Посылка

Аска не любила метро. О причинах этой неприязни она никогда особо не задумывалась, но предпочитала добираться до места иными способами. Если получалось. Но иногда других вариантов не оставалось, как и сегодня. Сегодня её ждала важная посылка у знакомых отца, и чтобы туда добраться, ей пришлось отпроситься с занятий пораньше, добежать до станции Нагахара на линии Танимачи, втиснуться в вагон и тосковать из-за грядущей долгой поездки до конечной станции Дайничи. Как и всегда, со станции Дето народ повалил валом, и вскоре Аску прижало к шесту, за который она уцепилась, чтобы её не вынесло людским потоком на очередной остановке. Конец мая, жара, толпа и тесный для толпы вагон — всё, о чём вы мечтали, да уж. Аска чувствовала себя скованно и неуверенно. На улице-то она могла в любой момент всё изменить, хотя бы подраться и погасить раздражение, а тут… Худенькая женщина пошатнулась, наступила ей на ногу и тихо извинилась. Другая женщина толкнула грудью в плечо, но даже не заметила, потому что за секунду до этого её толкнул сосед в помятом костюме. Движение прекратилось, и двери вагона распахнулись, выпустив на волю взмокшую раздражённую толпу и запустив внутрь толпу посвежее и побольше. Аска уже практически обнимала блестящий металлический шест, как стриптизёрша в плохом американском кино, а чужие тела сдавливали её со всех сторон. На миг ей стало дурно, и она мысленно пообещала себе, что ноги её больше в метрополитене Осаки не будет. Кажется, на станции Хирано появился вдруг этот лёгкий приятный аромат, который привёл Аску в чувство и заставил крепче сжать шест пальцами. Если бы она могла, то огляделась бы, но она не могла. Когда движение поезда возобновилось, к её спине на миг прижалась упругая округлость. Под ногами мерно постукивали колёса, вокруг слегка покачивалась стена из тел, и царила тишина. Ни извинений, ни приглушённой ругани — только сладковатый цветочный аромат вокруг. Знакомый, но Аска никак не могла вспомнить название цветка. Что-то простое, элегантное и — одновременно — изысканное. На повороте к ягодицам Аски прильнули сильные бёдра, а по спине вновь скользнула чья-то грудь. Всего на миг, будто примерещилось. Неприятных ощущений всё это не вызвало, но она взмокла так, словно бежала сломя голову пару кварталов. Сначала не поняла, почему, поняла чуть позже, когда бёдра и грудь хозяйки приятного запаха вновь прикоснулись к её телу. Она взмокла от ожидания. Крепко стискивала ладонями шест и ждала, когда же они снова соприкоснутся друг с другом. Аска слышала немало историй о приставаниях в метро, даже видела сама пару раз, но всегда это были мужчины, которым нравилось прижиматься к девушкам. И уж меньше всего на свете Аска думала о том, что однажды окажется на месте жертвы, да ещё и пострадает от домогательств не мужчины, а женщины. И что это не вызовет у неё отвращения, а очень даже наоборот… Она зажмурилась и вцепилась в шест, застыла. Напряжённое тело почти звенело, как гитарная струна. И к спине прижалась грудь незнакомки, затем бёдра… Вагон слегка дрогнул, и вышло так, что Аска сама потёрлась о соседку. Невольно. Она ни о чём подобном не думала, случайность чистой воды, только щёки у неё тут же заполыхали от стыда. Видимо, незнакомка поняла её неверно и положила ладонь на ягодицу, погладила через ткань юбки, медленно повела рукой вниз. Кожу слегка царапнули ногти, а ладонь нырнула под юбку, чтобы вновь прижаться к заднице Аски. Это напоминало приятный мягкий массаж, когда пальцы легонько сжимали мышцы, ласкали, выводили узоры и сжимали вновь, немного сильнее, чем прежде. Аска расслабленно прикрыла глаза, а через пару минут едва не выпустила из рук шест, потому что незнакомка высвободила ладонь из-под юбки и запустила её под тонкую белую рубашку, уверенно повела вверх и коснулась верхнего края бюстгальтера, бесцеремонно потянула кружево вниз и тянула до тех пор, пока из левой чашечки не выскользнула пышная округлость. Аска покосилась вниз и закусила губу: под белой рубашкой красноречиво проступал бугорок, выдававший её возбуждение. Она вскинула голову и уткнулась взглядом в стену из людей вокруг. Все стояли, сбившись в одну плотную массу, и никто не обращал внимания на соседей, словно нет их, лишь бы не извиняться тысячу раз за неудобство. Да, это проще. Она сама поступала всегда так же, как они. Да и в жуткой тесноте вряд ли кто-то мог разобрать, что с ней прямо сейчас делают. Если бы даже Аска захотела, она не смогла бы развернуться. Можно сказать, что выбора-то и не осталось. Горячая ладошка накрыла её грудь под рубашкой, пальцы впились в упругую плоть до лёгкой боли, а затем принялись играть с соском, задевать ногтями, пощипывать, рисовать круги, тереть. Всего минута пытки — и Аска прижалась ягодицами к бёдрам незнакомки, потёрлась о высокий выпуклый лобок и невольно повела рукой назад. Сердитый вскрик отрезвил её и заставил дёрнуться прочь от цветочного аромата. В тесноте она задела сердитую на вид женщину, и та глухо что-то ворчала пару минут. На остановке толпа хлынула прочь из вагона, но аромат по-прежнему витал в воздухе. Внезапно и он стал отдаляться. Аска не выдержала и обернулась. Она увидела со спины девушку в длинном нежно-голубом сарафане. Волосы незнакомки прятала модная шляпка, а с полей сбегали на плечо узкие голубые ленточки с цветками ромашки. Ромашка! Именно аромат ромашки это был! «Ромашка» остановилась в дальнем углу вагона — вполоборота к Аске, но разглядеть её лицо мешали поля шляпки. Поколебавшись немного, Аска отступила от шеста и двинулась следом, пока никто не обратил внимания, что у неё не всё в порядке с одеждой. Она застыла за спиной «ромашки» и потянула носом воздух. Несомненно, тот же запах. Вскоре набившиеся в вагон люди заставили Аску прижаться к странной девице с извращёнными наклонностями. Она смело бросила ладони на тонкую талию, медленно повела вверх… Крепкие пальчики сжали её запястье и резко дёрнули. Споткнувшись о подставленную ступню, Аска налетела на стену, тут же к её спине прижалась «ромашка», запустив руки под юбку. Она медленно и неторопливо поглаживала ягодицы, уверенно проводила губами по шее — над белым воротничком. Вокруг молчали раздражённые и куда-то спешащие люди, которые не замечали ничего и замечать не хотели. Аска вздрогнула, когда проворные пальчики забрались в трусы и принялись рисовать узоры уже там, то нажимая легонько, то скользя почти невесомо. И «ромашка» томно, но настойчиво притиралась бёдрами к её заднице. Аска приникла к стенке, отчётливо ощутив, что её бельё увлажнилось, а обнаглевшие пальцы смело раздвинули складки плоти и пощекотали лёгкой лаской. Незнакомка действовала уверенно и со знанием дела, будто уже не однажды приставала в общественном транспорте к ничего не подозревающим девушкам. Она двигала пальцами всё быстрее, а потом стала резко менять ритм. Аска запрокинула немного голову, ловя воздух широко раскрытым ртом и мысленно умоляя себя заткнуться и дышать тише и медленнее, но ни черта не выходило. Ей казалось, что она взорвётся прямо сейчас, а ещё ей было мало. Она хотела больше даже в тот миг, когда её тело непроизвольно содрогнулось, а сама она чуть не подавилась вдохом. Поезд остановился, бросив Аску к стене. Люди заторопились к дверям. Пока она пыталась прийти в себя, «ромашка» села на опустевшее сидение и дёрнула её так, что она рухнула на колени, накрытые голубой тканью. Впереди их ждали ещё одиннадцать остановок. Вагон заполнился людьми опять, поезд тронулся. И «ромашка» забралась пальцем в тело Аски, другой рукой она мягко тёрла её спереди, не забывая менять темп. На следующей остановке внутри Аски было уже два пальца, которые двигались не так нежно и неторопливо, как один, а сильно, быстро, жёстко. Она кончила через остановку, забившись в чужих руках, и после обессиленно откинулась спиной на грудь «ромашки». Большую часть оставшегося пути незнакомка водила руками по телу Аски под рубашкой, одаривая чувством приятной расслабленности, а за пару остановок до Моригучи они остались в вагоне вдвоём. «Ромашка» ловко расстегнула рубашку Аски, потянула бюстгальтер вверх, позволив двум крупным полушариям выскользнуть на свободу. Левой рукой она сжимала то одну грудь, то другую, а правая тем временем вновь нырнула в трусики Аски. Когда двери распахнулись на остановке, Аска опиралась руками о бёдра «ромашки», стонала уже без страха быть услышанной и сама подавалась навстречу пальцам. Она теперь понятия не имела, какая это остановка и когда ей вообще выходить. И безумие продолжалось до Моригучи. Потом «ромашка» просто столкнула Аску со своих колен. Пока Аска судорожно озиралась, пыталась одновременно запихнуть грудь в бюстгальтер и застегнуть рубашку, поезд остановился, и двери с шипением раскрылись. «Ромашка» вышла из вагона, сделала несколько шагов и остановилась по ту сторону — за стеклом, постояла с минуту и перед самым отправлением обернулась, сняв с головы шляпку. Ей на плечи хлынули длинные светлые волосы. Она медленно облизнула губы и продемонстрировала вскинутый большой палец, а затем сделала характерный жест — будто пощупала руками женскую грудь. Пышную женскую грудь. Лили де Рошфор кончиками пальцев приподняла подол сарафана и присела в реверансе, после чего спокойно отвернулась и зашагала прочь, жизнерадостно помахивая шляпкой с голубыми лентами. Двери вагона сомкнулись перед самым носом пришедшей в себя Аски, не позволив ей выскочить, догнать свою вечную соперницу и надрать ей задницу. Двери даже выдержали пару пинков и злобное шипение, смешанное с руганью. Немного успокоившись, Аска осмотрелась, быстро привела в порядок одежду и опустилась на сидение, постаравшись мыслить здраво. Вероятно, Лили оказалась в Осаке по какой-то личной причине. Но она наверняка следила за Аской. Возможно, пресловутой посылки тоже не существовало, и это был лишь предлог, чтобы заманить её в метро. Но чего Лили хотела этим добиться? Месть за проигрыш? Что же это за месть, когда объект мести испытывает удовольствие? Мстят совсем не так. Когда Аска вышла на остановке Дайничи, она успела уже голову себе сломать от попыток объяснить или понять странное поведение Лили. Хотя она никогда и не понимала свою соперницу — у аристократов мозги явно устроены как-то не так. — Я пришла… — протянула она без особой надежды, переступила порог дома и столкнулась с супругой господина Хигучи, знакомого её отца. — Вот и ты, деточка. Сейчас принесу посылку. Пока госпожа Хигучи ходила за посылкой, Аска немного поговорила с господином Хигучи об отце и школе. Получив же наконец посылку и окончательно убедившись в её реальности, Аска поставила коробку на колени и сняла крышку, чтобы немедленно выпучить глаза так же, как и чета Хигучи. На алой бархатной подушечке внутри возлежал здоровенный фаллоимитатор на батарейках и с подсветкой, а рядом скромно белела карточка с чёрными иероглифами, которые претенциозно гласили: «Никогда не отказывай себе в удовольствии. От Лили с любовью». Госпожа Хигучи, успокаивающе погладив мужа по плечу, робко спросила: — Аска-чан… ты хочешь о чём-нибудь поговорить?..