Комната, наполненная грустью

Она уже не могла поднять руки, чтобы закрыться от яркого солнечного света, льющегося сквозь окно на потолке. Силы покидали Маю, грудь поднималась всё реже, дышать было больно, но она и не собиралась закрывать глаза, чтобы скрыться от этого режущего света. Она наслаждалась им, впитывала, понимая, что видит его последний раз. Лёжа в своей кровати, мягкой и тёплой, но ненавистной, которую знала всю свою короткую жизнь, слыша за дверью голоса, которые обсуждали её, солнце было единственным светлым воспоминание в этой комнате, наполненной грустью. – Она ещё жива? – Не знаю, я не хочу туда заходить. Пускай она пока остаётся там. – Уже много времени прошло, она так долго не протянула бы. «Она. Она. Она. Меня никто никогда толком не звал по имени, а если и говорили, то с пренебрежением, как к чужаку». Они стояли за дверью и говорили о ней, громко, не стеснялись, что она могла услышать их, но и заходить не собирались, чтобы сказать хоть пару добрых слов. Обнять. Они только ждали её смерти. «Что за ненавистный мир, крохотная коробочка, из которой не выбраться. Даже в картах больше свободы и выбора, и любви. А ведь я даже не могу отмахнуться от этих голосов, закрыться от них», – размышляла она, продолжая смотреть на яркий мир за окном, который всегда мечтала увидеть, коснуться. Просто выйти, сделать хоть несколько шагов. Но её заперли, оставив тут в одиночестве, словно так и надо было. А этот мир остался для неё чем-то далёким, чужим. А теперь они ждали её смерти. Может так оно и лучше будет, единственный её выбор, доступный за всю жизнь. Дыхание вдруг резко спёрло, грудь вдавило, пришла боль, от которой она не могла избавиться. И в глазах потемнело, солнечный свет исчез. Маю постаралась вдохнуть, восстановить дыхание, она не хотела, чтобы перед смертью у неё забрали ещё и это. Постепенно дыхание выровнялось, боль ушла, и тьма стала растворяться в ярком свете, льющемся из недоступного ей мира. Вдруг она увидела тень. Это была птичка, которая присела на стекло отдохнут. «Такое крохотное существо, а свободы и выбора больше, чем у меня, – подумала Маю, глядя, как птичка скачет по стеклу. – Что за ненавистный мир, почему я не могу создать свой, избавиться от этого. От этих жалких голосов за дверью. Как же я хочу уйти в свой мир!» Но всё, что оставалось, это лежать на ненавистной кровати без движений в комнате наполненной грустью. И ждать своей смерти. Маю почувствовала, как по её щекам потекло что-то влажное, не останавливаясь, глаза защипало. Она понимала, что сейчас у неё отбирали единственное, что было ей дано – жизнь. Но бороться за неё у неё не оставалось сил, оставалось только принять это. Возможно, для неё это был единственный выбор, который она могла сделать сама. Выбор без других вариантов, только с единственным вариантом. Она закрыла глаза. У неё не оставалось больше сил находиться в той комнате. Ей захотелось поскорее покинуть её, не важно, что будет дальше. Она хотела исчезнуть из этого крохотного мира. Не её мира. Исчезнуть куда-то, где не будет этих голосов за дверью, полных пренебрежения. Туда, где кто-то позовёт её по имени, вложив в это слово больше чувств, больше желания. Она в последний раз вдохнула воздух, словно на прощание. Все голоса куда-то пропали, она оказалась погружена во тьму, где больше не было того ненавистного мира, в который он так стремилась. Она сделала свой выбор. – Маю, – услышала она своё имя, произнесённое робким голосом. – Маю, – позвал второй голос, вложив твёрдость в это единственное слово. Она открыла глаза и снова зажмурилась. Всё, что она успела увидеть за этот короткий миг, – белую комнату.