Последний скачок

Этот скачок ничем не отличался от всех предшествующих – как всегда, я ничего не понимал… скажем, почему я оказался на мосту не там, где положено, а по другую сторону перил. К тому же, я даже не мог толком понять, в кого я воплотился на этот раз – поблизости не было ни зеркала, ни людей, а водная гладь, расстилающаяся внизу, была слишком далеко, чтобы можно было разглядеть отражение… Однако же, я здесь оказался – значит, надо что-то делать, для начала – выбраться отсюда. Я оглянулся, прикидывая, как перелезть через перила – и именно в этот момент появился Эл. – Наконец-то мы тебя отыскали! – начал он даже без приветствия. – А что, были какие-то проблемы? – В общем, да… до сих пор ты не прыгал в будущее! Это 2031 год. – Будущее… что-то новенькое! – Принципиально нового ничего. Ты – Элис Мичелл, тебе 13 лет… – Девочка-подросток? Только этого не хватало! И что я должен исправить? – Сейчас посмотрим. Так, Элис возвращается со школьной вечеринки, где некий Генри Стэнтон весь вечер танцевал с ее подругой и ни разу не посмотрел в ее сторону – дело житейское, но Элис так не считает. Послезавтра ее найдут на дне. – Значит, я должен спасти ее от самоубийства? – Компьютер не уточнил, что ты должен сделать, но, думаю, с этого следует начать. Давай, Сэм, слезай, а там разберемся. – Генри Стэнтон… Генри Стэнтон, – перед глазами у меня стояло веснушчатое лицо рыжего подростка. – А знаешь, Эл, может, Элис не так уж неправа? Она и этот Генри Стэнтон – они же созданы друг для друга, и тут эта Шерли Перкинс все испортила… – Сэм, – в голосе Эла послышалась тревога. – Я ведь не говорил тебе, как зовут подругу! Слова Эла с трудом пробивались сквозь волну отчаяния, захлестнувшую меня: – Никому нельзя верить, никому – даже лучшей подруге… зачем тогда жить? Зачем предотвращать самоубийство? – Сэм, перестань! Да что с тобой? Это же всего лишь девочка – она не может так на тебя влиять! Сэм, что ты делаешь! Сэм…!!! Но я уже летел навстречу водной глади… *** Первое, что дошло до меня после очередного скачка – это был отчаянный женский крик: – Джонни! Джонни! Нет!!! Пустите меня!!! Нет!!! Пустите меня к нему!!! Я разглядел, где оказался. Судя по обстановке, это был больничный коридор. Рыдающая женщина рвалась из рук удерживающего ее мужчины, который растерянно бормотал: – Мэри, успокойся, пожалуйста… дорогая, успокойся… Я подумал, что кем бы я ни был здесь, у меня, вероятно, такой же потерянный вид, как у врача, который стоял рядом с этими людьми. Кажется, здесь уже ничего нельзя сделать – зачем же я здесь? Предотвратить чье-то самоубийство? В последний раз это у меня не очень-то получилось. Я направился по коридору – не представляя, куда я иду, только чтоб никто не видел моей растерянности. Без особого труда мне удалось найти сестринскую – к счастью, там было зеркало на стене. Так, я – молодая женщина, судя по одежде – работаю медсестрой. – Что, первый у тебя? Эту пожилую медсестру, сидевшую у стола со стаканом кофе, я заметил не сразу. – Что – первый? – спросил я. – Первый покойник. Привыкай, милочка – это онкология! «Медсестра в онкологической клинике – хоть какая-то информация». – Здесь всегда так, – продолжала моя коллега. – Мы с врачами делаем вид, что лечим, а больные делают вид, что верят нам. А что еще делать? Вот взять хоть этого Джонни Джексона – не мог же доктор Питерс, в самом деле, открытым текстом сказать родителям, что до четырех лет их ребенок не доживет! – Значит, надежды не было с самого начала? – Надежда! – усмехнулась медстестра. – Я тут 30 лет работаю – и не припомню, чтобы кто-нибудь с такой опухолью выжил! Я находился здесь уже минут пять, но так и не понял – и даже не заподозрил – зачем я здесь, а Эл все не появлялся. Я так и не успел разобраться в ситуации, когда ощутил, что перемещаюсь. *** Я оказался посреди какой-то выжженной пустыни. Кое-где виднелись обгоревшие остатки того, что когда-то было зданиями, но что именно здесь было – уже нельзя было разобрать… Пожалуй, впервые за всю историю квантовых скачков мне стало по-настоящему страшно. Кто я на этот раз? Обратиться с таким вопросом определенно было не к кому… могут ли здесь вообще быть люди? Надо хотя бы попытаться кого-то найти… но куда идти – в какую сторону, хотя бы? Продолжая стоять в задумчивости, я поднял камень с земли – точнее, попытался поднять, но рука… прошла сквозь камень. Что это значит? Неужели я снова поменялся ролями с Элом, и теперь я – голограмма? Я понял, что ошибся, когда Эл – как обычно – появился из воздуха. – Плохие новости, Сэм. – Я догадываюсь… в кого я перевоплотился на этот раз? – Ни в кого. – То есть как – ни в кого? – Здесь не в кого перевоплощаться. – Что значит – не в кого? Что – во всей Америке не осталось людей? – Не только в Америке. Это была Третья мировая война – с ядерным оружием и прочими прелестями. Никого живого на Земле не осталось. Я не сразу смог ответить. – Но… но если никого нет – зачем же я здесь? – Не знаю, Сэм, не знаю… может быть, просто нужно было это увидеть. – Но зачем?! – почти закричал я. – Знаешь, на самом деле ничего этого не должно было быть. – Конечно, не должно! – Компьютер вычислил несколько отмененных линий… в общем, эту войну кое-кто должен был предотвратить. – Я? – Нет, это должен был сделать Ричард Джексон – гений дипломатии в своей эпохе. – И что же ему помешало? – Он не родился. – Не родился?! – удивился я. – Его отец… то есть, несостоявшийся отец умер от рака в трехлетнем возрасте. – Джексон, Джексон, – в растерянности повторял я. – Джонни Джексон! Женщина, рыдающая в коридоре онкологической клиники… – Да, Джон Джексон, – продолжал Эл. – Вообще-то, он не должен был умереть. – Но каким образом? – Он должен был принять участие в клинических испытаниях – первый пациент, вылеченный по методу профессора Сандерса, это был прорыв в онкологии. Но профессор Сандерс… – Тоже не родился? – догадался я. – Да, так оно и было, – вздохнул Эл. – Помнишь, ту девочку на мосту? – Элис Митчелл? – Она самая… так вот, это его мать. Там должен был проходить мимо один старичок, который снял девочку с перил, сказал, чтоб прекратила дурить и отвел домой. Потом был разговор с матерью, слезы в подушку до утра – и больше никаких суицидальных наклонностей. Элис выросла, окончила колледж, вышла замуж и родила… то есть родила бы двух сыновей, один из них стал профессором медицины и изобрел новый метод лечения рака. – Но ничего этого не было… – Да, не было, – продолжал Эл. – Видишь ли Сэм… помнишь, как ты воплотился в самого себя 16-летнего и выиграл баскетбольный матч в 1969 году? – Конечно, помню! – Там еще была Элиза… после этого матча она не вышла замуж за парня по прозвищу Безносый. – Так это же хорошо! – я все еще не понимал, к чему клонит Эл. – Он искалечил бы ей жизнь, я знал это слишком хорошо. – А еще он сделал бы ей двух детей. Так вот, тот старик, который спас… то есть должен был спасти Элис Митчелл – это их старшенький. Я все еще стоял посреди выжженной пустыни, пытаясь осознать весь ужас свершившегося. – Но… послушай, – я с трудом узнал собственный голос. – Это же еще можно как-то исправить… спроси компьютер! Эл – по своему обыкновению – уткнулся в планшет. – Сэм… компьютер говорит, что уже поздно!