Злоключения и приключения антианимешницы в мире One Piece

      - Терешкова! – дикий вопль завуча был не только очень громким, но ещё и прочувствованным, ибо подкреплён он был разными (цензурными, заметьте!) метафорическими фразами нелестного содержания об одной особе женского пола. – Ты, наглая девица!       А уж когда зам директора появилась в дверном проёме нашего многострадального 9 «А», то мы смогли любоваться ещё и наглядным пособием к этому незабываемому выплеску эмоций, ибо перед нами предстала грозная, аки фурия, злобная, аки Медуза Горгона Ирина Генриховна Молотова – учитель химии по профессии, завуч по статусу.       - Че? Ирина Генриховна, че вам от меня опять нужно?! – «наглая девица» и так далее по списку недоуменно охнула и резво подскочила с первой парты, где до этого соблаговолила вольготно возлежать, и, громко хлопнув при этом рукой по столу, сердито уставилась на женщину.       Галдеж вокруг сразу стих, предоставляя разворачиваться действиям самим и без лишних жертв.       - А то ты не понимаешь! – женщина поперхнулась от столь наглого хамства, нервно поправляя очки на переносице, но в себя пришла достаточно быстро.– К директору… ЖИВО!       - Да почему опять-то! – глаза вышеназванной особы недоуменно распахнулись, тем временем как мозг яростно переваривал только что полученную информацию. Но надо отдать должное, девушка быстро взяла себя в руки и, почти что сразу, подозрительно прищурилась, показывая, что нечто такое всё-таки было. - Если вы по поводу вчерашнего, то я и с места не сдвинусь! Эта су… - она кашлянула, пытаясь скрыть осечку, ибо материться нехорошо, а перед некоторыми взрослыми и вообще нельзя, - очень нехорошая личность получила за дело! И я не собираюсь перед ним извиняться!       Ярости в её взгляде на троих хватило бы, но на учительницу произвело не большее впечатление, чем предупреждение Минздрава на алкоголика.       - Терешкова… - женщина прищурилась, скорее прошипев, нежели произнеся ненавистную ей фамилию с такими многообещающими нотками, что даже у этой самой Терешковой мурашки по спине пробежали.       - Грр… Да поняла я, поняла, иду! – девушка нервно огрызнулась, демонстративно закатив глаза, и самой вальяжной походкой прошествовала прочь к выходу. - Черт возьми!       Как уже понятно, с замом директора они были не в лучших отношениях.       - Терешкова, не испытывай моё терпение на прочность… - проигнорировать такой наезд было делом принципа, и женщина усмехнулась. С намёком. Жирным таким, причём. И хоть основная часть негодования уже прошла, но видно было, что сдерживалась она из последних сил своих.       - Пф, если бы его проверяли на прочность по всей строгости закона, то ваше терпение давно бы оправили на свалку! – в ответ завучу вяло огрызнулись и, пинком распахнув дверь, вышли прочь из кабинета.       Чёрт, вечно эта грымза орёт по любому поводу. А на меня особенно, прям, как сейчас… Будто на мне свет клином сошёлся! Карга старая...       А... точно, да. Забыла представиться. Я – Терешкова. Да-да, та самая «Терешкова!», наглая девица, самоуверенная, головным мозгом не обременённая личность и так далее, да, всё по списку. И да, это меня только что, пинком под зад, вышвырнули из класса. Мило, етить-колотить… Чтоб ей в аду черти замуж выйти предлагали!       - Идиотка… Хотя. Подожди! – резкий окрик заставил меня не то, чтобы остановиться, но тут же замереть, чуть не споткнувшись на ровном месте, и недоуменно повернуть голову в адрес источника звука. Стоп… мне послышалось, или мне реально сделали поблажку, позволяя не идти к директору?! Да не может быть! В лесу что? Что-то большое умудрилось помереть раньше срока?       – Гераскина, проводи Терешкову. А то она директорскую с кладовой спутает! В который раз уже… – будто услышав мои мысли, ехидно молвила ненавистная женщина, мстительно ухмыляясь в мою сторону.       Да, обломали кайф народу, вмиг пожегши коноплю.       А я так надеялась!       - Да! – вот интересно, пугали меня, а испуганно вскочила и пулей понеслась исполнять указное только личность из класса вызванная. При всём этом она так торопилась, что меня с собой взять забыла. Хех, да уж… Гераскина, как обычно, в своем репертуаре… Хотя… Наша химичка тоже бой-баба, ибо после её отповеди даже наш местный физрук пить бросил, что уж говорить про обычных обывателей школьного двора. Вон как класс наш по углам шкерится да у виска пальцем крутит, на меня глядючи.       Я неодобрительно махнула головой, обводя помещение нелестным взором, и таки свершила своё возмездие, при выходе на волю хлопнув дверью так, что где-то внутри кабинета что-то, страдальчески звякнув, разбилось на мелкие кусочки.       - Т-т… Терешкова! – дикий крик, который был слышен даже сквозь толстые стены, был просто музыкой для моих ушей. Приятно быть всё ж отомщённой, хотя и чуть страшновато…       Нет, ни химички, ни директора я не боюсь, но вот отца, которому они могут про мои подвиги ратные рассказать… Брр, не дай, Боже.       Я вздрогнула и, против воли, перекрестилась, хотя и ярой христианкой не была (меня только крестили и всё, в остальном – свобода веры, мира и действий). Ибо отец мой в во многих вопросах ещё посуровей будет завуча нашего разлюбимого, да и меры воздействия на меня у него не в пример шире…       Я поёжилась, как будто в коридоре резко похолодало, и неторопливо завернула за угол, откуда только что видела испуганно выглянувшую веснушчатую мордашку Гераскиной. М-да, вон как испугалась гнева нашего местного берсерка в юбке. Ну, хоть не удрала, и то радует.       - А меня ждать – это уже не царское дело, да? – я ехидно хмыкнула, глядя на это живописное пособие «Как слиться со стеной в очень экстремальных условиях?» в виде моей доблестной одноклассницы.       Девчушка вздрогнула, отчего две её тугие русые косички забавно вздернулись кверху, и затравленно зыркнула на меня. В какой-то момент мне даже жалко стало эту непутёвую, на которую, из-за дружеский отношений со мной, сыпалось уж очень много шишек. Но эта вспышка совести продлилась ровно столько, сколько понадобилось русоволосой взять контроль над собой. Ровно десять секунд и два глубоких вдоха.       - Аня-сан, - тихо выдохнула она, произнеся моё имя на японский манер, который я не любила и не признавала категорически, и смотря на меня практически не мигая, отчего даже моя существенная разница в росте уже не была такой выигрышной. - Вы можете хоть раз не испытывать судьбу и пожить жизнью обычного человека, а не камикадзе? – и голос её тоже изменился. Обычно мягкая и тихая речь, да ещё и часто сбивчивая из-за смущения, стала на удивление твердой, можно сказать, стальной. А ещё взгляд… долгий, внимательный чересчур, будто насквозь видит. Брр, и не скажешь, что это наша мямля разлюбимая!       - Блин, Ксю! Не начинай! – недовольно протянула я, нервно передёргивая плечами и демонстративно закатывая глаза, только для того, чтобы этот «тихий омут с громадными чертями» не увидел, какое впечатление произвел своей резкой сменой характера.       Обычно для таких вот рентгеновских взглядов у меня есть нехилый иммунитет. Но Ксюгер… Такая Ксюгер.       - Эх, Аня, Аня. Когда же ты вырастешь уже… - девчушка страдальчески вздохнула, наконец-то, переставая сверлить меня таким неприятным взглядом, и, практически сразу переходя на веселый тон, одновременно вприпрыжку устремилась куда-то вперёд, останавливаясь лишь для того, чтобы чуть повернуть голову и тепло улыбнутся, чуть хихикнув. - Пошли, что ль? А то ты опять где-нибудь потеряешься.       Я беззлобно фыркнула на этот непреложный факт, ибо ориентироваться в пространстве толком не умею и не умела никогда, тем временем, как Гераскина начала болтать о каких-то безмятежных пустяках, продолжая вести меня в эти бесконечных коридорных лабиринтах. Эх, вот не понимаю я её. Как она умеет так быстро переключаться с одного образа на другой? Маска, может? Да не, характер у неё такой. Солнечный, беззаботный, но когда надо, то… держитесь, в общем.       Я в который раз вздохнула, тоскливо осматривая серые стены и совершенно не обращая внимания на веселое щебетание подруги. Смысла нет, да и лишняя информация мне ни капли не нужна, а то, что я не слушаю, даже незаметно. У меня практически всегда морда тяпкой, так что… выводы делайте сами.       Ах, да… Я ж ещё толком ничего не рассказала.       Ну, так вот, как вы уже узнали, зовут меня Анькой, для друзей просто Анко, а для врагов – Анко Терек Черный кот. Почему такое прозвище? Да у меня просто одно басовитое существо постоянно на плече сидит. Кот по имени Андривыч. Самое интересное, что даже не учила его этому акробатическому трюку. Само как-то вышло, что уже неудивительно. Всё у меня через пень да колоду. Да и вообще, котэ, как бы, Андрей Иваныч зовут, дескать, так солидней, как папа говорит, но я имя его решительно сократила. Почему? А вы представьте такую картину. Ночь. Тихо. Люди спят… И вдруг вопль в районе первого этажа, знакомый такой: «Андрей Ива-а-а-аныч! Кыс, кыс, кыс, зараза хвостатая! Андрей Ива-а-а-аныч! О, вот ты где?! Опять шлялся, чёрт знает где и чёрт знает с кем?! Шлюшка ты моя, ненасытная! Да ещё и пыльный при том?! Ну, всё… Где мой веник?!» И всё в таком же духе. А у нас соседушка есть… Угадайте, как его зовут?.. Вот, вот, и я думаю, что Кучерянко Андрея Ивановича сравнивать с котом да и злить тоже не надо. На себе проверила, особенно, когда его спрашивать начали: «Ну как? Не шибко вам веником прилетело?». … Да, солью в жо… интимное место не очень-то приятно… отцу было. А мне так ниче, только уши за чужой финт отодрали… Но что-то меня не туда понесло.       К спорту меня особо не тянет. Занимаюсь усиленно только фехтованием на мечах, да и то дома, ибо нет у нас в городишке клубов. Что, несомненно, не радует, ибо тренироваться только с одним противником не есть хорошо, особенно, если это твой отец, которого до сих пор одолеть невозможно. Нет, он, конечно, раньше содержал какое-то додзё (приводил в Россию кендо, так сказать), но после одного неприятного инцидента закрыл и остался обучать только меня, хотя ранее об этом даже заикаться не хотел. Но… в общем, и я особо не сопротивлялась, были причины, да и карате, куда меня привели раньше и заставляли усиленно тренироваться, как-то не прельщало, хотя училась я усердно и достаточно сносно – им и по сей день владею. Всякое может быть, и хоть я круглые сутки с тремя мечами наперевес хожу, но и без них должна уметь защитить честь и гордость свою. А вот мечи у меня особенные – настоящие японские катаны. Аж три штуки! И хоть я обычно сражаюсь двумя из них, но неизменно таскаю их все разом с собой, всегда и везде. Вот, они даже сейчас у меня на боку позвякивают. Ну и что, что химичка бузила полгода, а охрана вообще в школу пускать отказывалась. Отец за, а остальное трын-трава!       С учёбой в школе у меня, конечно, дружба не сложилась. А уж с химией… Сами понимаете, во-первых, я её не понимаю, и у меня эти ферумы, купрумы вообще в голове надолго не задерживаются. Во-вторых, препод меня не переваривает. Поэтому из вольной троечницы я и не вылезаю. Но не всё так плохо. С физикой, математикой, черчением и астрономией у меня всё ферштейн! Где-где, а там моё поприще. А то, что остальные предметы тёмный лес, меня особо-то и не волнует.       Из друзей у меня есть две подруги, о которых, кстати, сейчас расскажу поподробней.       Одна из них - это та самая девчушка, что сейчас бодро вышагивает передо мной, Ксюшка Гераскина, с моей легкой руки названная Ксюгером (С Крюгером настоятельно рекомендую не путать – опасно для здоровья). Познакомились мы типично: в третьем классе на неё какие-то старшие обалдуи наезжали, ну, а я за неё заступилась. Как раз таки карате тогда ещё не запустила да и силы проверить желала, вот и чуть подразукрасила моськи смельчаков. Правда, меня тогда тоже нехило отделали, до сломанной руки, но про Ксюшу они тогда забыли и ее не тронули. А вот она не сбежала, даже порывалась помочь и скорую тоже потом мне вызвала. В общем, она мне понравилась, и я, недолго думая, сразу предложила ей дружить. А Ксюха, не будь дурой, согласилась быстро. И уже со следующего дня мы ходили в школу да и просто куролесили временами вместе. А потом я её и в карате ещё затащила, аргументируя, ибо «Нефиг быть такой хилой, когда ты со мной общаешься, да и вдвоём не скучно будет!». Правда, потом я ушла из этого спорта, а вот она не бросила. И даже уже чёрный пояс заполучила. По учёбе Гераскина патологическая отличница, чем я безбожно пользуюсь, активно списывая контрольные у неё (она и не обижается: знает, что я тоже помогу, чем смогу, коли попросит), ибо мозгами её Бог не обделил, что не скажешь о внешности. Низковата для своего возраста да плосковата в области грудной клетки. А это её ещё особенно вгоняет в депресняк и заставляет ещё больше уверываться в своей дурноте. Но при этом, заметьте, половина наших парней в голос твердят, что она милая. Дурдом? Но у каждого свои тараканы. Я вообще пацан-пацаном и уже практически со всей школой передралась. Но вернемся к Ксюше. Ещё она занимается писательством, но упорно называет себя фикрайтером, почему – не знаю. Плюс начала недавно японский изучать. И флаг ей в руки при её-то способностях, мне-то хотя бы с русским совладать… В завершение её характеристики скажу одно – она кошатница.       Да, кошки всех нас и объединяют как раз! Что Ксюгер, что я, что Алина – всё мы любим эти иногда невыносимые комочки меха, что так радостно встречают нас, когда мы с едой, и выступают утром в роли будильника! А Алина, так вообще…       Кстати, об Алине.       Моя вторая подруга – это Алина Бойко, и это… Пиздец, извиняюсь за выражение. Тотальный, причём. Но обо всём по порядку.       Прозвище её – Бойкот. А прилипло оно с моей лёгкой подачи, когда только-только при знакомстве их я ей устраивала очень и очень много. Да, с демонстративным отворачиванием и фразой: «Бойкот тебе от меня лично!» … Но разве моё мнение кого-то в этой жизни интересовало? Вот и Бойко не стала тогда уходить от этой традиции, начиная при том самом пресловутом «бойкоте» лезть ко мне в утроенном количестве. Так что со временем я просто привыкла и перестала на многие её закидоны внимания обращать, да и бойкоты сами по себе себя изжили из-за отсутствия положительного эффекта. А вот кличка осталась, даже намертво приклеилась. Блондинка наша не спорила с ней, но пафосно изрекала, что это от сокращенного – Боевой кот. А мне-то что? Чем бы дитя не тешилось, словом.       Ещё Бойко меня старше на два года и уже в этом году должна будет закончить школу... Но честно признаю, этого не видно.       Во-первых, она блондинка – безбашенная и с вечным шухером в мыслях и действиях, хотя выглядит всегда красиво, ухоженно и стильно.       А во-вторых, она имеет пренеприятнейшие увлечения… Ибо она анимешница, это раз, яойщица, это два, фикрайтер, это три, да ещё, это четыре, чокнутый алхимик на мою голову. Почему на мою? О… это вообще отдельная история, произошедшая в этом сентябре, после которой я перестала пить все энерготоники.       А ведь дело в том, что эта зараза (блондинка, а не алкоголь), будь она неладна, мне в банку с энергетиком собственно выведенный препарат подлила, ибо незаметно в нём было. Как она его изготовила – фиг его знает, но знаю точно, что в реагентах она точно не нуждалась. Конечно, любимчик химички, Бойко она любое вещество выдаст… И выдала, черт бы её побрал. А эта скотина блондинистая применила их совсем не по назначению да и решила испытать. И на ком же? Конечно же, на мне. Как она говорила, в лучших побуждениях, для стимуляции мускулатурного развития. Нет… это да, было, сильнее на время стала, но, черт возьми, какого лешего я стала хамелеонить! Мои коротко подстриженные волосы выросли аж до этого места, да меняли цвет в течение недели: в понедельник я была блондинкой, во вторник у меня были волосы русого цвета, среда – рыжие, четверг – чёрные, пятница – синие, суббота – голубые, а воскресение, вообще, зелёные! И их подстричь невозможно было – не резало ничем! Нет, вы это представляете?! А уши?! Да из-за этого чокнутого варева они вообще стали эльфийскими, ё-моё! Меня ролевики потом долго мучили из-за них, мечтая к себе затащить, хотя я эти сборища терпеть не могу!       А-а-а, как вспомню, рвать и метать охота… Но есть и приятное в этом параде идиотизма. Гоняла я нашу блондиночку на следующее утро за сие мероприятие, мама не горюй. И по барабану, что над нами угорала вся школа, в том числе и педагогический состав. Почему? А вы представьте себе такую картину: по огромной территории на шпильках, в мини-юбке носится блондинка, вереща что-то диким голосом на всю округу, удирая от непонятного существа, которого и человеком назвать сложно было, ибо у него ещё ежеминутно меняется цвет волосяного покрова (он тогда ещё не установился на недельной смене), да и в удлинившихся ушах в тон вытащенным мечам позвякивают серёжки. Представили? А теперь больше, представьте, как эта самая блондинистая особа, не снижая скорости, с единого маху влетает на ель, что тихо-мирно стояла чуть подальше школьного бетонного забора, на самую её верхушку, дико возопив в конце своего забега - «Не виноватая я! Они сами покрасились! И вообще, я за побочный эффект не ручаюсь!». А недоэльф ей же в ответ не менее громко подвывает: «Ах, не отвечаешь? Тогда все, кирдык бабай тебе, Дездемона хренова! Слезай! Ромео Иванович не придет тебя спасать! Щас я, Отелло Сергеевна, душить тебя буду!»* И тоже на дерево пытается забраться, но увы, не получается, и это чудо довольствуется малым, нарезая круги вокруг несчастного деревца.       Вижу-вижу, представили, а теперь харэ ржать.       Слава Богу, для Бойки, меня тогда от дерева оттащила её давняя подруга, что для меня то ли верный враг, то ли друг заклятый, а то бы я её точно убила. А так, в завершение, скажу одно: так как городок у нас небольшой, то меня потом ещё недельки две не иначе, как бешеный эльф Отелло Сергеевна не звали. Вот так-то… И плевать, что отца у меня Лёша зовут.       И вообще, мы уже пришли.       Я нервно дернула головой, отгоняя марево воспоминаний, и чуть неприятно поежилась, глядя на табличку «директорская», что маячила у меня прямо перед глазами. Бравада-бравадой, а всё равно страшновато.       Ксюша, правильно истолковав моё молчание, что-то залопотала на ломанном японском, но увидев моё удивленно вытянувшееся лицо, выдохнула и, сжав кулаки, неслышно произнесла.       - Ну, ни пуха!       - К чёрту! – таким же шёпотом ответила я, а после, с пинка открыв дверь, ибо помирать, так с музыкой, нагло заявила. – Анастасия Аркадьевна, а я к вам!       В тихой, умиротворяющей обстановке кабинета мой голос и страдальческий скрип так нелестно открытой двери прозвучали уж слишком отчужденно, но я на этом внимание заострять не стала и сразу прошествовала к большому учительскому столу, дабы бухнуться в стоящее недалеко кожаное кресло.       Позади что-то страдальчески залепетала Ксюшка, и почти сразу послышался лёгкий хлопок закрывающейся двери и быстро удаляющиеся шаги. Ну, слава Богу, что она не Бойко и подслушивать не её прерогатива, но сейчас не об этом.       Беловолосая и короткостриженная женщина, лет под сорок, до этого неспешно перебирала какие-то бумаги, а сейчас тяжело вздохнула и перевела свой усталый взгляд на меня. Как уже понятно, это была наш директор - Анастасия Аркадьевна Вагнер. И видит Бог, что придёт ко мне суровый зверь по имени писец, ибо она сейчас не в особо хорошем настроении…       Эх, ладно, сделаем лицо поневинней и будем делать вид, что не при делах.       - Ну, и что случилось на этот раз? – директор, глядя на моё уж слишком честное выражение лица, вздохнула страдальчески и устало откинулась в кресле, сверля меня чуть недовольным взглядом. Криков и воплей не было, она, в отличие от завуча, женщина спокойная и уравновешенная, орать на кого-то не особо любит, но стержень железный в характере имеет. Иначе как бы её тут все слушались и уважали? Даже я считаю, что она классная, хоть и строгая.       - Меня Крюгер послала! – я сама невозмутимость, а ещё и сама наглость, ибо вольготно развалиться в кресле перед начальством может только полный дебил, либо совсем уж безбашенный человек, коим я и являлась.       - А, это, – женщина облегченно выдохнула, в то время как я на эту реплику только недоумённо выгнула бровь. Зачем было спрашивать, если и так Анастасия Аркадьевна знала, по какой причине я к ней в кабинет припёрлась? Может, проверяла, не натворила ли я ещё чего-нибудь? – И не называй её Крюгером, всё-таки Ирина Генриховна завуч… – прозвучало это не слишком-то убедительно, особенно вкупе с чуть заметной усмешкой. - Ну ладно, не будем об этом, а перейдем ближе к делу: ты почему опять подралась с Якушевым? И даже не думай юлить, будто я тебя не знаю.       При упоминании этой ненавистной фамилии, я как-то сразу поскучнела и, не удержавшись, скривилась.       - Пф, он сам ко мне лезет! Вот и получает за дело. – Конечно, я его била и буду бить, наплевав на то, что отец его какая-то большая шишка при правительстве. Да и нефиг меня хамелеоном было тогда обзывать! Мои волосы уже стабильного… зелёного… цвета… Хорошо, что я хоть не куст в его понимании.       - Терешкова, я, конечно, всё понимаю, но и ты пойми меня. Я знаю, что Якушев не такой приятный тип, но я не хочу проблем в школе из-за ваших слишком частых стычек. Его отец уже обращался ко мне с претензиями, особенно сильно проехался по тебе, даже настаивая на твоём исключении. Я тебя прикрыла, ибо твоя позиция в целом правильна и ясна, но больше я так поступать не буду. И, если ты не изменишь своё поведение, то перед тобой предстанет выбор: либо вылететь из школы, либо расстаться с твоими мечами, как ты их называешь, катанами. Как ты должна знать, на ношение холодного оружие в учебных заведениях наложен запрет, который ты успешно игнорируешь… Я понятно объяснила? – женщина тихо выдохнула после своего проникновенного монолога. Я же ощущала себя, словно рыба, резко выкинутая на сушу.       Картина первая: приплыли тапочки к дивану…       - Но… но… Катаны для меня - это святое, да я!... – я от негодования даже резко вскочила. Вот Якушев, вот падла многоликая!..       - Я знаю, - совсем невежливо перебила меня Вагнер, повелительно взмахивая рукой. – Но это моё последнее слово. И точка.       - Да… как… да… А, - я мысленно матюгнулась, понимая, что нехило так попала, и с тихим стоном плюхнулась обратно в кресло. – Я, так понимаю, в школу без отца мне приходить не стоит?       - Ты угадала, - беловолосая печально улыбнулась. – Выхода у меня уже нет. Так что можешь идти.       И больше не обращая на морально разбитую меня внимания, принялась снова разбирать какие-то непонятные бумаги. Мне же ничего не оставалось, кроме как подняться и выйти вон из кабинета. Понятно ведь, что поблажек уже не будет. Допекла…       Настроение моё упало ниже плинтуса, и я, чуть поплутав по школе до звонка с урока, зашла в уже пустующий класс, и, схватив сумку, в которой всё это время нагло дрых мой ленивый кот, попёрлась домой. Всё равно наказания мне не избежать, так что провинностью больше, провинностью меньше… Да и прогул – это ещё ничего, по сравнению с тем, что предстоит мне.       А на улице, под стать настроению, вовсю уже резвилась осень. Октябрь, полностью вошедший в свои права, дал добро погоде портиться. А она, как юный труженик, не просто выполняла, а перевыполняла план. Мимо меня проносились машины и люди, а я, полностью погруженная в себя, спокойно брела домой, раздумывая, как бы сообщить моему отцу об этом... И честно говоря, не ожидала, что жизнь такая свинка, и подлости её на этом не заканчивались.       Дикий вой тормозов заставил моё тело инстинктивно дернуться, откидывая мою сумку с кошариком куда-то в сторону, и чётко осознать только одно – не успею.       Последним, что я помнила в тот досадный день – это была дикая боль и нереально синий клочок неба, окруженный тяжёлыми грозовыми облаками…       «Твою ж…» - это была последняя мысль, перед тем, как я отключилась.

***

      Моей самой первой мыслью было только одно слово. Причём не самого цензурного содержания. Тело же, в ответ на радужные рулады, выдало дикую порцию боли, отчего не то, что двигаться мне расхотелось совершенно, даже глаза открывать желания не возникало.       Мысли путались, перескакивали одна на другую, а я всё никак не желала сосредотачиваться на самом главном, решая только один вопрос: «Что со мной-таки произошло, и какого ша мне так хреново?»       Ведь, честно говоря, ощущение было такое, будто вчера состоялась нехилая пьянка, а я на ней и тамадой, и именинником была... Мать… Так что за фигня со мной произошла? И вообще, почему так темно?!       Я тихо ругнулась сквозь зубы и даже попыталась дернуться, но тело тут же отозвалось таким количеством боли, что вставать мне снова перехотелось. Мозг всё так же отказывался работать. Только кружил в бредовом вальсе какие-то отголоски воспоминаний да разрозненные ощущения пространства.       Замечательно, теперь меня ещё и штормит!       Я выругалась громко и нецензурно, но затихла, позволяя своему взбесившемуся организму немного успокоиться и уже потом давать мозгу воспринимать информацию. Не, я же не самоубийца против природных позывов пойти!       Минуты через три у меня вот и голова уже кружиться перестала, хотя где пол, где потолок всё ещё ощущалось с трудом, но вот то, что моська моя упирается во что-то холодное и мокрое – прорвалось сразу… Мокрое… Что-то мокрое…       Воспоминания, наконец, перестали быть хаотичным месивом и постепенно представали передо мной пусть в неясном, но вполне узнаваемом свете.       Учительская… Возможность исключения… Дикий визг тормозов…       Точно! На меня же какая-то тварь наехала! А судя по тому, что я всё ещё лежу на чём-то твёрдом и холодном, то, скорее всего, что она меня ещё и бросила на месте преступления, а сама смылась в неизвестном направлении!       - Вот же … - не сматериться в сей момент означало пойти против всех законов логики. А ей я принадлежу всецело. – Гадство!       Голова начинала потихоньку проясняться, и я, ценой неимоверных усилий, таки смогла продрать глаза и, оперевшись на руки, принять сидячее положение. Пусть и получилось это у меня не с первого раза, да и конечности в любой момент были готовы подломиться и опустить меня на бренную мостовую. Перед глазами всё плыло и кружилось, и окружающие объекты представали в виде тёмных и неясных пятен. М-да… Терешкова, приложили тебя хорошо. Вон как бросает бренную тушку из крайности в крайность.       Я надломлено усмехнулась, находя силы для иронии, и таки попыталась понять, после тщательной фокусировки зрения и осознания, где я-таки валяюсь: какого чёрта я в переулке? По логике, я должна посреди дороги валяться, ну, или близ неё… А тут… Тупик. И место незнакомое… Может, водитель решил отволочь меня подальше, чтобы не сразу в панику люди ударились? Чёрт… Пофигу. Потом разберусь, сумку мою этот идиот хотя бы себе не заграбастал? Катаны-то он постеснялся с меня снять, а вот сумку…       - Уй!       От резкого поворота головой, в висках что-то ухнуло, отчего я взвыла не хуже матёрого волка и страдальчески схватилась за голову.       - Твою дивизию…       Зато хоть поняла, что сумка рядом не валяется. Себе всё-таки заграбастал, гад, или даже поднять не удосужился…       «Гадство!» - я тихо ругнулась и, облокотившись спиной о близлежащую стену, просто попыталась привести дыхание в норму. О том, чтобы встать, даже речи не шло.       В ушах что-то надрывно бухало, а все звуки улицы доносились глухо, с непонятным надрывом. В голове снова плыло, но уже не так сильно, с ленцой, можно сказать. Но думать и размышлять я отказывалась категорически. Хотелось просто посидеть, прийти в себя и не утруждать больную головушку нагрузкой. Решать о том, где я, что мне делать и так далее по списку нужно позже. Сейчас смысла нет.       - Мяу, – прозвучало у меня где-то в районе ног, а после приятная тяжесть, обрушившаяся мне на плечи, возвестила о том, что Андривыч мой предателем не был. Эх, лапа ты моя невозможная.       Я усмехнулась и наугад погладила по голове моего черного сумоиста. Тот же, в ответ на ласку, только радостней заурчал. И потерся о мою щёку, будто забирая всю боль и усталость с собой. И знаете, от этого мне становилось легче. Разрозненные мысли, наконец, пришли в порядок, голова перестала гудеть, позволив мне не просто встать, а, даже чуть покачиваясь и держась за спасительную стену, прошлёпать к выходу из тупичка. Что ж, сидеть нет смысла, да и (я, рефлекторно поправив катаны на боку, осторожно выглянула за пределы моего местопребывания) понять, где я, всё-таки нужно. Судя по всему, эта сволочь таки вывезла меня за город, да ещё и подальше закинуть меня постаралась!       Я чуть слышно раздражённо рыкнула и всё-таки выползла на длинную глухую улочку, состоящую, кажется, только из одного бетонного ограждения. Куда идти, я, естественно, не представляла даже. Что налево пойти, что направо – всё едино! А от того думать на повороте глупо. И именно поэтому я не стала философствовать и повернула, супротив всем законам логики налево. И плевать, что туда обычно ходят, только для нахождения неприятностей. Естественно, они и не заставили меня ждать, на дав даже пройти каких-то несчастных пару метров.       - Эй, да это же наша зеленоволосая принцесска, – елейно и очень знакомо пропели у меня за спиной, отчего я резко остановилась и словно в замедленной съёмке обернулась. Медленно, но зато безболезненно. - Чё, опять заблудилась? Да?       А ещё улыбались знакомо. Очень.       - Якушев… Сволочь       Ярость заклокотала в груди, а глаза нереально прищурились, и только где-то на границе сознания промелькнула мысль, что я попала. Круто так, попала.