Мой любимый Джек

Утро начинается не с чашки кофе и даже не с теплого обмена приветствиями с семьей. Робин осознала эту неожиданную мысль очень давно, но привыкнуть к ней оказалось сложнее. Тетя Родзи стояла перед ней, сердитая и еле сдерживалась, чтобы не высказать нерадивой племяннице все, что она о ней думала. - Ты собираешься просыпаться? – зло спросила она. – Или опять до вечера сидела за компом? Если оценки за промежуточные будут низкими… - И тебе доброго утра, тетя, - Робин еще раз предприняла попытку украсить сегодняшнее утро, - Давай не будем ссориться. Мои результаты по промежуточным первые по школе. Пожалуйста, тетя… - Черт меня дернул согласиться впустить тебя в свой дом, - выругалась тетя Родзи, уходя на кухню, - У тебя четыре минуты, чтобы спуститься к завтраку. - И тебе доброго утра… - еще раз тихонько улыбнулась Робин, забираясь под душ. Она вдруг подумала, что настолько привыкла к холоду в стенах некогда родного дома, что обычное отношение давно кажется ей нечто странным, из ряда вон выходящим. Теплые струйки коснулись усталых глаз, Робин поморщилась – в одном тетя точно была права, сидеть за компом до глубокой ночи пора прекращать… *** - Как дела в школе? – очередной муж тети Родзи, мистер Бекман, или попросту Бен, с улыбкой смотрел на девушку. – Ты уже решила, куда будешь поступать? - На исторический, - кивнула ему Робин, - Мама забила мою заявку еще на первом году. И по результатам я могу пройти даже без вступительных. Не уверена, конечно, пока, но… - Не говори: «Гоп!», пока не перепрыгнешь, - мрачно заметила тетя, - Бен, милый, я приготовила тебе бенто… - Спасибо, - улыбнулся тот, - Ты не хотела бы начать готовить бенто и для Робин? Все-таки старшеклассницам нужно хорошо питаться… - О нет, спасибо, - Робин уже вскакивала из-за стола, натягивая пиджак. – Тетя, право не стоит. Я поем в столовой. К тому же в сумке нет места для коробки… Я вчера взяла пару книг из школьной библиотеки, их нужно вернуть. Она кивнула, уносясь за дверь, длинные темные волосы летели следом. - Тебе не кажется, что стоит быть помягче с ней, - спросил Бен, когда входная дверь хлопнула. – Все-таки ее мать далеко, а отца она никогда не знала. Она хорошо учиться, не водит сюда парней, не приносит тебе проблем. - Лучше бы и приносила, - в сердцах ответила ему супруга. – В лице Робин я постоянно вижу Ольвию – сумасшедшая, помешанная только на истории, странная… Сколько проблем принесла эта девчонка мне и своему брату… А теперь еще и дочь осталась на меня. Покойный муж просил позаботиться о Робин, и я стараюсь. Но терпеть долго ее выходки не собираюсь. У меня теперь своя жизнь… Она умильно коснулась руки супруга, заглядывая ему в глаза – но мысли Бекмана были далеки от нее и ее нежных чувств. Он задумчиво смотрел в окно, пытаясь представить себе, какой была мать Робин, оставившая такую чудную дочь совсем одну на равнодушных людей. *** Робин было пять, когда Ольвия уехала – и это было первое и единственное воспоминание Робин о матери. Ничего, в принципе, не изменилось, она всегда чувствовала, что мама дома не в своей тарелке – ее не радуют вкусные торты, не увлекают передачи, не интересует жизнь единственной дочери. Доцент университета Охары, кандидат исторических наук, красавица и большая оригиналка, которую за глаза все называли странной, Нико Ольвия и матерью-то стала между двумя экспедициями – Робин была очередным историческим памятником для нее, наверное, и не более того. В пять лет она оставила ее на брата и его жену Родзи, недолюбливавшую ее. Через три года она, наконец, подала весточку о себе, прислала длинное несвязное письмо и попросила брата еще немного позаботиться о девочке. С того дня письма от нее стали регулярными – короткими с аккуратным чеком для нужд ребенка, но слов сожаления или извинения не было, и Робин стала воспринимать это как истину. В конце концов, ко всему можно привыкнуть – а одинокий, погруженный в свое ребенок и не требовал особого внимания, главное, чтобы были книги – а друзья Робин не требовались. По крайней мере, она так думала – и верила в это. Она росла хорошей прилежной девочкой – училась лучше других, уделяя особенное внимание истории и археологии, но ласковой она не была и открывать свое сердце дяде или Родзи не торопилась. Последняя после неудачной попытки сделать из Робин своего ребенка, вообще поставила на ней жирный крест – неласковая холодная девочка вызывала у нее или раздражение, или просто недоумение, но избавиться от нее не было ни сил, ни возможностей – дом, в котором она жила, принадлежал ее мужу, а после его смерти – Ольвие и Робин. Родзи осталась приживалкой и воспитательницей при племяннице – но обеих, в принципе, устраивало подобное стечение обстоятельств. Пока, конечно, не появился Бен… Но в одном, разумеется, он был прав – особых проблем Родзи Робин не доставляла – никто никогда не видел ее с парнем, с сигаретой или выпившей, да и оценки ее были чудными, а дважды в год на родительских собраниях получать грамоты было даже приятно. Однако прозорливая Родзи отлично понимала – в сердце этой девочки таится настоящая буря, которая однажды поглотит и ее саму, и всех, кто вокруг, и было бы намного лучше, частенько думала она, чтобы Робин стала обычной старшеклассницей – веселой, ласковой, помешанной на моде и парнях… *** - Робин-чан, отлично выглядишь, - соседка по парте, Виола, подмигнула. – Еще бы юбочку закатать сантиметров на пять – и вообще, чистый шик. - Неудобно, - шепнула ей Робин, - Она задирается… - Так ведь в этом же и весь шик, - Виола рассмеялась. – Не будь букой, тебе семнадцать, а не двадцать семь, давно пора завести парня или даже двух… - Виола задумалась, пытаясь сосчитать количество своих парней и шепнула, - Или даже трех. - Я лучше в чате посижу, - Робин поправила непослушные пряди, - Я вчера зарегистрировалась на онлайн-сервере с играми про пиратов. Я свободный пират без команды и прочего, присоединяюсь к кому-нибудь и разрушаю их команду. Но это секрет! Полная анонимность! Вио-чан, присоединяйся, там так здорово можно провести время… - Чат… Игра?.. – Виола зевнула, открывая дневник, на первой странице которого красовалась фотография мужа ее сестры, Скарлетт, погибшей много лет назад. – Я бы лучше завела долгосрочные отношения… С кем-нибудь взрослым, мудрым… Как тебе кажется? - Взрослые и мудрые тобой не увлекутся, - разумно отметила Робин. – Это же статья уголовного кодекса! Они расхохотались, не заметив, как в классную комнату вошел учитель – классный руководитель второго курса Дофламинго был веселым и милым, но за его напускным характером скрывался суровый нрав, а порой и мстительность – и злить его было чревато последствиями. - Всем сесть, - с улыбкой сказал он. – Откроем учебники на странице восемь… «Всем привет, - торопливо набрала Робин, открыв телефон на главной странице чата, - Есть у кого желание погамать вечерком?» Она не слышала слов учителя – ее прилежность не оставляла никому сомнений, что Нико Робин отвлеклась прямо на уроке. Предмет Дофламинго-сенсея был скучным, и Робин не любила его – поэтому было бы приятно узнать, что не весь день будет проведен в подобных тонах – куда интереснее было бы учиться, помня о том, что на вечер есть точные планы. Пусть даже и в сети. - Привет, - тут же ответили ей. – С удовольствием свергну тебя и твой флот в восемь тридцать. «Одноглазый Джек, - радостно промелькнуло в голове у девушки, - Это же тот самый геймер, который вчера получил красную карточку за восемь выигрышей подряд. Интересно будет посмотреть на то, как он играет. Хоть бы тетя не стала ворчать…» - Вечное Воскресенье тут, - торопливо набрала она. – И я уничтожу твое эго сегодня вечером. Вызов принят! Она подумала и добавила смайл, чтобы немного сгладить обстановку. Потом улыбнулась – наблюдавшая за ней Виола решила, что Робин написал парень. «Везет ей, - со вздохом подумала девушка. – Красивая, умная, высокая, еще и родители не третируют. Наверняка нашла себе ухажера… Эх, Робин-чан, хоть у кого-то есть личная жизнь в этом классе…» Она оглядела весь второй курс – хмурый Кид, первый хулиган школы, которого боялись даже третьегодники, президент клуба кендо Зоро, которого порой боялся даже Кид, Марко, один из первых красавцев школы, с жутко вспыльчивым, правда, характером, его друг Эйс, чей младший брат на первом курсе уже успел разбить три окна и статую директора в холле, вице-президент студенческого совета Хина, вечно хмурая с надутыми губами и другие – веселая компания, как нельзя лучше подходящая для класса. Виоле усмехнулась, разглядывая одноклассников – заметивший это Кид показал ей кулак, а Хина, увидев это, записала что-то в свой блокнотик. «Да, - подумала Виола, - с таким классом, конечно, особой популярности не добьешься, но хотя бы весело… И все-таки завидую я тебе, Робин-чан…». Она еще раз полюбовалась счастливым лицом подруги – и открыла учебник на странице восемь.