Мишаня

"Миша", "Мишаня", "Михей" - как его только не называли. Было в его лице что-то детское, наивное, не позволяющее называть его "Михаилом Владимировичем" даже подчиненным. Милое, чисто русское лицо его производило с первого же взгляда впечатление доброты и лукавства, если не заострять внимание на маленьком, безвольном подбородке. Весь он, казалось, состоял из округлостей и ямочек, несмотря на развитую мускулатуру и большой рост, и был полной противоположностью своей жене, Светлане. Ее недолюбливали все. Костлявая, желчная, вечно чем-то недовольная, она была ходячим клубком нервов. Многие знакомые недоумевали, что Миша нашел в такой неприятной женщине, но спрашивать мало кто решался - даже спустя десять лет после узаконивания отношений, супруги горячо любили друг друга. Как ни странно, люди, близко знавшие Светлану, придерживались противоположного мнения. В карьерном отношении они отличались так же, как и во внешности. Если бухгалтер Света железной рукой правила в канцелярии, и являлась основным добытчиком денег в семье, то "бизнесмен" Миша третий год тянул абсолютно недееспособное туристическое агенство, терпя убыток за убытком. Единственный ребенок Свиридовых, Андрей, почти не походил на родителей. Спокойный, общительный мальчик вдумчиво относился ко всему, и большую часть свободного времен проводил за книгами, не поддаваясь на уговоры отца "сходить мячик погонять", чем приводил Мишу в отчаяние. Светлана же, хоть и души не чаяла в Андрее, спуску ему не давала, что мальчик, развитый не по годам, ценил. Семья была на редкость дружной, никто из вездесущих соседей не мог пожаловаться на них, знакомые считали их образцовой семьей, и тем страннее было, что в один далеко не прекрасный день Светлана собрала вещи, и вместе с сыном переехала к родителям, заявив, что квартира будет в распоряжении Миши от силы месяц, до начала бракоразводного процесса. Миша перестал ходить на работу, Миша запил. Первое же препятствие в его жизни сломило этого большого, сильного физически человека. Наверное, Миша бы спился, но его новый сосед, Тима, вовремя вмешался. Молодой парень въехал в квартиру напротив где-то за неделю до ухода Светланы. Высокий, стройный, молодой, он казался Мишане Адонисом; мужчина не уставал восхищаться парнем. Пока Света была в квартире, Мише было не до соседа, но уже к концу месяца, отведенного ему женой, он не мог представить, что делал бы без Тимы. Парень вкусно готовил, умел обращаться со стиральной машинкой, у него всегда было время выслушать Мишу и посочувствовать ему. Казалось, он никогда не бывает занят или сердит, готов сбегать в магазин в любое время и всегда держит наготове бутылку-другую коньяка. Светлана предупреждала Мишу держаться подальше от таких людей, но для него почти что бывшая жена уже не была авторитетом. Чувства Мишани был двойственными: с одной стороны, он все еще обожал жену, с другой - медленно, но верно влюблялся в Тимофея. День начался как обычно - Миша опохмелился, поел то, что с утра приготовил Тима ( в этот раз - простая яичница с докторской колбасой), почти что поселившийся в его квартире, выпил странно горчивший компот, и побрел обратно, в спальню - смотреть футбол.

***

Было темно настолько, что Миша засомневался, открыл ли он глаза. Все тело ломило, ноги и руки, слишком сильно перетянутые веревкой, затекли, в горле свербило, мочевой пузырь был переполнен. Ему казалось, что он сидел в темноте пару суток, когда раздался металлический лязг, и подвал озарил яркий электрический свет, заставивший его зажмуриться. Когда он проморгался, Миша не поверил своим глазам: перед ним стояли Света и Тима. Голос Светланы был холодным и чужим: - Ну здравствуй, Миша. Стоявший рядом Тима молча подошел к Мишане и напоил его из большой жестяной кружки. В кружке была мутная, отдающая тиной ледяная вода, но для него она была слаще амброзии. Так же молча Тима прошел за спину Миши и с чем-то там завозился. Светлана кашлянула, привлекая внимание мужа к себе, но он и так не мог оторвать от нее глаз. За прошедший месяц она похорошела - набрала вес, начала ярче краситься, была одета не в обычную одежду, купленную на рынке, а в костюм-тройку, отлично на ней сидевший. - Ты, наверное, думаешь что мы с Тимофеем любовники и хотим от тебя избавиться? - дождавшись отрицательного ответа, она продолжила, - нет, это не так. Помнишь мою младшую сестру Вику? Конечно помнишь, она полгода жила у нас. Он ее парень. Она так внезапно пропала...ты ничего не знаешь об этом? Как, совсем? Света завернула рукав, и чуть повела рукой, любуясь переливами драгоценных камней на изысканном браслете. - Узнаешь? Вика была замечательным художником, этот браслет сделали по ее эскизу. Знаешь, где я его нашла? В твоем ящичке с инструментами, когда убиралась. Много чего я еще там нашла, перстень Ибрагима Магомедовича, например. Помнишь его? Он раньше жил в квартире Тимы и как-то странно переехал к сыну в Мары - без вещей. Вредный такой старик, который каждый вечер подпевал Муслиму Магомаеву. И серебряную брошь тети Оли, той самой, что вечно орала на детей во дворе и которая пропала. Много чего нашла. Откуда это все у тебя? Что ты сделал с мой сестрой, больной ублюдок?- Светлана уже кричала. Миша молчал. Женщина сделала пару шагов вперед и замахнулась, но Тима ее удержал, напоминая, что они договорились без рук. Его голос как-будто разбудил Мишу. Он начал говорить, тихо, на грани слышимости, и Света наклонилась, ловя каждое слово. - Она мешала. Ходила по дому в одних трусах, строила мне глазки, не запирала ванную, домогалась. А потом сказала, что беременна, и подаст на меня в суд, если я не женюсь на ней, потому что когда мы делали "это", ей не было восемнадцати. Ей не было тебя жалко. Она стала мешать и раздражать тебя, я видел. Лезла ко мне, когда ты отворачивалась, била Андрюшку. Они все мешали. Тима вцепился в кулак зубами, не замечая, что кровь капает на земляной пол, Света же выпрямилась и сухо бросила ему: - Пошли. Все также связанного Мишу полуповел, полупотащил Тима. Оказавшись на свежем воздухе, мужчина с наслаждением вдохнул аромат леса. Оглядевшись, он понял, где они. Старая дача, оставшаяся от какой-то дальней родственницы, в лесу. Когда-то он хотел ее перестроить, но ограничился тем, что модернизировал подвал и поставил забор. Тима остановился у ямы, черневшей у забора. Миша задумался - зачем им эта яма? Что это они выкопали, он не сомевался, когда он был тут в последний раз, ее тут не было. - Как ты их убивал? - А? Я никого не убивал. Я просто закапывал, и ждал когда земля перестанет шевелиться. Давайте уже поедем домой? Я есть хочу. Будем жить вчетвером, а? Тима, державший все это время себя в руках, не выдержал. Он ударил один раз, и Миша упал на колени, сплевывая кровь. Он бы ударил еще, но Света обняла его со спины, прижавшись всем телом, и он обмяк. - Ты сего? За фто? - Ты убил Вику, ты убил много людей. - Из-за них? Но они мешали!

***

Под землей было страшно и воняло, воздух почему-то был спертым, а земля давила на грудь, мешая вдохнуть полной грудью. Миша с тревогой вспомнил, что яма была глубокой. Сможет ли он выкопаться? Но больше его волновало другое. За что они так с ним? Что он сделал? Никто же Светку не закапывает за то, что она тараканов травит или на мышей ловушки ставит? А они, они мешали больше. У Миши начало звенеть в ушах, и что-то горячее потекло в трусы.