Жизнь – это просто куча всякой фигни, которая происходит.
В детстве мы многого не понимаем. Нам не кажется, что в каждой фразе скрывается какой-то намек. Мы не знаем, сколько стоит та или иная вещь, не думаем о будущем и прошлом. Маленькие дети с маленькими проблемами… Наши желания так же банальны, как и наши действия. Мы спешим показать всем свою новую игрушку и предпочитаем сидеть дома, когда нечем похвастаться перед друзьями. Нас отравляет яд мегаполисов. Гигантские дома и огромное множество людей. Наши одногодки, которые добиваются большего, а мы молча завидуем им, закрывшись в своих темных комнатах. Наши идеалы вовсе не идеальны, а мы завешиваем стены плакатами с их лицами и напеваем песни, от которых хочется перерезать вены. Наше мировоззрение ограничено рамками, которых мы отчаянно не замечаем и думаем, что знаем все на свете. Мы так отчаянно хотим попробовать все, что начинаем курить крепкие сигареты и красить волосы токсичными красками, наплевав на окружающий мир. Пока наши матери отчаянно кричат, ругая нас за пофигизм и абсолютно безразличное отношение ко всему, в наших наушниках играет рок. А по ночам мы сидим в самом темном углу и злимся на себя. На себя, которых так отчаянно создаем. Убивая свое будущее, мы даже не стремимся что-то поменять. Сильные вырываются из этого дерьма, руками и ногами хватаясь за хорошее будущее, а слабые так и остаются загрузшими в болоте наркотиков, алкоголя и тяжелой музыки. Мы не знаем, что ждет нас за дверью, за домом, за школой и за тысячи миль от людей, но так отчаянно хотим собрать в рюкзак все необходимые вещи и сесть в первый попавшийся поезд, автобус, вагон метро… И бежать от людей, от больших домов и быстрых машин. От отравленного воздуха и низких приоритетов. Вселенная, которая отражается в наших глазах, никому не заметна. И когда мы стоим на крыше многоэтажки, сдвинувшись на самый край, в наших волосах гуляет ветер. Тогда чувствуется горький привкус свободы на губах и независимость под подошвами старых кед. Подростки жаждут свободы и самостоятельности, но ни на что не способны в одиночку. Их вечность измеряется звездами, к которым они так отчаянно пытаются дотянуться…***
Джерард тяжело вздыхает и смотрит на команду журналистов, окруживших его с сотнями камер, микрофонов и звукозаписывающих аппаратов. Его тревожит не огромная аудитория незнакомых людей и не довольно странные вопросы, которые они задают. Он отвечал на них уже сотню раз, объясняя, что все приходит к концу, но даже спустя два года люди не могут смириться с распадом полюбившейся всем группы. Джерарда тревожат их проникновенные взгляды, которые пытаются заглянуть ему в душу. И сейчас, так искренне рассказав о себе, своем детстве и юности, раскрыв свои переживания, он чувствует себя обнаженным и таким открытым, что кажется, журналисты сейчас свернут аппаратуру и уйдут. Но все опасения тут же растворяются в довольном гуле восхищенной аудитории. - Нормально? – спрашивает Джерард, отклонившись от микрофона. Он порядком устал за сегодняшний день. Из-за тура в поддержку альбома и постоянных переездов по городам и странам его режим дня сбился, и он чувствует сонливость уже третий день подряд. - Отличное интервью, Джи, - один из организаторов – Том – хлопает его по спине и обнимает за плечи, - неплохой пиар и привлечение подростков. - Ты сам знаешь, что это не пиар, - устало вздыхает мужчина и запускает руку в огненно-рыжие волосы. Больше всего на свете Джерард боится, что его искренность воспримут как пиар или рекламу, когда он так открыто, рассказал все, что долгое время хранилось у него в душе. - На этом интервью закончено, - Том берет инициативу в свои руки и, обеспокоенно поглядывая на вовсе отчаявшегося Джерарда, позволяет всем журналистам уйти, - парень, тебе нужно отдохнуть, - говорит он тихо, лично сгорбившемуся мужчине, - давай, завтра тяжелый день. Джерард кивает и медленно поднимается со стула. Все, что ему сейчас хочется – поскорее очутится в своем номере на пятом этаже одного из лучших местных отелей. Он устало бредет до места, где его ждет арендованный автомобиль, и все так же устало едет в темноте загадочного Лондона, под тихую музыку, которая льется из колонок. Устало поднимается в свой номер, и едва открыв дверь, заваливается на кровать. - Что за черт… - стонет он в подушку и пытается найти в себе силы, чтобы подняться и снять концертный костюм. Его мобильный уже минут пять настойчиво звонит где-то в кармане куртки и мужчину начинает раздражать его противный визг. - Да, - говорит он в трубку, наконец-то поднявшись с мягкой постели. - Джи, это Том, - снова организатор, который, кажется, ни на секунду не оставляет мужчину в покое, - у меня для тебя чудесная новость, - говорит он и выдерживает паузу, чтобы заинтересовать Джерарда, - знаешь кто часа два назад приехал в Лондон? - Не знаю и почему это должно меня волновать? – вздыхает Джерард и ждет дальнейших объяснений. - Чувак, ты что! – восклицает Том, - Фрэнк, сам Фрэнк Айеро приезжает со своей группой, чтобы дать концерт девятого числа! - Фрэнк? - шепотом переспрашивает Джерард, замечая, как ускоряется ритм его сердца. Сам Фрэнк, тот мужчина, который однажды украл его сердце, а потом так небрежно разбил его. – Не может быть… - Да, я уверен, что он приедет, вы сможете пообщаться, - весело сообщает Том, а потом наспех добавляет, - Джи, извини, мне нужно идти. Джерард уже не слышит его, не слышит короткие гудки в телефоне, который он все так же держит у уха. «Вы сможете пообщаться» витает в комнате и наполняет легкие мужчины, заставляя его задыхаться. Он боится встречи с Фрэнком, его карих глаз и слов, которые тот может сказать. Джерард абсолютно уверен, что он не изменился, все тот же неугомонный парень с множеством татуировок, каждый штрих которых наизусть знает мужчина. - Что же ты делаешь, Фрэнк… - качает головой Джерард и, освободившись от неудобного костюма, заваливается спать. Ночью ему снится Фрэнк, его губы, его улыбка. Его пальцы, блуждающие по спине Джерарда. И мужчине больше всего на свете хочется, чтобы это был не сон.***
Утром звонит будильник, а сразу же за ним – Том: - Готов к новому дню, Джерард? Твой концерт через два дня, так что не расслабляйся. Сегодня ты должен показаться на публике, а потом, ближе к вечеру, нам нужно будет съездить посмотреть сцену и проверить звук и исправность всех инструментов. - А мне обязательно присутствовать там? - зевает Джерард. - Конечно! Я не хочу слушать твои возмущения по поводу того, что местами не работал микрофон или твой голос недостаточно хорошо было слышно. - Иди к черту, Том, - шутливо возмущается Джи, и смех организатора раздается из динамиков смартфона, - Я буду через час у тебя. - Окей, - соглашается Том и как всегда отключается без предупреждения. Через час Джерард действительно ждет у офиса Тома, готовый к встрече с поклонниками. Его мысли все еще не покидает Фрэнк и мужчине кажется, что он сейчас взорвется. Когда начинает темнеть, они с Томом проверяют работу инструментов и Джерард исполняет одну из своих песен, под аккомпанемент акустической гитары. Убедившись, что все инструменты и техника готовы к завтрашнему концерту, они садятся в свои автомобили и едут кто куда, даже не попрощавшись друг с другом. Джерард снова думает о Фрэнке, когда едет по переполненной автомобилями трассе, откинув голову на спинку сиденья. И когда дорога становится более свободной и водитель набирает скорость, мужчина все еще не может выкинуть Фрэнка из головы. Только вдруг резкое торможение машины, визг тормозов и скрежет шин доносится до Джерарда и мужчина нервно подскакивает и оглядывается по сторонам. - Ебанный придурок, куда ты прешь?! – слышит мужчина и выходит из машины, вслед за своим разозленным водителем. - Ты должен был пропустить меня, идиот! – кричит в ответ водитель серебристого фургона и Джерард замечает, что из машины буквально вылетает какой-то парень в растянутой толстовке и рваных на коленях джинсах. Что-то сжимается в области сердца, когда мужчина встречается с такими до боли знакомыми глазами, и не в силах сказать что-либо, он просто смотрит в упор на знакомого и такого взрослого Фрэнка. - Джи… - шепчет он одними губами и тоже замирает от неожиданности. Неужели это его Джерард? В строгом черном костюме и галстуке, с ярко-рыжими, вызывающими волосами. Уставший и заметно постаревший, но такой родной, такой его… Время будто останавливается вокруг двоих таких внешне разных и душевно одинаковых мужчин. Кажется, кровь перестает циркулировать по их венам и легкие наполняются углекислым газом настолько, что становится невозможно дышать. - Фрэнк… - губы Джерарда трогает легкая улыбка, а в глазах проносятся искры тревоги. «Господи, какой же он красивый! Как я скучал». Фрэнк первым разрушает эту угнетающую атмосферу молчания, подходя ближе к ссутулившемуся Джерарду: - Читал твое вчерашнее интервью, - весело произносит он, - очень красиво сказано каждое предложение. И очень правдиво. Перечитал, наверное, раз десять, - он издает судорожный смешок, - ты молодец, Джи… «Джи… Джи… Джи…» - Рад, что тебе понравилось, - наконец произносит Джерард, пытаясь не встречаться взглядом с мужчиной, который сейчас стоит так запредельно близко. - Шутишь? – удивленно восклицает Фрэнк, - Да я всегда в восторге от твоих интервью! Эй… - он замечает робость Джерарда и нежно поднимает его подбородок, заглядывая в любимые оливковые глаза. - Я скучал, - вырывается изо рта Джерарда прежде чем до него доходит сказанное, заставляя улыбке засиять на глазах собеседника. - Я тоже, Джи, - улыбается Фрэнк, - я тоже… Между ними снова напрягается обстановка и чтобы хоть как-то продолжить разговор, Фрэнк произносит: - У меня концерт сегодня, в девять вечера, - он замялся, - возможно, ты… Ты придешь? – с надеждой спрашивает мужчина и, поймав испуганный взгляд Джерарда, наспех добавляет, - Это было бы здорово, песни вживую звучат совсем иначе, а после концерта мы могли бы оторваться где-нибудь, ну… - Я не пью, - немного грубо перебивает его Джерард. Зачем Фрэнку нужно было именно сейчас появиться в его жизни, такому красивому и счастливому? - Извини… - парень опускает голову и Джерард, чувствуя свою вину, быстро добавляет: - Но было бы замечательно просто провести время вместе. Я приду! Фрэнк улыбается. Улыбается и Джерард. Кажется, их искренними улыбками можно осветить мир…***
Джерард переминается с ноги на ногу, стоя около служебного входа, где спустя полчаса должно начаться выступление. Он нервничает, зная, что Фрэнк не просто так пригласил его. И где-то в сердце мужчины еще остался огонек надежды, что между ними двумя не все кончено. Старая дверь открывается и холодной руки мужчины касается теплая, немного вспотевшая ладонь. - Я рад, что ты пришел, - доноситься до его слуха. «Рад… Рад… Рад…» Джерард снова улыбается, чувствуя тепло рядом с этим человеком, уже настраивающим гитару. Мужчина смотрит на всю команду музыкантов, изредка кидая взгляды на постоянно занятого чем-то Фрэнка, который то ищет медиаторы, то настраивает микрофон. И только перед самим выходом на сцену, когда толпа людей взрывается под первые ноты песни, Фрэнк резко останавливается перед самим Джерардом и, взяв его за руку, говорит: - Ты просто не представляешь, как я счастлив играть сейчас для тебя… «И это своего рода признание» - понимает Джерард, когда теплые руки отпускают его ладонь, и последний раз кинув взгляд на растерянного мужчину, Фрэнк выходит на сцену под шум толпы. Джерард глупо улыбается сам себе, чувствуя, что сердце снова ускоряет свой ритм, а коленки непроизвольно сгибаются. Внутри все переворачивается и мужчина снова чувствует то, что уже успел забыть за такое долгое время. Чувствует любовь. Он наблюдает за неугомонным Фрэнком, который то поет в микрофон, то бегает по сцене, не в силах остановиться. Джерард прислушивается к словам песен и находит в них куда больше смысла, чем кажется на первый взгляд. Он слышит целую историю, полную боли и отчаяния и понимает, что он сам – герой этой истории. Причина этой боли. Слушая и слушая, мужчина не замечает, как заканчивается концерт. Не понимает, что происходит, когда чьи-то горячие губы касаются его шеи. - Ты невероятный, Джи, - шепчет до боли родной голос. «Джи…» отдается эхом от стен пустой гримерки. Как он здесь очутился? - Поехали ко мне? – шепот где-то в районе ключиц и как тут можно отказать. Джерард кивает, фокусируя взгляд на тепло улыбающемся Фрэнке. - Эй… - обеспокоенно говорит парень, - тебе хоть понравился концерт? - Безумно, - восклицает Джерард, не рассчитав силу голоса. Фрэнк смеется. Его смех такой искренний, что кажется, ни один ребенок на земле не смеется так же красиво. Джерард помнит этот смех. Он помнит все. Каждый день, проведенный с ним. Каждую ночь, что они лежали без сна, под звуки отравленного дождя, барабанящего по крыше их дома. Как же он хочет вернуться назад, когда все было так просто и двое парней искренне любили друг друга. - Мой пришелец, - снова шепчет Фрэнк куда-то в шею Джерарда, когда они едут в отель. Джи улыбается, глупо и по-детски. Пальцы Фрэнка изучают его обручальное кольцо, крутят, потом снимают и кладут в карман пиджака, - не сегодня, - снова шепчет он, и Джерард впервые за вечер не понимает двусмысленности фразы. В номере Фрэнка темно, пахнет туалетной водой и сигаретами. Джерард замечает раскиданные повсюду вещи, которые парень сгребает в охапку и несет, скорее всего, в шкаф. «Есть пять минут, чтобы прийти в себя» - замечает Джи и проводит рукой по волосам. Неужели это действительно реальность? Поощрение после стольких мучений? - Я счастлив, - в голос говорит мужчина. - Я тоже, - раздается в противоположном конце комнаты. Они встречаются взглядами. Даже в темноте видно блеск глаз, которые смотрят с такой нежностью и любовью, что не хватает слов описать все, что творится в их головах. - Иди ко мне… - шепчет Джерард и Фрэнк подходит к нему, обвивая длинными пальцами талию мужчины, разворачивая его к себе спиной. Дальше следуют мимолетные поцелуи в шею, пока татуированные пальцы Фрэнка расстегивают пуговицы пиджака, который с легкостью летит на пол. Следом за ним рубашка. - Джи… «Джи… Джи… Джи…» Губы Фрэнка исследуют лопатки, засасывают кожу на шее, кусают выступающий позвоночник. Его пальцы блуждают по напряженному животу, перебираясь ближе к ремню штанов. Он не может отвести взгляд, когда перед ним оказывается обнаженный Джерард, эротично прикусивший губу. «Паршивец!» - возмущается про себя Фрэнк и улыбается. Его толстовка, футболка, джинсы, а следом и белье летят на пол. И теперь, когда все преграды сняты, губы обоих мужчин встречаются в таком долгожданном и сладком поцелуе. Кажется, время снова останавливается. Джерард слышит шум проезжающих машин, слышит ветер, завывающий за окном. Чувствует теплые пальцы на своих бедрах и понимает, что его собственные руки сейчас обвивают чужую шею. Доминируя, Фрэнк углубляет поцелуй, делая его более грязным и пошлым, но вкладывая в него всю пережитую боль, от чего обоим мужчинам не хватает воздуха, и они отстраняются. - Больше никогда не уходи от меня, Джи… - Больше никогда не оставляй меня, Фрэнки… - Никогда, - шепчут они в унисон, снова сливаясь в более спокойном поцелуе. Фрэнк направляет Джерарда к кровати, всем телом прижимаясь к нему, потому что сам не в состоянии разорвать поцелуй. От такой желанной близости останавливается сердце, дрожат руки. Джерард опускается на кровать, и Фрэнк нависает над ним, прикусывая его губу, немного оттягивая. - Ты согласен? – тихо спрашивает он, и Джерард кивает, - Как же я хочу тебя, - вздыхает парень. Тело пронзает иголками от такого признания, руки Джерарда обвивают шею Фрэнка, а ноги сцепляются в замок за его спиной. - У меня совсем нет смазки, Джи, - шепчет парень, виновато смотря большими карими глазами из-под челки. Его волосы касаются щек и лба Джерарда, щекоча своими кончиками. - Не страшно, - кивает мужчина и аккуратно целует уголок любимых губ. Фрэнк улыбается. Он боится, что без смазки Джерарду будет очень больно, а боль не должна портить такой чудесный вечер, который принадлежит им двоим. Парень думает об этом, бережно растягивая любимого мужчину, одновременно целуя его закрытые глаза, темные брови, родинку на носу и мягкие губы. - Я готов, - слышит он тихий, немного хриплый голос, - давай же… Фрэнк кивает и, прикусив губу, входит в Джерарда, придерживая его бедра. Он заглядывает в глаза, которые наполняются слезами и замедляется. Только когда Джи издает протяжный вздох облегчения, он продолжает свои движения. Так хорошо… Так замечательно… Здесь и сейчас они снова единое целое и, кажется, что не было никаких проблем и никаких расставаний. И что сейчас все так, как должно быть, все правильно. - Я люблю тебя, Фрэнк, - возбужденно шепчет Джерард, когда его возлюбленный входит до упора и закрывает глаза, выгибаясь в спине. Сердце Фрэнка норовит вырваться из грудной клетки. - Я тоже люблю тебя, Джи, - ласково говорит он и начинает медленно двигаться.***
Той ночью они уснули вдвоем, обхватив друг друга руками так отчаянно, будто их двоих что-то может разлучить. Спустя столько лет разлуки и лжи самим себе, они снова вместе, вдвоем против целого мира…***
Противным визгом звонит будильник, который заставляет Джерарда открыть глаза. Он улыбается, смотря на мирно спящего Фрэнка, сон которого не способен прервать даже громкий сигнал смартфона. Он тут, такой рядом, такой его. Джи проводит пальцами по его щеке, вдоль линии изогнутых бровей, дотрагивается до кончика носа и касается сухих теплых губ. - Я люблю тебя… - И я тебя, - не открывая глаз, шепчет Фрэнк в ответ. - У меня сегодня концерт, - улыбается мужчина, - ты придешь? Я буду рад… - Приду, - тоже улыбается Фрэнк и открывает глаза. «Это лучшее утро в моей жизни» - отмечает он про себя. «Лучшее утро» - тоже думает Джерард. Их языки сплетаются в ленивом утреннем поцелуе, который не способен прервать звонящий уже которую минуту телефон. Даже постоянные сообщения от Тома, который заметил пропажу, не могут заставить двоих мужчин оторваться друг от друга. Они лежат в обнимку на большой гостиничной кровати, слушая барабанную дробь дождя над Лондоном. Они снова вместе…