Ведьмина ночь

Небо. Ярко-голубое днем, когда солнце пригревает и тебя, и все вокруг. Розовато-золотое с рассветом, первые мягкие лучи которого окрашивают облака в необъяснимой красоты оттенки. Багровое с закатом и глубоко-синее, когда скроются последние лучи небесного светила. Темно-фиолетовое, почти черное, звездное ночью, когда на небе властвует сестрица луна. Небо. Серое, дождливое, ясное, глубокое, предгрозовое… Оно всегда остается прекрасным. Как-то я услышала случайно разговор взрослых обо мне: мама сказала тогда, что я очень люблю небо, и часто смотрю в него. Я не знаю, так ли это, но оно действительно всегда изумительно. Сейчас небосвод покрыли легкие облака, окрашенные в бардовый, сиреневый и золотистый заходящим солнцем. Лес позади шумел листвой, когда ветер ласково шептал песни и легенды, собранные по всему миру. Древние, многовековые сосны и совсем молодой подлесок из берез и елей… Это место еще не пропиталось запахом и не запомнило следов человека. Внизу, под обрывом раскинулась долина. Молодая высокая трава колыхалась целым зеленым морем под ветром, чьи порывы внизу были гораздо сильнее, чем тут, наверху. Виднеется лес из хвойных и лиственных пород дерев. Совсем вдалеке блестела лента речки. Любой человек, узнавший, куда я забралась, почти ничего с собой не имея, сочли бы меня сумасшедшей и покрутили бы пальцем у виска. Я на это могу только слегка улыбнуться: наши мировосприятия идут почти всегда параллельно, имея слишком мало общих точек соприкосновения. И вот, я здесь. В месте, где по какой-то причине не побывал человек. Во многих и многих километрах от любого жилья. И я пришла сюда, зная, что именно в таких местах стирается грань между мирами. Здесь нет человеческой реальности. Здесь все возможно. Здесь встречаются то, что есть и то, что будет, что было и чего уже не будет. Никогда не будет. В моей сумке за спиной лишь самое необходимое, и не более того. Никаких средств связи, палаток и средств от комаров. Лишь охотничий нож, огниво, минимум одежды, котелок да малый запас провианта. И теплый плащ на моих плечах. В таком месте, как это, я чувствую – наконец-то дома. Странно, не спорю. Да вот мне это уже давно не объяснишь. Спускаюсь в долину, отыскав в стороне от обрыва удобный путь вниз. Ветер приветствует, треплет волосы и плащ. Слышатся щебет птиц в листве, шуршание кроликов и мышек в траве. Скоро ночь. Направляюсь к реке, надеясь успеть до глубокой ночи, когда луна взойдет до высшей точки на небосклоне. Тихо смеюсь ветру, раскинув руки ему навстречу, когда тот налетает особенно сильными порывами, пригибая к земле высокие сочные стебли травы. У кромки леса мелькнул изящный силуэт зверя с ветвистыми рогами и тут же скрылся среди стволов. Показалось или нет? В сумерках, незаметно подкравшихся, стоило только солнцу зайти за горизонт, нельзя быть уверенным ни в чем. До реки удалось добраться как раз вовремя. Совсем стемнело и на небе зажглись яркие огоньки звезд. Полная луна отражалась в глади воды, потревоженную беспокойным ветром. Осталось подождать еще совсем чуть-чуть. Пока еще можно ждать. В какой именно миг начали появляться дети леса, я не заметила. Просто сначала один, потом другой, они оказались возле меня, выйдя из леса, словно тени, подкравшись, будто осторожные звери. В окружении сатиров, сфинксов, кентавров, крохотных фей, гиппогрифов и остальных, уже неизвестных мне существ, пирующих возле реки, я казалась более невероятной, чем все они, словно это я из сказки. Не было человеческой речи, здесь говорили на своих языках, нередко являющимся простым клекотом, однако же все понимали друг друга. Язык тела, жесты, мимика говорить и тем, у кого нет даже голосовых связок. Раз в несколько лет эти столь разные, непохожие друг на друга существа собираются здесь, чтобы восславить луну, в это время особенно яркую и большую, затмевающую любые звезды. И сегодня настал именно такая ночь. Танцы и песни под звуки свирелей и небольших барабанов, заставляющих кровь бежать быстрее, а сердце стучать в ритм им. Крылатые кружатся в танце в небе, и их причудливые узоры полета заставляют душу отчаянно рваться ввысь, к ним, чтобы там задохнуться от ветра и свободы. Большой костер, чьи искры и пламя устремляются вверх, кристальная и холодная вода в глиняных и деревянных сосудах, невероятные фрукты и ягоды, по вкусу несравнимые ни с чем, что знакомо нам. Всеобщее веселье и ликование, и только я кажусь лишней тенью. Молодой высокий мужчина с темными глазами внезапно возник передо мной, протягивая в руках полный золотистой жидкости рог. Его ветвистые оленьи рога были оплетены цветочными венками. Я приняла рог и склонила голову в знак благодарности. Он ответил тем же и скрылся в толпе других существ. Задумчиво посмотрев на дар, я поднесла его к губам, сделала глоток. Чуть сладкая, вкусная жидкость приятно обожгла изнутри, быстро согревая и кружа голову. Вот подошел грифон, толкнувшись в плечо и привлекая мое внимание клекотом. Я почесала подставленную шею, и собралась уже отойти, как остроклювая голова подтолкнула меня к спине зверя, предлагая мне забраться. Я неуверенно коснулась сильного тела, за что получила еще один нетерпеливый толчок, и забралась на матерого песочно-бурого грифона. Тот расправил крылья и одним мощным рывком взвился ввысь. Кажется, от восторга даже забылось как дышать, столь захватывающими были ощущения. Все внизу внезапно оказалось маленьким, а звезды и луна стали такими близкими. Я покрепче схватилась за перья и закричала, выплескивая все эмоции и чувства в этом крике, и вторил мне пронзительный клекот. Спускаться на землю не хотелось, но рано или поздно все кончается, как кончился и этот полет. На прощание почесала зверя за ухом, и он снова взвился в близкое небо, к своим сородичам, танцующим в свете луны, пошатнув меня вихрем из-под крыльев. А на земле все продолжался пир, сильнее и горячее разжигая сердца всех присутствующих. Насыщенные запахи дурманили голову, сумка давно потерялась за ненужностью, ночь все ярче и ярче. Мир вокруг взрывался звуками, были слышны даже шуршания мышей, нисколько не боящихся происходящего. В какой-то момент стало неудобно на двух ногах, а одежда превратилась в неудобный мешок, избавившись от которой, я смогла вдохнуть полной грудью чистый воздух. Ветер приятно ерошил шерсть, земля под лапами была мягкой, а сумерки ночи перестали мешала видеть. Хотелось двигаться, бежать, прыгать, что угодно, лишь бы не стоять на месте. И не было никаких причин мешать этим желаниям. Невыносимо захотелось вновь летать. И вот уже собственные широкие крылья бьют воздух в неумелых попытках взлететь. Но попытка за попыткой, и крылья крепчают, поднимая в воздух легкое тело. Перья и пух надежно защищают от холодного ветра, и я взлетаю настолько высоко, пока можно дышать. Полет пьянит, но еще неокрепшие крылья не позволяют долго им насладиться, и приходится приземлиться обратно на четыре лапы с острыми лезвиями когтей. До рассвета осталось совсем немного времени, небо на востоке посветлело, и почти прогорели угли костра. Тело накрывает усталость, голова тяжелеет, а веки закрываются сами собой. Уже на одних инстинктах добираюсь до своих вещей и падаю, заснув мертвым сном под первые песни птиц, словно под колыбельную. А наутро, проснувшись у чуть тлеющих углей от утренней прохлады, быстро одеться и вздрогнуть от пронзительного клекота задержавшегося, чтобы попрощаться грифона. Долгий взгляд вслед удаляющемуся силуэту мифического зверя был единственным прощанием. Пару бурых перьев на моей сумке в память, да пробудившийся дар дитя леса. Вот и все, что напоминает о пире несуществующих существ из мифов и легенд. Пару перья и дар. Да память, сжимающая сердце стальными тисками, когда смотришь на мир людей. Вот и все...