Отдыхай...

      Моринага закрыл дверь и устало привалился к стене. Дошёл! Почти два часа по утреннему просыпающемуся городу. Первые «ранние пташки» неодобрительно косились на явно нетрезвого парня в заляпанной одежде. Чёрт бы побрал этого Ватанабе, надо ж было так неловко упасть, чтобы опрокинуть столик на сидевшего рядом друга! Жалко новые джинсы и любимую футболку, отстираются ли, неизвестно. Что за невезуха?       Возвращаясь вчера из Хамамацу, Моринага терзался, не зная, что выбрать: остаться ли дома с семпаем и отпраздновать встречу после недельной разлуки или пойти-таки на мальчишник Макото. Равно хотелось и того, и другого. Сначала решил было приехать пораньше, поздороваться с любимым, а после того, как тот заснёт, удрать к друзьям. Но Тамура-сан, его руководитель, попросил задержаться, и отказать было никак нельзя. Так что выбор остался «или-или». Если бы семпай ждал дома… Последнее время он старался в дни возвращения кохая пораньше заканчивать работу. Но не вчера. Вчера он прислал эсэмэску, что задержится допоздна, а на вопрос о помощи сухо отбил: «Сегодня сами справимся, поможешь завтра. Отдыхай пока». Ну, раз так, Моринага и отправился отдыхать. Правда, всё же забежал в магазин за продуктами, по-быстрому состряпал семпаю ужин из полуфабрикатов и написал записочку, обильно приправленную смайликами и сердечками. Пообещал себе, что уж завтрак-то любимому он приготовит по-человечески, и, натянув новые джинсы — Канако говорила, что он в них просто неотразим, поехал в кафе, где его уже заждались однокурсники. По дороге всё обижался на семпая, но потом успокоил себя тем, что любимого не переделаешь, работа для аспиранта всегда на первом месте и «уси-пуси» от него ждать не приходится. С другой стороны, чем недоволен-то? Отпустили «отдыхать» — будем веселиться на всю катушку!       Первые часы так и было. Побесились на славу! Но потом всё настойчивей зазудела мысль о том, что семпай дома один, ждёт. Уговаривал себя, что тот, скорее всего, преспокойно лёг спать, да ещё и порадовался, что после тяжёлого дня никто не пристаёт. Но шутки приятелей казались всё глупее, музыка — раздражающе громкой, еда и напитки — невкусными. Всё сильнее хотелось оказаться дома, обнять спящего любимого и зарыться носом в приятно пахнущие шампунем волосы. Пускай с утра семпай опять будет ругаться, что он без спросу ночевал в чужой кровати — можно ведь просто встать пораньше, да и завтрак приготовить надо… Моринага так замечтался, что не успел среагировать, когда с опрокинутого столика на него посыпалась ещё совсем не пустая посуда. Это был уже не намёк, а чёткое указание судьбы: тебе пора домой! Метро ещё закрыто, в такси в таком виде не пустят, и он решил отправиться пешком. Ну и что, что далеко, заодно проветрится. Лето, ночь тёплая, не замёрзнет…       Первым делом — в ванную! Приняв душ и оставив отмокать грязные вещи, голышом пошлёпал в комнату, хихикая про себя — вот было бы крику, если бы семпай его сейчас увидел! Но любимый крепко спит, и дверь в его комнату… Что? Приоткрыта? Заскочив к себе и наскоро натянув домашние шорты и майку, прокрался в соседнюю спальню. Семпай не закрыл дверь… Случайность? Или всё-таки ждал его? Почему-то раньше таких случайностей не бывало. Милый! Хоть полчасика побыть рядом, а потом надо будет идти готовить вкусный-превкусный завтрак. Осторожно прилёг с краю, оперся на локоть, взглядом лаская лицо любимого. Как же он красив! Правильные черты, морщинка между тонкими бровями, такие соблазнительные губы… Потянулся было зацеловать это лицо, что снилось ему ночами, размотать кокон одеяла, чтобы добраться до обожаемого вечно мёрзнущего тела, но невероятным усилием воли остановил себя и лишь легко коснулся губами бледной щеки. Нельзя! Семпай терпеть не может, когда его будят подобным образом. О, сейчас-то он сдастся, но вот потом, потом будет ругаться, даст волю кулакам, а в глазах будет невысказанное: «Опять? Я тебе поверил, а ты…». Снова будет прятаться в своей комнате, как рак-отшельник в раковине, и запираться на ночь. Лучше уж потерпеть до вечера… Видимо, его движение потревожило спящего, он приоткрыл затуманенные сном глаза. Выдохнул довольно «Мори…», чуть улыбнулся уголками губ и, придвинувшись ближе, уткнулся в плечо. Провёл холодным носом по покрывшейся мурашками коже, шумно втянул знакомый запах и вновь ровно засопел. Моринага покосился на будильник — время ещё есть, осторожно прижал любимого к себе и замер, боясь пошевелиться. В душе тонкая струнка пела мелодию счастья. Так редки и мимолётны такие вот минуты, когда на грани сна и яви чувства этого ледяного человека прорываются наружу из-под его скорлупы, ещё не скованные стальными тисками холодного разума! Как Тацуми не кричит, не обзывается, не ругается, всё-таки он неравнодушен к своему бестолковому кохаю, к этому извращенцу, идиоту и чудовищу. Никогда «этот грязный тип» не услышит признания, и тем сильнее он ценит такие вот мгновения. Иногда его охватывают сомнения — неужели такой необыкновенный, умный, красивый, сексуальный, замечательный человек действительно согласен терпеть рядом ничем не примечательного парня, каких десяток на дюжину? И Моринага готов завидовать самому себе, когда держит в объятьях своего прекрасного возлюбленного. Как же трудно сдерживаться!       Ещё минут пятнадцать, и надо будет вставать. А пока можно урвать этот маленький кусочек счастья — обнимать любимого и чувствовать его спокойное тёплое дыхание на своей шее. Только вот… уже не такое спокойное и кожи касается не только дыхание, но и… губы? Лёгкие, невесомые поцелуи, от которых всё тело пронзает дрожь. Сколько же раз он мечтал ощутить это! Неужели сбылось?! Губы становятся настойчивее, поцелуи жёстче.       Тихий шёпот:       — Где был, гад… я ждал… Мори… Моринага… Мори… на… га…       — Моринага! Моринага!       С него сдирают одеяло, чувствительный тычок в плечо заставляет парня сесть на кровати, очумело мотая гудящей от похмелья и недосыпа головой.       — Вставай, засоня! Кто обещал мне помочь? Ассистентов сегодня нет, я один не справлюсь! Быстро умываться и за стол, завтрак стынет!       — А?! — ошалелый взгляд на часы — проспал, и сильно, через сорок минут уже нужно выходить. Виновато заныл:       — Семпай, простите меня, пожалуйста, я сейчас быстренько что-нибудь приготовлю…       Раздражённый рык:       — Сказано же — всё на столе! Шевели клешнями, тормоз! Терпеть не могу есть один.       — Но откуда?.. Я же вчера только в магазин успел, и не готовил толком…       — Куда уж тебе, тебе же некогда… Только бы по кафешкам шастать, охламон! — Лёгкий подзатыльник для приведения в чувство. Самодовольное:       — Ну, уж простейший омлет я и сам могу сделать! Давай в темпе, а то не достанется! — и гордо удалился.       Парень округлившимися глазами смотрел вслед. Семпай не ругается за то, что он спал в его кровати! Семпай сам приготовил завтрак! Мир перевернулся! А с другой стороны, что ему, голодным на работу идти, раз нерадивый кохай, обещавший накормить, дрыхнет как сурок. Сны смотрит… всякие интересные… Гм, шорты надо бы застирать… А всё это интересное мы отложим на вечер, любимый наверняка тоже соскучился! Моринага аж зажмурился и мурлыкнул от предвкушения, но, услышав нетерпеливое «Да где ты там?» из гостиной, поспешил слезть с кровати. Семпай ведь шутить не любит, действительно может оставить без завтрака. А омлеты у него получаются потрясающе вкусными! Хаси можно проглотить и тарелкой закусить! Торопясь в ванную, вспоминал, как учил семпая готовить. Загаженную кухню, испорченную сковороду, шишку от этой сковороды на своей голове… Но результат того стоил! Пусть пока это единственное блюдо, не считая бутербродов, в арсенале Тацуми, но выходит оно превосходно.       Как ни торопился, но дожёвывал последние куски, когда семпай уже собрался уходить.       — Ладно уж, недотёпа, разрешаю опоздать. Но не больше, чем на полчаса! Уберёшь тут, и бегом в универ! Раньше начнём, раньше закончим, раньше домой вернёмся, — и улыбнулся.       Чтобы понять, что эта полугримаса-полуусмешка обозначает улыбку, нужно очень хорошо знать Тацуми. У его кохая радостно забилось сердце — неужели это был намёк? Вскочил, потянулся обнять.       — Семпай!       — Всё, я ушёл! — Дверь захлопывается перед самым носом. — Встретимся в лаборатории! И пошевеливайся!       Торопливо поправляя одежду перед выходом, Моринага не удержался, отогнул воротник рубашки и в который уже раз полюбовался в зеркало на свежий засос на плече. Первый! Будет чем сегодня вечером смущать семпая! И помчался помогать любимому, что-то напевая себе под нос.       За компанию с футболкой и новыми джинсами Моринаги на балконе сохли его же домашние шорты и пижамные штаны Тацуми…