. Да так, чтоб сразу прибило. Не хотелось всех этих пробежек. Достало.       Изая расслабился. Перед «делом» можно было мило скоротать время. Он выбирал место, куда хочет нанести порезы. «Вот тут смотрелось бы неплохо»…       Драка «слегка» затянулась. Часа на полтора. Как и небо над Токио – тёмно синее нездоровое нечто, готовящееся разразиться насморком в виде ливня и кашлем в виде грома. Изначально стычка выглядела даже красиво: широкие, от души, взмахи тяжёлыми предметами с последующими эпичными бросками от Шизуо и быстрые, едва заметные глазу, выпады с шустрыми прыжками и уворотами от Изаи. Но мужчины выдохлись и теперь их поединок представлял из себя слабую и ленивую мешанину под начавшимся ливнем. Унылые удары чередовались с полузвериным шипением и другими подобными звуками.       — Сегодня… кха. Ты меня достал, — сдавленным голосом произнёс информатор, его грудную клетку сжимали руки Шизуо.       — Взаимно,— коротко бросил он, нанося ещё один удар. На этот раз коленом в живот. Информатор зашёлся тяжёлым кашлем. Кровь, смешиваясь с желудочным соком, становится почти чёрной. Теперь он мог это лицезреть. Изая уже давно забыл, что он делает в Иккебукуро, куда и зачем он шёл. Все его мысли занимала схватка. А ещё дикая злоба. Гнев извергался, отравляя все мысли. Лава выжигала вены и артерии, заполнила сердце, задав ему бешеный ритм. Грёбаная свистопляска продолжалась уже часа полтора. И чем дальше она заходила, тем сильнее росло желание изувечить противника. Изувечить и убить. Непременно. Этот урод не заслуживает быть человеком. Людей Изая любил. Ненависть к Шизуо резко контрастировала с этой любовью, но делала её даже ценнее. Однако всё когда-то кончается. Пора прекращать эти спектакли. Давно надоевшие, опостылевшие своим однообразием и бессмысленностью.       Изае удалось вывернуться из захвата и даже нанести ответный удар. Нож давно валялся где-то в грязи. Вокруг дравшихся образовались лужи. Грязь впиталась в одежду, кожа стала скользкой. Холодно и противно снаружи. Жарко и противно внутри. Чувство омерзения овладело обоими. Это ясно отражалось во взглядах. Пора бы решиться… Давно уже пора.       «Я хочу, чтобы ты хрипел. Я хочу, чтобы ты сдох, Шизуо».       Руки потянулись к шее. Вцепившись хитрыми гиенами, они уже не собирались отрываться от падали.       «Ты падаль, Шизуо. Не хищник, не главарь, не одинокий волк, или кем ты себя там представляешь. Просто падаль, смердящая своим скудоумием и неспособная ни на что, кроме убогих драк. Как же ты меня раздражаешь. Становится тошно от необходимости вписывать тебя в сюжеты своей игры. Хрен с тобой. Как же я задолбался»       — Знаешь, Шизу-тян, мне тут буддизм приглянулся. А чтобы постигнуть дзен, мне нужно избавиться от ненависти. Я устал ненавидеть тебя и именно поэтому я избавляю себя от такой ненужной вещи, как твоё существование,— конечно, это была шутка, никакой дзен информатор не планировал. Это было первой глупостью, что пришла информатору на ум, чтобы оправдать своё убийство. Руки Изаи сжались ещё сильнее, а улыбка стала ещё более отвратительной. Она поражала своей сосредоточенностью.       «Чёрт. Руки скользят, мои силы на пределе, а этот урод просто немного побагровел. Хрипит. Мерзко. Он похож на рухлядь».       Резкий толчок в грудь. Шизуо сделал его из последних сил, ватными, негнущимися руками. Затем он опрокинул Изаю на спину и придавил ботинком лицо. Ради удовольствия или просто в отместку чуть подвигал ногой, представляя, как размазывает физиономию.       — Послушай, несостоявшийся убийца, ещё одна такая ебаная выходка и я за себя не отвечаю. Ты настолько жалок, что я больше не хочу марать об тебя руки.       Информатор таки нашёл свой нож и резко вонзил лезвие в голень, схватился за ногу противника, приподнял её и попытался перекатиться, пока на него не обрушился новый удар. Он пришёлся в затылок.       — Я уж постараюсь проигнорировать тебя при следующей встрече, если у тебя ещё хватит наглости заявиться суда. Сначала сломаю все кости, а потом буду игнорировать. — Двести с лишним штук. Многовато возни, — отозвался приглушённый голос.       От следующего удара информатор потерял сознание. Очнулся он уже под вечер. Проклиная всё, доплёлся до дома. Ночью ему приснился прекрасный сон о том, как наконец-таки убил Шизуо. А ливень смеялся над бессмысленностью человеческих жизней, над обречённой глупостью всех их поступков.