Обито Гайден

«Глава манги 688»

      Воспоминания из прошлой жизни?       Девушка с волосами до плеч. Напротив. Она красива. Без всяких очень. Просто красива, той красотой для которой не нужны звучные слова и подчёркивания. И даже широкие фиолетовые татуировки на щеках не портят её, лишь добавляя особинки. Она просто не могла быть обычной. И не была.       — Рин... не могла бы ты подождать меня, ещё чуть-чуть?       — Обито... — она хотела что-то сказать, но поняла его почти сразу.       — Просто мне нужно вернуться в тот мир… это возможно займёт какое-то время… но я обязан помочь ему.       Кому "ему"? Стоит спросить себя, ответ приходит позже.       ... — она тяжело вздохнула. Видимо она задаётся этим же вопросом:       — И кого ты собираешься спасти на этот раз?       — Какаши!       Точно. Какаши!       — Мы наконец-то вместе… только мы вдвоём!       Если он попадёт сюда раньше времени, то всё испортит!       К тому же, в данный момент он стоит посреди поля боя, неспособный ничего сделать, словно и в самом деле превратился в огородное пугало.       “И это меня бесит!”       — И несмотря на всё, что случилось, вы остаётесь хорошими друзьями! — Она ярко улыбнулась. И пространство окружающее их, белое и сиящее, тоже заиграло яркими красками. Так ярко.       — Чё? Я и он?! Тебе показалось! — Словно другой человек сказал, — мы как вода и масло!       А вот это уже он сам. Вода и масло. Действительно. Она снова улыбнулась, прижав кулачёк к подбородку. Любой жест сделанный ею переставал быть просто жестом.       — А ты можешь сейчас вернуться назад?       — Конечно. Ведь чакра — это сила связывающая оба мира! И я собираюсь проверить, как там Какаши!       Мир закрутился в воронке переноса. Или это он сам вращается и втягивается в воронку?       — Я подожду тебя здесь.       — Прости, Рин, я постараюсь вернуться как можно быстрее!       … на поле боя с Кагуей. Какаши действительно стоял потерянным, словно ненужное огородное пугало.       — Обито?!       — Прежде, чем уйти окончательно, я вернулся, чтобы сказать тебе — не торопись уходить за мной раньше времени!       Ответить или спросить Какаши ничего не успел.       — Просыпайся, Обито!       Тихо раздалось над ним. Чужое дыхание обожгло ухо. Он сразу же сел на постели, лёгком вспененном коврике.Решительно спустил тёплый спальник до пояса и поёжился. Робкие лучи рассветного солнца осветили ничуть не заспанное лицо подростка. Счастья на нём от столь раннего подъёма видно не было.       — Не жалеешь ещё, что пошёл со мной в горы, — девушка разбудившая его, носила точно такие же татуировки как и Рин из сна. Да она и была Рин.       Остатки сна мгновенно испарились, и Обито бодро ответил:       — Ничуть! Я не мог оставить тебя одну! Тут может быть опасно.       Рин не возразила, пусть из опасностей в здешнем холмогорье были только, ну очень грозные зайцы, и те кто охотились на них. Кофе своему спутнику предлагать куноичи не стала. Всё равно первым делом, после умывания, Учиха отправился на вершину ближайшего холма. Разминаться. Было бы неплохо покрасоваться перед Рин по пояс голым, но апрельский климат пока не располагал к четырём кубикам на свежем воздухе. К тому же Нохара медик. Она вполне могла решить что это демонстрация анатомии и понять всё совершенно иначе, чем принято у обычных милых девушек.       В чисто рукопашном стиле без оружия, ката выглядели не нужным пережитком прошлого. Таковыми они и были, без оружия. Плавно перетекая из одной стойки в другую, Обито приучал своё тело к ещё одной конечности. Тяжёлое для обычного человека, чёрное копьё было сделано из того же металла что и кунаи.       Простого дизайна оно больше походило на тот же кунай на длинном и тонком древке. Неприятно когда длинный шест угодит по голени. С наконечником шутки тоже не пройдут. Ката призваны обкатать все возможные движения, что копейщик может произвести в ходе боя. Лишь в книжках едва взяв в руки чудо меч, герой умудряется не отрубить себе нос в первом же бою. В жизни каждый красивый жест требовал тысячи повторений, прежде чем стать для тела естественным. Закончив с разминкой, Учиха присоединился к Рин за завтраком. Пока она просматривала карту местности и делала отметки, Обито собрал их вещи и затоптал костерок.       — Хорошее место для лагеря. Отметишь его?       Рин улыбнулась.       — Я отмечаю здесь только места где растут особенно ценные целебные травы. В следующем году мы сможем снова собрать тут урожай. По крайней мере, неподалёку.       — Мне только в удовольствие гулять с тобой по этим зелёным холмам, просто интересно, разве нельзя выращивать эти растения в теплицах? Как Нара. Рин неглубоко вздохнула. Не для того, чтобы показать своё огорчение неглубокими познаниями собеседника.       — Тебе не показалось странным, что всего в трёх часах ходьбы от Конохи местность настолько чужда окружающему пейзажу?       — Ты имеешь ввиду отсутствие леса, ну или, Леса?       — Да. — Рин обвела рукой вокруг, — и не только. В окрестностях Конохи есть горы, реки, но нет холмов       — Кроме этого полигона, — хмыкнул Обито. — Ты права, какие-то они изломанные. Словно кто-то взорвал равнину где-то в глубине и почва вздыбилась, как лёд весной. У Обито были догадки, но он никогда не любил идти к истине окольными путями, когда можно было напролом.       — Это место битвы Основателей.       — Друг с другом или...       — Или.— Дальше пояснять было не нужно. В Учиха не налегали так сильно на медицину и историю, но теорчакру в них вдалбливали едва ли не палками. Чакра не уходит бесследно. Сначала она подобно краске придаёт воде цвет, а по прошествии времени оседает на дно. Но не исчезает без остатка. На таких вот полях сражений не долго чернеют выжженные проплешины и раны, вскоре покрываясь зелёной травой и не всегда обычными растениями.       Сейчас спустя полвека земля покрылась сочной порослью, по дну разломов бегут звонкие ручьи. Может и животные обладали бы необычными свойствами, как это случилось в Лесу Смерти. Не свали они куда подальше.Этот тихий полигон огородили и закрыли для посещений. Другими словами, на пару десятков километров тут ни одной души. Кроме них двоих.       Так и двигались. Рин собирала интересующие её образцы, Обито наслаждался прекрасными видами. Точнее, он пялился на девушку, не забывая крутить головой по сторонам. В конце концов, официально он сопровождал медика Нохару при сборе целебных растений, для охраны. Вряд ли кто, даже сам Хокаге смог бы остановить это самовыдвижение.       К седьмому часу утра травы теряли рассветную свежесть, вместе с росой. Запечатанные в специальные боксы образцы могли дожить до лаборатории, и обратно можно было не торопиться. Таким образом, миссия превращается в прогулку.       — Уже всё? — От Обито не укрылось, что Рин зачехлила инструменты для сборов.       — Да. — Кивнула Рин. — Дальше они теряют силы с каждым часом.       Рин проницательно взглянула на Обито.       — Тебе сегодня снились те самые сны?!       — Что, так заметно? — Всё-таки внимательность медиков — это нечто. — Да, снились.— Признал Обито.       — Снова конец?! — Рин скорее утверждала, чем вопрошала.       — Я бы назвал это финишем. — Обито отвернулся. Если содержание предыдущих видений можно было назвать боевиком, в этом последнем он плакал. Он или Обито из… Откуда-то. Действительно, откуда?       Кажется, последний вопрос он задал вслух.       — Это так важно? — улыбнулась Рин, обернувшись к нему. Обито не мог не улыбнуться в ответ.       — Не знаю. Чувствую, что не просто сны. И что с того?       — Ну, ты по возможности, сопровождаешь меня везде. Будто опасаешься. Наш мир другой. И сейчас не идёт Третья Мировая Война.       — Зато по всему миру постоянно вспыхивают стычки.       — Которые Сёгунат подавляет почти сразу, — Рин справедливо опасалась, что их утренний разговор превратится в политическую дискуссию.       Этого не случилось. Обито просто наслаждался необычным пейзажем и её присутствием рядом. Что правда, так это то, что он старался быть рядом с Рин всегда. Пусть война была лишь в его снах, и они не состояли в команде Минато. Самым страшным в этих снах была как раз смерть Рин. Вовсе не то что случалось с ним, и что творил он сам.       Когда в детстве он осознал эту часть себя, вместе с осознанной жизнью пришли и сны. Их можно было принять за кошмары, если бы пятилетний он знал, что такого надо пугаться. Так он проживал сразу две жизни. Одну наяву, другую во сне. По большей части эти две жизни не пересекались, пока он не осознал годам к десяти, что любовь к Рин из той жизни, есть и в этой. Кто-то другой не стал бы переносить чувства из снов в реальность, но Обито никогда не видел разницы между явью и своими снами. Ему снились и обычные сны и он узнал, что больше никому таких снов, как ему, не снилось. Может стоило молчать о таком, но родители знали о его снах ещё с тех пор, как он готовился к поступлению в Академию. Отец внимательным образом расспросил о содержании снов, серьёзно выслушал Обито. Задал пару наводящих вопросов, а потом и несколько десятков. Когда вскрылись познания, которых шестилетний ребёнок знать никак не мог, отец попросил больше никому об этом не рассказывать. Даже младшим семьи и другим членам клана.       Тем не менее, когда Обито впервые, ну или снова познакомился с Рин, он твёрдо решил рассказать ей. В этой жизни он не опоздал к церемонии поступления. Мать разбудила его заблаговременно, накормила, и они вышли за полчаса до начала. По дороге их перехватил отец и посадил сонную сестрёнку Сатори на плечи. Аматои — младший,тогда ещё не родился, но когда в Академию поступала сестрёнка, уже он сидел на плечах отца.       Семья присоединилась к небольшой группе Учиха также сдающих своих чад на обучение. Обито был старше остальных почти на год, но в клане решили повременить с его поступлением, чтобы Учиха поступали в Академию волнами. Представители кланов стояли вперемешку с обычными жителями Конохи, и Обито стоило трудов найти в той толпе семью Нохара. Родителей Рин не было на поступлении, и её сопровождал старший брат. Подросток старше них лет на пять, с интересом посмотрел на Обито, но препятствовать знакомству сестрёнки с новым другом не стал. По негласным традициям, Обито должен был представиться мужчине семьи, но в тот момент он забыл обо всем. И первой его фразой было:       — Привет, ты помнишь меня? — Что же, про приветствие он по крайней мере не забыл. А когда ему ответили утвердительно, он не удивился.       — Да.       С тех пор они были друзьями. Или чем-то большим?       Погруженный в свои мысли, Обито всё также держался рядом с Рин. Они молча возвращались в деревню. Обито не мог назвать себя молчуном, но в их общении не нужно было костылей в виде слов. Они просто были рядом, и этого достаточно. Тот Обито, из той жизни, тоже стремился к этому. Чтобы Рин просто была рядом.       — А что если наша жизнь — это продолжение той?       Они вступили под тень леса, когда солнце уже стало греть проснувшуюся землю. Негромкий вопрос Рин озвучил их неспешную ходьбу. Только сейчас Обито понял, что неосознанно взял её за руку.       — Тогда в этот раз всё будет иначе.       Рука Рин осталась в его ладони.