Шепот звезд

В детстве мне часто говорили, что звезды могут хранить тайны людей. Рассказывали, что сами по себе они пустые, прозрачные - потому их совсем не видно, но когда удается поглотить чью-то тайну, новые огни вспыхивают на ночном небе. Мне всегда казалось, что это тщательно продуманное вранье. Со своими правилами, мол, насколько сокровенна тайна - настолько ярко горит звезда. Бывало, я недоверчиво хмыкал, слушая очередную небылицу. - Это же неправда, выдумка, - вглядывался в мудрые лица взрослых, - верно? Былые из них широко улыбались и отвечали вопросом на вопрос: - Тогда откуда столько звезд на небе? Стоило мне вырасти, осознать истинное положение вещей, как я понял: звезды - раскаленные шары газа, не более. И никакие тайны они не впитывают. Уходит много человеческих жизней, прежде чем молодая звезда вспыхнет в своей звездной колыбели, но еще больше времени пройдет - прежде, чем она состарится. И весь мир вокруг раз за разом становился намного сложнее, наполненный правилами, научными фактами, теориями и порядком вещей. А ведь все было намного проще, когда я, в очередной раз вскинув голову, наблюдал за тем, как живой звездный свет вспарывает брюхо вязкой, густой небесной тьмы. И тысячи звезд зажигаются, начинают гореть, мигать, будто перешептываться друг с другом. Делиться своими тайнами. Мелкие мерцали быстро-быстро, тарахтели взахлеб всякую неразбериху: - Старик Джон заворачивает деньги в шерстяной носок, он копит на дубовую трость втайне от жены. - Вудди, совсем еще подросток, каждый вечер достает пачку "Малборо" из-под матраца и украдкой выходит из дома. Он не хочет, чтоб родные знали его маленький грешок. Шептались и шептались между собой, быстро выговаривая слова, глотая последние буквы. - Карла потеряла обручальное кольцо месяц назад, Сид не должен узнать, что у нее на пальце - дешевая подделка. От их трескотни болели уши. Но вот звезды крупнее подбирали слова. Их диалоги были уютными. Они выговаривали тайны легко, играючи - так небрежно подбрасывают хворост в костерок. Мигали (будто удивленно хлопая ресницами), ломались, рассказывали тайны сладкими, тягучими голосами: - Эй, вы слышали? Сегодня Гарри первый раз поцеловал эту беловолосую девчонку, Хлою. У него сильно билось сердце, но это было особенное биение - мелодичный, возвышенный ритм. - Да это пустяки, вот у меня действительно хмурая тайна, - и звезда начинает мерцать тусклым, призрачным огоньком, - Марла раскаивается, она хочет помириться со своей матерью, но рейс, как назло, задерживают. А старушке недолго осталось на жесткой кровати в провонявшей медикаментами клинике. Это будет игра наперегонки со смертью. Звезды вокруг удрученно вздыхают, их свет становится приглушенным, скорбным, болезненно-бледным. - А у меня, - решается прервать молчание новый голос, - тайна так себе. Ничем не побрезгуешь, чтобы загореться! У Боба завтра свадьба, а он скрывается в лесном домике у своего школьного друга, как маленький мальчишка. Синди ищет его по всему городу, обливаясь слезами. Никогда мне не встречались настолько несчастные невесты... Мне чудится, будто я слышу их разговоры краем уха. Налетает колючий ветер, щипает за кожу. Звезды трепещут, точно рыбешки, выброшенные на берег. И лишь самые крупные и яркие мерцают ровно, незыблемо, вальяжно. И неимоверно точно, эдакие звезды-маятники. Их диалоги длинны и тянутся медленно, словно патока. Говорят они плавно, эмоционально, мягко: совсем немного - и слова сольются в дивную песнь. Прерываются, дают словам отзвучать в межзвездной среде, и снова начинают мудрыми, древними голосами, звучавшими, еще когда Мир был молод: - Питер Оруэлл покачивается в кресле, укрывшись колючим пледом, и считает до десяти. Десять - именно столько шагов привели его в вечную тьму, когда он кинулся спасать Дженни, но пострадал сам. Его жена, два сына, знакомые и друзья не устают напоминать, какой он герой. Хлопают по плечу, жмут руку, заглядывая в незрячие глаза. И Дженни навещает его каждый день, принося фрукты, которые мужчине совсем не нужны. Она щебечет истории, развлекая его. Питер слушает девушку с улыбкой, но сердце его сжимается. Оруэлл не может признаться самому себе, что жалеет - за спасение чужой жизни он заплатил слишком высокую цену... Звезды долго молчат, поглощая услышанное. Замирают, не мерцая. И ни одного слова не слышно от них, ни одного звука. В этом древнем молчании проходят долгие минуты, прежде чем новая звезда не начинает говорить: - Алана давно на нас поглядывает. Запрокидывает голову, чувствуя покалывание в тонкой шее. А хрупкими пальцами пытается нас всех пересчитать, только это ей никогда не удается. Отчего-то девушке чудится, будто она сможет стать звездой, когда случится нечто, что не поддается моему осмыслению. Это странное явление случается с каждым человеком. Он гаснет. Он будто перестает мерцать... Я гляжу на нее ласково, ведь храню ее горькую тайну, но Алана редко на меня смотрит. Лишь раз за два года наши взгляды ненадолго пересеклись. Давно Алане сказали, что ей суждено угаснуть. Как по мне, так лучше быстро сгореть. Но, видимо, люди любят все оттягивать, пытаться взять власть над временем - в этом заключается их недостаток. Звезды снова перестают мерцать, будто погрузившиеся в сон хтонические чудовища. Между ними колючей проволокой натягивается холодная, скупая тишина. И остальные замирают, съеживаются, приходят в замешательство (мне кажется, я способен видеть это) - тяготящее молчание, точно ударная волна прокатывается по небу. И все, вплоть до последней звезды, на миг перестают мерцать. Новый голос доносится словно издалека: - Жена старого Джейсона закопана на заднем дворе дома. Под вязом, где они раньше любили сидеть, будучи молодыми. Слушали задорные мелодии, чуть испорченные шипением радиоприемника, и смотрели на зеленые холмы, пока солнце не скрывалось за горизонтом. Я по-омню, как они дружно вставали, счастливо улыбаясь, и шли в уютный дом, где Марла готовила ужин своей семье. Она оставляла занавеску в комнату едва приоткрытой, точно для меня, для моего любопытного взгляда. Я смотрел за ними, коротая долгие безоблачные вечера, когда большинство звезд шепталось о войне, локомотивах, бомбах, панике в воздухе. А потом Марла куда-то пропала. Я помню лишь тот вечер: Джейсон копался на заднем дворе разрушенного бомбежкой дома. Его глаза покраснели и напухли от слез, вокруг с резвым лаем носился Маршалл. Земля не поддавалась лопате - была слишком твёрдой и сухой... Я молча смотрю на звезды, запрокинув голову, до тех пор, пока шея не начинает болеть. Стараюсь услышать чью-то тайну, пролетевшую в жарком июльском воздухе. Взгляд не охватывает и трети бесконечно звездного неба. Звезды шепчутся, но очень тихо. Они знают, что мне известен их секрет, знают, что я могу их подслушать. Совсем-совсем низко над горизонтом вспыхивает сине-белая звезда и начинает мерцать: медленно и тяжело, будто храня огромную тайну. Возможно, эта звезда - моя.