Твои маленькие солнышки

Зазвучали первые аккорды, что это? Я словно ослеп, глаза залепило каким-то удивительно желтым и теплым светом. Прожектора? Да, вроде нет, за столько лет на сцене я привык к софитам ничуть не меньше, чем к обычной лампе накаливания. Может быть просто глаза устали, ведь сколько сидим уж, а тут не считая сотен ярких лучей, направленных на судьбоносную сцену, вполне даже темно. Странно все это... Я зажмуриваюсь еще сильнее. Не помогает. Открываю глаза, кручу головой, влево, вправо...Ай! Еще резче стала боль и вдруг зажгло, но только уже где-то глубоко под ребрами, словно туда кто-то поместил маленький утюг, и давит им, и давит. Но глаза, о да! они открылись, будто и не было этой рези, будто казалось. И первое, самое первое, что бросилось мне в глаза, это Ты... Ай! Снова разгорелись костры в моих уже изрядно измученных глазах, что же это такое? Разлепляю веки через силу. Господи! Да это же Ты! Ты так невероятно светишься, словно солнце, но только оно за миллионы километров, поэтому мы не чувствуем такой жар, а Ты, Ты ведь только руку стоит протянуть и можно обжечься. Да что ж я творю? Уже почти пол номера прошло, а я до сих пор, как слепой котенок щурился, прятался за рукой, и честно признаться совершенно ничего не слушал. А Ты хлопаешь, так мило, так счастливо, так по-солнечному тепло. Улыбаешься и слегка переступаешь с ножки на ножку. Смешная... на тебе дорогущие туфли, высокая шпилька, а ты также по-детски, словно на тебе самые обычные красные резиновые сапоги, неуклюже подгибаешь их вбок. Глаза сияют, но это не множество прожекторов, это твой собственный огонек! Я такого больше не видел! Не желая больше сидеть на месте, поддаваясь тому самому знаменитому порыву души к музыке, ты ловко "взлетаешь" на подлокотник кресла, по прежнему мило качаясь в такт. Мой утюжок, похоже я знаю, кто забыл выключить его в моем сердце. Хватит! как там в песне " Боже, в твоей мы власти, можно ль бежать от страсти?" А может и правда хватит бежать? И наплевав на все встаю, зачем? Потянуло меня к солнышку, наверное слишком долго мерз. Судорожно цепляясь пальцами за соседнее кресло, огибаю его, ловя на себе непонимающие взгляды зрителей. Что вы смотрите? Замерзаю, а в груди горит, и что с этим делать, знаешь по-моему, только Ты одна. Подхожу к Тебе сзади, руки трясутся. Чертов параноик (!) или еще не согрелся просто, уж слишком долго длилась моя "безлюбовная зима". Танцуешь, подвеваешь, удивительно, но не везде попадаешь (!) хотя, господи, о чем я? Волнение берет свое. Крепко сжав твои плечи своими ледяными пальцами, силой сажаю тебя в кресло, а тебе все равно что ли? Ты полностью там! Опускаюсь на подлокотник рядом, перехватывая меня удобнее, ты крепко прижимаешься ко мне всем своим внутренним солнышком. Ай! Утюжок, осторожнее, по-моему тока уже за 220 перевалило! Бережно целую тебя в макушку, о дааааа! "Тепленькая пошла" - открылись краны, дали отопление, вот и пальцы согрелись. А ты, наверно думая, что я все еще мерзну, крепче жмешься и поднимаешь на меня свои такие блестящие глаза (я все еще уверен, это не прожектора, а теперь уже наверное даже слезы). Я ласково, слекга касаясь носом твоих волос шепчу тебе что-то про кайф, мечты и безмерное счатье. Говорю, что-то о выступлении, черт, да я ведь его совсем и не слушал, прости, родная, ты же старалась. Ты снова смотришь на меня, так близко, так жарко, так невозможно...заливаешься смехом, огоньки под ресницами снова заиграли. А я что ? Сижу, сжимая твою то и дело бросающуюся в мелкую дрожь руку, и знаешь, солнышком можно заразить! Болезнь, паранойя, что это? Я будто расту, вот они побочные эффекты твоего света серо-зеленых глаз. Я расту, и небо, я держу уже на ладонях, точно также, как я могбы держать в них полотенце или простой лист белой бумаги. Я держу небо! Я трогаю его, ничего себе, ну у тебя малышка, и солнышко! И хватая облака, мне хочется обнять весь этот мир, теперь-то я могу себе это позволить, я же вырос, помнишь?! В ушах, еще раз, молю прости, совсем не поставленная тобой музыка, там ультразвук, может это утюжок барахлит от таких перегрузок? Ты снова улыбаешься мне, хотя, когда ты вообще переставала улыбаться? Я опять целую, отдавая тебе твой же огонек, он тебе пригодится, милая, забери же! Но нет - не идет! Молчаливо убеждая, что твоего тепла хватит на всех, возвращаешь его мне, плечом потеревшись, о место нахождения моего утюга. Целую... много? Нет, это катастрофически мало! Беру твое счастье, твои огонечки и ухожу, так надо, я не могу с этим поспорить. Ты, бросив на меня моментальный взгляд, отварачиваешься, словно успокоившись "мои солнышки еще с тобой". А я улыбаюсь, как дурак, как рехнувшися, как законченный наркоман. Улыбаюсь, и внось огибаю, разделяющее нас кресло, цепляясь за него уже такими горячими пальцами. Падаю на свою красную посадочную полосу, разбивая шосси о твой настойчивый, но такой счастливый взгляд. Я болен, я точно тобою болен. И знаешь, я хочу тебя об одном попросить, наверное ты не согласишься, ты же такая правильная и такая ответственная, но все же попытайся почаще забывать выключить утюг в моем сердце.