Часть 1
20 декабря 2014 г. в 20:13
— Я не буду придираться к деталям. Я скажу, что это один большой, полный пиздец, — из соседней комнаты послышался чуть злобный, картавый голос.
Я закатил глаза. Ты опять снимаешь свои видео, опять критикуешь моих коллег по YouTube. Что ж, я уже давно привык к твоему вечному ворчанию, к твоим воплям о том, что женщины — это самые тупые существа на свете или о том, что все видеоблоггеры — геи (даже ты). Если бы на моем месте был кто-то другой, он бы сбежал от тебя в первый же месяц совместного проживания. Ты слишком правильный, у тебя всегда везде порядок. В отличие, конечно, от меня. Вокруг меня вечный хаос, все мои вещи разбросаны по всему дому, телефон пару раз даже оказывался в цветочном горшке. После знакомства с тобой я, наконец, понял — противоположности всегда притягиваются.
Мы познакомились очень давно, просто столкнулись в одном питерском кафе. Я был в Питере по делам, решил зайти в кафе, чтобы поесть и отдохнуть. А встретил тебя. Я подсел к тебе за столик, мы быстро разговорились. У нас оказалось много общего, одни любимые книги, фильмы и даже музыка. Мы больше не враждовали. Даже можно сказать, подружились. А потом я сам не понял, как все произошло. Но факт остается фактом, мы начали встречаться. А еще через месяц я уже переехал из Москвы в Питер к тебе. А ведь еще пару месяцев назад я бы рассмеялся, если бы мне сказали, что я буду встречаться с самим Лариным. Тогда я даже не представлял себе великого и ужасного Белого рыцаря интернета геем. Но сейчас не об этом.
Из комнаты послышались грохот и твои ругательства. Я осторожно заглянул в приоткрытую дверь:
— Что случилось? Я слышал грохот.
— Да бля, эту технику производят последние мрази. Я её чуть задел, и все упало.
Я улыбнулся. За последние пять месяцев — именно столько времени мы живем вместе — я уже давно привык к твоему постоянному повторению слова «мразь».
— Может быть, просто кто-то не умеет с техникой обращаться? — смеюсь я.
— Возможно. Ты что, про себя говоришь?
Я обиженно выпячиваю нижнюю губу. Делаю лицо, как у маленького ребенка, которому мама не дала конфетку. Ведь я точно знаю, что на тебя это подействует.
— Ладно, ладно. Все, убери это выражение лица. Ты же знаешь, что меня это бесит.
— Знаю. Поэтому и делаю.
— Ты последняя мразь.
— Я тоже тебя люблю.
Ты хмыкаешь. Я запрыгиваю на тебя с объятиями. Я стискиваю тебя в таких сильных объятиях, на какие только способен.
— Паша! Ай, отпусти, задушишь сейчас. — Ты замахал руками, как бы протестуя. Но вскоре ты уже сам обнимаешь меня с особой нежностью. С нежностью, на которую способен только ты.
— Люблю тебя. Шликус ты мой.
Ну, наконец-то тебя прорвало на нежности. Такое случалось очень редко. Но я был рад и этим коротким, наполненным нежностью и любовью, моментам. Я утыкаюсь лицом тебе в грудь.
— Так, ну все, хватит. Я сейчас утону в твоих розовых соплях, — ты разжимаешь руки.
— Ты никогда не был способен на большее. Такое чувство, что я живу с вредным старым ворчуном, которому пенсию вовремя не выдали.
— А что ты хотел? Нежностей, любви и дикой романтики? Не на того напал.
— Я тебя хотел.
Я хитро улыбаюсь, хватаю тебя за руку, притягиваю к себе и медленно целую. Ты обнимаешь меня за талию.
— Намек понят, но не сейчас. Я видео снимаю, — отпуская меня, улыбаешься ты.
— Это наглость, — обижаюсь я.
— Ты подождешь, а мрази не ждут.