Лучше каждый день и сладко...

      Лёша сидел в своей каморке, рисуя простым карандашом домашнее задание: наброски соседнего строившегося дома в стиле Хай-Тек. Получалось неплохо, но омеге всё равно не нравилось. Если бы вид для картины открывался из комнаты Брайена, то было бы лучше, но омега туда идти совсем не хотел, не смел. Рядом с мольбертом на столе валялась кучка фантиков от конфет. Нет, не кучка, а просто ворох цветных бумажек. Если посмотреть на омежку, можно было видеть покрасневшие уши от переизбытка сладостей, но его это ничуть не волновало. Облизывая свои сладкие от конфет губы, беря последнюю ириску, он был обеспокоен совсем другим.       Прошло два дня с тех пор, как Брайен забрал его в свой дом с переезда. Лёша очнулся в кровати своего альфы, озираясь по сторонам и вспоминая, что любимый приехал за ним, они сели в машину, а дальше - провал в памяти. Омега обошёл весь дом, недоумевая, куда подевался "медведь"? Хозяина берлоги нигде не было. Омежка уже не боялся Брайена, после всего, что произошло между ними, но ему некому было рассказать об этом, он стеснялся самого себя, он ничего не понимал. Почему его опять оставили одного? Ему признались в любви, его вернули домой, у него течка, а истинного рядом нет, вот в чём вопрос. Эхо одиночества пустого дома Брайена ложилось на хрупкие плечи Лёшки. Омега недоумевал, что же могло произойти по дороге домой, пока он спал в машине Маргариты Львовны?       В прихожей старинные часы пробили шесть вечера, в это время Брайен всегда уходил куда-то из дома. Куда? Омега не знал. Лёша почти ничего не знал о своём истинном. Омега тихонько вышел из своей комнаты и прислушался. Нет, в доме никого, но он чувствовал присутствие рядом своего альфы, потому что было очень уютно, легко и свободно в этом доме, лесной запах альфы сильно возбуждал омегу с сапфировыми глазами, хотелось ужасно пить, жажда мучила неимоверно. Прошлёпав на кухню, и выдузив стакан простой воды, омега вытер ещё две горькие слезинки с лица. На сердце было как-то неспокойно. Леша не хотел плакать, но никто ведь не видит? Омеженька вздохнул, альфы нет, конфетки он слупил, домашку сделал… ну, где Брайен?       Всё так запутано, таблетки - пить или не пить? В школу он эти два дня ходил, и там всё вроде бы нормально, ни фразы плохих слов, ни дюйма в попу. Хоть у него и течка, но альфы были сама вежливость. Сенька был рядом, постоянно болтал, и теперь только дома Лёшка почувствовал, что он очень скучает по своему медведю, что он влюблён. А главное, к кому омеге обратиться? Разве что Бернарду позвонить? Но он его врач, ещё он говорил, что друг, но...       Телефон в кармане джинс омеги завибрировал, Лёшка подскочил на месте. Глядя на мерцающий экран, где высветилось слово «ВРАЧ», омега ужасно обрадовался.       - Алло?       - Алёша, это Бернард, у тебя всё хорошо?       - Угу, - внимательно слушая вопросы, Лёшка не дышал.       - Ты хорошо питаешься? Отдыхаешь?       - Угу. Доел последнюю конфетку, а в магазин не хочу идти, в доме всё есть, я посмотрел, - Бернарда он любил, как человека, за доброту и помощь, он ведь был совсем ему чужим, а вот заботился о нём, не то, что Брайен. Сотворил с ним такое и вновь исчез. И что за прятки?       - И сколько ты съел конфет, конечно, если это не секрет?       - Ммм... триста грамм ирисок, а это мало или много? - Лёша не знал, просто настроения не было, а конфеты почему-то сами разворачивались и попадали в рот.       - Лёшенька, ты сильно сладким не увлекайся, пожалуйста, лучше употребляй пищу богатую белками, а так же на фрукты налегай, в твоем положении это полезно.       - Эм, в каком положении? Вы про то, что я снова один дома?       - Вы с Брайеном разве не беседовали на эту тему? Постой... Как один? А Брайен где?       - Я-я не знаю, - и он действительно не знал, куда исчез его медведь. Он так скучал, всё тело ныло, хотелось прижаться к Брайену и получить всё то, что положено омеге в течный период. Сколько прошло времени с того, как Лёшка узнал, что он омега, что будет заниматься сексом с мужиками? Чуть более недели? Сейчас парнишка с каштановой косичкой страдал, ужасно мучился от неизведанного. И так-то непонятен ему этот мир, а тут ещё и приручили бедного, полюбили немного, бросили, но, наверное, Бернард всё это знает, ведь он старший брат медведя.       - И сколько ты один дома? - вновь спрашивает альфа, и слышно по голосу его, что собеседник раздражён.       - Два дня, эм... второй день. Учиться я ходил, там всё нормально...       - Ты ещё и в таком состоянии в школу искусств ходил? А я-то думаю, что случилось у Маргариты: сегодня столько вызовов из-за травм альф, такая буча там была.       - Ну, я хочу стать настоящим художником, мне нравится учиться и я не буду пропускать занятия. Я что-то опять не то сделал? Маргарита Львовна ясно дала понять, чем я должен заниматься в этом доме. Я всё убрал, полы вымыл, всё постирал, только вот готовить еду, ммм, ужин, но ведь Брайена нет? - Лёшка сидел на кухне на полу, опираясь спиной к кухонному шкафу, обмахиваясь маленьким полотенцем от наконец-то отступившей жажды.       - Ты плачешь?       - Нет, но я не понимаю. Брайен сказал, что он... любит меня, но я опять один, - омежка не пускал слезинки по щекам, но голос его дрожал.       - ААА, этот Брайен, да чтоб его! Что за тупоголовый медведь! Лёша, Лёшенька, ты только не волнуйся, только не волнуйся и это, НИКУДА не уходи! Слышишь меня? Будь дома! - голос доктора оборвался в телефоне, омега задумчиво посмотрел на потухший экран и положил мобильник на гарнитур, прислоняясь к дверце шкафа.        Лёша закрыл глаза и стал краснеть, но уже не от переизбытка сладкого, а от того, что вспомнил, как занимался сексом с Брайеном. Всё-таки это случилось очень быстро, кто бы знал, что он так будет хотеть этого снова. Омега был возбужден, джинсы давили на поднявшийся от интимных картинок член, а в голове только лишь сильные руки Брайена на своей попе, только лишь его горячие поцелуи, только лишь его запах, ммм, как вкусно пахнет альфа... запах. Запах? Лёшка припал к полу и стал принюхиваться. По напольной плитке остро тянулся запах чего-то непонятного, но вперемежку с ароматом Брайена. Лёшка встал на четвереньки и принюхиваясь, как кот, вытягивая шею, пополз туда, где по мнению его лежала спрятанная вкусная сосиска, которую обязательно надо было украсть и съесть! Он двигался из кухни на четвереньках в прихожую за этим чудным запахом, его косичка рассыпалась на волнистые прядки, закрывая лицо Лёшки каштановым облаком. Постоянно вдыхая раздражающий воздух, омега очутился у двери в гараж Брайена, куда вход ему был заказан. В приоткрытую дверь струился запах масла, бензина, железа, краски, всякой незнакомой омеге фигни, но самое главное, сквозь эти запахи горючих материалов до чуткого обоняния Лёшки пробирался такой естественный и родной запах леса, запах его истинного альфы. Его просто невероятно тянуло туда, но запрет? Врач говорил, что вход в гараж, где были гоночные мотоциклы Брайена и красная спортивная машина - строго запрещён.       Дверь бесшумно отворилась, обдавая стоявшего в определённой позе омежку, свежестью доминантного альфы.       - Ну... и что ты здесь делаешь?       От прогремевшего баса Брайена, Лёшка ударился лбом о пол, испугавшись и замерев, лишь только попа скрытного омеги торчала на высоте, отчего улыбаясь и зажмурившись, покачал головой из стороны в сторону Брайен. В руках он держал свой сотовый телефон, который пять минут назад был накалён до предела от гневной тирады старшего брата. Тот на своём медицинском языке, ну конечно с применением тех некоторых слов, которые очень редко употреблял в своей разговорной речи, доходчиво, за эту последнюю неделю уже дважды, объяснил Брайену, что он - тупоголовый медведь. Альфа и сам сейчас это прекрасно понимал, но когда привёз Лёшку с переезда домой он... испугался. Он страстно желал Алексея, но боялся, что в порыве страсти может навредить их ребёнку, что занимаясь любовью с омегой, может просто затрахать его до смерти, и поэтому, чтобы не сойти с ума от безумного желания обладать своим истинным, уехал на базу на одну ночь. И там он уснуть не мог, тревожился за здоровье Лёшки. В общем в голове у Брайена творилось чёрти что, но при виде прижавшегося на полу котёночка с пушистыми каштановыми волосами и опять, блядь, в такой знакомой позе, Брайен решил, что постарается, ну... попробует постараться не сильно трахать своего истинного, а отказаться от секса с ним - это нереально. Тем более, Бернард утверждал, что всё в порядке, и наоборот, отсутствие секса в течный период плохо сказывается на здоровье скрытного омеги. "Чувствам надо верить. Чувствам! И меру знать! Лучше каждый день и сладко, чем одна ночь безумства и неделя мучений" - кричал Бернард. Ну как сказать, у всех по разному.        Брайен присел на корточки, осторожно коснулся рукой головы своего истинного омеги, который вздрогнул под широкой ладонью альфы, и если бы действительно Лёшка был котом, то он бы звонко замурчал. Но сейчас у Алёши только штаны намочились от очередной порции смазки, от чего Брайен стал снова серьёзным. Он наконец понял, какая ответственность сейчас лежит на его плечах: младший супруг, малыш, их жизни, их будущие желания, и то, что с этого дня Брайен себе уже не принадлежит. Маттиола, ночная фиалка, полностью завладела жизнью альфы.       - Вставай.       Лёша несмело поднял голову, и из-под мягких каштановых волос виднелись только синие, сапфировые, влюблённые глаза скрытного омеги, который из последних сил дышал в присутствии своего истинного партнёра.       - Поднимайся, говорю, и иди к нам в спальню, - тихо проговорил альфа, отчего омежка только вздрогнул, услышав многозначащее слово "нам". Брайен встряхнул омежку с пола и, повернув спиной, прижал его к себе.       - Я постараюсь быть... нежным, иди, - Брайен подтолкнул Лёшку в направлении лестницы.       Лёша сделал один шаг по нужному направлению, потом ещё и пошёл. Сзади вновь зарычал Брайен, от того, что так раздражающе влияло на него мокрое пятно от течки на штанах у Лёшки. И когда его истинный омежка стал подниматься по лестнице на второй этаж, то Брайена понесло. Дохлый номер - обещания Брайна быть постным любовником, на то он и "гризли". Схватив Лёшку, он просто закинул его к себе на руки и гигантскими прыжками одолел ступеньки. Пнув ногой дверь в свою комнату, Брайен всё-таки осторожно, как только мог, положил свою раскрасневшуюся ночную фиалку на кровать.       Что делать дальше? Брайен сам офигевал от себя. Ещё неделю назад высокого сорта омежки лезли в его кровать, и он просто получал удовольствие от секса. Вот именно, удовольствие, а с Лёшкой была страсть! Безудержная страсть им обладать, брать его снова и снова, что сносило альфе голову от таких мыслей.        Алёша был просто счастлив, что все слова, которые сказал ему Брайен тогда, на переезде, ему не послышались и они были правдой... но-но-но не мешало бы уточнить, а потом подставлять свою попу. Брайен стоял у его ног, и он был в нерешительности. Лёша вновь заикаясь, тихо спросил, глядя в его се­рые, с зе­лёной кай­мой ра­дуж­ки, глаза:       - Ты-ты, любишь меня?       - Да.       - И ты-ты меня больше не бросишь?       - Нет.       - А-а-а сейчас... мы...       - А сейчас мы будем заниматься сек... Сейчас я буду тебя любить, мой Лёшенька, просто любить и делать тебе очень приятно. Ты же тоже хочешь этого?       - Я-я хочу, но прошлый раз мне было немного больно, - омега испугался, что Брайен сейчас уйдёт, потому, как тот остановился и перестал дальше лезть на четвереньках по огромной кровати, двигаясь к нему, и поспешно добавил. - Но мне было и очень хорошо...       - Сегодня будет особенно хорошо, намного лучше, и так будет всегда, мой милый, - Брайен всё надвигался на омегу, пока совсем не навис над ним, закрывая свет из окна тенью медведя. Лёша дотронулся рукой до лица Брайена, а тот в свою очередь прижался губами к ладошке своего омеги. Лёша протянул другую руку и прикоснулся к отросшей чёрной чёлке своего альфы, глаза омеги вновь горели, как звёзды в ночи, но от любви. Брайен наклонился и нежно припал к губам Алёши, целуя ласково, отчего последний застонал. Альфу всколыхнуло от запаха скрытого омеги, отозвавшегося на свою истинную пару и, выпуская убийственные феромоны для Брайена, который и так держался из последних сил. Он опирался на руки, прижимаясь крепким дубовым членом в пах Лёшки, у которого тоже, кстати, не хило стоял.       - Расстегни мне, - хрипло попросил Брайен у Лёши. Омега всё понял и, проскользнув руками под грудь альфы, ловко расстегнул ремень Брайена на джинсах, затем пуговицу, аккуратно потянул вниз собачку молнии по величавому холму Брайена, отчего тот протяжно замычал.       - У-у-у тебя такой большой, - Лёшка невольно дотронулся до члена Брайена, который был уже в стойке "каменная гора".       - Тссс... не мог бы ты... Лёшенька, убрать руку оттуда? - Брайен, нависнув сильнее над Лёшей, опираясь на одну руку, другой нежно убирал влажные прядки волос со лба юного создания, предназначенного ему судьбой, подарившему ему сладость течного омеги, которую он никогда, ни от кого не чувствовал. Его истинная любовь лежала под ним, принадлежала ему... сейчас будет принадлежать. Меньше слов, больше дела. Брайен всё это время смотрел на не мигавшего под собой Лёшку, а сейчас пришла пора соединиться, и чтобы совсем пуститься во все тяжкие, прижался вновь к Алёше, засасывая его влажные, неопытные губы. Целуя нежно, чуть-чуть кусая, чуть-чуть облизывая, капельку влияния силы своего языка, всеобщий закрепляющий любовный поцелуй. Как нравилось такое Лёшке, ещё бы! Такое всё знакомое и возбуждающее, тут волей и неволей будешь громко охать и ахать, когда твой альфа тебя лижет.       - АХ, Ах, БРАЙЕН, Брай-ен... ммм...       Рот его вновь закрыт прекрасным поцелуем. Не сразу Лёшка понимает, что Брайен стянул с себя штаны и уже член его так давит ему в пах, что нет сил больше терпеть, возбуждение всепоглощающе захватывает. Но руки Лёшки заняты уже, чтобы снять с себя одежду, их придавил медведь, сладко терзая губы, прижимаясь нагло подёргивающимся пещеристым членом, давя туда же, в пах. Как только дали подышать, Алёшка закричал, пока секунда есть для этого:       - Сними... дай снять, сними с меня штаны, пусти, ах, Брай-ен...       Рука взрослого мужчины лелеяла в джинсах уже у своего омеги напряженный член, так ласково, хотя грубы были пальцы... омежка быстро кончил. Брайен упивался этим зрелищем, говоря себе, что всё хорошо, что он должен сдерживаться и он вытерпит, для своего любимого он сделает всё как надо, наверное. Медленно стягивая джинсы с ещё покинувшего этот мир Лёшки, Брайен, сквозь улыбку, наслаждался амброзией течного омеги, как долго это продолжалось... доли секунды, но как сносило крышу от открывающего вида изящного голого тела. Все поцелуи на потом, сейчас хотелось альфе взять его, вторгаться в трепещущее юное тело, чувствовать его и вновь пометить, закусать, зацеловать, затрахать так, чтобы только Брайен был пред очами Алексея, только он. Вот горе-собственник и ревнивец алчный!       - Алёшик, мой, любимый, всё будет хорошо, - шепча не столько бедному Алёше, который только и ждал, когда же Брайен начнёт движения членом в его заднице, сколько себе, успокаивая свою бешеную кровь альфы. Сначала пальцы, нежно, все в смазке. Алёша не противится, ведь сам он хочет этого, и даже это чувство наполняемости от руки Брайена тоже надо, пусть так, но тоже нравится, особенно, когда он чего-то так касается...       - ААААА, - вскрикивает Лёшка.       - Что... больно? - тревожится альфа, лаская течный проход омеги, немного разрабатывая и задевая маленькую, выпуклую от возбуждения простату.       - Не, не, не... это... Ах... прият-но... я сейчас, сейчас...       Запах вечерней маттиолы открылся, все условия соблюдены, скрытный омега наслаждается лаской, и Брайен, целуя нежно коленки Лёшки, вынув четыре пальца из своего омеги, вернулся вновь, но только членом альфы, протискиваясь в тесное и влажное нутро любовника, подтягивая его за бёдра, который только рот открыл от понятого, но принимающего этот дар. Всегда лишь только Брайен для Алёши, всегда лишь только он будет им владеть. Всегда этот Медведь, что телом своим приносит свежесть утреннего леса после дождя, где растворяется душа омежки-Лёшки, вечерней маттиолы.       - Расслабься Лёшик, чуть-чуть, - ну и кому он это говорит? Если после пяти движений омега содрогается в конвульсиях оргазма, при этом слова вымолвить не может, хватая в стонах воздух. Брайен вытаскивает член из любимого, немного опустив расслабленные ноги омеги, не надо сцепки, вся ночь у них впереди, ещё ведь только начали.       - Я правда... нежно? - спрашивает Брайен, скрипя сквозь зубы, того, кто ещё на седьмом небе, и время, надо бы оттуда спуститься Лёшке, но омега только шепчет, просит.       - М-Можно ещё и... посильнее, - и добавляет: - Брайен,- краснеют снова уши Лёшки от стыда, прося любви у альфы.       Как удивительно звучит своё имя в устах любимого, ласкает Брайена слух, и, не меняя этой же позиции, вновь альфа входит членом, обвитым венами набухшими от напряжения, в мокрый анал омеги. И да, чуть-чуть пожёще, посильнее, сжимая ноги Лёши в своих руках, альфа-самец вновь покрывает своим запахом омегу. Слышны так громко стоны двух людей, так видно милое лицо Алёшки с закрытыми глазами, отдающемуся Брайну. Так видит Альфа своё природное превосходство и понимает, что может, а главное и хочет, дарить любимому святое наслаждение.       Когда Брайен насаживал Алёшку на себя, приподнимая выше задницу омеги от белой простыни постели, лишь голова того металась на подушках от нарастающего вновь оргазма, запутываясь в облаке каштановых волос. Так близко, тесно, мокро, вкусно и слишком сладко для Брайна, чтобы сейчас остановиться и сбросить темп. Последние толчки и пальцы Брайена сжимают головку члена скрытного омеги, вновь принимая последствия своих любовных трудов в широкую ладонь мужчины. Меж этим, не забывая умело выскользнуть из попки своего партнёра. Не хочет быстрой сцепки альфа, пока не хочет, терпит.       - Алёша, Алёша, Лёша, хочу тебя ещё, ещё, ещё...       Малыш не отвечает, всё ещё вцепившись в простынь, не может отпустить её и это видит альфа. Отпустив плавно ноги Лёши, альфа наклонившись, поцеловал своего омегу, легонько, прося расслабиться и услышать его голос.       - Алёша, дай руки мне, пожалуйста...       От внезапного нежного поцелуя натура скрытого омежки обмякла. Проскользнув в ладошки Лёши, Брайен, сплетая свои пальцы с маленькими пальчиками омеги, рывком поднял его к себе, прижал. Он целовал Алёшу в шею, подбородок, коснулся вскользь припухших нежных сладких от ирисок губ и посадил мальчишку на себя, смело внедряясь членом в расслабленное тело. Омежка успел лишь только крикнуть и всё, а дальше рот его не закрывался, поскольку Брайен вспомнил, что он брутальный альфа и самец. Вторгаясь властно в попочку омеги, Брайен умело целовал Лёшку, ласкал руками бархатную спину, и вновь хватал за бёдра, врезаясь своим членом в течное и влажное нутро омеги. Последнего слышны лишь вздохи, и только наслаждение от секса чувствует Алёша. Брайен ведёт, и Лёшка отдаётся со всей неопытностью, страстью, насколько может отдаться совсем невинный юноша в дни первой и последней своей влюблённости, во всём полагаясь и доверяя только своему альфе. Поставив на шее тёмное пятно засоса, Брайен любовался своим творением, при этом секс двух истинных ни на секунду не прекращался. Альфа бурно кончал, омывая семенем своим омегу изнутри, и громкий стон его распространился по комнате ночной. И вот она природа - сцепка. Красивая позиция наездника, где всё перед глазами альфы, перед его возбуждённым взором, обнажённое тело его омеги, его лицо, глаза закрыты от блаженства, и руки Лёши на плечах у Брайена. Альфа снова хрипло шепчет:       - Моя, моя фиалочка, мой Лёша, Лёша, любимый мой, любимый, сладкий...        - Брайееен... не на-до... пус-ти, мне боль-но...       Опомнившись, медведь, зализывая ранки на плече у Лёшки, вздыхая говорит: -      - Я снова тебя метил, снова, Лёша, твой запах сведёт меня с ума, я просто не могу и съесть тебя всего хочу, - альфа говорил сам себе, зализывая вновь мелкие укусы на левом плече у Лёши. На правом плече были видны укусы ещё с первого их раза. Обилие выделений течки, спермы, и член Брайена через некоторое время может свободно выскользнуть, покинуть тело своего любимого.       - Я... нежным был?        - Дааа, - Алёша лежал на животе, раскинув руки и ноги в стороны, их не собрать пока, нет, после такого секса не то, что двигаться, дышать-то было лень.       - А м-можно посильнее...       Брайен не верил своим ушам, он губы в кровь все искусал, чтобы только не сорваться, а этому мальчишке ещё и мало было? Но он беременный... и не знает, никто ему ведь так и не сказал. И Бернард, что он говорил? Что лучше каждый день, но сладко, вот так и будем делать, точно, а про ребёнка...       - Нельзя мой милый.       - Почему? - Алёша повернув голову смотрел на рядом лежавшего Брайена, с хитрой улыбкой на лице.       - Потому что мы ждём ляльку, дурачок! - Брайен убрал мокрые после секса прядки каштановых волос за маленькое ушко Лёшки, приятно чмокнув своего омежку в лоб.       - Эмм, откуда? - омега не понял о чём вообще речь, хотел привстать, но тело ещё не двигалось. Заласканный Алёша нежился ещё после секса, постанывая нехотя, само так получалось.       Услышав стоны милого, Брайен возвращался в свою истинную форму заботившегося альфы, поглаживая ладонью волосы омеги, пройдясь рукой по влажной поверхности спины, остановился на ярко-розовых ягодицах Лёшки и там оставил свою горячую ладонь. Глядя в сапфировые глаза супруга, да, именно супруга, Брайен решил это дело ни на минуту не оставлять, а пойти и зарегистрировать свой брак, а свадьба - потом. Главное, чтобы Лёша был на его фамилии и дитя тоже, чтобы они были только его и принадлежали только ему. Вот так.       - У НАС... будет малыш, что не понятного, ты был моим пять дней назад, ну, вот, - Брайен поёрзал на спине, - тогда я и сделал тебе... И я хочу такого же омежку, как ты.       - Брайен, я что... БЕРЕМЕННЫЙ? - Алёша только понял, о чём говорит альфа. Ну да, врач говорил, что я буду... точно, помимо секса с альфами я ещё и детей должен вынашивать, и я... беременный? От этого медведя?       - Тихо Лёша, тебе нельзя волноваться, всё хорошо, - Брайен убрал с ягодиц руку и, подтянув к себе, смотрел своими серыми глазами в сапфировые омеги, и снова властно проговорил, - да, ты беременный, и это мой ребёнок, завтра на приём к врачу и в ЗАГС, оформить документы, понял?       -...Даа, я понял, - Алёша ответил альфе не сразу, чего-то он там задумал, пока нам это неизвестно. В тёплых объятиях любимого он просто задремал. И Брайен почувствовал, что тоже смертельно устал от всего произошедшего за последнюю неделю, конечно всего самого лучшего, что могло случиться в его беспорядочной альфовской жизни...       Утром, проснувшись, рука Брайена не смогла найти Алёшку рядом на постели, что в один миг отрезвило мозг альфы. Сидя, глядя на свой хорошенький стояк меж ног, медведь ругаясь матом, прорычал:       - Бляяять, опять удрал! Ну, Лёшка!