Гроза

То, что сейчас эти двое стоят за руку – чистая случайность. А может всё именно так и должно быть? Чонгук крепко сжимает запястье Чимина, что костяшки его рук беспощадно побледнели. – И седьмое место в рейтинге участников занимает... – Зазвучал голос Чонгука где-то запредельно далеко. Может в параллельной вселенной? Как можно слышать этого парня, когда тепло на запястье разносится по всему телу волнами, накрывая и унося за собой течением, которому, откровенно говоря, сопротивляться не хочется. Как можно слушать, когда видно только блеск в его карих глазах, в бездну которых он безнадёжно проваливается, словно Алиса в Страну Чудес. Только там не встретишь Кролика, не встретишь и Шляпника. Там только собственная темнота, отчаяние и чувства к тому парню, который сейчас бездумно держит его руку. По другую сторону Чонгука стоит Джин, и, догадаться не сложно, что это снова глупый рейтинг, в котором по велению Чонгука, о, как непредсказуемо, на последнем месте окажется Чимин. Он знает это наперёд. За день до шоу, за неделю до концерта, за год до знакомства с ним – Чон Чонгуком. И, возможно, было бы не так больно, если бы этот чертов рейтинг составляли фанаты или стафф, а не тот, который в его мыслях постоянно вертится, передвигаясь с одного уголка сознания, в другой. Не тот, который заставляет его сердце биться невыносимо быстро от одного лишь случайного взгляда. Не тот, который поселился где-то там, в глубине его сердца, с саркастическим «Рост Чимина пугающе низок» и никак не хотел выбираться оттуда, как бы он не старался прогнать Чонгука. Как бы не выбеливал свое сердце хлоркой, как бы не стирал это все резинкой или пытался замазать корректором. Это всё тщетно, просто потому что сейчас он безумно счастлив от одного касания тонких пальцев на своем запястье. – Джин! – радостно воскликнул макнэ, довольно хихикая и встречаясь с тяжёлым взглядом Чимина. Его взгляд серый, затуманенный, словно грозовое небо среди ясного и тёплого лета. А вы знаете, как замечательно пахнет после грозы? А знаете, как легко дышится после бури? Взгляд Чонгука не так уж и весел, если присмотреться к тёмным огонькам в его глазах. На лице – улыбка. Но в глазах… Что в его глазах может быть? Горечь? Нет. Печаль? Нет. Сожаление. В его глазах мелькали тени сожаления, отбиваясь разными фигурами в памяти Чимина. Фигурами непривычно странными и болезненными. Парень возвращается вновь на своё место. Но даже оно кажется неуютным, давящим на него и колючим. Всё что сейчас нужно сделать – это видимость того, что всё хорошо. Это шутка, над которой все посмеются и забудут. Он напяливает на себя неискреннюю улыбку, которая сейчас должна спасти. Но взгляды, прожигая и насмехаясь, продолжали сверлить его. Хотелось убежать, спрятаться за спинами мэмберов. Что он сейчас, собственно, и делает. Огоньки уличных фонарей мелькают на его лице оранжевыми пятнами. Менеджер везёт парней обратно. Но Чимину как-то глубоко плевать, потому что прикасаясь лбом к холодному стеклу, он взглядом ловит стекающие маленьким водопадом капли дождя, который, вопреки всем солнечным прогнозам погоды, свалился с раскатами грома сюда. Прямо в сердце парня. Точно в цель. Когда ледяная капля дождя проворно забиралась ему за шиворот, тогда он очнулся, поёжившись от холода. Осознание того, что он стоит на пороге общежития пришло, как показалось ему, мучительно медленно. Он наблюдает за перепрыгивающими лужи одногруппниками и мягко ступающим Чонгуком. Так бесстрашно. Спокойно. Словно никакой грозы и в помине нет. – Чонгук. – Почему-то хриплым полушёпотом вырвалось из груди Чимина, когда они шли по тёмному коридору общежития. Буря была настолько сильной, что даже свет исчез. И не только в общежитии, а ещё где-то там, под рёбрами. Раскат грома, осветляющий весь коридор через маленькое окошко находящееся тут. Чонгук рядом. Лицом к Чимину, говорит своё невнятное «Что?» – Почему? – Снова странно прозвучало из уст старшего. Голос, кажется, дрожал? Он не хотел говорить ничего лишнего, да и тут все понятно без слов. – Потому что я слишком собственник, чтобы отдав тебе первое место, отдать тебя в чужие руки. Ответ Чонгука был шокирующим, и, казалось, понятным, но почему-то тысяча вопросов хотели сорваться с языка Чимина в любую секунду. Они застряли в горле, словно мешающая кость, которая не даёт сделать и вдоха. Но тепло, коснувшееся запястья парня, и ещё где-то на щеке оставляющее дорожку теплоты, убрали прочь эти возникнувшие так же внезапно, как и появились, проблемы. В комнату они шли вместе. Уйдёт целая ночь в поиске ответов на вопросы, которые задавали они сами себе. Но гроза стихала. Все становилось на свои места.