«Що ж це я, що ж це я не зумів Зупинитися вчасно, все ясно Зі мною тепер і назавжди, пізно не йти Не йди від мене…»
Хрупкая фигура блондинки поворачивает ко мне голову, ее плечи прикрывает плед, руки сложены на груди, а на лице пустота. – А чего ты не спишь? – я отбрасываю туфли в сторону раздвижного зеркала. – А ты не догадываешься? – Ик…не-а, – пошатнувшись, я все же удерживаюсь в вертикальном положении. Алена Шульженко – известная писательница современности, так сказать купленная мною, год назад. Только сейчас я начинаю не понимать, как она с таким характером, согласилась на контракт. Она живет со мной три года, а я спонсирую ее рукописи. Во всех смыслах живет – готовит поесть, стирает, убирает и спит. Спит – во всех самых что ни на есть пошлых смыслах. Я не клялась ей в верности, а она прекрасно понимает, что слава может стоить даже секса. Или только секса. Не знаю в каком именно контексте об этом думает она. Мы встретились год и два месяца назад, совершенно случайно, моя приятельница привела привела в мой дом свою юную племянницу. Юную? Восемнадцать ведь еще юность. Но не об этом. Я была полностью очарована ею, ее умением подать себя, ее фигурой в обтягивающих джинсах и обычной футболке, и длинными светлыми ресницами. Я точно помню как она тогда поправляла светлые локоны, и как жестикулировала. В нашу третью встречу Алена поведала мне о своей мечте. Она хотела стать писательницей, издать такой детективный роман, от которого в жилах бы стыла кровь, а желание узнать, что будет дальше было бы сильнее сна. Тогда, на той выставке, я предложила ей контракт. Она долго думала, но пришла только когда не прошла конкурс на журналистский факультет во второй раз. Алена боялась меня. Она пыталась выполнять работу по дому до позднего вечера, или ночи, когда я усну или оправлюсь на какой-нибудь раут, прием или вечеринку. Она боялась представить, как мои руки будут скользить по ее талии, пробираться под одежду, лишать ее нижнего белья и наслаждаться поцелуями.«Я налию собі, я налию тобі вина А хочеш із медом…»
Впервые это случилось по пьяни. Как ни странно пила вовсе не я. Алена пришла перед рассветом, ее телефон многозначительно не отвечал, а записка гласившая о том, что она ушла на именины друга тоже не воодушевляли. Я ждала ее. Читая рукопись ее первого романа «Алый занавес», я коротала время до ее прихода. Как ни странно она пришла, нет, вломилась ко мне в комнату, и, отбросив клатч, спросила: – Как тебе?«Хто ти є? - Ти взяла моє життя І не віддала Хто ти є? - Ти випила мою кров І п'яною впала»
Я отложила книгу, убирая ноги со стола: – Интересно. Но не достаточно. – Ты только и умеешь что критиковать? – Это моя работа, конфетка, – цинично произнесла я. Блондинка, пошатываясь, подошла ближе, шепча на ухо: – Тогда я сделаю так, что бы тебе понравилось. Ее губы, уже лишенные помады, коснулись моей щеки, а после и губ.«Твої очі, кличуть, хочуть мене Ведуть за собою Хто ти є? Й ким би не була ти…»
Это была самая феерическая ночь, что когда-либо у нас с ней была. Она отдавалась сама. Она хотела меня. После этого было не так. У нее на лбу словно светилась табличка «Надо – подходи и бери. Все равно я здесь в заложниках».«Я не здамся без бою Я не здамся без бою…»
Сейчас она не такая как год назад, она начала пользоваться минимумом косметики и я не знаю с какого перепугу, хотя, возможно у нее кто-то и появился. Алена начала делать небрежные пучки, как мне нравятся, и быть по-семейному уютной. Она смотрит на меня как на призрака, а я пытаюсь стянуть облегающее красное платье: – Включи логику, Иловайская. – Как мы заговорили, конфетка. – Где ты была? – Это что? Семейной сценой попахивает? – с сарказмом произношу я, и платье тряпицей опускается на пол. Я переступаю его, ближе подбираясь к кровати. – Ты не говорила, что задержишься. – А я должна отчитываться?«Що ж це я, що ж це я не зумів Зупинити себе, тебе... Сьогодні Сьогодні так вив, без тебе сумую Сумую без тебе, накинь шось на себе…»
– Обычно ты говоришь, когда будешь поздно. Я думала, с тобой что-то случилось, – в ее голосе ни капли заботы. – Конфетка, ложись спать, – я расстегнула лифчик, отбрасывая его в сторону платья.«Я налию собі, я налию тобі вина А хочеш із медом…»
Алена протягивает мне плед: – Набрось. – Стесняешься? – собственная бровь поднимаешься вверх. – Мне нужно поговорить с тобой. – Вот именно ТЕБЕ, не МНЕ. Свободна, – жестом я указала ей в сторону двери. Я вижу, как ее зубы чуть ли не скрипят от напряжения, брови сводятся на переносице, и между ними пролегает глубокая морщина.«Хто ти є? - Ти взяла моє життя І не віддала Хто ти є? - Ти випила мою кров І п'яною впала…»
– Ты не расслышала? – Если ты так обращаешься со мной, зачем тогда предложила контракт? – Дабы исполнить твою мечту. – И только? Хотела бы ты только помочь, ничего бы не попросила взамен, – с вызовом произносит Алена. – А что тогда? – То, что ты загибаешься от одиночества! Думаешь только о себе, а через два года ты найдешь себе другую игрушку!«Твої очі, кличуть, хочуть мене Ведуть за собою Хто ти є? Й ким би не була ти…»
– И что тебя не устраивает, конфетка? – Может, то что ты используешь меня? – Только поняла? Я думала, до тебе сразу дошло. – Так мало того ты еще и запрещаешь мне найти кого-либо себе! – словно не расслышав моих слов произносит писательница. – А вот тут не надо мне. Я тебя не контролирую. – Да ты выпиваешь из меня все соки! Мои работы сухие и пасмурные!«Я не здамся без бою Я не здамся без бою…»
Она не слышала моих слов, она говорила и говорила, обвиняла меня во всех грехах, а я стояла у кровати, слушая ее речь.«Я налию собі, я налию тобі вина А хочеш із медом…»
– Так! От моего возгласа Алена наконец-то замолчала. – Хочешь встречаться с кем-то – встречайся. Да хоть замуж выходи! По контракту ты моя собственность! – И все? – А чего ты от меня хочешь? – я подошла ближе. – Я не понимаю.«Хто ти є? - Ти взяла моє життя І не віддала Хто ти є? - Ти випила мою кров І п'яною впала…»
После долгих переглядок, она глубоко вдыхает, и произносит: – Я хочу взаимности. – Что? – Я хочу, что бы ты любила меня, а не использовала.«Твої очі, кличуть, хочуть мене Ведуть за собою Хто ти є? Й ким би не була ти…»
Эта фраза ошарашила меня больше, чем что-либо другое за всю мою жизнь. – Иловайская, я люблю тебя. Ступор. Полнейший ступор. Девушка, которую я вожделела больше года, решила подать признаки жизни, решила сказать что любит. Это вызывает на моих губах легкую улыбку. Я притягиваю ее к себе, касаясь своими губами ее.«Я не здамся без бою Я не здамся без бою Я не здамся без бою»