Страх

      Исполинские куски земного шара, удерживаемые неведомой силой и не разбредающиеся таким образом по просторам необъятного космоса, парили в воздухе. Чары природы по-прежнему властвуют над ними, украсив эти причудливой формы островки вековыми деревьями и сочной зеленью, среди которой уловимы звуки сотен тысяч живых существ. Теплые потоки воздуха разносят эти голоса от острова к острову, играя роль некого ретранслятора, более мощного, чем те, чертежи которых еще не задуманы. Одна из частей планеты имела самый крошечный размер и была значительно удалена от центра. Она была похожа на кусок пирога, неумело отрезанного нетерпеливым ребенком. Но ее отличал лишь размер и пару существ, укрывшихся на нем и наивно полагающих, что их не станут здесь искать.       На поросшем высокой травой лугу, среди неизвестных рассказчику и читателю бутонов цветов, обессилившие и уставшие, лежали два юных дракона, прильнув друг к другу как птенцы, спасающиеся от пробирающего до костей ветра. Укрыв друг друга хрупкими на вид крыльями, они наслаждались стрекотанием кузнечиков в гуще травы и трелью птиц, важно устроившихся на раскидистом ясене, упирающимся ветвями в самые облака. Прикрытые веки и равномерное дыхание драконов давали понять, что они отдыхали. А примятая подле них площадка сочной зелени наталкивает читателя на пучок более изощренных мыслей.       – Синдер? – сонным голосом окликнул пурпурного цвета дракончик свою мирно дремавшую спутницу. – Ты спишь?       – Да, – не без нотки иронии последовал ответ.       Нарушитель спокойствия заразительно зевнул, продемонстрировав ярко-красный влажный язычок.       – Тогда и я буду спать, – промямлил он, заботливо укрывая ее крылом.       Синдер отомкнула веки и, улыбаясь, заглянула в его беспокойные глаза.       – Ты хочешь поговорить? – поинтересовалась она и, изловчившись, игриво лизнула его в щеку. Тот поморщился, но без того отвращения, что испытывают дети, когда их целуют на людях.       – Нет, – сказал он и посмотрел на площадку из примятой травы, немного не дотягивающую до размеров футбольного поля. Такой стеснительный взгляд не остался незамеченным чуткой спутницей.       – Ну и что, что мы здесь побегали немного, – сказала она. – Ты заслужил...       – Синдер! – перебил Спайро. – Стоит ли говорить об этом?       Спутница удивленно заморгала, а затем, наклонив голову набок, засмеялась.       – Ты стесняешься? Думаешь, нас кто-нибудь услышит? – она с трудом уняла свой негромкий смех и добавила весьма серьезным тоном: – А давай, если что, скажем, что я первая начала?       – Синдер! – воскликнул он, нежно коснувшись носом ее шеи. – Но ты и так первая начала.       Она слегка вздрогнула и податливо прильнула к нему телом. Спайро почувствовал тепло, исходящее от крыльев, лап и от шеи, которая запылала от его прикосновения. Посторонние звуки притихли. Природа замерла в ожидании. Птичье пение, шелест травы да стрекотание кузнечиков были приглушены страстным дыханием парочки. Спайро крепко прижимал к себе Синдер, словно боялся, что ее могут у него отнять и что это лишь сон, который растворится поутру как туман. Все мысли сплелись в единое целое; в эту минуту, секунду и мгновение они связаны лишь одним. Синдер сейчас принадлежала ему. Ее лапы медленно скользили по его телу. Грозно торчащие когти куда-то испарились, хотя они по-прежнему были. Мягкие, не защищенные крепкой чешуей, лапы озорно исследовали широкую грудь пурпурного. Хвосты переплелись как змеи, став единым целым. Казалось, ситуация принимает вполне естественный оборот, и читатель, дав волю своей фантазии, на секунду отстраняется от текста, изображая из себя робкое и благовоспитанное существо.       – Синдер? – прошептал Спайро, прильнув головой к ее груди.       – Да? – ответила Синдер, нежно поглаживая его плечо и предчувствуя, чего он хочет. – Мы так мало говорим, – следом добавила она.       – Да. И у меня есть вопрос.       – Я тебя слушаю, – сказала Синдер, блеснув счастливыми глазами.       Спайро аккуратно отстранился от нее и устроился на животе, не сводя глаз с ее мордочки. Синдер кивнула, понимая, что так будет удобней вести беседу, нежели из клубка лап, крыльев и хвостов. Она устроилась напротив него, с почтением соблюдая дистанцию. Объятия не способствуют серьезному разговору и трезвому принятию решений, дорогой мой читатель, самоуверенно качающий головой.       – Я хотел бы поговорить о твоих способностях, – сказал Спайро, лениво расправив и сложив крылья.       – Кажется, это будет интересно, – попыталась увильнуть Синдер, нарочно зевнув и состроив измученную физиономию. – Может оставим эту тему хранителям?       – Нет, – заявил Спайро. – О тебе мне хочется узнать побольше именно с твоих слов.       Синдер посмотрела влево, куда-то вдаль, а затем растерянно уставилась на собеседника.       – Ну, хорошо, – согласилась она. – Но будет неинтересно.       – Я постараюсь кивать и делать умный вид, – съязвил Спайро, добродушно улыбнувшись.       Она прищурилась, мол, вот он герой, не доверяющий той, которая прошла с ним через врата пекла. Конечно, она понимала, что Спайро слишком долго времени провел в боях и переживаниях за возложенную на его плечи ответственность. Он сейчас будет стараться лишь для нее: будет неумело шутить, ерничать в неподходящих моментах, кривить и смеяться для того, чтобы попытаться понравиться ей в мирное время, в которое от поступков и подношений мало что зависит, если отношения искренние.       Синдер выпрямила лапы и спросила:       – С какой начнем?       – С яда, – ответил он, хлопая по-детски наивными глазами, будто в ожидании чудесной сказки.       – Быть по-твоему, – согласилась она и, набрав в легкие побольше воздуху, начала свой рассказ: – Давным-давно, в глубине Колодца душ, меня уронили в варево с ядом степной гадюки, или я сама прыгнула туда. Я уже не помню...       – Постой-постой! – перебил Спайро, слегка привстав. – Это правда?       Синдер тихо засмеялась, уткнувшись глазами в землю и играясь когтями с одуванчиком. Спайро недовольно покачал головой. Он ведь вполне серьезно спросил, а она, видите ли, подшучивает над ним.       – А если серьезно? – выдавил он, нахмурившись.       – Я не знаю, Спайро, – виновато отозвалась она, заглянув ему в глаза. – Может, я не помню. Или забыла, но так или иначе, я бы не стала от тебя это скрывать.       – А воздух? – поинтересовался он, надеясь, что получит какое-нибудь объяснение.       Синдер оживилась, прогнав внезапно нахлынувшую печаль. Она накрыла одну лапу другой и сильно прижала, выразив таким образом недовольство собственным раскисанием по пустякам.       – С воздухом куда все проще, – почти напевая протянула она. – Я овладела этой способностью в довесок своим дряхлым крылышкам.       – Правда? – Спайро засмеялся. – Хочешь сказать, что завидуешь моим крыльям?       – С ними бы я чувствовала себя уверенней.       Спайро поднял голову и поскреб лапой шею. Затем, задумчиво улыбнувшись небу, посмотрел на спутницу.       – А у меня есть другой вариант, – сказал он. – Тебе подвластен воздух, потому что ты едва тяжелее Спаркса.       – Свалить тебя на землю хватит, – парировала Синдер, вызывающе покачав головой. – Кажется, мы в этом совсем недавно убедились.       – Так и есть, – согласился Спайро. – Не каждому такое под силу. Забираю свои слова обратно. Да, ты тяжелая.       – Не переиначивай, – хмыкнула Синдер и приблизилась к нему. Жадно заглянула ему в глаза и, страстно облизнув губы, проговорила: – Иначе мне придется применить силу тела. Хотя к чему это, – продолжила она уже несколько приглушенным голосом, – если моих глаз достаточно, чтобы одолеть тебя.       – Ты слишком самоуверенна, – возразил он и подыграл ей, мягко коснувшись носом ее щеки. А читатель, тем временем, уже извелся, ожидая более откровенных действий. Но не тут то было, дорогой пошловатый друг.       Спайро вновь отстранился и заявил:       – Остались еще тень и страх. Как насчет тени?       Синдер, улыбнувшись, терпеливо продолжила свое повествование о способностях, положив поверх его передних лап свои. Шмыгнув носом и заглянув в его настойчиво просящие глаза, она выиграла немного времени, чтобы выдумать очередную историю.       – В детстве я очень боялась тени, – сказала она дрожащим голосом. – Даже собственной. Поэтому я избегала темных мест и старалась закрыть глаза задолго до захода солнца. Но мне не долго удавалось это скрывать. Галл, тот обезьяний громила, приковал меня к столбу, подобрав цепь настолько короткую, что она состояла всего из нескольких звеньев. Он всю ночь поддерживал огонь в костре и шумел, чтобы я не могла уснуть. Я, даже не касаясь передними лапами земли, всю ночь смотрела на собственную тень и плакала. Я не понимала, за что он со мной так... – Синдер умолкла, понурив голову.       Спайро еще в начале рассказа уселся на хвост и с приоткрытым от ужаса ртом слушал. Затем он закрыл рот, чтобы смочить слюной порядком обсохший язык. Синдер быстро подняла голову и, увидев что он поверил ее словам, поспешила исправить ситуацию, прошептав:       – ... а потом меня уронили в варево с ядом степной гадюки.       Из уст пурпурного послышалось растерянное: "Что?!" Синдер засмеялась и кинулась ему на шею, повалив на землю. Она прижалась головой к его груди и удовлетворенно промолвила:       – Я навсегда запомню эту физиономию. Она станет бесценной для меня, станет аргументом в будущих спорах о том, что даже тебя можно испугать и ввести в заблуждение.       – А я поверил! – пораженно отозвался Спайро, обнимая ее. – Но а как же последняя способность - страх?       Синдер резко встала и грозно нависла над ним, устрашающе скалясь и шипя как та самая гадюка, из которой добывают яд. Спайро обеспокоенно покосился на нее, никак не ожидая такой выходки. Еще больше он взволновался, когда она положила лапу ему на грудь, растопырив длинные когти и зловеще прошептала:       – Я твой страх.       Спайро сглотнул подступивший к горлу комок. Лапа Синдер медленно приближалась к его горлу.       – Ты мой страх? – переспросил он.       – Да, я твой страх.       Наступила неловкая пауза. Спайро уже приготовился мощным броском сбросить ее с себя, но она убрала когтистое оружие с его груди и спокойно сказала:       – Но ты смог обуздать свой страх, победив меня.       – Синдер? – осторожно поинтересовался он. – Все в порядке?       – Ты помнишь нашу битву? – спросила она, пропустив его вопрос мимо ушей. – Помнишь, как мы бились на краю света?       – Конечно, – ответил Спайро, постепенно восстанавливая сердцебиение.       – Ты тогда боялся меня, ибо я была твоим страхом и ужасом. И ты не просто победил свой страх – этого мало. Ты сумел обуздать его. – Синдер к этому времени совсем смягчилась и вновь обаятельно заморгала.       – Не делай так больше, хорошо? – попросил он. – Ты понимаешь, что я уже хотел скинуть тебя?       – Глупый, – промурлыкала спутница. – Разве требуется дважды овладевать одним и тем же страхом?       Она прильнула к нему с новой силой, не дав договорить. Все уже было сказано.       А погодка, тем временем, способствовала тому, что пора подыскивать хорошее, непромокающее место. Тяжелые стены туч, черных, как сама ночь, надвигались с соседнего острова. Будет гроза, будет ошеломительные раскаты и пугающие ветви молний. Но разве следует искать укрытие тому, кто уже обуздал свой наиглавнейший страх?