Страдания виновного

— Слюнтяй! Идиот! Какое тебе дело до того, что будет со мной! Уноси ноги, дурак! Золотые глаза Рейстлина сверкали от ярости, губы были плотно сжаты. Необычная кожа золотилась в тусклом свете Бездны, идущем, казалось, от розоватых небес. Карамон, держа Крисанию на руках, и неуклюже прижимая к себе Посох Магиуса, отступил на шаг. Затем бросил печальный взгляд на своего близнеца и тихо сказал: — Прощай, брат. Затем воин пошёл в сторону Врат Бездны. «Только не оборачивайся… не оборачивайся… если ты обернёшься, то не сможешь уйти, — мысленно просил Рейстлин. — А ты должен спастись. Ты же сильный, я знаю…». «Только не оборачиваться, не оборачиваться… — раз за разом повторял Карамон. — Рейстлин знает, что делает, он же умный, я знаю…». Маг увидел холодный голубой свет, а затем Врата закрылись, навсегда запечатав в Бездне живого человека. Пока ещё живого. Рейстлин кожей чувствовал присутствие Королевы Тьмы. Она стояла за его спиной и ждала. Не имело смысла затягивать этот краткий миг, своё последнее мгновенье жизни — власть Такхизис здесь безгранична. А кто он? Всего лишь человек. Больной, рано поседевший, ослабший. Рейстлин вздохнул и повернулся навстречу своей судьбе. Он ожидал увидеть перед собой Пятиглавую Драконицу, но Королева Тьмы предпочла другой облик — тот самый, что так часто снился чародею в кошмарах. — Рейстлин Маджере, — надменно и самодовольно протянула обольстительница. Совершенные губы её исказились в усмешке. — Я тебя недооценивала, признаться. Ты добрался до самой Бездны, но что ты будешь делать дальше? Неужто попытаешься сразиться со мной? — Нет, — спокойно ответил волшебник. — И это правильное решение, — Такхизис лениво потянулась, словно сытая кошка. — Ты ведь знаешь, что не победишь. У тебя больше нет ни Ока Дракона, ни Посоха Магиуса, ни даже твоей жрицы, которую ты таскал за собой всё это время. Поскольку ты никогда не был глупым, то должен знать, что ради хотя бы маленького шанса на победу тебе пришлось бы открыть Врата, выпустить меня на Кринн, а уже затем сражаться. Рейстлин только кивнул. Внезапно богиня зло сощурилась, сжала губы и посмотрела магу прямо в глаза. От взгляда этих чёрных глаз, похожих на два сгустка вечной тьмы, по спине Рейстлина пробежали мурашки, но он не дрогнул. «Тебе не испугать меня, — твёрдо решил волшебник, точно зная, что богиня слышит его мысли. — В прошлый раз я сказал тебе, что не боюсь теней. Теперь же говорю, что не боюсь тебя в твоём истинном обличии, и я хочу, чтобы ты это знала». Такхизис жутко захохотала и подошла к Рейстлину вплотную. — Мой маленький маг, — сказала богиня почти ласково. — Ты не боишься меня просто потому, что тебе нечего терять. Рейстлин согласно кивнул: — Может и так. — Но ответь мне, — лицо Такхизис снова приняло свирепое выражение. — Почему? У тебя был прекрасный шанс одурачить меня, я погналась бы за тобой и вышла бы на материальный план. Ведь я была в ярости и не думала над опасностями, которые может посулить мой опрометчивый поступок. Так почему же ты не довёл дело до конца? Ты так удачно обманывал меня до этого. Почему ты остановился? Почему не убежал со своим братом и этой жрицей? Это очередная твоя хитрость? Рейстлин усмехнулся, глядя на разъярённую богиню. — Ты смеешь шутить надо мной? — взвилась Такхизис. — Ты, жалкий червь, поедающий землю! На колени перед своей Госпожой! Но волшебник даже не пошевелился. Он почти не чувствовал мощи Королевы Тьмы, будто бы что-то его защищало. Нет, он не назовёт её больше своей богиней и никогда не склонится перед ней. — Если бы ты была моей Госпожой, разве я пришёл бы сюда с мыслью тебя убить? — произнёс Рейстлин, не удержавшись от иронии. — Так что, Королева, ты опоздала. Я давно не твой слуга. — Так почему же ты остался здесь? Ты не мог не знать, что я буду терзать тебя снова и снова, и пока я буду жива, твоя пытка не закончится, — прорычала Такхизис. Чёрные волосы её шевелились, будто змеи. Рейстлин перестал улыбаться и отстранённо посмотрел вдаль, на бесплодную бурую равнину. Таким же мог стать и Кринн… мог, но не станет. Потому что теперь нет того, кто сможет сделать это. Нет его самого, Рейстлина Маджере. И Фистандантилуса, навсегда поселившегося в теле, душе и разуме молодого мага. — Потому что тогда погибли бы люди, — прошептал Рейстлин. — И мои друзья тоже. Двое из них уже умерли по твоей вине. Этого вполне достаточно, больше никто не пострадает. — Не хочешь же ты сказать, маленький эгоист, что тебе есть дело до того, сколькими душами ты купишь себе победу? — удивлённо спросила Такхизис. — И о каких друзьях ты говоришь? Да тебя даже твой собственный брат ненавидит! — Нет, — вздохнул чародей. — Ты не права, Королева. Просто тебе не знакомы такие вещи, как любовь и дружба. Такхизис вновь рассмеялась: — Да ну! Ты сам всегда говорил, что терпеть не можешь всех вокруг себя! — О да, я говорил. Говорил, — волшебник сделал особый упор на этом слове. — А ещё я говорил, что я твой покорный слуга, не припоминаешь? Королева Тьмы зарычала от злости. Рейстлин мимоходом подумал, что она сейчас всё-таки обратится в Пятиглавую Драконицу, и тогда их диалог прервётся. Но нет, обличие богини оставалось прежним. — Ну и какая же выгода тебе была от такой лжи? — Это не ложь, — Рейстлин покачал головой. — Просто я не всегда понимал, что мои действия обижают друзей. Но разве я когда-нибудь отказывал им в помощи? А разве они отказывали в помощи мне, бросали меня? Даже Стурм, который всегда недолюбливал нашу семью, не бросил меня на болотах. А я не бросил его, когда от чумы умерла его мать. Да и Флинт, сколько бы он ни ворчал, всегда был моим другом, и в его последнюю минуту я сделал для него всё, что мог. Ну а Карамон… тебе не понять наших отношений, ведь ты сама готова убить своих братьев, не так ли? — Ты бросил его на верную смерть в Замане, а теперь говоришь мне о каких-то отношениях? — Да, это был я, — с сожалением проговорил Рейстлин. — Жаль вот только, что я был настолько ослеплён предвкушением победы, что не подумал ни о Карамоне, ни о Тасе. Но теперь всё встало на свои места. — Да, — скептически хмыкнула Такхизис. — Он-то тоже бросил тебя, не так ли? — Именно так, — одними губами прошептал чародей. — По моей же просьбе. Он бы остался и сражался с тобой, зная, что не победит, я уверен. Но такие жертвы неприемлемы. Страдать должен виновный. Красивые и ужасные глаза Королевы Тьмы расширились. Она некоторое время в упор смотрела на мага, а затем спросила: — Ты хочешь сказать, что решил пожертвовать собой? Что ты собираешься восстановить справедливость? Ты же просто глупец! Сумасшедший! Рейстлин неожиданно рассмеялся в лицо богине и зло сказал: — Знаешь, как любил говаривать мой брат… Катись ты к Чемошу со своим мнением! Главное — тебе теперь не выбраться на Кринн, ибо никто, кроме меня и Крисании не способен открыть Врата! Да, ты будешь мучить меня снова и снова, но ничего этим не добьёшься, слышишь, ничего! Убей меня в своей ярости, но это тебе не поможет, Королева! Ты заперта здесь! Такхизис протяжно закричала и перевоплотилась в Пятиглавую Драконицу. Вопль перешёл в страшный горловой рык, и вот уже на Рейстлина смотрят пять оскаленных драконьих морд, каждая из которых готова убить его, растерзать его плоть, раздробить его кости… Огромный шипастый хвост богини хлестнул волшебника, сбив с ног и оставив глубокие кровоточащие порезы на его теле. Затем когтистые лапы начали срывать с Рейстлина кожу, ломать рёбра. Лишь один миг кошмарной боли — маг даже не успел закричать — а затем кто-то словно укрыл его толстым одеялом и унёс прочь. Рейстлин успел увидеть лишь бушующую в жажде мести драконицу. Он смотрел на неё со стороны, стоя в некотором отдалении, и богиня не видела его. Некоторое время понаблюдав за Такхизис, которая то ли и впрямь кого-то мучила, то ли кусала собственный хвост от досады, волшебник обернулся и заметил позади себя старого мага в жуткого вида серых одеждах. — Это Крисания за меня молилась, и потому ты пришёл? — напрямую спросил Рейстлин у Фисбена. Тот лишь загадочно улыбнулся. Но после некоторой паузы всё же снизошёл до ответа: — Нет. Она без сознания. Хотя я убеждён, что если бы она пришла в себя, первое, что она бы сделала — попросила у меня, чтобы я спас тебя или хотя бы избавил от мучений. Бедняжка, она думает, ты никогда не любил её. На тонких губах Рейстлина заиграла полуулыбка. — Зря, — прошептал он. Фисбен протянул руку чёрному магу и сказал: — Нам пора. Оставим Её Тёмное Величество, пусть бесится в своё удовольствие. Кивнув, Рейстлин взял старика за руку. А потом была только дрёма — сладкая, долгожданная и такая спокойная. Чародей улыбался, вспоминая в своём сне Таса, Стурма, Таниса, Флинта, Бупу, Элистана, Лорану, которых бы он так желал увидеть снова. Карамона, перед которым хотел извиниться.... И Крисанию, которой он так и не сказал самого главного.