Долгожданная встреча

Мужчина ровным шагом шёл вперед, в темноту ночной пустоши, дальше от прощальных отблесков костра, не выпуская её руки из своих прохладных пальцев, и она была вынуждена следовать за своим мучителем, оскальзываясь и спотыкаясь. Странно, но никто, даже надоедливый Торнак, карауливший её и её товарок, как будто не заметил исчезновения женщины, хотя вокруг пяти новеньких то и дело вились новые знакомые. Аварис, взятая за руку своим спутником, словно бы вошла в какой-то мрак, который был гуще, чем холодная гиллидская ночь. Звуки пропали, словно бы их окружили стены из этой самой темноты, только кровь гулко стучала в сосудах. Казалось, можно было услышать даже движение облачка пара, которое вырвалось вместе с дыханием с её губ, и повисло в застывшем воздухе. Женщине, много повидавшей на своём веку, стало не по себе. Кожу закололо от чужеродной магии, ощущавшейся как липкая смола, стекающая с её спутника. Это обман. Это не человек. Люди такими не бывают. Авари остановилась, больше не позволяя себя тянуть вперёд, хотя для этого ей пришлось не столько напрячь мышцы, сколько сжать в кулаке собственную волю, чтобы по-настоящему «захотеть» остановиться, потому что в её разум пробирались совсем другие мысли, чужая воля, и её источник больше не вызывал сомнения. Незнакомец не обернулся, почувствовав остановку, а просто дёрнул её за руку, понуждая идти дальше. Аромат чёрной магии, пахнущей сладостью стухающих фруктов, ненасытным костром и чем-то пронзительно металлическим, стал просто нестерпимым. - Не знала, что шейды любят танцы. Русоволосый мужчина нагнул голову и издал серию глухих, каркающих смешков. Цвет его волос начал «разгораться» до кроваво-красного. Зрачки сошлись в практически невидимые точки, а радужки карих глаз потеряли свой пигмент и наполнились багряной краснотой, как будто все сосуды в них лопнули и заполнили пространство выплеснувшейся кровью. Общая личина дрогнула, черты лица воина пошли дымкой и сформировали совсем другое, восточное лицо, изуродованное рисунком из шрамов, сквозь которые просвечивали магические знаки. Мужчина вытянулся, его рост был не просто выше среднего, он был вообще одним из самых высоких людей, которых ей довелось видеть. Вернее, не-людей. Шейд пригладил удлинившуюся гриву спутанных красных волос бледными пальцами, увенчанными черными когтями, а потом слегка комически поклонился, как будто приветствуя благородную даму. - Угадала, угадала, – иронично похвалил ведьму Дурза, сложив попарно кончики острейших когтей, как будто беззвучно аплодируя верной догадке. - Думала, что сможешь спрятаться от моих глаз и поселиться здесь без приглашения, женщина? Или может быть, лучше сразу называть вещи своими именами, Авари, ведьма из Сохо? «Аварис» - мысленно поправила его женщина, нащупав руками спасительную рукоятку костяного кинжала, согревшую руку живым теплом. - Ну-ка, что там у тебя, девочка? – красные глаза шейда следили за её движениями, хотя он явно развлекался. – Какой игрушкой ты хочешь меня поразить? Давай её сюда, я заинтригован. Это была игра с загнанной добычей перед тем, как её проглотить. Ведьма была слишком слабой, чтобы представлять угрозу для шейда. Ни силы, ни выдающегося ума (в противном случае она бы нашла способ избежать прибытия в Гиллид даже под надсмотром посланцев) ни удивительной красоты, ради которой он мог бы отсрочить её падение на полчасика. Ничего интересного, всё слишком живое и среднее. Но если после их разговора она упросит шейда о милостивом покровительстве, он, так и быть, подумает о том, чтобы простить ей оплошность не явиться перед шейдом немедленно, как только её нога ступила в городскую черту. Женщина вытащила длинный конический кинжал, вернее, его подобие, выточенное, казалось, из берцовой кости крупного животного – головки с выростами в качестве сложной гладкой ручки и длинный отщеп, игловидным сколом стремящийся вниз. Она старалась не спускать глаз с противника, стоявшего в десяти шагах. Тонкий кончик испустил сноп ядовито-зеленых искр, готовясь породить магический знак: скрываться от шейда было бесполезно, существа его рода чуяли обнаруженных магов за версту. А обмануть шейда не простая задача. - Ну? – красноволосый шейд вытянулся, положив руку на рукоятку своего длинного клинка. Если она хочет жить, то пусть докажет состоятельность своих претензий эту жизнь сохранить. В противном случае шейд не будет терпеть рядом недомага, это всё одно, что носить за пазухой флакон со взрывчатой смесью. Ему по горло хватало тех, что учились в Урубаене у короля. Всё-таки этот разношерстный скот в большом количестве мог стать неприятной помехой в дальнейших планах Дурзы. А помехи он предпочитал устранять в зачатке. Недвижимый воздух, казалось, вот-вот пойдёт трещинами и лопнет между колдуном и ведьмой, застывшими в ожидании, кто нападет первым. Но, выждав достаточно, чтобы предоставить женщине право потешить его любопытство своим безумным бесстрашием, Дурза не выдержал затянувшейся паузы. Терпение никогда не было его сильной стороной. Он готов был задать наводящий вопрос на этом экзамене, призом за который он назначил хоть и не свободу, но жизнь. И даже сделать скидку премерзкому женскому полу, ведь мозгов у женщин всегда оказывалось так мало, что и колдовать в полную силу против них не было необходимости. Что делать, иногда и шейда разбирало на своеобразное благородство в поединках со смертными существами. Серебристый клинок со свистом вынырнул из черных ножен, и шейд рванулся к ведьме. Если маг или колдунья не сможет защитить себя от быстрого нападения без применения магии, то грош цена такому магу. Сталь, которую пересекала вьющаяся по лезвию светлая зарубка, встретилась с нематериальным знаком, принявшим форму овального щита, который, впрочем, чертовски больно пришиб саму женщину, ведь даже просто физическая сила удара шейда запросто могла свалить быка. Ядовито-зелёное узорчатое полотно пошло ломанными трещинами, но выдержало. - Хорошо, - гаркнул Дурза, и клинок взметнулся для следующего удара, который обрушился на защиту ведьмы, как лавина. – Но недостаточно. От второго удара щит пошёл куда более мощными трещинами, напоминавшими разломы, и стал расплываться, но свою цель выполнил, выиграв для Аварис несколько мгновений, чтобы отойти от шока: нужно было бороться за свою жизнь, во что бы то ни стало. Она сосредоточила всю свою силу воли, умоляя куски щита связать клинок, и отпустила его. Дурза злобно оскалился, когда его меч застрял в ставшей вязкой глубине знака, но ему достаточно было просто раскалить конец лезвия своей мыслью, чтобы жалкая магия оплавилась и потекла по его оружию клейкой массой, которую он в два взмаха стряхнул на землю. - Ещё. – приказал шейд, делая шаг вперёд. «Легко вам говорить», - отозвалось подсознание Аварис, разум которой сплетал тонкие нити спасительного волшебства в очередной узор, который она начала ещё до первого удара. Костяная палочка с шипением выплеснула новый сноп искр, которые образовали сложное плетение. Так маги её профессии боролись с неупокоенными душами. Шейд – это тоже призрак, так пусть почувствует на своей исчерченной бледной шкуре зов мира, в который ему надлежало отправиться уже давно. Очередная порция стрекочущей мерзости полетела к шейду, но он двигался с нечеловеческой быстротой, поэтому разве что ощутил дуновение холода у своего уха. Кажется, ему прозрачно намекнули на необходимость развоплотиться. Тонкие темные губы растянулись в безумной улыбке: безрассудная наглость его позабавила, а Дурза пришёл сюда именно с целью развеять свою скуку. Ну и перекусить, если всё будет совсем плохо. Шейд приподнял верхнюю губу, прошептав своё любимое заклинание «гаржзла», от чего с его свободной ладони сорвалась огненная стрела. Предположим, ведьму не зарубит среднестатический мечник, но, если добавить щепотку колдовства, насколько ей хватит сил? Аварис худо-бедно работала с боевыми заклинателями, потому «гаржзла», хоть и бывшая мощнее, чем любая, что она видела, была ей знакома. И лучшим способом защиты было просто изменение траектории её полёта. Искрящаяся багрянцем комета полоснула её жаром, но ушла в сторону, сметенная воздушным потоком, который закружился маленьким вихрем вокруг женщины, взметая нематериальную пыль этого безжизненного места. Безжизненного… Если она сможет выбраться отсюда, из непрозрачного брюха темноты, в которое её затащили, то шансов прибавится. Но как? Тут с трудом можно было угадать, где здесь кончается земля, а где начинается небо, а о сторонах света речи вообще не шло... - Уже лучше, - «подбодрил» её вкрадчивый и резкий голос хозяина Гиллида. – Ещё! Видимо, она всё-таки боялась атаковать его первой, предпочитая выжидать. Это неправильная тактика что в магической дуэли, что в поединке на мечах. Но ничего, когда ведьма захочет жить, она сможет быстро освоить науку преодолевать свой страх. Дурза, не терпя остановки, послал женщине горячую волну огня, от которого почва узилища просто пошла кровавыми трещинами, оголяя пылающее содержимое созданного им миража. Ведьма отступила, клок нелепого платья вспыхнул, холодные голубоватые искры, которые выпустило её «оружие», погасили одежду, но чуткое обоняние шейда уловило приятный ему запах опаленной плоти. Шейд снова оскалился и бросился вперёд, погнав ведьму по сухой земле, к призрачным очертаниям скал. Роль преследователя доставляла ему удовольствие, ведь она так шла к хищной природе красноволосого шейда. Аварис сжала зубы от резкой боли, обжегшей предплечье и бедро. Ожог обещал надуться толстыми пузырями, если, конечно, она проживет достаточно долго, чтобы её ткани начали регенерировать. Перепачканные пальцы ухватились за шершавый черный камень, она карабкалась вверх изо всех сил, потому что тот, кто займёт позицию на возвышенности, получит больше преимуществ в обороне, а обороняться придется ей. Очередная, уже тройная огненная стрела полыхнула сзади, но разметалась о широкий камень, за который успела юркнуть ведьма. Нет, сражение с шейдом – это безумие. И обрести своё место средоточия в местности, где обретается шейд, - это злой рок, не иначе. Но её сюда тянуло, как на веревке, что хоть в петлю полезай. И надо же быть такой дурой, чтобы надеяться жить тут незамеченной... Кровь стучала в ушах от страха и бега. Ну ничего. Терять ей нечего. Женщина выждала мгновенье и рванулась из своего укрытия, прикрываясь щитовыми чарами от шквала полыхающего огня, который обрушился на неё, как только она рискнула высунуть нос. - Я ожидал чего-то более оригинального! – донесся до неё голос невидимого преследователя. – И как долго ты собираешься бежать? - Столько, насколько хватит сил, - зло шепнула ведьма, нещадно раздирая пальцы о плохо видимые в полумраке выступы камней. Наконец, ей удалось ухватиться за край заветной площадки на верху нагромождения камней. Дурза пренебрежительно отнесся к её выбору позиции. На возвышении она будет открыта для нападения, как курочка на насесте. Но если дама хочет быть убитой, то он просто не в праве ей отказывать. Шейд двигался по камням ловко и быстро, как будто он не балансировал на неровной поверхности, а прогуливался вечером по городской мостовой. Он догнал свою птаху буквально в два прыжка, но опоздал в последний момент, и черные когти зачерпнули воздух, а не тонкую лодыжку женщины, за которую он собирался её содрать вниз. Впрочем, второй взмах когтистой руки зацепил ткань платья, вырвав кусок тлеющего подола. Игры кончились. Шейд поднялся на каменную площадку, вальяжно и неторопливо приближаясь к загнанной добыче. Серебристый клинок со свистом описал в воздухе полукруг. Женщина, сжимавшая горящее болью предплечье, попятилась назад, к противоположному краю площадки. Дурза сощурил багровые глаза. Неужели сиганет вниз на камни? Конечно, при здравом рассуждении, разбиться о скалы было менее болезненно, чем оказаться наедине с шейдом, но они так хорошо начали, что он не собирался позволить женщине так быстро оставить его общество. - Набегалась, девочка моя? - любезно поинтересовался шейд, продолжая двигаться к ведьме. – Иди ко мне, я дам тебе немного отдохнуть… Аварис злобно глянула на него, а потом вниз, где клубилась темнота и поблескивали грани острых камней. Поблескивали… Там, в глубине ловушки, не было ни капли света, один чернильный мрак… А свет мог приходить только снаружи. Сейчас или никогда. Молодая женщина вздохнула, собираясь силами. И прыгнула вниз. Кровяно-красные глаза удивленно расширились – такого поворота Дурза всё-таки не ожидал. Она должна была упасть на колени и молить его о пощаде, умываясь слезами. Шейд испустил тоскливый вопль, и бросился вперёд, надеясь поймать сумасбродную дуру, которая хотела лишить его либо порции законной силы, либо предвкушаемого развлечения. Он уже разогрелся, погоняв мышь по углам ловушки, а теперь ему вместо радости победы останется только слизывать кровь с иллюзорных камней?!

***

Женщина ухватилась за путеводную нить, связывавшую иллюзию с материальным миром, и подтянулась на ней, как на веревке. Только бы не выронить кинжал, только бы хватило сил превозмочь боль в обожженной руке. Разочарованный вопль шейда, которого теперь скрывало марево его же засады, вызвал у неё нервную улыбку. Вот бы ещё заморозить этого нелюбезного колдуна в глыбе льда, чтобы он немного остудил свой пыл. «Веревка» качнулась и вынесла Аварис на гиллидскую пустошь, на непривычно плотную и долгожданную землю которой она упала на ладони и колени, буквально закатившись под ноги сумасшедше смотрящему на неё солдату, по черной бороде которого тек эль. Видимо, он был крайне удивлен тому, что мироздание в прямом смысле запихнуло ему девицу под ноги. Давно бы боги так скоро реагировали на его мольбы. - Прощу… прощения, - пролепетала женщина, поднявшись на ноги и бросившись наутек, немного прихрамывая. Мгновенье – и его раненная нимфа исчезла в веренице обитателей крепости, с факелами возвращающихся в Гиллид после окончания праздника. Бородач осоловело посмотрел ей вслед, всё ещё не понимая, сыграли ли с ним шутку эль или сами боги. Но, видимо, ни выпивка, ни божественная сила не посылали приятных видений без нагрузки из кошмаров, потому что не успел он опустошить свою фляжку, как на камень, к которому солдат прислонился спиной, взлетел сам Тень, сжимая рукоять своего знаменитого меча и нервно вглядываясь в толпу страшными багровыми глазами. Шейд потянул ночной воздух носом, но тут было так много людей, так много чужих мыслей, бликов яркого света факелов, и так невыносимо воняло человеческим потом, одеждой, сапогами и хмельным питьём, что отыскать в этом беспорядке беглянку он не смог. Шейд сделал последнюю попытку найти след, с шумом втянув запах обожженного лоскута ткани её платья, но эта попытка тоже осталась безуспешной. Как это было невежливо! Ведь её собственный запах, помимо сладкого страха, говорил о том, что она заинтригована появлением шейда, и продолжила бы с ним и более близкое знакомство. Шейд издал тоскливый стон. Нет, ну надо же! Он бы осудил её следующим же днём за доставленное ему разочарование. И приговорил бы к пытке через сажание на кол. Или четвертованию. И какая непозволительная дерзость уходить без предупреждения! Дурза злобно покосился на бородача, всё ещё сжимавшего кожаную флягу с остатками отвратительного пойла, которым он уже успел накачаться. Солдат вжался в камень своим жирным, но сильным телом. Как будто толстая свинья пыталась спрятаться от пришедшего за ней мясника. Солдат икнул от страха, от чего на Дурзу пахнуло перегаром. Шейд скривился и, выплюнув витиеватое ругательство, пошёл в сторону крепости, натянув на себя более привычный людям образ. Приближалось утро, забитое важными королевскими делами, и на продолжение своей импровизированной охоты времени у него уже не осталось. Ну ничего. Как только снова стемнеет, он вытряхнет из противной ведьмы душу своими руками и отомстит за неудачу. А фляжка в руках солдата раздулась и звонко лопнула, окатив его остатками недопитого вонючего эля. Мужчина тряхнул головой, веря и не веря увиденному. Но вывод напрашивался один: с выпивкой нужно было завязывать. А то игривые нимфы, лезущие к нему под колени, – это прекрасно, конечно, но вот если к нему под хмельком начнёт являться сам Тень, то сердце точно не выдержит.