His Butler, Perfect

5:59 Тени ночи, скрывающие самые страшные и самые сладкие грехи, исчезают с рассветом. День за днем, каждый раз. С рассветом начинается и идеальный день идеального дворецкого. Хотя, строго говоря,мой день и не кончался, ведь сон никогда не смежает мне веки - демоны не испытывают потребностей, подобных этой. Я лишь лежу в своей постели - довольно широкой, это привилегия дворецкого - по приказу моего господина. За почти бесконечно долгую мою жизнь он был первым, кто отдал мне такой приказ. Был и первым швырнувшим в меня тарелку, когда я уточнил у него шепотом на ухо, нужно ли мне при этом раздеться. Я пробегаюсь пальцами по пуговицам форменного пиджака движением, почти неуловимым для глаза смертного. Расправляю незаметные складки, смахиваю с плеча несуществующую пылинку - дворецкий семьи Фантомхайв готов к исполнению своих обязанностей. Итак, пора будить этих... остальных слуг, как бы я не желал им вечного покоя. Неужели так сложно проснуться самостоятельно? Сверяюсь с часами на серебряной цепочке и иду к двери, перебирая в мыслях варианты завтрака для господина и поручения для слуг, которые причинят минимум беспокойства графу и мне самому. Зеркало в полный рост, зачем-то стоящее у меня в комнате, мельком отражает идеального слугу. До чего же забавно, что идеальным человеком может быть только не-человек. *** 8:58 Приготовив восхитительные французские булочки и Дарджилинг второго сбора, я беззвучно вхожу в комнату господина. Хотя, даже вздумай я хлопнуть дверью - граф и ухом бы не повел. Так крепок сон ребенка с усталостью взрослого. Сегодня я отчего-то не спешу будить господина, вместо этого я склоняюсь в полуметре над ним, и с жадностью, как много раз до этого, изучаю расслабленные сном черты лица. Вдыхаю его свежий запах, чувствую острую пульсацию его души, отдающуюся в кисти правой руки. Не вздумайте открыть глаза, мой лорд. На моем лице нет сейчас и тени раболепия. Вечность, длинною в минуту, спустя, иду к окну. - Доброе утро, милорд. - говорю я достаточно громко, резко раздвигая шторы. - Пора вставать. Маленький граф морщится и открывает глаза, протягивая в сторону руку. - Газету. Пока мой господин изучает передовицы, сервирую завтрак. Кладу ровно две ложки чая с небольшой горкой в чайник и быстро переворачиваю крошечные песочные часы, словно они действительно мне нужны. - Сегодня на завтрак французские булочки и ваш любимый западнобенгальский сорт чая. - Добавить молока, господин? - Нет, не стоит. - кажется, мой лорд плохо спал этой ночью. Впрочем, как и большинство остальных, когда я не помогаю ему заснуть. - Как сегодня ваше самочувствие? - Прекрасно. - недоволен, ребенок. - У меня нет причин чувствовать себя плохо. Закончив с завтраком и умыванием, снимаю с графа ночную рубашку, невесомо очертив кончиками пальцев, затянутых в перчатки, линию его спины. Ох, милорд, конечно, случайно. Я никогда не называл утреннее одевание "процедурой", как это делает маленький граф, для меня это было всегда чем-то сродни ритуалу с его таинствами, ревностно мной оберегаемыми. Ритуал, на котором каждое утро, на протяжении уже более трех лет, я позволяю себе чуточку больше. Ручаюсь, граф и сам не помнит того, как когда-то я одевал его без единого прикосновения непосредственно к коже. Но потом, каждый раз, каждое утро - немного ближе, еще чуть-чуть теснее. Настолько осторожно и медленно, насколько это вообще возможно. И вот он стоит передо мной, незаметно обласканный с головы до ног, раскрасневшийся, абсолютно не понимающий причин. И не смотрит в глаза своему демону. - Какие дела запланированы на сегодня? - о, стараетесь придать голосу ровный, скучающий тон. Но не для моего совершенного слуха, господин. - Прямо сейчас урок английского права, далее уроки игры на скрипке. - духи ада, дайте мне сил вытерпеть его игру на этом несчастном инструменте! - А после вас ждут отчеты филиалов вашей компании и рапорт из Скотланд-Ярда. - В котором они, как всегда, забыли поблагодарить нас за раскрытие дела? - граф слегка поднимает вверх левый уголок рта, что, по его мнению, должно выражать презрительную усмешку. Что ж, надо признать, иногда у него это получается. – Идем, Себастьян. Ах да, после занятий подай такой же красный чай, что на прошлой неделе приносил Лау. - Да, мой лорд. *** 10:45 "Невыносимый мальчишка, дерзкий щенок..." - …тьян! Чай остыл. – маленький господин хмурит брови, раздраженный моим невниманием к его капризам. – Ты не слышишь меня? Маленькое человеческое существо в кресле всеми силами пытается казаться очень грозным. Упрямо сжатые, чуть искусанные губки и сведенные к переносице брови. Смотрится уморительно. Да-да, господин, я весь трепещу. В такие мгновения я лишь вежливо улыбаюсь, но на самом деле в груди поднимается волна такого хохота, что мог бы составить конкуренцию Гробовщику. - Я прошу прощения, милорд. – поклон безупречного слуги, овации достаются демону. – Сейчас же заварю свежий. Несколько минут спустя открываю дверь кабинета, толкая перед собой сервировочный столик на колесах. Маленький граф упорно делает вид, что читает отчет о поставках в восточные колонии, а на самом же деле он наблюдает за мной, ждет момент, чтобы кинуть дротик в своего верного дворецкого. Ах, мой господин, вы неисправимы. - И принеси мне десерт. – голос доносится из-за стопки белых листов. - Никак нет, господин. – мягко говорю я, наполняя чашку свежим Бай–Хао Инчьжень Улун, за которым господин не постеснялся отправить меня с самого утра. В Китай. - Близится время обеда. Не оставив графу время для возражений, я ускользаю за дверь. Губы сами кривятся в улыбке, прислушиваюсь – и да, дротик вонзается в дерево. Совершенно неисправимы, мой господин. *** 12:28 Только переступив порог, я сразу осознал, насколько большой была ошибка отлучиться из кухни во время готовки. А всего-то на пять минут – вычистить все ковры в поместье. Ярость и жажда крови. Именно такие чувства вызывают во мне клубы пепла на кухне. И какой же ущерб нанес кухне повар на этот раз? Кажется, минимум два филиала компании «Фантом» работают только чтобы покрыть ежемесячные убытки от ремонта. Кухня пуста. Кажется, этот…шеф-повар смылся, как только запахло жареным. Какой каламбур. Как все же хорошо, что удалось приготовить обед заново, даже не отклонившись от меню. Иначе мне не миновать гнева моего хозяина. Сведенных к переносице бровей, сжатых в ниточку губ и очаровательно сморщенного носика. Я улыбаюсь и одним движением руки сметаю на пол уже полностью готовое блюдо. Совершенно не изменившись в лице, я готов бесконечно перекатывать на языке ваши эмоции, граф Фантомхайв. Кажется, моя вынужденная диета делает меня склонным к играм…совсем как мой юный господин. *** 14:03 Безукоризненно начищенное серебро, тончайший фарфор и букет из так любимых моим господином белых роз. Молодой господин лениво водит вилкой по тарелке, прекрасно зная, как мне неприятен этот звук. - Себастьян, что это такое? – кажется, мое вмешательство в меню совершенно не вдохновило моего господина. С брезгливой миной граф уставился на тарелку, поддевая вилкой брокколи. Ни в чем не повинная салфетка, жестко сжатая в маленькой ладошке, выдает раздражение. - Свежие овощи особенно важны для растущего организма, милорд. – поклон, свесившаяся челка прикрыла улыбку. – Прошу вас, уделите должное внимание овощному рагу. Невозможно сердиться на дворецкого за заботу, не так ли, господин? Сердитый взгляд стал мне наградой. Как же велико его нежелание показаться неловким даже в глазах слуг, которые стоят рядом и молчат, напустив на себя крайне виноватый вид. Ненавижу эти собачьи взгляды. Неужели это так сложно – просто ничего не делать? Ох уж эта театральная постановка. Так сложно развлекать себя, ожидая, когда опустится занавес. - Вот уж… скорми это тем, кого не жаль. Кошкам своим, например. – граф незаметно покачивает ногой под столом и усмехается. – Проследи, чтобы овощи впредь оказывались на столе только в качестве гарнира. А теперь я хочу десерт. - Прошу вас, господин. – я с наслаждением наблюдаю на ним, снимая куполообразную крышку с тарелки. – Сегодня морковный пудинг со сметанным кремом. Ну же, господин, стонать от отчаяния совсем не пристало дворянину! *** 15:53 - Себастьян! Ох-ох, кажется, сказки о Золушке возникли не на пустом месте. Ее мачеха определенно была из рода Фантомхайв. Приказав Бардою следить за вишневым штруделем к ужину, я снимаю фартук и спешу в кабинет, где сейчас господин абсолютно никак не может обойтись без помощи своего демона-дворецкого. - Да, милорд? Вы звали меня? Щенок королевы сидит в данный момент за своим столом, слишком большим для этого тщедушного тельца. Ну не должно быть у детей таких столов. Интересно, какое будет у моего маленького графа выражение лица, если я скажу ему, что знаю о его давнишнем распоряжении удлинить ножки кресла, дабы его хорошенький носик доставал до бумаг? Нет, пожалуй, пока не стоит. Прибережем до следующего раза. - Завяжи. – господин смотрит в сторону, всем своим видом показывая, что общение со всякими дворецкими и демонами явно ниже его уровня. – Я хотел ослабить узел, но он соскользнул. Ах, мой невыносимо милый господин опять оторвал меня от дел, так как не в силах сам завязать себе ленточку на шее. Что ж, придется спасать положение. - Вне всяких сомнений, это я плохо завязал ленту. – улыбаюсь и со всем почтением опускаюсь на одно колено. Граф сцепил зубки, он отлично понимает сарказм. – Позвольте исправить мою оплошность, господин. Протягиваю руки в ослепительно белых перчатках и в мгновение ока завязываю идеальный бант. Точно такой же, как и утром. Затем занимаю «свое место», за левым плечом своего хозяина. Из-за этих ребяческих попыток обратить на себя мое внимание – которое, прошу заметить, принадлежит моему господину чуть менее, чем полностью – мне иногда хочется затянуть эту атласную ленточку немножечко туже. Просто в порядке воспитания. - Какой вы все же беспомощный, мой лорд. – медленно тяну слова, жадно рассматривая румянец, моментально выступивший на этих нежных щеках – Если мне не изменяет память, вы все еще не можете самостоятельно застегнуть пуговицы? Вообще-то одевать господина, наполнять ванну и разоблачать его перед сном - обязанность младшего лакея. Впрочем, появись такой в поместье Фантомхайв, с ним немедленно произошел бы несчастный случай. - Я… умею. – кажется, граф только что проглотил несколько совсем нелестных слов про своего слугу – Просто мне неудобно их застегивать, когда я смотрю сверху. Мой господин вновь поднимает свой остренький подбородок выше. Думает, выкрутился. - Вот как? Может быть, в таком случае… - быстро, не давая осознать и отпрянуть, наклоняюсь к самой его щеке, так, чтобы мое горячее дыхание касалось шеи графа, чтобы он буквально кожей ощутил мои слова - … вам стоит потренироваться на мне? Да, за такие вольности, некоторые из которых господин способен понять пока лишь на уровне инстинктов, меня давно бы уже выставили из любого приличного дома. А впрочем, нет – я же так хорош в услужении. Но я все же спешу удалиться, прикрываясь делами, пока мой невинный хозяин ловит ртом воздух, задохнувшись от возмущения. Мне же еще нужно спасти от Барда вишневый штрудель. Только выйдя из кабинета, сразу же беззвучно прислоняюсь спиной к двери. Слушаю, наслаждаюсь тяжелым дыханием господина, быстрым биением его сердца, а губы сами собой растягиваются в улыбке. Но улыбке совсем не доброй. Такой, милый граф, что вам не стоит видеть на лице своего покорного слуги. Такой, что заставила бы вас заслониться руками. Что ж, господин, я научил вас вполне прилично танцевать, не так ли? Ваше знание языков и точных наук тоже полностью моя заслуга. Так кто же, как не дворецкий семьи Фантомхайв, научит вас справляться с пуговицами?.. А потом я научу вас еще чему-нибудь. *** 21:45 Купать молодого господина для меня особая забава. В каком-то роде это состязание для нас обоих, ему не нужно объяснять правила игры с демоном. Моя задача заключается в том, чтобы как можно незаметнее касаться кожи, бедер, чувствительных местечек на теле маленького лорда и заставить сорваться с его губ полустон-полувздох. Для меня есть только одно правило – господин не должен видеть мои руки без перчаток. Ведь какому слуге дозволено касаться драгоценного бархата кожи милорда? Ну, разве что такому, как я. Задача же господина, в свою очередь, это оставаться равнодушным к моим ласкам и попытаться поймать меня за чем-то неподобающим. К слову, ему еще ни разу это не удалось. И мы состязаемся изо дня в день, и каждый из нас на самом деле из кожи вон лезет ради победы, уж очень заманчивый приз на кону. Играем, мой лорд? Белые ходят первыми. - Долго ты собираешься стоять там? – о, нетерпение. Пытаетесь показаться смелым? – В отличие от некоторых, у меня нет вечности, чтобы ждать нерасторопных слуг. Граф нетерпеливо дергает конец атласной ленточки на шее и позволяет ей упасть. Что ж, граф. Обнаженное тело – открыто смотреть ниже ломких ключиц нельзя – завораживает. Оно одновременно будит и инстинкты хищника, и желание защитить. Даже его нареченная невеста, это неимоверно шумное создание, выше моего господина. Даже когда он на своих очаровательных каблучках. Интересно, сколь много времени пройдет, пока люди заметят, что с момента заключения контракта граф перестал расти? Но тем легче для меня поднять его на руки и опустить в заботливо приготовленную мной ванну. Обильная мыльная пена на ваших волосах не дает вам открыть глаза, чем я беззастенчиво пользуюсь. Вам шах, милорд. Мои пальцы скользят по вашему телу под водой, освобождая от тяжести ежедневных хлопот. Горячая ли вода заставляет пунцоветь ваши щеки и плечи? Мой господин ненавидит проигрывать, но все, что ему остается сейчас – это сжимать бортики ванны до побелевших костяшек пальцев. - Довольно, Себастьян. – голос юного графа выдает его раздражение. Пасуете, милорд? – Я хочу спать. Желание хозяина закон для меня. Что ж, извольте. Кипенно-белое полотенце, и я вместе с ним, приняли вас в свои объятья. Его маленькая милость и не замечает моих губ, прижатых сквозь ткань к его макушке, а также абсолютно сухих перчаток. Хорошо, пусть будет ничья. *** 23:07 - Доброй ночи, мой лорд. – я задуваю дыханием единственную свечу. Вот так, работа идеального дворецкого закончена. - А теперь вы уснете так крепко, что… Граф изо всех сил сжимает веки, подчиняясь моей магии, и не слышит шороха упавшего пиджака, стягиваемых перчаток. Не видит сияющих в темноте рубиновых глаз. Неслыханная дерзость для слуги – присесть на кровать хозяина – для демона такой пустяк. Такой же пустяк, как склониться над этим тонким телом, даже в темноте манящим белизной кожи. Пустяк и откинуть это лишнее сейчас одеяло. Наслаждаюсь зрелищем ваших плотно сомкнутых век, поджатых губ и провожу своим жарким, бесстыжим языком по этим хрупким лодыжкам, вверх, еще выше, до самых округлых колен. Просто преступление – оставить этот белый, нежный живот, эти тонкие выпирающие тазовые косточки без моих губ на целый день. Но сейчас я напомню вам… ох, простите, вашему телу, конечно, насколько он сладок, наш грех, о котором вы и не подозреваете. Я не уйду еще долго, пока мой спящий господин не начнет метаться подо мной, пока полностью не сотрется грань между невыносимой для этого маленького тела болью и обжигающим удовольствием. Я не покину вас до самого конца, пока вы сами не забудете, где кончается ваше тело, дрожащее и покрытое потом, и начинается мое. И вы будете оставаться спящим, пока я сталкиваю вас в наш персональный ад, полный экстаза, пока не запятнаю вас своим грехом так, что ни один святой не подарит вам прощения. Таким образом наш контракт был исполнен. Каждую ночь ваша душа принадлежит мне, каждую ночь она у нас одна на двоих. Неужели все, что вы пожелали оставить себе – осколки чести? Что же, ваш слуга покорен, а демон – великодушен. Пусть ваша гордость не позволяет вам открыть глаза и признать происходящее правдой. Пусть ваша страсть не дает вам прогнать меня. Вы, возможно, сами отдадитесь мне еще очень не скоро, но демоны умеют ждать. Ведь сейчас вы уже позволяете мне брать то, что я хочу, пусть и только под покровом ночи. Все дело в вашей чести, не правда ли? Поэтому, каждый раз, когда заканчивается день графа и его идеального слуги, тьма позволяет нам начать новый раунд нашей игры. А мы с вами сделаем вид, что демону под силу заставить человека уснуть крепчайшим сном и видеть сладкие, полные греха, возмутительные по своей природе сновидения. Он стонет, едва слышно, несомненно, проклиная про себя своего персонального демона. Этого короткого, нежеланного для него стона хватает и мне, чтобы закусить губу и последовать за ним. Господин, прижатый тяжестью моего тела к кровати, судорожно ловит воздух приоткрытыми влажными губами. Его глаза, невероятной даже для меня красоты, по-прежнему закрыты. Он спит. - Спите крепко, милый маленький граф. – я шепчу ему это прямо в ухо, проведя по нему языком. Стыд и условности остались на том берегу. - Завтра нас ждет новый день. И еще бесчисленное их количество. Конец