Wounded

- Спасибо тебе, Аджай, ты очень нам помог. Это оружие, переданное Лонгином, хорошо послужит на благо Золотого Пути! На Банапур уже опускались сумерки, окрашивая все вокруг себя в светло-лиловые оттенки. Последние лучи солнца золотили верхушки могучих гор. Снег сверкал на них не хуже отполированного кукри. Вопли птиц становились все реже: попрятавшись в кроны деревьев, они готовились ко сну, чтобы завтра, ни свет, ни заря оповестить деревню о пришедшем вновь утреннем зареве. - Нет проблем, Амита, - парень устало улыбнулся, запустив пальцы в волосы и взъерошив их на затылке, - Рад, что смог помочь. Она вновь что-то заговорила о важности его поступка, о том, как много он сделал. Аджай же почти ее не слушал: он подставлял лицо потокам свежего ветра, наслаждаясь тем, как холодный воздух приятно остужает разгоряченную после пешего подъема кожу. Вдыхая полной грудью, Гейл-младший все-таки позволяет себе прикрыть глаза. Со стороны он был похож на возгордившегося от похвалы ребенка-переростка. - Эй, Аджай, - от пребывания в нирване его отвлек взволнованный голос девушки. Нехотя приоткрыв глаза и проследив за ее кивком в сторону ведшей к деревне дороги, Аджай сначала не увидел ничего, кроме облака пыли, но спустя пару мгновений различил и саму машину, на которой ранее Сабал и шестеро рядовых повстанцев отправлялись спасать заложников с аванпоста, что был неподалеку от арены Шанат. У нее не было лобового стекла, а в корпусе явно виднелись дыры от пуль. Дурное предчувствие ледяными когтями сжало сердце парня. Оглушающе заскрипели тормоза. Аджай вытянул вперед шею, пытаясь разглядеть среди вылезающих солдат и самого лидера. Когда из пикапа появились лишь двое сильно потрепанных бойцов, вытаскивающих громко вопящего третьего, сердце Гейла пропустило удар, словно готовя своего обладателя к худшему. Но тот тут же слишком явно облегченно выдохнул, позабыв о рядом стоявшей Амите. После раненных появился и Сабал. Он неуклюже вышел, громко хлопнув дверью автомобиля, окрикнул подоспевших из деревни повстанцев, указывая на раненых. Лидер был неестественно бледен и крепко держался одной рукой за капот, а другой ухватывался за плечо помогающей ему устоять на месте женщины. - Да что с ним такое, - на тихий, практически не слышный Амите вопрос парня ответил сам Сабал. Его тяжелая поступь и сильная хромота отвеяли все сомнения. - Он ранен… - слова девушки донеслись до Аджая словно сквозь пелену тумана. Не смея пошевелиться, словно парализованный он смотрел как Сабал, чья левая штанина насквозь пропиталась кровью, не без помощи женщины-повстанца добрался до дверей своего временного жилища. Отмахнувшись от нее, явно предлагающей помощь, он, подволакивая ногу, скрылся за алой расписной дверью.

***

- Сабал только что прогнал врача. Видать, решил умереть от потери крови в гордом одиночестве, - Амита, фыркнув, остановилась перед Аджаем на мгновение и вновь ушла. Деревня опустела. Ночь, наконец, вступила в свои права, окутав Банапур темным бархатным одеялом, принеся с собой дурманящие ароматы горных трав и цветов. Они успокоили бы кого угодно, но только не Аджая, судорожно оглядывающегося из стороны в сторону на подходе к двери в дом с раненным со-лидером внутри. У порога была видна темная, почти черная засохшая кровь. Плохо дело. Наплевав на осторожность, Аджай не стуча входит в маленькое помещение тут же встретившего его затхлым воздухом и едва ощущаемым запахом крови. - Я же сказал, убирайся. Сабал лежал вытянувшись на постели, чуть скосив голову в сторону новоприбывшего и, не признав в нем лекаря, с ворчанием отвернулся, ничего более не сказав. - Почему ты не дал перевязать себя? – парень опустился на колени рядом с кроватью аккурат напротив поврежденной ноги, абы как замотанной давно уже пропитавшейся кровью тряпкой. Тот лишь скривился, блеснув в сумраке комнаты полуприкрытыми глазами: - По моей глупости сегодня мы потеряли семерых людей, Аджай. Шестеро бойцов шли со мной, доверяли мне и из-за меня трое из них теперь никогда не увидят своих семей. Пленников те безбожные псы Пэйгана застрелили на месте. Мы были вынуждены бежать, словно трусливые крысы, - последние слова он словно выплюнул, оскалившись. - И теперь ты, таким образом, решил себя самобичевать до смерти? – шепот Аджая был едва различим через громкое дыхание Сабала, с трудом сдерживающего рвущиеся наружу эмоции, - И все-таки знай. Я не дам тебе залить здесь все своей кровью, хочешь ты того или нет. - Аджай, уходи, - волевой тон лидера «Золотого Пути» явственно дрогнул, когда сам он почувствовал, как чужие пальцы разматывают «повязку» на ноге. Чуть присвистнув, Аджай все-таки смог наконец-то оценить масштабы раны: пуля прошла насквозь по краю внутренней стороны бедра просто чудом не задев артерию. - Ты мог умереть, - с деланным безразличием произносит поднявшийся сын Мохана, расстегивающий его штаны. - Лучше бы умер. - Не говори так. Ты нужен «Золотому Пути», Сабал, - стянув с приподнявшегося на локтях мужчины пришедший в полную негодность предмет гардероба, он посмотрел в его зеленовато-карие глаза, - Ты мне нужен, и я не отпущу тебя просто так. Вытащив из сумки перевязочный пакет, Аджай занялся раной Сабала. Он не сопротивлялся и молчал, пока Гейл осторожно оттягивал левую ногу в сторону и очищал рану, но не смог сдержать беззлобный смешок, когда парень склонился чуть ли не над самым нижним бельем, с нескольких ракурсов осматривая ранение на предмет грязи. - Что? – тот поднял взгляд на ухмыляющегося мужчину, а после перевел взгляд на пах, тут же закатывая глаза и убирая голову. Закончив перевязку и сев на кровать Аджай оценил результат своих трудов, чуть свесив голову в бок: чистый белый бинт, на котором уже появилась пара рубиновых капель, словно светился в красноватом свете комнаты. - В ближайшие пару дней ты должен лежать, не вставая. Ты понял? – Аджай приподнял бровь, одновременно с тем оглаживая здоровое бедро мужчины. - Сабал, я серьезно, - чуть повысив голос, добавил парень, видя, как тот собрался было уже возразить. - С каких это пор ты стал главным? – улыбнулся Сабал, наблюдая за тушащим освещение и одновременно с тем раздевающимся Гейлом. Тот, погасив все светящееся, скинул одежду прямо перед кроватью и забрался за спину лидера, укрывая их обоих теплым одеялом, а после кладя щеку на шею мужчины. - Пока мы наедине, могу себе это позволить, - поверхностно поцеловав Сабала в плечо, пробурчал Аджай. - Наедине? Сюда может войти кто угодно, мы не у тебя дома, сын Мохана. - Я не думаю, что после того, как ты прогнал Имрана, сюда хоть кто-нибудь осмелится войти.

***

Бхадра практически неслышно отворила дверь и тихой поступью прошла в кромешную тьму комнаты. Буквально на ощупь найдя стол, она опустила свою драгоценную ношу из бинтов и мазей на его щербатую деревянную поверхность, зажигая тут же стоящую свечу. Взяв ее вместе с поддоном, она обернулась в сторону кровати, замерев от неожиданности: распахнутыми глазами на девочку глядел Аджай, подбородком лежащий на плече абсолютно спокойного во сне Сабала. В его глазах плескались десятки эмоций, от удивления до паники. Встретившиеся взглядами они так бы и играли в эти спонтанные гляделки, если бы Сабал громко не всхрапнул во сне. Вздрогнув, Гейл медленно, с мольбой в глазах покачал головой, мол, никому не говори. На что Бхадра, уже открывая дверь наружу, понимающе улыбнулась и вышла, оставляя их наконец наедине.