Цепляясь за тьму

Дотянуться до шеи и убить — Прю хотела лишь этого, подчиняясь ментальным приказам и почти отвратительным ей объятьям. Человека, что сейчас разделял с ней постель, она ненавидела всей душой. Но приходилось лишь с блаженством откидывать голову, когда поцелуи в шею становились невыносимо приятными. «Фиби, прости...» — и всякий раз эта мысль как меткий клинок. Прямо в голову. Без права на промах. Блики от огней из огромного незашторенного окна освещали лицо Коула, змеились по телу и разрушали самообладание Прю. Стекло её гордости треснуло, осталось протянуть руку для удара по прозрачной поверхности — и конец. Прю уже не будет самой собой. В руках, сжимающих плечи Коула, до сих пор находился освященный нож. Прю неосознанно проводила лезвием по спине Коула и чувствовала, как сквозь пальцы струится теплая кровь. Он прекрасно все знал, но только ухмылялся в лицо. «Надо будет — убьешь. Мне плевать». Нож выскользнул из рук под внезапным поцелуем в губы. А ещё каким-то двуликим. Говорящим: «Ты — сестра Фиби, а значит, вы похожи. Я не вижу тебя рядом с собой, только её». Прю наклоняла голову вбок и пыталась смотреть с превосходством. Хотеть снять напряжение и что-то чувствовать — две разные вещи. Ответственности и долга никогда и не было, поэтому жалеть не о чем. Не о чем было даже тогда, когда Прю ощущала не очень явственную боль внизу живота и слышала утробный рык Коула. Если ей назначили роль Фиби, то пусть так оно и будет. Осталось убить в себе какие-то привычки, любимые фразы и, пожалуй, характер. И с головой уйти в обожаемый Коулом образ, заметая следы от настоящей себя. Хотя нет. Слишком легко — не для Прю. Да и не нужно это. Если она даже заклинание над собой прочитает — не получится. Человеческое сердце — вечный огонь, который невозможно просто так потушить. А если этот огонь нашел того, кто может в нем сгореть, — тем более. Каждое новое движение их извивающихся тел — скитание Прю от почти исчезающих теней самообладания и высокомерия до вкуса горького либидо. А шаг в сторону — упасть в пропасть и не вернуться. Тонуть в предательстве и наслаждении, ненависти и жалости к самой себе. — Забудь. В этот момент среди мглы, смешанной с неоновыми красками, такое слово казалось чем-то нереальным и приятным. Утром же оно толкнет на эшафот. Сейчас, когда время приближалось к трем ночи, появлялось чувство неизбежности — того, что уже пройдено. Того, чего не изменить. И Прю была счастлива осознавать это. Поступи она по-другому, было бы в сто раз хуже. С Коулом она чувствовала себя в безопасности. Почему-то ощущала себя человеком, слабым и беспомощным, а не Зачарованной, которая побеждала сотни врагов. Наверное, Фиби думала так же. Вот только безопасность Фиби с ним во сто крат возрастала, потому что он её любил и никогда бы не предал. Прю не хотела осознавать это — сейчас, когда не надо держать себя в руках и подавлять стоны, думать о подобном бессмысленно. Коул брал её руку в свою и нежно целовал, и Прю думала, что хотела бы раствориться в этом мгновении. Но их коллизия была слишком сильна, поэтому Прю выдыхала в полудосаде полу-эйфории. Коул — не тот, кого она могла бы ждать, любить или защищать. Пора было смириться с этим и принять. Последнее движение вкупе с поцелуем в плечо и характерным хрипом — и Прю начала различать очертания номера отеля. Огни в окне растворились под напором чрезмерно светлого утра. Где-то включилась сигнализация машины, где-то послышался мужской крик, и Прю с досадой поняла, что эскапизм не задался. Сегодня днем она все равно будет дрожать от страха, избегать Фиби и сражаться с демонами. Стало холодно, и Прю ощутила одеяло на своих плечах. — Забудь и просто поспи. Все будет нормально. Прю выдавила обреченную улыбку и поддалась чужому теплу. Ей все ещё хотелось верить, что эта ночь не была ошибкой.