На войне

- За что мы воюем? – солдат, швырнув ружье на землю, опустился на колени. Сослуживцы только презрительно взглянули на него, но не ответили на вопрос, будто бы ответ был прост и очевиден. – Я устал сражаться, устал! – он закрыл лицо грязными, испачканными в чужой крови руками, тихо повторяя все те же слова, проклиная армию, русских, фюрера. И проклиная мир. Мир, который сошел с ума, где люди умирают каждую секунду, где все уже устали бороться, но все же пытаются что-то друг другу доказать. Солдат, чье существование было уже совершенно бесполезно, часто задавал этот вопрос сам себе. Не находя ответа, он обращался к другим, но ответ каждый раз был расплывчат, неточен и каждый раз один и тот же. «Мы сражаемся за фюрера!» – в один голос кричали они, ненавистным взглядом смотря в сторону врага. Но каждый знал, что это отнюдь не так. Все уже давно потеряли счет времени, чего уж тут говорить о вере в победу, в жизнь. – «За свободу!» – свободу от чего? Свободу от остатков разума, что уже несколько лет принадлежит не тебе, а государству? – «Честь!» – однако, какую честь? – «И только за себя!» - говорили другие, жаждущие смерти стоящих у них на пути врагов. Они испуганно смотрели в лицо противнику, когда были на волоске от смерти, трусливо убегали и скулили, как псы. И эти псы были отнюдь неверны своим хозяевам. Вскоре они умирали, совсем позабыв о своих целях. О какой чести, каком фюрере могла идти речь, когда ты позорно погибаешь под градом пуль, когда твои союзники уже мертвы? Погибли с таким же позором, что и ты. А юноша, что не растерял свой разум, взглянул правде в глаза. За что они сражаются на самом деле? Он не станет умирать, пока не узнает правду. «А за что сражаются они?» - спрашивал он, указывая на вражеские войска, что не давали им покоя, с победным криком, полным гордости и радости, убивали врага. Одним словом, храбрецы, достойные наград. - За что? За то же, что и мы, - один раз все же ответил парнишке другой солдат, протянув ему откинутое ружье. Тот принял его вновь, посмотрев на окровавленную форму офицера. Людвиг, чья фамилия, как и вера во что-либо светлое, была уже давным-давно забыта, безжизненными небесно-голубыми глазами взглянул на юношу. – Поднимайся. Живо. На войне ты не должен думать ни о чем, кроме победы.

***

Мертвый юноша стеклянными глазами смотрел в небо. По груди расползалось багровое пятно, на бледном лице виднелась дорожка слез, что безостановочно лились все время. Недалеко от трупа догорал дом, в котором парнишка хотел укрыться от своих, чужих, от правды и лжи. Во время боя он успел выбежать, но не успел спастись. Когда умирал, он все так же пытался вспомнить, за что сражался все эти годы. Когда умер, все, кто был там, уже забыли про него. Не было такого человека, молодого немецкого парнишки, что не знал своей цели и не верил в то, во что верили другие, - в победу. Рядом сидели двое. Немецкий офицер все с тем же безжизненным взглядом и молодая русская девушка. На вид хрупкая, но сильная, безумная в душе. Они сидели в тишине, и каждый думал о своем. Светлые волосы девушки падали ей на лицо, а она каждый раз убирала их грязной рукой. В глазах читались радость и спокойствие, на губах играла улыбка. Немец, изредка поглядывающий на нее, втайне завидовал ее спокойствию. Беззаботность, улыбка, доверие, бесстрашие – то, чего ему так не хватало, было у девушки, у которой была и цель. И Людвигу так не терпелось узнать… - За что же ты сражаешься, Анна? – он нарушил тишину, прерываемую лишь далекими выстрелами, и желал узнать то, чего не знал тот, кто лежит перед ним уже мертвый, тщетно пытающийся при жизни добиться четкого ответа. - Я сражаюсь за свой народ, - с улыбкой ответила Анна, закрывая глаза мертвому солдату, что уже никогда не услышит этих слов.