Одиночество

      Его история началась примерно тогда, когда первобытный человек с первым для человечества колесом в руках выбежал из пещеры к своему племени и с гордостью показал им своё творение. Это ощущение превосходства, радости за сделанное открытие, это желание новых знаний... Они были великолепны.       И они дали жизнь крохотному, чёрному, искрящему жёлтыми вспышками огоньку, который возник в огромном сером мире, никем не видимый. Огонёк этот нерешительно дёрнулся в одну сторону, в другую... На него не реагировал никто, он проходил сквозь вещи и живых существ. Даже на красивый фонтанчик искр янтарного оттенка никто не обратил внимания!       Огонёк медленно поплыл куда-то, чувствуя своим зарождающимся сознанием, что он нужен, вернее, скоро будет нужен, в другом месте.       Каждый раз, когда в мире людей назревало что-то новое, неизведанное, в сером мире туда уверенно направлялось это чёрное пламечко. Оно застало первую в истории ковку металла, первую попытку письма, оно видело создание городов, видело выступающих перед толпой людей в тогах, вещавших о новых законах... И каждый раз, когда оно улавливало в хоре людских чувств торжество создателя, восхищение изобретателя, гордость философа - оно становилось больше, сильнее, и радостно выпускало в бесцветный мир лёгкие жёлтые сполохи. Медленно, постепенно, оно обретало полную жизнь, превращалось в личность.       С выжидающим интересом оно путешествовало по своему миру, изучая его, пытаясь понять. Теперь оно было способно по своему желанию подцеплять и изучать мысли находящихся рядом людей и животных - они возникали перед ним как смятые, скомканные картинки и отрывистые звуки, которые приходилось нежно расправлять или смягчать, но только они имели цвет и звучали в бесконечной серости и тишине. Этот процесс доставлял удовольствие и интриговал. И, что самое забавное, люди, чьи воспоминания и эмоции оно просматривало, замирали на мгновение, будто чувствуя внимательный взгляд.       Никто не удосужился дать этому созданию имя, никто не сказал, зачем оно здесь. Оно даже не имело формы, хотя периодически экспериментировало и принимало облик чего-либо, увиденного в людских мыслях. Но понемногу формирующаяся личность уже начинала оказывать своё влияние - в сознании огонька окончательно закрепилось местоимение "он" применительно к себе, и вместе с этим осознанием пришла жажда внимания. Мир людей же в это время начал изредка порождать воистину уникальных, сильных представителей, к которым чёрный огонь неудержимо влекло. Их сознания либо были прямо-таки искрящими от возникающих в них идей, от увлекающей новизны, либо обладали ясностью небесного светила и твёрдостью алмаза. От таких представителей человечества энергия, питавшая чёрный огонь, текла мощным потоком, и он впервые ощутил, что тоже может влиять на этих людей. Сперва это протекало ненавязчиво, как будто боязливо, но потом огонь осмелел и начал экспериментировать. Власть над живым созданием была для него безумно притягательна, желанна, и наконец-то оказалась хоть частично достижимой.       Наблюдая за тем, что творили находящиеся под его влиянием люди и как с ними потом обходились, огонёк нередко приходил в замешательство. В местах, которые люди называли Римом, он неоднократно удивлялся человеческим изобретательности и непостоянству. Наблюдение за жизнью правителя по имени Цезарь оставило неизгладимое впечатление - было невообразимо интересно смотреть, как один человек заставляет крутиться колёсики гигантского механизма, названного людьми государством, и вдвойне интереснее вплетать в его мысли различные идеи. Представить себя в качестве родственника бога, например... Правда, кончались игры с разумом подопечного всегда плачевно - даже, казалось бы, разумные поступки и намерения, исходящие от чёрного огня, приводили к печальному концу. Примерно через двести с небольшим лет огонь решил пойти от обратного - нашёл где-то в Сирии маленького ребёнка из богатой семьи и попытался привить ему самые нелепые привычки и исказить мораль до неузнаваемости. Но за каким-то бесом полусумасшедшего дитятю понесло в тот же Рим, где парня назначили верховным правителем. Чёрный огонь уже не вмешивался - он просто ошалело наблюдал, что учиняет плод его трудов. Жертвы? Искоренение религий? Поборы? Интереса ради он решил досмотреть сценарий жизни маленького извращенца до конца, и не прогадал - на момент смерти императору не было и восемнадцати, а огонёк получил бесценный опыт - руководителей государств созданная ими же машина рано или поздно сжирает, абсолютно наплевав на то, как они ей управляли. Находясь в некотором ступоре, он решил попробовать получше изучить людей творческих.       Под его пристальным наблюдением было создано множество картин, скульптур, литературы и чёрт знает чего ещё... Было что-то завораживающее в зрелище того, как идея плавно перетекает из нереальных представлений создателя в действительность - и огонь иногда подправлял заведомо провальные её места, надеясь быть замеченным, услышанным. Но тщетно - всё списывали на творческое озарение или божественное вмешательство. Это злило. После нескольких таких разочарований он выместил зло на парочке незадачливых писателей, медленно сведя их с ума, и забросил наблюдение за человечеством на долгое время. Вместо этого он бесцельно плыл по миру, ища тихие места и пытаясь понять, что ему делать, какова его цель. Его буквально жгло то, что на него никто даже взглянуть не мог.       После длительного перерыва, он снова вернулся к взаимодействию с историей человечества, но уже в несколько ином ключе. В двенадцатом веке он повлиял на решение о создании Инквизиции в Европе, в тринадцатом незримо направлял монгольские орды в путешествиях по Азии и мрачно изучал последствия своего влияния - ну хоть где-нибудь хоть один человечек додумается, что всё это происходит не просто так? Бесполезно. Ни одного. Всё списывают на богов, спорят с пеной у рта, тыкая пальцами в рукописи, и никто не замечает его. В 1492 чёрный огонь довёл наконец Колумба до Америки, дав тем самым человечеству новый толчок к войнам за территории, в шестнадцатом веке он дал сигнал к началу Реформации, в восемнадцатом - вложил в умы колонистов США идею войны за независимость... Залетал он и в Россию, и провёл почти весь шестнадцатый век, приглядывая за Грозным и подкидывая ему идеи казней. Всё равно впустую.       Но всё это он делает уже в новой форме и с именем - найдя забавное общество под названием "масоны", он долго изучает их идеи и мысли, они кажутся ему отличными от встреченных им ранее людей. Забавная идейка Всевидящего Ока прочно западает в его идеальную память, и он выбирает своей формой ярко-жёлтый треугольник с огромным глазом и принимает имя Билл. До конца он в идеологии масонов решает не разбираться и временно перебирается в Англию, где последний раз бывал при изобретении парового двигателя. Здесь он также подцепляет атрибуты своей формы - трость и высокий цилиндр.       Найдя в девятнадцатом веке начинающего писателя по имени Карл, Билл закрепляет в его разуме долго зревшую идею классовой борьбы и надолго прекращает активность вообще - он просто исследует мысли людей, как и за много лет до этого. Ему неприятно видеть, что картины эмоций и памяти значительно обесцветились, стандартизировались, и он подготавливает на двадцатый век грандиозные планы. Биллу уже осточертела тишина и серость, он хочет, страстно хочет вырваться в реальный мир, продемонстрировать там свои силы и возможности, и он проклинает людей, создавших его и давших ему такой характер.       Попробуйте представить себе человека, увлекающегося охотой и стрельбой, которому на заказ сделали великолепную снайперскую винтовку. И вот вы ему вручаете винтовку, которая ложится ему в руки как влитая, отводите к складу, забитому до отказа патронами для неё, указываете на стрельбище без мишеней и говорите: "Развлекайся!". Теперь оцените свои шансы не быть пристреленными на месте.       Вот чем, чем, чёрт возьми, Билл заслужил это жгучее желание быть замеченным? За что ему это? Быть способным создать почти что угодно, быть способным подчинить людей своей воле... Если тебя никто не видит и не слышит, если ты живёшь в безмолвии и серости, то это не дар. Это проклятие. Неудивительно, что он медленно, но верно съезжал с катушек.       И свои планы на двадцатый век он сам же и разрушил. Вместо мерного затухания разногласий везде разгорались новые конфликты, а по всей планете, оставаясь невидимым, хаотично метался маленький жёлтый треугольник, с безумным хохотом смешивая людские идеи и не задумываясь о последствиях. Ему было невдомёк, что художник, мысли которого он исказил, спутал, в котором уничтожил запал творчества, просто пролетая мимо, развяжет в Европе одну из самых жестоких войн за всю историю человечества, его не интересовало то, что идея, вбитая в голову мальчишки Маркса, разрослась в то, что впоследствии многие назовут красной чумой, его не трогала судьба жителей мелких африканских государств, которые он стравливал между собой... Он делал всё, чтобы его заметили, но люди лишь ожесточённее ополчались на других людей.       Его срыв повлёк за собой жуткие последствия и прекратился только к середине века. Успокоения ради Билл затеял монотонную Холодную Войну между Западом и Востоком, удерживая её в определённом русле и стараясь держать и себя в руках, тренируя своё умение манипулировать и оттачивая самоконтроль. За время своего безумия он осознал, что способен напрямую общаться с людьми, которые в него верят, и узнавать об их местоположении в любой момент, и задался поиском человека достаточно податливого и в то же время умного, чтобы осознать присутствие некой сущности рядом и подробно описать это в письменном виде. А дальше Билл бы нашёл способ распространить рукопись...       Подходящий экземпляр был найден им в середине семидесятых годов в Америке. Это был странного вида мужчина, обладавший необычайно живым умом и тонким восприятием реальности и имевший хорошие задатки учёного. Патологическая страсть к порядку во всём, шесть пальцев на обеих руках... Он был действительно необычен. Проведя с ним практически год, бездеятельно наблюдая, Билл решился наконец вмешаться в его жизнь и аккуратно "влил" в него немного знаний, доступных на тот момент только самым смелым учёным. Результат его впечатлил - меньше чем за полгода мужчина сформировал теорию, о которой и сам Билл понятия не имел - теорию "идей" - и взялся за её доказательство и воплощение, найдя подходящее место и пригласив троих других людей. Первый не представлял собой ничего особенного, оставшиеся же двое были братьями-близнецами, и их сознания разворачивались Биллу не полностью - он впервые наткнулся на ментальные барьеры, которые преодолеть не мог. Удивление, злость, испуг... Он успел посмаковать каждое из этих ощущений в полной мере. Ему бросили вызов.       С этого момента Билл практически безвылазно обитал в Гравити Фоллс, где шла работа четвёрки учёных, и следил за ними и развитием теории своего подопечного. Как он и ожидал, после первых успехов люди зашли в тупик, и, выдержав двухмесячный застой, Билл добился своего - его человек начал обращаться за помощью к мистике. Питаемая отчаянием и жаждой успеха, от него прямо-таки заструилась вера. И в тёмной комнатушке в лаборатории Билл впервые предстал перед живым человеком в реальном мире, представившись Биллом Сайфером. Его видели, слышали, понимали его речь. Тогда он сделал для себя новое открытие - люди считают, что должны заключить с демоном сделку для исполнения своего желания. Что же, он совсем не против...       Учёный был безмерно удивлён, когда объектом сделки оказалось тело, а не душа, и согласился почти сразу - Сайфер завершает строительство его Машины, и после этого завладевает его телом. Биллу было этого не понять - как можно жертвовать собственной физической оболочкой ради научного прорыва? Зачем? Почему? Но тем не менее, самого демона - а ему понравился этот термин применительно к себе, любимому, - это не смущало. Сайфер добросовестно помогал создателям Машины, время от времени проводя пробные захваты тела учёного - на несколько мгновений почувствовать себя материальным, полноценно живым... Это доставляло ему неописуемое удовольствие. На большее время задержаться он был неспособен - всё же сознание жертвы крепко держалось за своё вместилище и верило, что условия сделки будут соблюдены, а Билл зависел от этой веры. Окружающие замечали странности в поведении руководителя и коллеги, но не предпринимали ничего. Серьёзные проблемы появились только тогда, когда мужчина понял, что с ним происходит, и решил создать вторую лабораторию в лесу, чтобы оградить работающих над порталом близнецов от влияния Сайфера, в то же время начав шифровать записи в дневниках. Мысли его тоже стали туманными, сбивчивыми, их уже сложно было читать и понимать... Тело очень странно реагировало на попытки двух сознаний уместиться в одной голове.       Но учёного по-прежнему посещали идеи. И его теория оказалась неожиданно полезной для Сайфера - человек, вошедший в мир "идей" сквозь портал Машины, жил там исключительно за счёт собственного разума, за счёт осознания себя, и вернись он оттуда - у Билла были бы драгоценные секунды на то, чтобы полностью завладеть его телом, пока сознание ещё не до конца закончило своё восстановление.       Своё тело. Живое, дышащее, материальное тело, которое видят другие, которое чувствует, которое всегда способно различать цвета окружающего мира... Забрав тело учёного, он всё равно не получит этих прекрасных ощущений из-за того, что бывший владелец будет витать в нематериальном виде где-то неподалёку, а вот отобрав тело у сознания, выброшенного в мир "идей"... Однако Билл продолжал придерживаться первоначального плана, и журналы учёного пополнялись записями о демоне разума - от самых тёплых, датированных самым началом знакомства, до ненавидящих и предостерегающих, возникших совсем недавно. План омрачался лишь одним обстоятельством - его жертва прятала каждый дописанный дневник в новом месте, и он никак не мог на это повлиять.       И он дождался. В день, когда Машина была достроена странными близнецами, учёный находился в своём убежище в лесу, и Билл завладел его телом ещё там. Чёрт побери, это было сложно! Сознание мужчины было непередаваемо упрямым, оно до последнего цеплялось за своё тело, не давало его контролировать... Он бился два дня, пытаясь прорвать сопротивление учёного. В конце второго, в припадке внутренней борьбы, страдая от боли, их тело пыталось определить, какой оно формы, сколько у него глаз - и рефлекторно выцарапало себе один, пытаясь устранить источник противоречия. К тому моменту, когда Билл наконец-то полностью завладел им, оно было основательно потрёпано и истощено, но демон не ощущал боли или слабости - он просто погнал своё новое вместилище в основную лабораторию, истекая кровью. Времени на поиск дневников и перенос их в заметное место не было.       С трудом включив Машину - а эти кретины всё же напортачили с конструкцией, её хватит только на один краткий запуск - он понял, что всё идёт так, как и было задумано. Близнецы спускались в лабораторию по его кровавым следам. Тело было вполне боеспособно, и он, взяв нож и приготовившись сделать замыкание в электросети коридора, стал ждать. За несколько секунд до появления близнецов тело взбунтовалось в последний раз - рука с ножом резко отхватила несколько пальцев на левой, мощным движением прорубив кости, и Билл с трудом смог взять себя в руки и реализовать засаду как положено. Обезвредив одного из братьев парой точных ударов клинком, он успел переломать второму руки только благодаря неимоверной удаче - при выстреле из его пистолета произошла осечка, и Сайфер остался невредим. Ему стоило немалых трудов дотащить истошно орущего близнеца до Машины и закинуть того в портал, прежде чем его настиг второй, очнувшийся, и всадил телу учёного нож в лоб.       Сайфер, снова став нематериальным, с удовлетворением потёр руки, наблюдая за тем, как с рёвом колотит по железному полу брат исчезнувшего в портале человека. Он всё-же смог предугадать намерения оставшегося в одиночестве близнеца - Машина будет воссоздана...       И спустя тридцать лет и три дня, пустив на самотёк дела во всём остальном мире, Билл, истощённый борьбой с ныне мёртвым учёным и смертью физической оболочки, выжидающе наблюдал за гипнотизирующей целеустремлённостью, с которой Машина работала, приобретя наконец свою исходную форму. Его завораживала сияющая пустота портала, его манило то, что в любой момент оттуда может появиться его будущее тело... Он ждал. Стоял перед порталом и ждал.       Несколько дней назад он попробовал отреагировать на просьбу о сделке - беловолосый мальчишка хотел забрать у постаревшего хозяина Машины дом и все его тайны. К сделке Сайфер отнёсся откровенно лениво и театрально - пробиться в разум близнеца он уже мог, а вот извлечь оттуда что-либо был ещё не в силах. Интереса ради он обманом подключил к поиску близких близнецу людей, но, не обладая полнотой информации, не смог выполнить своих условий сделки и потерял нужный пареньку код от сейфа. Попытка выместить разочарование на своих "помощничках" тоже не дала желаемого результата, хотя это Билла не сильно расстроило. А теперь... Что это? Какого чёрта? Что он делает? Зачем этот кретин выключает Машину?! Как? Как Билл мог просчитаться?! Люди, где ваша "нерушимая связь" между близнецами? Он только что отказался от спасения брата! Почему?! Ради чего?! Ради этих двух детей? Это глупо, нелогично, неправильно, нет, нет, нет... Билл не может прочесть мысли навсегда уходящего из лаборатории Стэнфорда Пайнса. Билл не может понять смысл слова "жертвенность". Билл - не человек. Билл не может осознать, почему проиграл. Билл не может помешать происходящему. Билл - бессилен. В беззвучном и бесцветном мире разносится неслышный крик ярости и отчаяния.