Мой любимый Джек

— Остановись, — сказал Кайдо. — Остановись, Гладиус… Он подошел к лежащей на кровати Робин, которая обливалась слезами, посмотрел на нее и подал ей руку. — Поднимайся, девочка, — сказал он. — Я не хочу смотреть, как ты проигрываешь этим парням. Быть может, ты и умрешь вот так, но не сейчас. По крайней мере, не на моих глазах. — Что происходит? — Дофламинго посмотрел на Кайдо. — Хотите внести коррективы? Не хочу особо мешать, но Гладиус уже готов. Пора начать снимать сцену, если мы не хотим еще одного перерыва. — Ты ведь купил эту девочку? — уточнил Кайдо. — Я могу делать с ней все, что захочу? — Так точно, — Дофламинго ухмыльнулся. — У меня с ней договоренность. Она моя. Ее жизнь — моя. И она готова отдать ее мне, не так ли, Нико Робин? — Тогда я забираю эту девочку себе, — сказал Кайдо. — Я так решил. Она слишком смазливая и слишком смелая, чтобы умереть вот так. К тому же она школьница… А якудза, знаешь ли, Дофламинго-кун, не такие мерзавцы, чтобы лишать жизни ребенка… Ребенка, который не имеет никакого отношения к якудза и никак им не мешает. — Надо же… — Шалулия надулась. — Тогда что же мы будем делать с ней? Отпустим ее? И завтра получим кучу интервью журналистам и заявление в полицию? — Я забираю девочку себе, — сказал Кайдо. — С аники я договорюсь. Это дело прибыльное, и от фильма я не откажусь, но эта девочка не сможет сыграть прожженную шлюху, она такой не является. А убивать ребенка просто так ради дурацкого сюжета я не буду. Ты сам привел ее ко мне. Я решил оставить ее для себя. — Для себя? — Дофламинго развел руками. — Ну, я еще не настолько сошел с ума, чтобы пойти против вакагасиры Кайдо. Забирайте… Она ваша… Вот только наши инвесторы ждут фильм. Они в нем очень нуждаются… И если фильма не будет, у нас у всех будут большие проблемы, не так ли? — Он прав, — Шалулия встала, — Кайдо-сан, в него вбухана куча денег. Их нужно будет отработать. Если девку отдать в притон, то что-то она, конечно, отработает, но остальное… Я не думаю, что она настолько хороша… — А ты у нас знаток, Шалулия-чан, — усмехнулся Кайдо. — Хороша она или нет — я сам решу. Она моя, и ничья больше, ясно тебе? Забудь о девочке, как будто ты ее никогда не видела. А насчет фильма ты права… Раз уж нам нужен фильм, я поступлю проще. Моне-чан заменит малышку Сахарок в сюжете. Она красивая и очень сексуальная, у нее все получится. А героиню Моне-чан сыграешь ты, Шалулия-чан, — скривился он, — Ведь ты у нас тоже в теме, к тому же у тебя нездоровый блеск в глазах при виде всего этого антуража. Я думаю, прежде чем ты позволить тебе решать судьбу таких вот актрис, ты сначала сама должна стать актрисой. — Я ни за что не собираюсь! — закричала Шалулия, но пара бодигардов сбили ее с ног и увели в подсобку. — А что касается основной роли… — Кайдо помог Робин подняться и накинул ей на плечи свое пальто, — У вас есть Сахарок-чан, — девушка вздрогнула и посмотрела на Кайдо. — Ты сам сказал, Дофламинго-кун… Она безумно напоминает ребенка. К тому же она очень развратна. Сыграет на славу… — Но я уже сыграла свои сцены… — Сахарок развела руками. — В принципе, мне остался только финал, и я… — Она не может сняться в последней сцене… — Дофламинго нахмурился. — Мы не можем поступить так с моей штатной актрисой! — Почему это не можешь? — Кайдо расхохотался. — Ты же поступаешь так со своей ученицей… Все во славу фильма! Это бизнес. Бизнес, детка… — он взял Сахарок за подбородок. — Я наблюдал за тобой сегодня. Ты и твои коллеги считают, что кто-то должен умереть, чтобы фильм получился отличным. Так пусть сегодня этим кем-то будешь ты… По-моему, это честно. Сбежать у вас не получится, милые мои. Мои парни перекрыли все это место. Постарайтесь и снимите фильм. У вас есть несколько часов. Снимайте параллельно во всех комнатах. Монтаж займет неделю, как минимум. — Я не могу! Я не хочу! — закричала плачущая Сахарок. — Молодой господин, скажи ему! Скажи! — А? — Кайдо обернулся к Дофламинго, — Что такое? Передумали? Но ты же сам только что пел про инвесторов и всякое такое… Уже не боишься их? Или решил дать задний ход? — Нет, — процедил Дофламинго. — Я прекрасно знаю, что со мной будет, если фильм не снимут. Прости, Сахарок. Прости, Моне… Вам придется постараться ради этого фильма! — Молодой господин! — закричал Верго. Моне зарыдала, уткнувшись в плечо Гладиусу. Испуганная Робин стояла позади Кайдо, не веря своим ушам и глазам. — Пойдем, девочка, — сказал Кайдо. — Для тебя все только начинается… Я, конечно, избавил тебя от мучительной смерти, но, быть может, вовсе и не проявил милосердие, а наоборот. — Я не хочу, чтобы из-за меня умирали невинные люди… — прошептала Робин, — Это нечестно. — Нечестным было привести сюда ребенка… — Кайдо взял ее за плечи и вывел в коридор. — Спустимся на лифте, моя машина уже подана. Я так решил, здесь нет твоей вины. И не обманывайся на мой счет. Я не твой принц, я твой палач. Теперь ты в долгу передо мной — и вряд ли откупишься. Поняла? — Поняла… — прошептала Робин. — Что я должна сделать? — Пока ничего… — Кайдо поднял ее лицо за подбородок и заглянул в ее глаза. — Господи, ты совсем еще девочка… Залезла в плохое дело, едва не поплатилась за это жизнью. Ты не читала сюжет этого фильма, малышка… Ты не представляешь даже, что они бы с тобой сделали… А чем бы все это закончилось? Твоей смертью и никак не меньше. — Я знаю… — Робин без страха посмотрела ему в глаза. — Но меня совсем никто не ждет дома. Моей матери важнее реликвии и исторические ценности. Я разругалась со своей тетей. Из-за меня мой дядя больше не живет с ней. Мои друзья могут быть счастливы и без меня. А мой парень целовал другую девушку. И как я могу пойти в школу снова, если знаю, что мой учитель продал меня якудзе? Я больше не хочу никого видеть и знать, я хочу спрятаться в раковине, исчезнуть, сгинуть, чтобы этот мир существовал без меня. Больше я ни о чем не мечтаю и ничего не хочу. — Постой-ка, девочка… — Кайдо рассмеялся. — Ты говоришь так, словно тебе лет триста, не меньше, ты точно ничего не перепутала? Половина твоих ровесников не нужны своим матерям. У многих нет вообще ни тети, ни дяди. Парни в твоем возрасте должны меняться со скоростью века, а настоящие друзья не могут быть счастливы без тебя. И да — в этом мире ты встретишь еще немало мерзавцев, похлеще чем этот говнюк Дофламинго. Я, например, делал вещи пострашнее, но я же и тот, кто вытащил тебя оттуда. Я не оказал тебе услугу — я создал для тебя новые проблемы. Теперь у тебя есть как минимум две цели в жизни — показать, что я не зря сделал это, и отплатить мне за мою доброту. Поняла? Я не желаю больше слышать о том, что ты не хочешь жить. Если хочешь сдохнуть, иди и вернись в квартиру. За тобой туда я больше не поднимусь. И… — он схватил Робин за воротник и притянул к себе, — Запомни, девочка. Не надо стоить из себя святую невинность. В этой истории кто-то все равно умер бы. Или ты, или Сахарок, или та наркоманка. Один из всех вас. Если хочешь сдохнуть — отговаривать не буду. — Я не хочу возвращаться туда… — честно призналась Робин, помолчав. — Я рада, что этот человек больше не сможет причинить мне вреда. И я очень хочу поскорее вернуться домой. — Тогда поехали… — Кайдо вывел Робин из фойе, — По дороге обсудим некоторые детали твоего дальнейшего существования. Помни, что ты у меня в долгу — а я всегда забираю свои долги. К тому же я и сам устал от этого придурка и запаха его благовоний. Они сели в подогнанный к окнам квартиры мерседес и уехали, скрывшись в ночном городе. В шикарной люкс-квартире, тем временем, начались страшные съемки самого ужасного фильма в жизни Сахарка, Моне, Верго и Гладиуса. *** — Ты мерзавец… — процедил Джимбей. — Не стоит, Мугивара, ты замараешь свои руки… — Я выбью из него дурь, — орал Луффи, — Как ты посмел похитить Робин, урод?! — Мне заплатили… Хорошо заплатили… К тому же он ее знал, а она не сопротивлялась. Там была ее подружка… Эта шлюшка с вашей школы… — Тич сплюнул кровь. — Идите нахуй, я не жалею, что сделал это. Если вам дорога эта Робин, идите и защищайте ее. — Куда ты ее привез? — спросил Джимбей. — Назови нам точный адрес и того человека, кому ты отвез Робин. — Ни хера не скажу я тебе, пошел ты! — Тич зло уставился на него. — Мне неважно, что будет со мной. Главное, чтобы вы все пошли нахуй! — Джимбей, — Алладин открыл телефон Тича. — У него в картах есть отметка, где он был сегодня примерно в то время, когда исчезла Робин. Это не сильно далеко отсюда… Пойдем туда — и, быть может, там сможем найти ее. — Я с тобой не закончил еще… — сказал Джимбей. — Катись к чертям, Тич, но с рук тебе это не сойдет… Пойдем, Мугивара, мы на машинах, доедем быстро… А где Мугивара? — Выбежал как ненормальный отсюда… — один из друзей Джимбея развел руками. — Орал что-то про Робин эту… Он кажется поехавшим, этот Мугивара. — Позвоните Ророноа и Киду, — сказал Джимбей. — Они сейчас ищут Робин. Обыщем все возможные адреса, где она может быть. Этот город большой, но не безразмерный, в любом случае, мы сможем ее найти… — А Мугивара? — спросил Алладин. — Догоним его? — Он не пропадет, этот Луффи, — сказал Джимбей. — Не зря же Робин считала его лучшим другом… Найдется сам. Не надо терять времени зря, поехали, ребята! — Держись, Робин, — промелькнуло в его голове. — Мы обязательно спасем тебя! Я и Мугивара…