Будет немного больно

      Тишина, почти что абсолютная. А, нет, вовсе не тишина. И как это сразу не удалось расслышать этот безумно громкий и противный треск белой неоновой лампы под потолком? Из-за неё в помещении очень светло, даже слишком. Всё кажется каким-то неестественным, даже тени будто вырезаны из картона. Но этот неестественный свет позволяет рассмотреть всё в этой комнате. Рассматривать, правда, особо нечего. Четыре стены, обшитые серыми пластиковыми панелями, серый потолок с жёлтым пятном, закрытая толстой решёткой вентиляционная шахта, небольшая деревянная скамья, девушка на ней...       Единственное живое существо в этой комнате у нормального человека бы язык не повернулся назвать девушкой. Во-первых, слишком брутальна, а во-вторых для девушки уже старовата. В двадцать семь лет ты уже не девушка, а старая дева, как говорят некоторые. Но лучше будем назвать это создание девушкой, тем более, что ей абсолютно всё равно, как её назовут. Главное, чтобы звание не забыли.       В данный момент она, как уже говорилось ранее, сидела на скамье, подтянув одну ногу к груди, а другую вытянув вперёд. Заключённым нет смысла соблюдать этикет. А в том, что она именно заключённая, убеждали толстые браслеты наручников на ободранных запястьях. Девушка явно пыталась порвать соединяющую браслеты цепь, полагаясь на свою немалую для женщины физическую силу, которой, впрочем, оказалось недостаточно. Металл слишком прочен.       - Твою мать, - не разжимая зубов прошипела пленница, в который раз осматривая помещение. Никаких сомнений быть не может, за ней наблюдают. Возможности снять наручники нет. Да и если бы ей это удалось, мигом прибежала бы охрана, и далеко не факт, что её удалось бы нейтрализовать. Куда не плюнь - везде безысходность. Но отчаиваться и сдаваться нельзя, не приучен солдат опускать руки, пусть и скованные металлом. Надо лишь мыслить логически, и выход найдётся. В первую очередь надо оценить возможности, которые имеются и пусть маловероятные, но варианты развития событий.       Несколько часов назад она была вместе со всем отрядом, который ей, как человеку, носившему форму чуть ли не с рождения, называть военным отрядом было стыдно. Так, два солдата и немного пушечного мяса из преступников и просто неугодных правительству людей. Тот мужчина, представившийся Генералом, чётко дал понять, что никакой миссии на самом деле не было, и их всех просто продали на эксперименты. Да здравствует организация, продвигающая мировой прогресс! Какая честь - сдохнуть на благо всего человечества. А потом их всех растащили чёрт знает куда. Глупо было бы держать пленных в одном месте, а здесь работают далеко не дураки. Всё же, вместе шансов выбраться больше, если только никто не станет мешать. А кто мог бы помочь? Командир, несомненно, хорош, его стоит вытащить, если удастся самой сбежать. Правда, этот грёбаный нацист и сексист сам её спасать не будет. Ещё шансы освободиться самостоятельно имеет Уильям. Груда мышц, мозги на месте. Вот он мог бы помочь. А вот оставшиеся трое едва ли могут помочь, да и сами они будут обузой. Неповоротливый пугливый мальчишка, хилый мужчинка и псих, которого наверняка накачали аминазином. А жаль...       Слух у девушки чуткий, и шаги за дверью она различает сразу. Уверенные, чёткие, приближающиеся. С шорохом дверь отъехала в сторону, и заключённая смогла увидеть нескольких человек: трое мужчин, одетых в такую же форму, как и она, и женщина в длинном чёрном платье, поверх которого был надет белый халат. Женщина аккуратно поправила свои две иссиня-чёрные косички, нелепо свисающие по бокам от её круглого чуть красноватого лица, при этом её отвратительные круглые очки отразили свет лампы.       - Добрый вечер, лейтенант Айден, - с мерзкой слащавой улыбкой произнесла женщина, подходя ближе. - Моё имя Саманта Мёрфи, но Вы, как врач, должны понимать, что ко мне лучше обращаться доктор Мёрфи.       - Мразота, а не доктор, - пленница не соизволила даже пошевелиться.       - Нет-нет, мисс, мразь здесь Вы. Врач не может убивать пациентов, как это делали Вы, - доктор Мёрфи подошла как можно ближе и пальцем приподняла голову заключённой за подбородок. - А теперь очень Вас прошу не оказывать сопротивления. Кому как не Вам знать о том, как важно соблюдать все предписания лечащего врача.       Ответом послужило сдавленное шипение, явно являющееся попыткой подавить желание крепко, громко и витиевато выругаться. Однако, особо думать над тем, какие звуки издавать, у девушки времени не было. Сопровождающие доктора Мёрфи бугаи легко поставили её на ноги и толкнули между лопаток, мол, иди вперед. Что ей оставалось делать? Конечно же, идти вперёд. Но не просто так. Это же классика - побег во время перемещения заключённого. В этот момент девушка поблагодарила того, кто эту форму, которая на ней, придумал. Сапоги с утяжелёнными подошвами и стальными набойками при правильной силе удара и верном замахом способны произвести тот же эффект, что и хорошая реанимация - сломать рёбра. Силы достаточно, а вот размахнуться не очень-то получается. Итог - мощный пинок одному из охранников в живот, тот падает на пол и блюёт. Пока оставшиеся двое соображали, девушка рванула со всех ног по коридору. Со скованными руками неудобно, но это лучше чем то, что могло её ждать здесь. Пьянящее чувство свободы было недолгим - тяжёлая рука со всей силы ударила беглянку в ухо, хорошенько приложив её голову о стену. После такого невозможно остаться в сознании.       Когда ощущение реальности, а заодно свет и все чувства мировосприятия вернулись к девушке, она ощутила лёгкую тошноту и головокружение - кажется, лёгкое сотрясение от удара. Неудивительно, собственно говоря. Висок всё ещё болит кстати.       Чуть позднее пришло осознание того, что тело замёрзло. Ещё несколько секунд на осмотр собственного тела. Кошмар. Саманта как раз дорезала хирургическими ножницами ткань её трусов. Остальная одежда уже отсутствовала. Даже тёмно-синий спортивный топ пропал и теперь маленькая, почти плоская грудь заключённой была выставлена на всеобщее обозрение. Неприятно. Кроме того, спиной она почувствовала холодный металл хирургического стола, от которого её кожу отделяла лишь тонкая ткань хлопчатобумажной простыни. Руки и ноги уже зафиксированы ремнями.       - Мэри, крошка, - доктор Мёрфи начала говорить несколько странно, презрительно-покровительно. Таким тоном раньше говорили классные дамы с гимназистками. - Я надеялась, что ты будешь разумнее и не станешь совершать заранее бесполезную попытку побега.       - Лапы убери, гнида.       - Дерзко, - вместо того, чтобы убрать, как выразилась Мэри, лапы, доктор Мёрфи закрепила на висках своей пленницы нечто, отдалённо похожее на два маленьких металлических диска. В этот же момент девушке показалось, что всё её замёрзшее тело онемело в край.       - То, что я собираюсь сделать с Вами - процедура крайне болезненная, - Саманта вернулась к деловому тону. - а анестезию я применить не могу, уж извините.       - Что ты собралась делать? - вопрос был проигнорирован. Доктор Мёрфи при помощи ассистента положила поверх тела пленницы стерильную голубую салфетку с двумя отверстиями для операционного поля. Мэри внутренне содрогнулась от осознания того, что сейчас произойдёт. Её будут резать на живую, без наркоза? Да ещё и металлические диски на висках противно вибрируют... - Будет немного больно, но вы уж потерпите. Мне нужно, чтобы ваша нервная система работала на сто процентов, мисс Айден, - Саманта повернулась лицом к своей жертве, сжимая в руке скальпель. - Я установила вам прибор, который частично заблокирует проводимость нервных волокон и снизит боль до пределов болевого порога, как при родах.       И как же это называется? Она - честная, добропорядочная... Ну, ладно, не очень честная и не совсем добропорядочная девушка, старший лейтенант медицинского обеспечения сухопутных войск, специалист по допросам с почти десятилетним стажем, и вдруг подопытный кролик? Да ещё и с каким-то унизительнейшим послаблением в виде боли "как при родах". Уж лучше бы болевой шок. Сейчас даже перспектива сдохнуть не кажется особо неприятной. Уж лучше чем компания этой озабоченной сумасшедшей, которая так нагло гладит пальцами её кубики пресса... Что?       - Будь дерматологом, то оценила бы Вашу кожу по достоинству, - проворковала женщина с неким хищным огнём в глазах, и её пальцы замерли всего в паре сантиметров от лобковой кости, чётко на линии роста волос. - Но у меня несколько другой профиль.       Пальцы в латексных перчатках скользнули ещё на пару сантиметров вверх, перемещаясь на длинный белый шрам внизу живота пациентки. Доктор Мёрфи наклонилась и провела по этому шраму языком, чувствуя, как дёрнулась Айден, стремясь отстраниться.       - След от неудачной операции, я права? Насколько мне известно, из-за неё Вы теперь детей иметь не можете. Значит, Вы не будете против, если я кое-что в Вашем теле заменю.       Скальпель резанул по старому шраму, рассекая кожу и подкожную жировую клетчатку. Раскрывшиеся розовые ткани мышц односекундно зарыдали кровавой росой, а их хозяйка зашипела от жгучего чувства, полоской ворвавшегося в её сознание. Как будто грубой пеньковой верёвкой перетянули и дёрнули. Диски на висках завибрировали сильнее, болевые ощущения чуть приглушились. И правда, действует ведь, маленькая Сатана. А ведь, если подумать, неплохо придумано. Если поставить производство таких приборов на поток и снабдить ими больницы и военные госпитали, то можно будет сохранить немало жизней. Во-первых, не надо ждать, пока подействует обезболивающее, во-вторых в ситуациях, когда давать наркоз нельзя, но и не давать тоже нельзя, это было бы идеальным решением проблемы.       - Вот видишь, почти не больно, надо лишь потерпеть, - слова Саманты вернули девушку в реальность. Она уже почти отвлеклась от этого пекущего ощущения внизу живота, как такой простой зов сбил весь настрой. Боль моментально стала сильной, от вибрации на висках создалось такое впечатление, будто голова сейчас лопнет. Мэри так и не решилась приподняться и посмотреть, что с ней делают, ведь если у хирурга дрогнет рука - ей не поздоровится ещё больше. Пусть доктор Мёрфи сначала перестанет ковыряться в её внутренностях.       - Ура! - сумасшедшая врачиха - хотя, они обе такие - извлекла из раны что-то светло-коричневое с розоватыми переливами и голубоватыми переливами. - Посмотри, какая прелесть. Я сохраню её в особом растворе и поставлю у себя на рабочем столе рядом с монитором. Милашка, я знала, что ты меня не разочаруешь, - объект переместился в зону нормальной видимости Айден. Мэри нервно сглотнула. Да, у неё психика свёрнута благодаря отцовской системе воспитания и не менее странной, почти средневековой системе обучения, которую она прошла, да ещё и чуть ли не с семнадцати лет она вела допросы, не имея права никому про это рассказать. Если копить всё в себе, то рано или поздно это либо ломает человека, превращая его в жалеющего себя червя, либо в бездушную машину, забрызганную чужой кровью. И лейтенанта Айден точно нельзя было назвать червём. Но, чёрт побери, кто угодно запаникует и почувствует тошноту если ему продемонстрировать свой собственный орган.       Бесплодная матка с уродливым длинным шрамом поперёк почти всего тела колыхалась лишь в нескольких сантиметрах от её лица, едва не задевая кончик носа отвратительным коротеньким обрубком фаллопиевой трубы. На губах внезапно ощутился кисло-солоноватый привкус с лёгким металлическим оттенком. Из отрезанной матки вытекала коричневатая смесь крови и белей.       Судя по всему, лицо у пленницы перекосило, потому что у неё под носом моментально оказалась смоченная нашатырным спиртом ватка. Саманта с неким беспокойством оглядывала подопытную. Не хотелось бы, чтобы такой ценный экземпляр слишком быстро склеил ласты. Крепкие нервы, отличная закалка тела, достаточно прочное сознание. Да и подопытных для проекта KWC-0415, он же проект "живой компьютер", выделяют нечасто, считая из-за предыдущих провалов, что это пропащее дело - пытаться создать идеального солдата-киборга на основе живого человека. Да и вообще, это последний шанс протолкнуть идею. После того, как предыдущие тридцать покончили с собой, умерли от заражения или неисправной электроники, от ошибок в расчётах... Если тридцать первый раз не удастся, проект свернут и уберут в архив, а, значит, лейтенант Айден - последний шанс доктора Мёрфи.       - Ты меня слышишь? Видишь? - ватка с раствором аммиака исчезла, а в поле зрения вместо матки оказалась рука с тончайшим кольцом на безымянном пальце, отлично просматривающимся сквозь полупрозрачный латекс перчатки. Тонкие пальцы Саманты некоторое время мельтешили перед глазами, пока Мэри наконец не кивнула. Она всё ещё пребывала в шоке от увиденного.       - Ничего страшного, детка, осталось совсем чуть-чуть, - вторая рука, заляпанная кровью, нежно, почти по-матерински погладила не очень качественно крашеные пепельные волосы. Местами пигмент уже смылся и под ним проглядывал не менее плохой выжженный жёлтый, а у самых корней мелькала натуральная рыжина. К этой палитре добавился коричневатый оттенок с перчатки врача. - Я лишь установлю кое-что, и на сегодня мы закончим.       - Не смей вытирать о меня руки, сучка.       - Просто потерпи, - Айден уже заметила, что любые её слова ударяются о стену игнора, и это злило. Вот бы ей сейчас в её родной госпиталь, в особое помещение, так старательно оборудованное учителем! Свет в помещении слишком яркий, даже глаза болят. Вдоль стен расположены несколько полок с различными препаратами и предметами, а в центре всегда готовый свежий пациент, из которого надо лишь вытянуть информацию. Учитель называл это особыми уроками анатомии, пока был жив. После его смерти Мэри всегда вела допросы в одиночку, и сейчас была бы не против снова оказаться там. Снова надеть белоснежный халат, лёгким движение руки проверить, надёжно ли зафиксирован допрашиваемый, милым голосом поинтересоваться о его самочувствии, узнать его имя и задать интересующий вопрос. А после закономерного отказа выдать информацию начать самую интересную часть. Она всегда начинала с кольцевого кожного надреза на бедре, при этом красочно описывая процедуру ампутации. Далее действия зависели от реакции пациента и настроения врача. Саманта была бы идеальным пациентом. Айден бы с огромным удовольствием отрезала ей ноги и груди, залила бы в брюшную полость физиологического раствора шприцем Жане, а после проткнула бы глаза дужками её мерзких очков. Чтобы эта сучка орала...       - Сейчас будет немного больно, - пленница перевела взгляд на свою истязательницу. Как раз вовремя, чтобы увидеть как та осторожно, при помощи зонда вводит ей в разрез нечто длинное, похожее на шланг, имеющее толщину около двух сантиметров.       - Это особый материал, пластичная сталь. Свойства металла сохранены все, за исключением того, что ему можно запросто придать любую форму. Поэтому не удивляйся ничему.       Девушка стиснула зубы и громко застонала, когда холодная сталь коснулась её горячих внутренних органов. Там же чуть горячее, чем снаружи. Например, температура печени достигает тридцати девяти градусов, а кожа рук и стоп всего двадцать восемь. И ладно, если бы это было просто прикосновение холодного...       Подопытная начала сначала тихо, а затем всё громче и громче смеяться, пока смех не перешёл в один протяжный вопль. Если бы не фиксаторы, пациентка бы непременно вырвалась, свалилась со стола и сорвала эксперимент. Терпеть боль, которую, казалось, не приглушал даже непонятный нейроблокиратор, было практически невозможно. Представьте сами, каково это - чувствовать, как холодная металлическая змея, извиваясь, ползёт внутри твоего тела, огибая петли кишечника, периодически утыкаясь не туда и пробивая себе ходы. Финалом стало то, что, пройдя сквозь всю полость, "змея" несколько раз потыкалась в диафрагму, после чего попросту пробила её, впиваясь в лёгкое.       - Ну вот, мы проложили основу, ты это выдержала. Молодец, - доктор Мёрфи аккуратно бумажной салфеткой вытерла начавшую стекать изо рта пациентки кровь. Подопытная этого уже не услышала, теряя сознание от боли.       Второй день был ничуть не лучше первого. И третий, и четвёртый... Один день - одна операция. Постоянное отсутствие анестезии, только вибрирующий нейроблокиратор. Темнота, яркий свет, вибрация на висках, боль, замена очередной части тела электронной начинкой, темнота. Круг, по которому шёл каждый день. Счёт времени Айден потеряла довольно быстро, зная лишь то, что, вообще-то, она уже должна быть мертва. Без каких-либо дополнительных средств человеческий организм не способен выдержать столько хирургических вмешательств подряд. Что ещё она знала, так это то, что в ней заменили или установили.       Нейроствол, идущий сквозь почти что всё тело - длинная пластичная стальная трубка. Через бедренную артерию к нему подвели контакты процессора, инкрустированного в бедренную кость и имеющего вентиляционный выход на поверхность тела. Так же, через артерии, подведены провода к другим органам и конечностям. На правом плече три одинаковых инфопорта. Как сказала Саманта, всё должно соответствовать тому, что будут подом делать с солдатами. Такое расположение позволит быстро подключаться друг к другу и передавать информацию. Кроме того подвели подобие USB-выходов к позвоночнику. Опять же, передача информации и зарядка электроники в экстренной ситуации, когда нервная система неспособна дать импульс нужной мощности. Чем такое расположение удобно - загадка. Под расположение нервных окончаний подогнали дисплей состояния систем - на левом предплечье, в форме стрелки. Опять же, какой-то непонятный экспериментальный материал. Пластичный, но при этом твёрдый. Внешне это было похоже на кусок стекла. Точно такой же заменил мышцы на правой нижней четверти лица. Но этот экран был уже основным, сенсорным, с функцией управления. Через него можно было отдавать системам различные команды, выводить на него изображения и текстовые сообщения. Он напрямую подключался к искусственному глазному яблоку с трёхрежимной видеокамерой: обычное, тепловое и ночное видение, восьмикратный зум. Из-под века выходил зелёный проводок, соединяющий камеру с экраном. Такие проводки опутывали около трети всего тела, соединяя элементы, выходящие наружу. А в грудину вставили светло-коричневый кусок бронестекла с дисплеем кардиографа. Так было проще следить за пульсом подопытной, нежели постоянно держать подключённые к ней электроды.       Доктор Мёрфи обожала разговаривать со своей пациенткой на различные отвлечённые темы. По сути, это было равносильно разговору со стеной, потому что Мэри молчала. Её сознание медленно обрабатывало поступающую информацию. В основном, отдельные фразы вроде "я вижу, ты родилась женщиной случайно". Всё равно её мысли были далеко и возвращались к так называемым бывшим сокомандникам. Где они? Живы ли? Удалось ли кому-то сбежать?       Саманта, понимая, что подопытной абсолютно всё равно, начала этим пользоваться. Кто же знал, что она окажется той ещё извращенкой? Все эти ненавязчивые сначала, а потом увлечённые, будто изучающие прикосновения везде, где только можно, и где нельзя, игра в "оближи все швы"... Закончилось всё ещё одной игрой. Женщина попросту зажала Айден нос и начала выдыхай ей же в рот. Дышать чужим дыханием, заставлять кого-то дышать своим. Семь минут, пока обе не потеряли сознание от высокой концентрации углекислого газа.       Судя по тому, что швы зажили, прошло около месяца. Пару раз Саманта упоминала, что коллега жаловался на буйного подопытного, пытавшегося покончить с собой простым путём: пальцами выцарапать себе всё, что только можно, начиная с глаз. Далее следовал вопрос: "Ты же так не будешь делать, детка?"       - Женщина должна оставаться женщиной. К сожалению, в этом мире всё решает тело, - ранее разобранное на части, чёрное форменное платье сотрудниц KWC снова становится целым, сшиваемое прямо на девушке. Длинное, прямое, до жути неудобное. Спасибо хоть, что без рукавов. А с другой стороны, Мэри в какой-то степени этому рада. Больше не надо проводить дни голой, обмотанной в хирургическую простынку. А Саманте это, похоже, нравится до безумия. Проклятая извращенка. Она лишь оторвала то, что ей показалось лишним - кусок ткани, закрывший собой вставленный в грудь кардиограф.       Единственное, что доктор Мёрфи не учла - или учла, но не пожелала считать за правду - она играет с компьютером. Компьютером, который она же и создала, который она же и запрограммировала на определённый алгоритм: это был пробный вариант, и должен был быть испытан на полигоне. Миссия - устранить цель, которая будет задана позднее. По идее, система должна ожидать новой команды с введением данных и ничего не делать, оставаться неактивной. Только вот жизнь часто расходится с теорией. Подопытный номер тридцать один проекта KWC-0415 тоже оказался неудачной версией. Наверное, неудачной. Сознание пациента оказалось не подавленно, соответственно, лейтенант Айден могла сама себя программировать.       - Малышка, как самочувствие? - Саманта вошла в операционный блок, преобразованный под нужды проекта. Теперь вместо стола здесь был металлический саркофаг, ограничивающий движения подопытного ниже пояса. Верхние конечности разведены в сторону и закреплены подвесными системами. Но что-то не так. А именно: тоненькие зелёные проводки отсоединились от кожи и подключили стреловидный дисплей к одному из установленных в помещении компьютеров для постоянного мониторинга.       Доктор Мёрфи резко шагнула назад, натыкаясь на стену. Движение рукой, ключ-карта должна открыть электронный замок, но не открывает. У женщины дрожат руки: что-то пошло не так. Надо немедленно поднять тревогу. До аварийной кнопки на стене добрых полметра. Осторожно, потихоньку, медленно, не привлекая внимания...       - Ошибка четыреста четыре, сервер не найден, - хрипло произнесла Мэри, медленно поднимая голову. Экран на лице полыхает различными схемами и графиками, сменяющимися столь быстро, что человеческий глаз не в состоянии зафиксировать хоть что-то. На губах играет ненормальная улыбка, а диафрагма камеры в глазнице сузилась почти до полного закрытия.       - Мэри, милая? Что с тобой? - не сдерживает себя Саманта.       - Ошибка пять, доступ к файлу закрыт. Ошибка двенадцать, неверный код доступа к файлу. Ошибка шестьсот семь, внутренняя ошибка системы. Обнаружен вирус. Действие: удаление вирусного файла.       С шипением отключились фиксирующие системы, отпуская подопытную. Доктор Мёрфи наконец-то вспомнила о том, что у неё на талии висит ремень с кобурой. Как раз для таких случаев. Но руки предательски дрожат, и женщина едва успевает вытащить пистолет. К сожалению, слишком поздно. Айден уже стоит рядом с ней, и в тот момент, когда Саманта нажала на курок, она ударила её по запястью. Естественно, ствол оказался повёрнут в другую сторону и пуля улетела в стену. Далее пистолет был вырван из хрупкой женской ладони, а сама экспериментатор прижата к закрытой двери.       - Вирусный файл обнаружен, подтвердить удаление, - прогремел выстрел. - Вирусный файл успешно удалён, лечение завершено.