Всё под контролем!

[Mr.Kitty — After Dark]

      Девушка напротив смотрела на меня голубыми глазами-океанами, на дне которых плескалась печаль. Каштановые волосы разметались по плечам. Пирсинг в ухе тускло поблёскивал в свете ламп. Простое чёрное платье, округлый неглубокий вырез которого оголял выпирающие ключицы. Лёгкий макияж и болезненный румянец на щеках.       Я не узнавала своё отражение в окне-витрине. Это была не я.       Дождь шёл уже второй день подряд. Капли наперегонки стекались по стеклу одна за другой. Чувствовала я себя, надо заметить, паршивенько. Голова кружилась от выпитого вчера виски, хоть на много меня и не хватило. Всего-то на половину бутылки. Да и прогулка полураздетой под проливным дождём дала о себе знать. Зато могу оправдать себя тем, что я не пила, а употребляла виски в качестве согревающего, чтобы не заболеть. Так, для профилактики.       Духи, как я могла вообще на что-то рассчитывать? Я не умею. Просто-напросто не умею иначе. Расслабилась. Размякла. Ослабла. Потеряла бдительность. Позволила себе привязаться и начала рушить стену, которую так старательно возводила, сама, собственноручно. И что же в сухом остатке? Я позволила сделать себе больно. Снова.       Обида усердно меня душила. Я сбрасывали очередной входящий звонок, уже не разбирая от кого он: от Сато, от Яку, от брата или же от Куроо. Голоса последнего я бы точно не выдержала. Придурок прав — я не одна из них и места мне там нет. 13:01 От кого: придурок-капитан перезвони, нужно поговорить       Нет, Куроо, не нужно. Ты всё сказал, а я не настолько глупа, чтобы не понять. Ты, чёрт тебя дери, прав — я виновата. Виновата в том, что позволила себе поверить. Позволила привязаться. И, блять, почему, когда я сижу и понимаю, что ничего, в принципе, быть не может и не могло, мне так легко себе в этом признаваться?       В моей любимой кофейне сегодня ажиотаж. Кто-то пришёл сюда отведать вкуснейший во всём Токио кофе, кто-то — укрыться от вездесущего ливня и погреться. Свободных мест совсем не было, поэтому большинству посетителей приходилось брать кофе с собой и ютиться у входа.Я с завистью разглядывала компании друзей, что бурно что-то обсуждали между собой. Пустота внутри прожигала дыру размером с материк и её нечем было заполнить. Даже любимым карамельным латте. — Тебе не кажется, что у тебя проблемы с алкоголем, неко?       Чашка с ароматными кофе с тихим звоном опустилась на стол прямо передо мной, а следом напротив меня сел худощавый юноша двадцати лет. Этолоном красоты Атсуши Хасэгава, старший сын атташе моего папеньки, прямо сказать, не был: тонкие бледные губы, длинный нос, маленькие ( даже слишком для японца) глаза, высветленные до бела волосы, косая челка закрывала левую половину лица. А в целом, он даже ничего. Метров с двухста. В темноте. С закрытыми глазами. — Какие проблемы, Атсуши? У меня с алкоголем гармония и полное взаимопонимание, — я картинно развела руками. — В отличии от твоих отношений с Джун, у меня с моим алкоголем проблем нет.       Наши семьи очень хорошо дружили с незапамятных времён и Атсуши был одним из моих немногих друзей детства, если не единственным. Подумаешь, я постоянно избивала его лопаткой в песочнице, может я так свои чувства выражала. Связь мы кое-как поддерживали, поэтому я была осведомлена о проблемах его личной жизни. Его отец навязал ему невесту из состоятельной и влиятельной семьи, дабы укрепить своё положение в верхний слоях общества. Атсуши был невольником этого положения. Это так паскудно — родиться в семье, где за тебя уже всё решили ещё до твоего рождения. Решили с кем тебе общаться, с кем связывать свою жизнь, какое будущее тебя ждёт. Заперли в золотую клетку, а ключ к чертям выбросили. В детстве мы часто завидовали обычным семьям среднего достатка, простым людям, которые сами выбирают свой путь. Тем, которым не твердили "что" и "кому" они должны. Тем, что свободны. Но, если я до сих пор боролась с замашками своего родителя, то Атсуши смирился с уготованной участью. Даже полюбил свою наречённую, которая лебединой верностью не отличалась. — Не напоминай, — Хасэгава моментально поник. Парень ссутулился, будто на плечи упала титанических размеров усталость. Я надавила на больное. Видно, Джун снова выкинула очередной финт. — Знаешь, неко, я устал от её выходок. — И решил поплакаться об этом мне? Из меня хреновый психолог, сам знаешь, — Атсуши слабо улыбнулся в ответ и шумно выдохнул. Я, действительно, плохо умела утешать людей. Все мои попытки только больше подливали масла в огонь и выглядели они в стиле "ну, ты, это, не плачь там, подумаешь хомячок умер, все там будем". — И вообще, с каких пор бариста сам выносит кофе клиенту? Ещё и бесплатно? — Взял перерыв, чтобы поболтать с тобой, но ты, стерва, не оценила моего порыва и разбила мне сердце, — Атсуши, с присущим театральному актеру драматизмом положив руку на сердце, возвёл глаза к небу. Я нервно хихикнула. Да, он явно пошел не по той стезе. — Пойду залью горе двойным эспрессо. — Не подавись только, папочка будет не рад, если его единственно сына постигнет такая бесславная кончина.       Смеясь, Атсуши покинул меня и я опять осталась наедине с собой.       Глоток кофе немного привёл мысли в порядок. Пораскинув извилинами, я всё же ответила Изуми, написав, что по магазинам мы пройдёмся в следующий раз. Что-то подсказывало, что поиск очередной красивой тряпки мне сейчас не поможет.       Следом, я принялась набирать сообщение Яку. Он сообщал о вечерней тренировке. 13:22 От кому: Яку Мориске Прости, Яку-кун, я приболела.       Думаю, он всё прекрасно знал и врать не было смысла, хоть и частично.       Телефон незамедлительно выплюнул иконку нового смс. 13:23 От кого: Яку Мориске Если твоя "болезнь" проявилась из-за нашего капитана, то его не будет ещё недельку. Поваляется дома, он чуть не схлопотал разрыв связок.       Естественно. Это было слишком очевидно, а маленький либеро далеко не дурак. Пусть подыскивают нового менеджера. Так будет лучше для всех.       Гложущее чувство одиночества скребло на душе кошками. Нет, не скребло. Нещадно раздирало. Где прежняя Накамура? Где та, бессердечная дрянь, что могла задеть любого за живое, не мучаясь угрызениями совести? Где та, что не боялась быть одной, потому что одиночество было ей лучшим другом и спутником? Где та, что вычеркнула из жизни любой вид привязанности? Где та, которая была диктатором в своём выдуманном королевстве?       Я ослабла. Я просчиталась. Я выпустила ситуацию из-под контроля. — Охо-хо, посмотри, кто здесь!       Вселенная, у тебя отвратительное чувство юмора! Если ты так решила скрасить мою печаль, то идея провальная.       Я обернулась. Всё те же янтарные, полные бесконтрольной энергии глаза и безумный бардак на голове. Бокуто Котаро стоял с подносом в руках прямо перед моим столиком.       Что более интересно, капитан Фукородани стоял не один. Чёрные волосы обрамляли худое, премилое личико с правильными чертами лица. Инертный взгляд без особого интереса меня рассматривали. Паренёк был вряд ли намного младше меня. Компаньон Котаро, вероятно, являлся тем самым загадочным Акааши, при упоминании которого Бокуто бросало в дрожь. Кажется, Куроо рассказывал мне, и, если я всё правильно уяснила, то он являлся сеттером команды.       За спиной Бокуто стоял ещё один парень, которого я не сразу заметила. Темно-русые волосы чуть прикрывали хитрый прищур глаз. Своим взглядом он словно усмехался надо мной и всей ситуацией. — Привет, Бокуто, — безэмоционально приветствовала я. Уж очень мне не хотелось контактировать с кем-либо ещё. Мой лимит общения с людьми на сегодня исчерпан. — О, познакомься, это мой друг и наш сеттер, Акааши Кейджи, — Котаро кивнул в сторону темноволосого паренька и тот до тошноты учтиво мне поклонился. Я легонько кивнула в ответном приветствии. — Рад знакомству, Накамура-семпай. Бокуто-сан рассказывал о новом менеджере Некомы, — таким же инертным, как и его взгляд, голосом отчеканил Акааши. — Не сказала бы, что это взаимно, Кейджи, но голос у тебя, надо заметить, приятный, — подобной наглостью я заставила сеттера Фукородани едва заметно стушеваться. — Ха, не зря Набуюки называет тебя разбойницей, — смеялся Бокуто, хлопнув по плечу раскрасневшегося Акааши. — А это Акинори Коноха, наш доигровщик. Сразу предупреждаю — будет подкатывать. Он считает себя неотразимым.       Акинори закатил глаза на выпад своего капитана, но мудро промолчал, решив не нарываться на очередную порцию хамства с моей стороны и пару подколов со стороны Котаро. — Блин, можно мы к тебе упадём, а то тут яблоку негде упасть, — и, не дожидаясь ответа, Котаро, поставив поднос, плюхнулся на диван рядом со мной. Акааши и Акинори, в свою очередь, смерив Бокуто синхронными укоризненными взглядами, присели напротив.       Жаловалась на одиночество? Получи и распишись, Накамура. Скучать с этими ребятам — один Бокуто чего стоит — тебе не придётся.       Последующие полчаса прошли под беспрерывную болтовню Бокуто Котаро. Он в красках повествовал обо всём, что произошло с момента последней встречи. Особенно — о прошедшем сегодня тренировочном матче с какой-то командой из Мияги. С какой конкретно я прослушала. Коноха активно ему вторил.       Надо сказать спасибо Бокуто за то, что он превосходно делал вид, что ничего не было. А ведь ничего и не было. Подумаешь, одна ночь.       Заказав ещё одну чашечку латте, я не заметила, как увлеклась рассказами ребят из Фукородани. Бокуто и Акинори говорили и говорили, Акааши изредка их поправлял, если парни приукрашивали некоторые события, а я стала внимательнее слушать. Это помогало отвлечься. Не часто я проводила так время. Вот за такими простыми, особо ничего не значащими беседами. — А как у тебя дела? — внезапно спросил капитан Бокуто, отходя от темы сегодняшнего матча. Я замялась. Как у меня дела? Хреново, по правде говоря. Но этого я ему точно не озвучу. — Бро говорил, что у вас вчера должен был быть матч с Нохеби. Скользкие ребята. А Сугуро, этот змеёныш, просто "вишенка на торте". Сейчас особенно лютует, после того как Куроо увёл у него Мику.* Пришлось не сладко, да?       Я подавилась кофе и долго пыталась откашляться, вызвав полное недоумение у ребят. Увёл девушку? Вот оно что! Вот, где собака зарыта. А я уже перебрала все возможные варианты в духе конспирологии. Искала тайные смыслы и мотивы. А всё оказалось гораздо прозаичней. Единственный мотив Даишо — простая бытовая месть. — А ты разве не знала? — будничным тоном поинтересовался Бокуто. — Извини, только не закатывай Тетсуро сцен ревности, это было больше полугода назад. Ещё до того, как ты появилась в Некоме. Не хочу портить ваши отношения.       Да, а я думала, что большего шока я уже не испытаю. Сцены ревности? Он всерьёз думает, что мы вместе? Духи, какой бред. — Простите, Накамура-семпай, Бокуто-сан бывает весьма несдержанным в разговоре, — тихо извинился Акааши, видя моё замешательство. Да, чувством такта тут и не пахло. — Что? — немного прийдя в себя, только и смогла выдавить я. Он издевается? — Какие отношения? — Что? — переспросил капитан Фукородани, искренне не понимая, почему я так удивлена. — Да брось, всё же очевидно настолько, что это бы понял глухонемой, потерявший зрение аутист. Я хорошо знаю своего лучшего друга! — Бокуто-сан, — одёрнул его Кейджи, прикрыв лицо рукой. Больше я ничего не смогла сказать, набирая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Не хватало кислорода. После прозвучавших вчера слов не было шанса, что мы с Куроо вообще сохраним более или менее терпимое общение. Он чётко дал это понять.       К горлу подступила горечь разочарования. Мне было искренне жаль. Но такой, как я, вряд ли светят нормальные отношения. Я не создана для этого. Я создана лишь для разрушения всего хорошего вокруг себя. Глупо было тайно лелеять такую надежду. Ты, как всегда, облажалась, смирись, Накамура.       Предательсике слёзы были готовы вот-вот явить себя миру. — О, ребята, с которыми мы сегодня играли, — внезапно вскрикнул Коноха, глядя на барную стойку. — Эй, Дурокава, хватит пялиться на девчонок. Достал! Мы итак из-за тебя опаздываем, придурок!       Могло ли быть хуже? Беда в лице Бокуто Котаро пришла не одна.       Услышав голос, который я узнала бы из тысячи при любых условиях, тело окаменело, будто я встретилась взглядом с известным персонажем древнегреческих мифов. По спине пробежался неприятный холодок.       Меня охватила паника. Пожалуйста, только не это. Не здесь. Не сейчас. Это дурной сон. Я истерично ущипнула себя за руку, чтобы убедиться, что я всего лишь сплю.       Чёрт, я не спала. — А, да, точно, это ребята из Аобаджосай.        Бокуто Котаро разбил последнюю призрачную надежду на то, что я всего лишь переборщила с порошком и ловлю очередной трип.       Духи, за что? В прошлой жизни я была Гитлером?       В голове всплыла картинка. Настолько яркая, будто всё происходило пару часов назад.       Проливной дождь барабанил по крыше. Барабанил не только дождь. Промокший навзничь парень битые десять минут долбил в дверь дома, в котором его не ждали. Промозглый ветер пробирался под полы спортивной куртки, заставляя ёжиться от ледяного воздуха. — Ке-е-чан, открой, я знаю, что ты дома, — простонал парень, от души пнув злополучную дверь ногой. — Ну ты же не хочешь, чтобы первый красавец школы, если не всей префектуры, подающий надежды волейболист вот так бездарно погиб от обморожения?       Аргумент не оказался весомым, так как дверь также молчаливо оставалась неподвижной. По ту сторону не издалось даже мимолётного шороха. — Накамура Акеми, немедленно открой эту ебучую дверь или я её сейчас вынесу к чёртвой бабушке!       Угроза тоже не подействовала. Он всё также мок под дождём. — О-о-открой, я принёс твой любимый латте и он сейчас остынет. Ты же не допустишь это непростительное преступление?       По ту сторону двери что-то зашуршало. Послышалось тихое эхо шагов, сопровождаемое не самыми лестными словами. Парень вздохнул с облегчением.       Дверь наконец отворилась. На пороге появилась девушка, которая была явно не в восторге от визита. Она бы и не пустила нежданного гостя, если бы не мысль о том, что её любимый напиток может пропасть зря. Знал же, на что давить, паршивец.       С молчаливого согласия хрупкой хозяйки парень прошёл внутрь, в объятья желанного тепла. Стаканчик с чуть тёплым кофе перекочевал в руки девушки, и та, не проронив ни слова, прошла в гостиную. — Так и будешь дуться, Ке-чан? — до невозможности слащаво пропел незваный гость, закрывая за собой дверь. Он снял вымокшую куртку и последовал за девушкой. Хозяйка дома уже сидела в кресле, подогнув ноги под себя и неспешно попивая кофе.       Футболка была ей не по размеру и спадала с плеча. Ему льстило, что она ходит в его вещах. И без того раздутое самолюбие прибавило в размере. — Оикава, если ты ещё раз меня так назовёшь, то я обещаю, ты перестанешь быть первым красавцем школы, если не префектуры, — спокойно, хладнокровным тоном произнесла Акеми, невинно хлопая ресницам. И Тоору знал, что она не шутит. Только это его ничуть не пугало. — Какая же ты злая, — парень издал короткий смешок, присев в кресло напротив. — Может хватит? — Что "хватит"? — вопросом на вопрос ответила Накамура, сделав глоток из стаканчика. — Только не делай вид, что ничего не произошло, ради всего святого. Я же не виноват, что Мия-чан слишком усердна в проявлении внимания к моей скромной персоне. Ревность — грех, милая, — Оикава сладко улыбнулся, чувствуя собственное превосходство. Ему нравилось наблюдать как она распалятся, стоило объекту женского пола появиться в радиусе трёх метров от него. — Я не ревную, придурок, — Акеми сжала подлокотник кресла так сильно, что ещё немного и сломала бы его. Тоору всегда тешил своё самолюбие за её счёт. За счёт её чувства собственности. И никогда этого не скрывал, что становилось причиной скандалов. Обычное дело для этой парочки. Только в этот раз они оба перегнули палку. — Да, только твоя ревность обошлась бедной девушке гематомой на щеке, — улыбку стёрло с его лица. Девушке очень захотелось ему врезать прямо по его идеальным зубам. — Вы, что, сговорились? Ива называет меня тупоголовым, ты — придурком. А, между прочим, у меня один из самых высоких средних баллов по школе! — Ой, смотри, не тресни от гордости, придурок, — Накамура скорчилась, передразнивая манеру Оикавы. Он бесил каждую клеточку тела. Бесил до одури и Акеми четырежды пожалела, что связалась с ним. И как вообще Хаджиме с самого детства терпит это недоразумение? Его, к слову, сейчас очень сильно не хватало. В их ссорах Иваизуми всегда выполнял роль мирного посредника-парламентёра. С его помощью выходило уладить конфликт с наименьшими потерями. Но стоило оставить их наедине — тут же можно было ожидать полномасштабную Третью мировую. — Не тресну, не волнуйся, дорогая. Ты всегда будешь вести себя как полоумная истеричка? — после этих слов ему бы в пору было бежать подальше. А лучше — на другой конец света. С грозным видом поставив стакан на столик, девушка принялась исподлобья сверлить в парне дыру. Ещё чуть-чуть и представительница прекрасного пола не станет гнушаться грязными приёмами. Оикава знал. Знал и выжидал этот момент. — Скажи ещё, что я не прав. — Ну всё, молись, смертный, — с этими словами, больше похожими на боевой клич амазонки, Акеми подскочила и на всех порах налетела на высокомерного идиота с единственной целью — придушить и избавить мир от напасти, что в народе называли Оикавой Тоору. Ей ещё и памятник при жизни поставят, а Иваизуми лично проконтролирует.       Проиграв волейболисту в физической силе, Акеми была наглейшим образом зажата в стальное кольцо его рук. Все попытки вырваться, одна за другой терпели ослепительное фиаско. Подгадав момент, когда Накамура успокоится, Тоору сократил расстояние между их губами до минимума и замер в таком положение, улавливая прерывистое, сбившееся дыхание на лице. Он ослабил хватку, будучи в полной уверенности, что она никуда не денется. Как же он обожал такие моменты. Моменты полного превосходства и обладания.       Самоконтроль Акеми помахал ей ручкой и поспешил слиться. Сердечный ритм отплясывал безумную чечётку. Такие желанные, чуть приоткрытые губы призывали коснуться к ним. Она снова проиграла, поддавшись на его провокации. Да и чёрт с ним. Она любила ему проигрывать.       Она любила его. Обхатив лицо Оикавы ладошками, Акеми коснулась его губ, аккуратно провела языком по нижней, задавая свои правила дальнейшей игры. Низ живота скрутило приятной судорогой. Тоору не спешил отвечать. — Я скучал, — он улыбнулся, опалив горячим дыханием щёку девушки. — Просто заткнись и поцелуй меня.       Его не требовалось просить дважды. Тоору прильнул к горячим и таким чертовски притягательным губам. Он вливал в этот поцелуй столько страсти, сколько вообще было возможно. Это было похоже на захватывающий танец танго. Где каждый партнёр перетягивал власть на себя. Холодные руки заползли под футболку, обхавтив худое тельце под ней со всей силой. Акеми запустила тоненькие пальцы в сырые каштановые волосы, а второй ладонью вцепилась в его спину. Они хватались друг за друга так отчаянно, будто вот-вот упадут в пропасть.       Взгляд застилала туманная пелена. И никто уже не вспоминал про остывший кофе.       Первой и единственной моей мыслью было бежать отсюда без оглядки, пока меня не заметили.       Трясущимися руками я нашарила свой плащ, схватила его, быстро, ничего не объяснив, распрощалась с ребятами из Фукородани и направилась в сторону выхода. На руку то, что можно смешаться с толпой.       Мне было наплевать на дождь. Промокнуть — не самое страшное, что могло произойти. Сердце резко закололо. Вот-вот оно выскочит из груди.       Я в полной растерянности бегло смотрела по сторонам, ища пути отступления. Какая разница куда? Только бы подальше и побыстрее. По щекам покатились влажные дорожки. То ли дождь, то ли слёзы — я уже не разбирала. Грудную клетку сдавило как от прихода после лошадиной дозы героина. Блядски больно. Я не могла больше бороться с нахлынувшими эмоциями и, прикрыв рот ладонями, зарыдала в голос так, как не рыдала с момента смерти мамы.       Я так наивно полагала, что у меня не осталось ни капли тех чувств, что пылали во мне тогда.       Я так наивно полагала, что смогу выдержать , если эта встреча вновь произойдёт.       Что-то не давало двигаться дальше. Что-то не давало двигаться физически.       Меня держали за запястье.       В голове всё смешалось — страх, боль, обида. Я готова была разорваться. Я готова была провалиться сквозь землю, только бы не оборачиваться. Только бы не столкнуться с его взглядом.       Колоссальных усилий стоило подавить бурю, бушующую внутри. Я медленно обернулась и валун огромных размеров свалился с души. Иваизуми стоял, крепко удерживая меня за руку. Эмоции менялись на его лице одна за другой. Гнев, изумление, непонимание. — Прошу тебя, Хаджиме, — я больше не смогла ничего из себя выдавить. Только умоляюще смотрела на него. Он должен был понять. Он всегда понимал.       Всё происходило очень смазано, будто в быстрой перемотке. Он молча кивнул и разжал пальцы. Я натянула слабую улыбку, порывисто обняла его и молниеносно ретировалась за угол, успев заметить, как Тоору выходит на улицу.       Я застыла, прижимаясь спиной к бетонной стене. Прислушалась, тяжело дыша. Каждый рваный вдох давался с трудом. — Что с тобой, Ива-чан? Ты призрака увидел? — усмехался Оикава. Даю голову на отсечение, он произносил слова со своей фирменной улыбкой. — Ага. — Что? — Пошли, Дурокава, что стоишь? Нахрена ты вообще выперся?       Они ушли. А я, поймав такси, поехала прочь. По единственному адресу, который пришел в голову.       Всё было как в тумане. Я не помнила, как ехала. Не помнила, как поднималась по лестнице к уже знакомой квартире. Не помнила, о чём и чем думала в тот момент.       Я стояла и давила на несчастную кнопку звонка изо всех сил, подгоняя жильца этой квартиры. Всё тело билось в лихорадочной дрожи.       Куроо открыл не сразу. Хромая, он доковылял до двери и, открыв, вопросительно покосился на меня. Всё, что я сделала, — вцепилась в него, что было сил, и разревелась. Я больше не могла держаться. Я плакала отчаянно, без остановки.       Почувствовав, как он заключил меня в объятия, мне стало в разы легче. Он что-то говорил, вероятно, успокаивал меня. А я слушала его голос и пепел от пожарища внутри медленно оседал. Я перестала плакать, крепче обняв его. Я не хотела упасть.       Тетсуро извинился за слова, что он в гневе вчера обронил. Он говорил это искренне и становилось так тепло. Спокойно. Боль отступила, стоило ему заботливо погладить меня по мокрым волосам. Одним касанием он, пусть и не надолго, стёр всё, что меня так волновало в тот момент. — Прости меня, Тетсу, — тихо прошептала я, поражаясь том, с какой лёгкостью эти слова сорвались с губ. Без малейшего сожаления. Он молча склонился и поцеловал меня в макушку. Духи, может хватит сопротивляться самой себе? Может хватит его отталкивать. А там будь, что будет.       Он провёл меня в комнату, дал мне сухую футболку и полотенце. Неко приветливо тёрлась о мои ноги. Куроо присел рядом, помог высушить волосы. Я бесцеремонно развалилась на диване, устроив голову ему на колени.       Мы долго разговаривали. Обо всём, кажется. Мне так не хватало этих разговоров. Он рассказал о девушке Сугуру, о том как это вышло. Он рассказал о том, как подружился с Кенмой. Он рассказал о том, как начал играть в волейбол. Я слушала. Внимательно, не перебивая.       Слова, которые я с опаской хотела сказать, застряли в горле. Зависли в воздухе. Стоило ли? Стоило ли портить ими момент, полный безмятежности?       С течением времени, возможно, я смогу спросить, когда осознаю всё сама. До конца.       Может какая-нибудь последующая ночь сведёт нас вместе. Может какая-нибудь последующая ночь укажет мне правильный путь.       Может какой-нибудь последующей ночью я отдамся чувствам, которые так старательно прячу.       Пока что я не готова.       Пока что я не готова сдать позиции. ___________________________________________________________________________________ * — те, кто читал мангу, шарят, что у Даишо была девушка, которая сама ушла от него, хоть он утверждал обратное. Куроо был об этом осведомлён. Я пожертвовала таймлайном для своего фанфика. Сжечь, ведьму!