Трис
Сегодня было прекрасное утро. Безмятежное, приятное утро. Проснувшись в кольце рук Тобиаса, я поняла что могу, посвятит жизнь этому человеку. И впервые за все эти дни, я проснулась, с уверенностью, что мы справимся. Вместе. Мы решили спуститься к остальным и позавтракать. Всю дорогу, пока мы шли, он пихался, а я его толкала, то убегала от него, и он меня ловил, и все это время улыбка не сходила с наших лиц. Но одно мне не давало покоя. Чем ближе мы подходили к столовой, тем сильней было ощущение того, что зря я это делаю, а когда мы дошли до двери, мне захотелось удрать куда подальше. Вот двери открылись. Я ни разу не видела такой большой зал, предназначенный для обеда, будто из двух этажей сделали один. Здесь было много столиков, но большинство мебели сгнило, либо было в приближенном к нему состоянии. Окна здесь были от потолка до пола, там же по бокам висели тяжелые шторы бордового цвета. Вся комната оформлена в темно-коричневом и бордовом цветах. На столиках были пожелтевшие белые скатерти. А на потолке висела просто громадная люстра, покрытая пылью и паутиной. Я попробовала представить, как здесь было раньше. И в моей голове появилась прекраснейшая картина. Ребята сидели в центре зала, объединив пару столиков, чтобы все поместились. Но, видно, Питеру не хватило места за этим огромным столом. Несколько мест были свободны. Оглядев зал, я увидела, что Натали и Ник стояли в стороне и о чем-то говорили. А Мими и нигде не было видно. Когда нас заметили, все разговоры затихли. Все смотрели на нас, казалось, что это длится вечность, хотя прошло, наверное, не более секунды. Но чем больше она длилось, тем сильнее мне казалось, что решение удрать отсюда было самым правильным. Я знала что, первым, кто начнет пускать шуточки это… - Ай, ай, ай! Как вы могли забыть об одной из главных заповедях Бесстрашия, - сказал Зик, качая головой, будто мы с Тобиасом два нашкодивших ученика, которые разочаровали своего наставника. Сперва, я никак не могла понять ход его мыслей. Но, судя по тому, как напрягся Тобиас, и как проступали его желавки, я поняла, надо поскорей припомнить, о чем он говорит. И тут воспоминания, а точнее слова Тобиаса, врезаются мне в голову, будто поезд, летящий на скорости. «Никогда не забывать о защите». Я чувствую, как к щекам приливает кровь. Черт!!! - Хэй, Трис, ты такая красная, можно подумать, что ты стоп-сигнал, - сказал Зик, ухмыляясь своей озорной улыбкой. - Кончай, Зик, - сказала Кара. Повернув голову в сторону Кары, ухмылка Зика стали шире. Она кинула в него виноградинкой, которую подносила себе в рот, в его лицо, а Зик поймал ее ртом и смачно прожевал, протянув «Ммм». Кара лишь закатила глаза. В это время, Кристина, встав, подбежала к нам и обняла нас обоих. - Я рада, что у вас все в порядке, - сказала она. - Садитесь, - сказал Амар, пододвинув для нас с Тобиасом стулья. - Будите омлеты? – спросил нас, на что мы в такт кивнули. – Этот мелкий так готовит! Просто объедение. Садясь, я спросила: - Кто? - Сынок этой, - на слове «этой» Зик указал на Кристину и Питера, - сладкой парочки. Кристина и Питер одновременно показали ему средний палец. - Мда. Как говорится, муж и жена одна сатана, - прокомментировал Зик. - Дик и Мими на кухне готовят, - сказал Джордж. - А вот и мы, - с эффектным театральным движением вошла Мими, сзади которой плелся Дик с пятью тарелками, что-то бурча.Питер
(да, ты все правильно прочитал)
Господи, как же бесит эта идиллия. Все хорошо, все счастливы, и всем на тебя плевать. Одна ошибка с твоей стороны, и ты за бортом. И тот, кто решает это, так это Трис. Но когда ты говнюк и козел отпущения, тебе терять не чего. Натали со своим дружком шла мимо меня, и я решил подколоть ее, заодно Трис. Встав, я указал на Натали, ну точнее на ее грудь: - Эй, Трис, - она сразу откликнулась. – А у твоей дочурки сиськи покруче, чем у тебя, - произнес я, ухмыляясь. За что получил удар поддых, который выбил моментально всю дурь. - А удар покруче, чем у отца, - сказала Натали. Да, что-что, а удар у нее реально крут. Я, скрученный, оперившись о стол, попытался выровнять свое дыхание. Но никак не получалось. А все продолжали общаться, будто ничего не произошло. Лишь Калеб одними губами прошептал «Ты как?». Ничего ни ответив, я ушел из столовой. С каких это пор мы с ним друзья, я одиночка и все. Выйдя я шел по коридору держась за живот. Вышел на улицу. День был прекрасный, но мне это не помогало. Я решил вспомнить, с каких это пор я стал тем, кем являюсь сейчас. Я никогда не чувствовал себя достаточно Искренним чтобы оставаться, это была самая жестокая фракция. В Бесстрашии ты знаешь, кто твой враг, и всегда можешь надрать ему задницу, но в Искренности ты должен уметь бить словами. Я знал, что если я не буду жестоким, я не выживу в Бесстрашии. Я как сейчас помню слова родителей в в ночь перед днем инициации. - Не думаю что из тебя получится Искренний, - сказал отец. - Нельзя же так говорить, - заступилась за меня мама. - Мы должны говорить правду, - в ответ бросил он. - Из тебя получился самый худший отец, - сказал я. - Питер, - сказала мама. - А что, мам? - огрызнулся я. - Мы должны говорить правду. Да, отец. Встав, я ушел к себе в комнату. Всю ночь я ворочался в постели. И тогда я дал себе обещание, что никому не позволю помыкать мной, указывать мне и говорить мне все, что ему вздумается. В Бесстрашии я буду первым, чего бы мне это не стоило. Я слишком дорого заплатил за все. Мои руки полностью в крови. А недавно я узнал, что все это зря, мы были игрушкой кучки людей, которые наблюдали за всем, что происходит, даже когда я думал, что меня никто не видит. Вытащив шприц с сывороткой памяти, я начал крутить ее в руке. Я взял его у Тобиаса, когда он был в отключке, его бросили на пол, шприц выкатился из кармана. Может, это мой шанс. Может, взять и стереть себе память, чтобы не помнить, как я предавал и убивал всех. - Я, вроде, говорила, что тебе это не поможет. Вдруг послышался женский голос позади меня. Обернувшись, я увидел Натали, которая стояла, оперевшись спиной к стене. - Что тут потеряла? - огрызнулся я. Я знал, что должен был извинится перед ней. Но я не мог себя побороть. Потому что я мудак, а этот титул требует постоянного подтверждения. - Я просто хочу кое-что показать тебе. Она потянулась к замку у шеи. - Стой, если я и сказал что-то про твою грудь, то это еще не значит, что ее надо показывать, - сказал я, закрывая свои глаза. - Я не хочу прослыть еще и педофилом. Как не крути, я почти ровесник твоего отца. Натали громко рассмеялась. - Не это я хотела тебе показать, - сказала она. - Смотри. От увиденного у меня перехватило дыхание: - Откуда? - только и смог вымолвит. У нее на руках было кольцо. Мамино кольцо, которое передавалось из поколения в поколения по маминой линии. - Ты мне его отдал, - сказала она. - Но за чем? - я не мог понять как я мог его отдать. Ведь он всегда при мне. и даже сейчас я ощущал его во внутреннем кармане. - Когда твоя жена умерла, - сказала она робко будто стараясь не задеть мои чувства. - Ты отдал мне ее с этой сывороткой, - прочистив горло она продолжила, - "Ни секунды не хочу забывать" вот что ты сказал тогда. - Почему же?! - вскипел я. - Может потому что ты был счастлив. Счастлив.