Живые без восстребования

86 дней 15 часов 13 минут и 2 секунды назад Нэд и Чак вошли в дом ее тетушек, для того чтобы сознаться в том, что их племянница и дочь жива и начать новую счастливую жизнь большой и дружной, хоть и особенной семьей. Нэд был готов раскрыть свою тайну, хоть и это могло бы стать и началом конца. - Я была внештатным агентом. Мне пришлось сыграть свою смерть. Чтобы поймать целую преступную группировку. Нэд не верил своим ушам. Все что решили они с Чак за дверями этого дома, сейчас шло совсем наоборот. Он не знал, что сказать и поэтому сидел на месте, вжимаясь в слегка потертую обивку дивана в гостиной дома Чарльз. - Но Шарлота, это было жестоко по отношению к нам, - всплеснув руками, запричитала Вивьен. - Я знаю. Поэтому я попросила Нэда и Олив присмотреть за вами. Лили просто пошла и налила себе полный бокал. Этот вариант Нэду нравился определенно больше, чем если бы на него в очередной раз направляли двустволку. 86 дней 13 часов 27 минут и 36 секунд назад началась новая жизнь Нэда. Но она как ничем не отличалась от старой. Его тайна по-прежнему была тайной, тетушки Чак отменили гастроли и, запершись в доме, опять впали в глубокую депрессию. И Чак все чаще стала пропадать у них дома. Даже в кондитерской появлялась лишь, когда ей нужен был свежий пирог. Даже пасека перекочевала с крыши их дома во двор дома тетушек. Весь мир Чак крутился теперь вокруг ее семьи, истинной семьи, в которую, казалось, Нэду забыли дать пропуск. Новые расследования с Эмерсоном даже самые необычные все меньше интересовали Чак. И проходили по старой, надоедливой схеме. Прикосновение…. минута на расспросы …. дело закрыто. Вознаграждение в руках довольно улыбающегося Эмерсона. 45 дней 3 часа 15 минут и 8 секунд назад Нэд стоял в своей кондитерской. Посетителей было не много. Олив радостно что-то мурлыкала себе под нос, натирая до блеска кофе-машину. Даже пироги не могли успокоить пирожника. - Олив, мне кажется она уже не станет чище. Разве что ты протрешь ее насквозь. - Что? Олив явно не услышала его, а находилась где-то в своих размышлениях. - Я говорю, оставь в покое кофе-машину. Лучше убери со столиков. Мы закрываемся на сегодня. - Да я передам Эмерсону, - все так же задумчиво отозвалась официантка. - Олив, ты уверена, что он будет заинтересован в уборке нашего кафе? - Мне кажется, он будет в восторге. - Эмерсон? - Нет, Ренди, - задумчиво произнесла Олив. Имя таксидермиста для Нэда было особо неприятно. Оно его раздражала до того состояния, что он хотел воспользоваться своим даром, для того чтобы оживить все его чучела. И только то, что умершие через минуту невинные животные вновь принесут Ренди работу, останавливало пирожника от этого шага. Нэд пытался отогнать от себя эти мысли, но чувство, что казалось, прошло безвозвратно вновь поселилось в его сердце. Ревность. Удушливая и темная. Она давила на пирожника всякий раз, когда он видел счастливую Олив, идущую с работы, к смешному грузовику таксидермиста. И из-за этого Нэд вел себя не свойственно. - Олли, прекрати уже тереть! Это раздражает! - Хорошо. Зачем так кричать? - Мы на сегодня закончили. Закроешь сегодня сама? - Хорошо, - пискнула Олив. Пирожник на мгновение подумал о том, что Чак не звонила уже второй день. - Нэд, с тобой все хорошо? – насторожено спросила официантка. - Да, все отлично. А что не так? - Просто ты держишь меня за руку уже минуту. Он опустил взгляд и посмотрел на свою ладонь, крепко сжимавшую хрупкую ладошку Олив. Теплота ее ладони завораживала и пугала одновременно. На какое-то мгновение пирожник почувствовал щемящую тоску в душе. Как бы он не пытался убедить себя в обратном, но касание к коже человека, который тебе приятен – это очень важно. Нэд отскочил как ошпаренный от Олив и, схватив свое пальто, вылетел из своей кондитерской под удивленным взглядом официантки. - До завтра, Нэд. Но ответить ей он не решился. Это было не вежливо, но сегодня Нэд однозначно поступал несвойственно самому себе. К примеру, он посчитал Олив притягательной настолько, что его боязнь и нежелание тактильных контактов отошло на задний план. Он домчался до своей квартирки и, зажмурившись возле двери, загадал «если Чак будет дома - все будет хорошо». Квартира была пустой и холодной. Пирожник даже не стал надевать тапочки со звоночками. В них нет необходимости. Сейчас точно нет. Трубку взяли только на пятый гудок. К трубке подошла Вивьен. Она довольно радостно сообщила, что Шарлотта сейчас возиться со своей пасекой. И что сегодня они втроем даже ездили на какую-то выставку. Затем в трубке что-то зашумело, и связь прервалась. Нэд долго ворочался в кровати. Мысли роились в голове как вся пасека Чак. Внезапно он вспомнил ту ночь, когда он спас Олив от лошади. Ощущение ее тела, прижимающегося к его, и еще спасение при падении с колокольни и тогда над пропастью…затем ее поцелуй-благодарность, затем поцелуй в доме тетушек Чак. Олив не поверила ему тогда, а пирожник и не стал разубеждать. Но ему действительно тогда нравилось быть ее «парнем» хоть и совсем не долго. Он успел ощутить, какими могут быть привычные для людей отношения. Нэд зло на себя фыркнул и накрылся подушкой. Его девушка Чак. А это все проделки гормонов в его теле. Нужно поговорить об этом с Эмерсоном. Или даже лучше с психологом или священником. Точно! Ему нужно сходить на исповедь. Он сможет рассказать хотя бы часть того, что роится в его голове. И никто об этом больше не узнает. Главное узнать, где здесь есть поближе церковь. Сон был глубоким, липким и опутывающим сознание, как паук свою жертву. Нэд бежал по игрушечному городу, который безжалостно топтала огромная Годзилла. На ее пути стоял автомобиль, в котором была закрыта Чак. Она тарабанила по стеклу и пыталась выбраться. Пирожник бежал из последних сил, но успел вытащить девушку в последнее мгновение. - Нэд, ты спас меня, - радостно просияла Олив, обнимая его за шею, и прильнула к его губам с благодарностью. Пирожник вскочил с кровати. Взглянул на пустующую кровать Чак, он не ощутил знакомого ему с недавних пор тянущего чувства одиночества. - Нэд, доброе утро, - Олив стояла на стремянке и вешала над своей дверью рождественские украшения, - А ты будешь в этом году встречать Рождество? Могу и тебе дверь украсить. Девушка радостно улыбалась. - Спасибо, Олив, не нужно. Она грустно посмотрела на Нэда. Вздохнув, продолжила свое занятие. Пирожник вспомнил о своем обещании найти место для исповеди. - Олив, у меня тут такой вопрос. Когда ты уходила в монастырь, ты.. - Нэд, я бы не советовала. Тебе не пойдет одежда священника, - Олив ловко развернулась на последней ступеньке стремянки и, рассмотрев вытянувшееся лицо пирожника, звонко расхохоталась, - Я пошутила. Ну, так что ты хотел спросить? - Да так, ничего. Как там Дигби? Прости, я забыл его вчера забрать. - Все хорошо они с Пигби давно нашли общий язык. Нэд, подай мне вот тот синий колокольчик. - Что? - Ну игрушку в форме колокольчика. Вон смотри, лежит в корзинке. Олив активно показывала пальчиком Нэду на нужное ей украшение. Но пирожник был слишком погружен в свои размышления. - Да-да вот там….нет не этот…. левее который. Да ты почти у цели…еще левее…Да, ДА!!! Оно...ааааааааааааааааааааааааа Перед глазами Олив за мгновение пронеслась вся жизнь, ведь падать с высоты, превышающей ее собственный рост в два раза, не входило в ежедневное расписание официантки. Перед глазами Нэда тоже успело пронестись, правда не вся жизнь, а лишь падающая на него Олив, которая быстро сменилась разноцветными звездами, когда его затылок коснулся бетонного пола. - Ох, Нэд. Ты меня спас. Скоро у тебя это войдет в привычку. Олив первая отошла от падения. Хоть ей и хотелось хоть на время притвориться потерявшей сознание. В объятиях Нэда было так уютно. - Это хорошая привычка, - попытался улыбнуться в ответ пирожник, летающие перед глазами звезды сильно отвлекали от этого процесса. - Нэд, ты что постоянно таскаешь с собой скалку, - Олив поерзав на нем, залезла рукой под его пальто, - Зачем она тебе она, защищаться от воров. Ой! - глаза Олив округлились, когда ее рука так и не нашла привычного кухонного инвентаря, - Так это не скалка…там…упирается в меня. Щеки Нэда залил предательский румянец. Олив попыталась встать, но руки пирожника только крепче прижали ее к себе. - Полежи еще немного. Может быть у тебя сотрясение, - пробормотал он, коснувшись белокурого затылка Олив. - Наверное, что-то перед глазами все так закружилось…быстро-быстро, - пролепетала она, не спуская глаз с губ пирожника. Нэд с трудом приподнял свою голову от земли и их губы встретились. Ощущения вкуса кофе на губах Олив, вместо привкуса пластика или пищевой пленки, и тепло ее ладоней, касавшихся его скул, были такими необычными для пирожника. Но именно этого ему так не хватало, чтобы почувствовать свое счастье полноценным. Его ладонь легла на затылок Олив, опасаясь, что она может сбежать, испариться, как обычно это случалось в его снах. - Нэд, мы не должны. Мы же просто партнеры по работе. Да? Олив уперлась кулачками в его грудь, отодвигаясь подальше от его губ. - Нет, Олив. Пирожник опять прильнул к губам девушки. Ее радостный вздох, вызвал бурю в его груди и прилив сил. Он вскочил на ноги, вместе с прилепившейся к нему Олив, и двинулся в свою квартиру. Дважды споткнувшись в коридоре, запутавшись в своем же пальто, которое Олив стащила с его плеч и, уронив горшок с цветком, он таки смог донести ее до кухни и, усадив на стойку, наконец-то прервал их поцелуй. Взгляд Олив был безумным и счастливым одновременно. - Что такое? - Ты такая же как мне снилась, - признался Нэд - А я тебе снилась? - Да - И что я делала в твоих снах? Нэд опустил взгляд, и румянец опять предательски выдал его мысли. - Наверное, это был вещий сон, - нашлась Олив и потянула Нэда к себе за ворот футболки. И их губы опять встретились.

***

Ровно 115 дней 7 часов 8 минут и 36 секунд после этого пирожник стоял на кухне своей кондитерской. Перед ним стояла тарелка с прокисшей клубникой, которая почему то не превращалась в свежую и аппетитную, хоть он и прикасался к ней уже больше минуты. - Нэд, у нас опять сломался холодильник? Фу, какая гадость, выброси ее. Олив, вбежавшая только что с улицы, снимала на ходу легкий плащ. Пигби и Дигби недовольно отряхивались от капель дождя. Весна в этом году была на удивление затяжной. Поморщив носик, она быстро выбросила в мусорное ведро испорченные ягоды. Оставив пирожника задумчиво изучать свои пальцы. - Сегодня пришло новое письмо от Чак. Они с тетушками сейчас в Японии. Смотри, какая прелестная открытка. Ты какой-то сегодня задумчивый. Нэд, ты не заболел, - Олив подтащила стул и, забравшись на него, быстро потрогала люб любимого, - Да нет, все нормально, - чмокнув его в нос, она прошла в угол и привесила открытку к огромной карте, на которой они с Нэдом отмечали передвижения Чак с ее тетушками и возможно с ее отцом. Чак выбрала свою семью. Причем она успела это сделать еще до того, как Нэд успел ей рассказать о них с Олив. И теперь путешествовала по всему миру с гастролями «Прелестных русалок». Нэд стоял, задумавшись о том, что случилось с этой клубникой. Возможно, он ее уже касался и забыл об этом. Пока пирожник стоял и пытался вспомнить, что он делал в последних два дня. Внезапно он ощутил странное чувство на кончиках пальцев. Опустив взгляд, он увидел своего верного друга Дигби, облизывающего преданно его руку. Спустя 8 месяцев 3 недели 14 дней 5 часов и 8 минут спустя Нэд рассматривал крохотного человечка, в свертке, который был у него в руках. Их с Олив дочь недовольно поморщилась и потерла крохотной ладошкой уголок глаза. - Она прекрасна, - прошептал Нэд, боясь напугать ребенка, - Красавица, как и ее мама. - И с огромным добрым сердцем, как у ее отца, - отозвалась Олив, проведя по затылку мужа рукой. «Надеюсь это единственное, что у нее будет от меня» - подумал Нэд. Ведь его дар так к нему и не вернулся. Но в любом случае, у малышки Шарлот всегда будет двое любящих родителей, которые помогут ей пройти сквозь все трудности в ее жизни.